…Даже нас, маленьких людей, касаются большие трагедии. Оказался я в Балашихе в трёхстах метрах от взрыва. И погибших людей прежде видел. С молодой мамой Марией Лопатиной разговаривал 19 сентября, за сутки до беды… После обрушения этажа они оказались под завалом. Спасатели услышали плач девочки, бросились откапывать, но сверху упала бетонная плита – и все погибли. «Если Он всеблаг, то как допустил такое!» – сказали мне в те дни. И что мог я ответить? Сказать, что, мол, Бог здесь ни при чём… Мы, находясь внутри трагедии, обычно мало что понимаем. Но если отстраниться во времени, масштабировать личную боль до общей, народной, то, может, что-то провидится?

Короткие сообщения о значимых событиях

Верховный суд и Минюст РФ положительно отозвались о законопроекте депутата Госдумы Артёма Метелёва относительно так называемых треш-стримеров. Название для большинства наших читателей непонятное, поэтому переведём: треш – мусор, стримеры – люди, ведущие трансляцию в Интернете. Ну или нелюди, которых становится всё больше. Телефон есть практически у каждого, как и доступ к Интернету, поэтому от желающих прославиться, да ещё и заработать на этом, нет отбоя. Треш-стримеры – худшая разновидность этой публики. Начинают они уже в первых классах школы, снимая драки, иногда провоцируя друзей, потом идут дальше.

«Женя один у родителей рос и очень хорошо ухаживал за своей мамой, Валентиной Андреевной, – рассказывает о зяте Берта Георгиевна, одна из старейших наших читательниц, живущая в Няндоме. – Замечательный человек, добрейший».

Передвижная выставка «Воинство Небесное и земное» Санкт-Петербургского музея истории религии путешествует по России около десяти лет. Она могла и не привлечь людей, как нередко бывает, но на этот раз её создатели смогли найти верную интонацию.

Вот три самых больших храма в имперской России: первый по величине – собор Христа Спасителя в Москве, второй – Исаакиевский в Санкт-Петербурге, третий – Воздвиженья Креста Господня в уральском Верхотурье, возведённый в память праведного Симеона Верхотурского.

Ровно 110 лет назад, когда праздновалось 300-летие Дома Романовых, в последний мирный год в России, храм был торжественно освящён. Созидали его по проекту пермского архитектора Александра Турчевича с любовью – иконостас был сделан из фаянса, полы покрыты метлахской плиткой, над ракой с мощами установлена была прекрасная серебряная сень с надписью: «Сия сень сооружена к мощам Симеона Праведного в Верхотурский Николаевский монастырь иждивением и любовью Благочестивейшего, Самодержавнейшего Великого Государя Императора Николая Александровича, Благочестивейшей Государыни Императрицы Александры Фёдоровны, Наследника Цесаревича Алексея Николаевича и Благоверных Великих Княжон Ольги, Татьяны, Марии, Анастасии Николаевен…».

Проезжая по Ленинградской области, в Ивангород с Игорем Ивановым мы свернули без чётко определённой цели. Игорь высказался в том смысле, что хочет постоять на крепостной стене и посмотреть на «натовский» берег – там граница с Эстонией, членом НАТО, проходит прямо по реке, под стенами крепости.
А мне хотелось посмотреть, как там всё изменилось.

«Гагарин в космос летал и там Бога не видал» – эта расхожая фраза всегда ставила меня в тупик своей нелепостью. И не столько потому, что Гагарин ничего подобного не говорил и всё это выдумал Никита Хрущёв, сколько кондовой псевдонаучностью. Всё ли в этом мире мы можем видеть собственными глазами? Вот, скажем, квантовая физика. Ко времени полёта Гагарина в космос этот фундаментальный раздел физики существовал уже более полувека. И рассматривал он такие предметы, которые визуально видеть невозможно.

На дверях Духовно-просветительского центра Покровского собора Гатчины объявление: «Плетение маскировочных сетей. ZOV Федотовой. Налево по лестнице вниз». Спускаюсь в подвальный этаж: в помещении прежде, как видно, размещалась воскресная школа – вдоль стен стоят стеллажи с детскими поделками и иконами. Но сейчас тут настоящий цех: вот сидит бабушка в модной шляпе, режет полоски из зелёной ткани; дама средних лет сосредоточенно, не замечая меня, вплетает в невод полоски; совсем молодая девушка вяжет узелки маскировочной сети.

Когда наполеоновские войска вторглись в Россию в 1812 году, стремительно продвигаясь к Москве, император Александр Первый назначил главнокомандующим русской армией Михаила Илларионовича Кутузова, повелев ему, как можно скорее разгромить французов. На что великий полководец сказал: «Разгромить не берусь…» Брови самодержца грозно сдвинулись, однако Кутузов закончил фразу: «…но перехитрить попробую».

Для многих ребят Советского Союза, как называлась когда-то наша огромная страна, Владислав Крапивин был любимым писателем. Это легко угадывалось по его книгам в детской библиотеке – зачитанным, потрёпанным. Такими неказистыми на вид могут быть лишь книжки, прошедшие через десятки ребячьих рук.

Когда я был студентом, у нас была такая игра: рисовать карту цивилизаций. Дело в том, что есть страны, похожие друг на друга, как близнецы-братья, а есть государства, которые настолько различаются, что, кажется, будто они с разных планет. Например, страны Латинской Америки. Граница между Аргентиной и Чили – это просто линия на карте. Люди, живущие в этих странах, настолько схожи по менталитету, по языку, что их не отличить. И если эти государства объединятся, то ничего не изменится. А вот Китай и Индия хотя и имеют общую границу, но различаются они кардинально. Объединить эти страны в одну ну никак не получится. Или Китай поглотит Индию, или Индия – Китай.

Вечером в понедельник Алексей пришёл с работы, включил свет в прихожей и почувствовал, что что-то не так. Пол был влажный, зеркало забрызгано побелкой, стена вся сырая, обои вздулись, а на потолке зияло большое расплывчатое пятно, с которого капала вода. «Опять сосед залил», – подумал Алексей. Наверху жили Слава и его жена Оля. Алексей знал их лет сорок. Слава окончил в юношестве кулинарный техникум. Своим трудом и талантом выиграл кучу конкурсов, пробился наверх и всю жизнь ездил по Европе и Америке в качестве повара посольства. Его все уважали и ценили. Алексей тоже ценил и уважал Славу.

Когда мне позвонили и сказали, что мой сын умер, я даже не удивилась. Ни шока, ни боли я не почувствовала – ровным счётом ничего! Где-то в моей голове тут же закрутились мысли, что нужно просить молитв: ехать в церковь, заказать сорокоуст, панихиду… В общем, делать хотя бы что-то. Но в душе у меня было в тот момент пусто. Он меня не слушал. Никогда не слушал! И вот чем всё это закончилось. А ведь я предупреждала! Ещё несколько дней назад я разговаривала с ним. Но разве он хотел меня понять, услышать? Конечно же, нет. У него всегда на всё был свой ответ. С самого своего рождения он хотел быть сам по себе, а я была для него просто скучной и назойливой старухой. Что ж, теперь он достиг того, к чему стремился. Рано или поздно все окажутся перед Богом. А вот те, кто в Него никогда не верил, – где окажутся они? Правильно сказал когда-то Апостол Пётр: к кому же нам ещё идти? Жаль, что Олег этого так и не понял. Но моей вины в этом уже нет, я сделала всё, что смогла. Каждый отвечает сам за себя.

До поезда оставалось ещё около часа. Сидеть в унылом закутке вокзала Насте не хотелось: «На улицу? А куда идти в чужом городе? Да и ветрено. Но не торчать же здесь!» Вышла. Автобусы, кафе, магазины, такси, люди снуют туда-сюда. Настя бесцельно пошла по улице – и вдруг радость толкнулась в сердце: метрах в трёхстах она увидела купол православного храма. Уверенно зашагала, на ходу заправляя под платок растрепавшиеся от ветра волосы: «Успею. Свечку поставлю, может, и куплю чего-нибудь».

Сценки из церковной жизни

 Однажды районный начальник вернулся из столицы в хорошем расположении духа и, прохаживаясь по рынку, снисходительно беседовал с торговцами, грузчиками и прочим работным людом. Увидев у ворот человека, по виду похожего на бомжа, он подошёл к нему и стал чванливо поучать его вести трезвую жизнь.