Продолжение темы об «оцифрованном мире», затронутой в публикации «Искушения нашего времени»(№ 834, август 2019 г.).

На одной площадке

Электронный контроль – это хорошо или плохо? Скажете, странный вопрос – конечно, плохо. А я вот иначе думаю. Очень даже хорошее это дело, но при условии, что контролируются не простые люди, а чиновники. Взять, например, сайт госуслуг (Портал государственных услуг Российской Федерации). Полтора года, как поставил я своего ребёнка на очередь в детсад, – и там всё на виду. Открываешь электронный список, находишь свой порядковый номер и видишь, кто перед тобой стоит, кто после. Там же обозначены даты подачи заявлений претендентов, по которым видно, что никто незаконно не забежал вперёд. А то как бывает? Дали взятку чиновнику, он и подвинул… Хоть очередь моя почти и не движется, но доволен я – контролирую.

Иногда закрадывается сомнение: а где можно проверить, что эти электронные циферки отражают реальность? Ведь технически несложно ими манипулировать. Но гоню эти мысли. В целом-то «электронное правительство» – весьма удобная вещь, к тому же непрестанно развивается. Вот в конце августа Минкомсвязи объявило, что на сайте госуслуг появятся ещё пять «суперсервисов». Можно будет прямо из своей квартиры подать заявление в полицию, решить вопросы с пенсией, обжаловать штрафы, официально оформить факт утраты близкого человека и узнавать, в какой суд обращаться, если что-то случилось. Всего Минкомсвязи планирует интегрировать в портал 25 «суперсервисов», в список пилотных проектов на ближайшие два года входят: «Рождение ребёнка», «Поступление в вуз», «Переезд в другой регион», «Цифровое исполнительное производство» и другое. В планах сделать так, чтобы к 2023 году портал решал все наши вопросы. Ведь хорошо же! Или… плохо?

Первое, что приходит в голову: весь наш быт перемещается на одну электронную площадку, где сосредоточатся сведения о нашей жизни и будут находиться рычажки, влияющие на жизнь. Судя по тому, что написано в паспорте нацпрограммы «Цифровая экономика», опубликованном в прошлом году на сайте Кабинета министров, всё так и произойдёт: к 2023-му появится платформа, на которой представят «совокупность сведений о гражданах и юрлицах, содержащихся в информсистемах госорганов и организаций, осуществляющих, в соответствии с федеральными законами, отдельные публичные полномочия, а также в единой системе идентификации и аутентификации (ЕСИА)». Говоря по-русски, один электронный сайт объединит все человеческие потребности – бюрократические, финансовые, медицинские и другие. А попутно правительство утрамбует туда наши личные данные вплоть до отпечатков пальцев и индивидуальных характеристик голоса. На базе госуслуг уже реализована часть таких функций. «Кроме того, – как пишут, – задействованы Ростелеком, Центробанк, Минкомсвязь и Аналитический центр при правительстве РФ». У каждого человека появится на сайте свой «цифровой профиль», которым можно будет пользоваться с любых гаджетов. Например, не потребуется носить с собой водительское удостоверение – достал смартфон и показал гаишнику. Желаешь оплатить покупки в магазине – то же самое.

Что произойдёт, если «цифровой профиль» взломают злоумышленники? Алексей Парфентьев, руководитель отдела аналитики компании «СёрчИнформ», ведущего российского разработчика средств информационной безопасности, так прокомментировал: «Государственные компании – не лучшие примеры сохранности важной информации. В середине августа РЖД “потерял” досье 700 тысяч сотрудников – а это почти весь штат железнодорожников. В онлайн попали фотографии, имена и фамилии, адреса, номера СНИЛС и другие приватные сведения. Похожая история случилась с госуслугами в мае 2019-го: специалисты нашли дыру, через которую нетрудно отыскать документы с личными данными чиновников».

Тут речь о неких злоумышленниках, которые смогут использовать личные данные в преступных целях. А что же само правительство, которое будет держать эти данные у себя, – оно белое и пушистое? Любое правительство состоит из людей, любое правительство подвержено влиянию какой-нибудь идеологемы, которая необязательно совпадает с нашими интересами и взглядами на жизнь. Слава Богу, сейчас у нас не тоталитарный режим, у руля либералы. Хотя что это меняет?

Фото: media.rbcdn.ru

Лицом к доске

В начале нулевых годов, когда в православной среде поднялась волна против ИНН, я был против «мракобесия», которое всему этому сопутствовало. Как могут некие шестёрки в штрих-коде или на страницах паспорта повлиять на спасение бессмертной души? Ладно бы люди для себя отказывались от ИНН и паспортов (а у меня была добрая знакомая, жившая без паспорта), но их публичные эскапады «вредили общему делу», дискредитировали саму идею антиглобализма. Я думал: «Вот сейчас они своим радикализмом отпугнут общество, и когда наступит час “Х” (когда речь пойдёт уже не о каких-то циферках, не об ИНН, а нас станут реально загонять в цифровой концлагерь), то общество уже не поверит предупреждениям».

На реакцию какого общества я рассчитывал? Разумеется, того, что имеет влияние в стране. А кто у нас в «мейнстриме»? Либералы. Кому как не им, поборникам свободы личности, выступать против тотального контроля и превращения личности в маленький винтик большого бездушного механизма? Но вот пришло время, и что-то не видно реакции со стороны либеральных правозащитников. Собрать митинги против строительства храма в Екатеринбурге – это пожалуйста, там же «попы не учли мнения граждан». А вот по соседству, в Перми, никого не спросив, детей ставят под надзор «Большого брата» – и это уже не по их части.

Самое скверное в пермской истории, что взялись уже за детей, сызмальства прививая им согласие на тотальную слежку. Те видеокамеры в школьных классах, которые используются при сдаче ЕГЭ, решено задействовать для постоянного контроля. И не простого, а «умного наблюдения». Для этого местные IT-специалисты разработали специальную компьютерную систему с нейросетью, которая способна ежесекундно обрабатывать видеопоток с камер и определять эмоциональное состояние школьников. С компьютерных матриц лиц будет считываться мимика (движения губ, глаз и т.д.), по которой программа сможет в онлайн-режиме выявить «потенциально опасных» подростков, которые пока ещё ничего не сделали, но показали некие негативные эмоции. Детей, мимика которых будет идентифицирована как выражающая страх, агрессию или печаль, возьмут на карандаш педагоги-психологи, а их родителями займутся органы опеки. Как сообщают местные СМИ, на стадии апробации система будет работать в нескольких учебных заведениях Перми, в дальнейшем предполагается перенести это на все школы.

Надо сказать, подобный контроль за школьниками уже вовсю внедряется в Китае. На сайте микроблогов Weibo кто-то разместил фото монитора с данными наблюдения, и вот как это выглядит: «Около 30 учеников сидят за партами лицом к доске. На лицо каждого из них спроецирован цветной прямоугольник. Ученик, который смотрит на доску, помечен зелёным: “ID: 000010, состояние 1: сфокусировано”. У парня, который заглядывает в ящик стола, пометка красная: “ID: 000015, состояние 5: отвлёкся”. Девушка, стоящая напротив учителя, помечена синим: “ID: 00001, состояние 3: ответы на вопросы”». Раз в секунду камеры делают такие снимки и отправляют на сервер, где алгоритмы идентифицируют лицо каждого ученика и классифицируют его поведение. При этом гистограмма показывает, сколько времени ученик провёл за учёбой или, например, за разговорами с другими детьми.

Судя по откликам самих детей, эта система враз изменила атмосферу в школах. Все стараются смотреть на доску, боясь наказания, даже класс не покидают во время перерыва – на всякий случай. Ведь ставка довольно высока. Поведение детей может отразиться на социальных баллах их родителей, за которыми также надзирает электронный «Большой брат». С 2014 года в Китае введена так называемая система социального кредитования, которая наказывает за проступки. Неуплата долгов, чрезмерное увлечение видеоиграми, критика правительства в соцсетях, курение в общественных местах и так далее – всё это понижает рейтинг. Наказания также разноплановы: запреты на получение высокооплачиваемой работы, на выезд из страны, на пользование общественным транспортом, на регистрацию в гостиницах, на приём детей в частные школы. Наказывают даже замедлением домашнего интернет-соединения.

И вот вопрос: почему наши либералы не протестуют против всего этого? Может, они у нас неправильные, не доросли, так сказать, до западных стандартов? Но на Западе тоже тишина, более того, многие там пошли по «китайскому» пути. Например, в сфере обслуживания довольно популярны стали программные продукты фирмы PatronScan. Они сканируют лица людей и, сверившись с фотобанком, сообщают охранникам заведений о появлении нежелательных людей. Составляются электронные списки дебоширов и неплательщиков, которым запрещён вход, например, в пивбары на территории США, Великобритании и Канады. Или вот более близкий нам пример. На территории России действует таксомоторный сервис Uber. Кто пользовался их такси, тот знает, что всегда можно пожаловаться на водителя, оценив его работу с помощью мобильного приложения. Но многим неведомо, что с мая нынешнего года таксист также получил возможность оценивать… поведение пассажиров. Если у вас наберётся рейтинг «значительно ниже среднего», то Uber запретит вам пользоваться сервисом. Или мессенджер WhatsApp, довольно у нас популярный. Он оценивает поведение пользователя по своим критериям и также может отключиться, если что не так. Это пока цветочки, а ягодки, как понимаю, ожидают впереди.

Одномерный человек

Liberalis по-латински – это «свободный». Либералы любят ссылаться на Гегеля, который в 1830 году провозгласил: «Божественный план имеет для Истории идею свободы как абсолютную конечную цель». Но ему принадлежат и такие слова: «Частное в большинстве случаев слишком мелко по сравнению со всеобщим: индивидуумы приносятся в жертву и обрекаются на гибель». Вроде бы как одно противоречит другому. Но вот вопрос: о какой «свободе» говорил Гегель?

Обратимся к англичанину Джону Миллю, одному из основоположников либеральной идеи. Он писал, что следует различать такие категории, как liberty, лежащей в основе либеральной идеологии как таковой, и freedom. И то и другое современный русский язык переводит как «свобода». Но точнее было бы переводить liberty как «свобода от…», а freedom – как «свобода для…». А эти понятия очень разные.

Процитирую известного политолога, директора Центра геополитических экспертиз Валерия Коровина:

«Либеральная свобода – это только и исключительно (важно подчеркнуть особо) “свобода от…”. В первую очередь свобода от всех форм коллективной идентичности. Либерализм ставит в центр своей идеологии индивидуума. Русский человек подумает: “Ну и хорошо, индивидуум – это я, это моя жена, друг Вася, все мы – индивидуумы”. Но и здесь, как и в случае с понятием “свобода”, есть детали, в которых и таится дьявол.

Либеральный индивидуум – абсолютизирован, то есть полностью очищен от каких-либо коллективных черт: от принадлежности к этносу, народу и даже нации. Но это не всё. Индивид должен быть очищен от Бога, веры, от всего религиозного. Вы скажете, “либерализм не запрещает религию”. Да, но только на индивидуальном уровне, как “личное дело”, как “бог должен быть в душе”, как отрицание любой институциональности, как максимальную дробность. Желательно, чтобы это была протестантская или синкретическая секта, ещё лучше – своя собственная “религия”, индивидуальная “вера” во что-то исключительно своё, индивидуальное. Но ни в коем случае не вытекающее из традиции, не изначальное, а напротив, новенькое, придуманное самим человеком. Но и это ещё не всё. Либеральный индивидуум, очищенный от какой-либо идентичности – религиозной, классовой, национальной, – идёт дальше. А дальше он должен быть избавлен от идентичности гендерной. Ибо и мужчина, и женщина разделяют свою половую идентичность с другими. А это в корне противоречит абсолютизации индивидуализма».

Политолог заключает: «В пределе либерализм идёт против человека – против устоев, традиции, против свободы, в конце концов. Против “свободы для…”. Либерализм – это только “свобода от…”».

Такое понимание «свободы» на практике приводит к необходимости тотального контроля над людьми. Если у человека убираются духовные «регуляторы» поведения в обществе, то их должны заместить другие – внешние, материальные. Иначе эти «абсолютно свободные» потеряются как бараны, а особо буйные ещё и навредят как себе, так и другим. Тут выход один: всех посчитать по головам и поставить в стойло.

Обо всём этом на Западе давно уже говорено. Известный американский социолог Герберт Маркузе прямо заявлял, что фашизм и либерализм не оппозиционны в политическом плане, а кроме того, тесно связаны идеологически. В 60-х годах довольно популярна была его книга «Одномерный человек», в которой он разложил по полочкам неолиберальный тоталитаризм. В частности, он писал, что в так называемом либеральном «свободном обществе» царит завуалированный неототалитаризм – общество массового потребления создало свои ценности, повлияло на культуру и контролирует каждого индивида.

«Рациональность и производительность руководят нашей жизнью и смертью», – признал он ещё тогда, в 60-е, и обнаружил истоки мертвящей рациональности в обезбоживании научного познания. «Квантификация (разложение на атомы, на «кубики». – М.С.) природы отделила действительность от всех присущих ей целей и, следовательно, отделила истину от добра, науку от этики, – писал он. – “Природа вещей”, включая общество, была определена так, чтобы оправдать репрессию как совершенно разумную. Истинные же знание и разум требуют господства над чувствами – если не освобождения от них».

Что в итоге мы получаем? «Сегодня технология демонстрирует “техническую” невозможность автономии, невозможность определять свою жизнь самому». Почему? Потому что чем меньше свободы, тем больше комфорта, тем выше производительность труда – а ведь это, что ни говори, едва ли не главные цели современного общества». Человек становится рабом технологии, инструментом, а не целью.

Со стороны Маркузе и ему подобных мыслителей это был протест. Кто его поддержал на Западе? Леворадикальные группки и движение хиппи, у которых Маркузе считался кумиром. То есть обратился в пустой выхлоп. В настоящее время на Западе, например в Германии, принимаются законы, защищающие приватность жизни граждан, но сколь кардинально они меняют ситуацию?

Фото: yamskoyepole.ru

Башни Кремля

У нас, конечно, не Запад – «суверенная демократия», как-никак. Но цифровизация идёт полным ходом. Само по себе «электронное правительство» вроде бы благо, но вопрос: кто и для чего его будет использовать? Пишут, что «драйвером» цифровизации у нас выступают коммерческие банки. И это похоже на правду, ведь застрельщиком внедрения поголовного биометрического контроля является в России Сбербанк («Зачем они это делают?», «Вера», № 822, февраль 2019 г.). Не так давно наткнулся на откровения его главы, Германа Грефа, и не поверил своим своим глазам: не может быть! Фейк? Нет, нашёл первоисточник – запись телеэфира «Россия-24», сделанная в июле 2012 года. В рамках Петербургского экономического форума прошёл деловой завтрак «Сбербанка», на котором его глава заявил следующее (чтобы не было кривотолков, приведу полную цитату):

«…От того, что вы говорите, мне становится страшно. Почему? Вы предлагаете передать власть фактически в руки населения. Но вы знаете, очень много тысячелетий эта проблема была ключевой в общественных дискуссиях. И мы знаем, сколько мудрых голов на эту тему думало. В своё время так зародился буддизм: великий наследник одной из богатейших фамилий в Индии пошёл в народ и ужаснулся, как плохо живёт народ, и он пытался помочь народу, он пытался найти ответ, в чём корень счастья, как сделать народ более счастливым. Он не нашёл ответа, и в результате родился буддизм, в котором ключевая идеология, которую он заложил, – это отказ от желания, он не увидел способ реализации этих желаний. Люди хотят быть счастливыми, они хотят реализовывать свои устремления, а способа реализовать все желания не существует.

Экономический способ производства, о котором мечтал Маркс, ещё не реализовался, и поэтому нужно работать, и не факт, что каждый получит эту работу, и не факт, что каждый получит желаемую заработную плату, и не факт, что будет удовлетворён от этого. И при этом если каждый человек сможет участвовать напрямую в управлении, что же мы науправляем?

Великий министр юстиции Китая Конфуций начинал как великий демократ, а кончил как человек, придумавший целую теорию конфуцианства, которое создало страты в обществе, а великие мыслители, такие как Лао-цзы, придумали свои теории Дао, зашифровывая их, боясь донести до простого народа, потому что они понимали: как только все люди поймут основу своего “Я”, самоидентифицируются, управлять, то есть манипулировать ими, будет чрезвычайно тяжело.

Люди не хотят быть манипулируемыми, когда они имеют знания. В иудейской культуре каббала, которая давала науку жизни, три тысячи лет была секретным учением, потому что люди понимали, что такое снять пелену с глаз миллионов людей и сделать их самодостаточными. Как управлять ими? Любое массовое управление подразумевает элемент манипуляции. Как жить, как управлять таким обществом, где все имеют равный доступ к информации, все имеют возможность получать напрямую непрепарированную информацию через обученных правительством аналитиков, политологов и огромные машины, которые спущены на головы, средства массовой информации, которые как бы независимы, а на самом деле мы понимаем, что все средства массовой информации всё равно заняты построением, сохранением страт? Так как в таком обществе жить? Мне от ваших рассуждений становится страшновато, честно говоря. Мне кажется, что вы не совсем понимаете, что вы говорите».

Интересно было наблюдать за лицами приглашённых на завтрак представителей либерального сообщества. Один в президиуме согласно кивал головой, мол, да, есть такое дело, другой глаза выпучил – это что он при всём народе говорит, ведь камеры включены! В конце Греф обратился к председателю Центробанка России Набиуллиной: «Эльвира Сахипзадовна, может, вы меня поддержите?» Та замялась: «Не уверена, что поддержу…» Искренне говорила или на камеру?

Успокаивает отчасти то, что у нас в правительстве сидят не только «либералы». Во всяком случае, «антилебиральным» назвали в СМИ выступление главы внешней разведки Сергея Нарышкина на июньском международном совещании по безопасности: «Принадлежность к стране и нации, ценности семьи и веры – сегодня всё это отметается во имя абстрактной личной свободы. Для продвижения подобной линии задействуется целая армия СМИ, различных НПО, транснациональных корпораций… По сути, дело идёт к тому, чтобы сделать из людей разобщённых, страдающих невротическими расстройствами индивидов с постоянно изменённым состоянием сознания. Понятно, что такие индивиды являются идеальным объектом для манипуляций, особенно если в руках у них подключённый к сети айфон».

Заявление это вызвало бурю негодования, в хор негодующих включился даже протодиакон Андрей Кураев. Тогда же, в июне, в интервью газете Financial Times о завершении эпохи либерализма объявил не кто иной, как Президент Владимир Путин. Он отметил, что либералы пытались диктовать свою волю всему миру и совершили массу ошибок. «Либеральная идея устарела, – констатировал он. – Она вступила в противоречие с интересами подавляющего большинства населения».

В обоих случаях – и главой СВР, и Президентом – сказано было на зарубежную публику. Отразится ли это на внутренней политике и, в частности, на попытках загнать «подавляющее большинство населения» под тотальный контроль? Большой вопрос.

* * *

Кстати сказать, на днях своего ребёнка в садик я всё же устроил. Поговорил с инспектором – живым человеком, а не компьютерной программой, и она вошла в положение, втиснула в группу детсада в другой части города, туда на автобусе надо ехать. Ну хоть что-то. Вроде нормальный садик. С видеокамерами – как же без них. Но пока что без «умного наблюдения» с кибер-контролем эмоционального состояния детей.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска