С чего начиналась обитель в Тервеничах и как святые помогали

На православном проспекте

Уже не первый десяток лет на подворье Покрово-Тервенического монастыря в С.-Петербурге распространяют нашу газету. Бывало, зайду в кабинет, где письмоводительница наша рассовывает свежие номера по пакетам, перебираю запечатанные, смотрю на адреса. Один из них: «Храм Св. мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. Проспект Стачек, 186-А».

Подворье Покрово-Тервенического монастыря. Храм Святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии

Церковь монашеского подворья – и в самом промышленном районе, где Кировский завод и другие предприятия. До революции, поди, кроме Путиловской церкви, там и храмов-то не было. Да и ту построили «принудительно», взимая налог с рабочих: «С каждого добытого мозолями и потом полтинника вычиталась копейка на сооружение храма». Так писали в советское время, умалчивая о том, что после революции, в 1922 году, путиловские рабочие взяли в руки оружие, чтобы остановить изъятие церковных ценностей из их заводского храма. Но то – дело прошлое. В советское время в промышленном Кировском районе тем более церквей не строили, откуда же здесь храм – старинный с виду, с накладными колоннами и портиками?

Этот вопрос задал я сестре Варваре, встретившей меня у паперти, чтобы проводить к управляющей подворья.

– А вы не знали? Это здание – часть загородного дворца графа Воронцова, мы его с батюшкой Лукианом в храм перестроили. Тогда, в начале 90-х, он и вправду был единственным на всю округу.

На старом снимке – часть загородного дворца графа Воронцова – будущий храм Свв. мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии

– А сейчас уже нет?

– Там, за станцией метро «Кировский завод», – монахиня показала рукой в начало проспекта Стачек, – восстановлена Путиловская Никольская церковь. Далее, если ехать по проспекту, на Комсомольской площади с 2007 года действует церковь Евфросинии Полоцкой. Ещё ближе – построенный в 2000-м Казанский храм, рядом с которым сейчас на проспекте возводится большой собор Всемилостивого Спаса. Затем Иоанно-Кронштадтский храм, Святителя Петра, Митрополита Московского…

– Видно, пора уже проспект Стачек переименовывать. Например, в Православный проспект, – говорю сестре Варваре без какой-либо доли шутки.

Она ведёт меня в храм. Чувствуется его намоленность, даже не верится, что он перестроен из графского дворца. Монахиня ждёт, когда приложусь к иконам и ковчежцам с мощами. Я замираю… Откуда здесь такие святыни?! В одном ковчежце сорок частиц мощей, в том числе святого апостола Варфоломея, святителей Спиридона Тримифунтского, Димитрия Ростовского, Игнатия (Брянчанинова), преподобного Антония Дымского, преподобномучеников Вифлеемских… А в другом, под иконой, мощи святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии.

Монахиня Александра (Привалова), управляющая подворья, встретила меня в кабинете, больше похожем на библиотеку. Про себя удивляюсь её возрасту – ожидал увидеть матушку преклонных лет. Она, похоже, не ожидала визита: «О чём рассказывать газете? У нас и событий-то особых нет». Спрашиваю про храмовые святыни, как они на подворье пришли.

Монахиня Александра (Привалова)

– Знаете, как бывает… В советское время многие храмы закрывали и отовсюду святые мощи переходили в какой-то один храм. Затем через настоятеля, который был чьим-нибудь духовником, они даровались другим приходам. Неисповедимы пути… Так мы получили мощи Николая Мирликийского и других святых. Всего у нас в храме более пятидесяти частиц мощей.

– Удивительно для храма, который прежде и храмом-то не был! – говорю.

– Историки до сих пор спорят, что здесь было – флигель или главное здание усадьбы Воронцовых. После того как наша община восстановила здание под храм, его взяли на учёт как памятник архитектуры. И начались разные сложности. А до этого усадьбу вроде как под снос готовили.

– А как она стала церковью?

– Может быть, видели, у нас тут проходят трамвайные пути в сторону Стрельны? В 1990 году, проезжая на трамвае, отец Лукиан (Куценко) заметил полуразрушенное старинное здание. А у него уже тогда был дар выбирать особые места для храмов, монастырей, святынь. На тот момент на юго-западе Петербурга вообще не было действующих храмов, и владыка Иоанн благословил восстанавливать. Сейчас отец Лукиан сам архиерей – архиепископ Благовещенский и Тындинский, а тогда был молодым иеромонахом и служил в храме Воскресения Христова у Варшавского вокзала. Если хотите, покажу вам фотографии…

Начало пути

Матушка приносит конверт со старыми снимками. Как понимаю, они до сих пор не оцифрованы и хранятся вот так, россыпью. Ностальгически разглядываю чёрно-белые проявлёнки, словно бы провалившись в то время. Девяносто первый год! Чёрное и белое, графически чёткое, без полутонов. Да – нет. Время судьбоносного выбора.

Установка креста на храм Веры, Надежды, Любови и матери их Софии

– Это одна из первых служб, – комментирует монахиня. – Стены с осыпавшейся штукатуркой, холод, кое-как согревались дровяной печкой.

Одна из первых службы в ещё не оборудованном храме

А вот цветной снимок, кто-то не пожалел дорогой фотоплёнки. Запечатлён отец Лукиан – он, выйдя из машины, несёт на руках, словно младенца, большой белый свёрток.

– Это мощи преподобного Александра Свирского. В ту пору батюшка занимался их поисками вместе с почившей в прошлом году монахиней Александрой (Сафоновой). После того как в Военно-медицинской академии, где мощи находились восемьдесят лет, им подписали документы и передали святыню на руки, куда их было везти? Он и привёз в наш храм, который ещё только обустраивался. Мощи пребывали у нас четыре месяца, пока отец Лукиан не перенёс их в восстанавливаемый им Александро-Свирский монастырь. Благодатное время!

Отец Лукиан привёз переданные мощи Александра Свирского

– Вы в этом участвовали? – спрашиваю недоверчиво, уж больно молодо матушка выглядит.

– Да весь наш приход этим жил! И мироточение от святых мощей было на наших глазах. Реальное присутствие преподобного мы ощущали и видели постоянно и на себе, и на тех людях, которые приходили, а потом возвращались с какими-то удивительными изменениями в своей жизни. Всё это очень укрепило нашу общину, было понимание, ради чего ты здесь находишься.

– А сколько вам было тогда лет? – спрашиваю напрямки.

– В этот храм я пришла в 92-м, пятнадцать лет мне было. Ну, считайте…

– Пришли с родителями?

– Нет, одна. Из родных верующей была только бабушка, которая в малолетстве меня возила в Красное Село, в храм, где меня и крестили. Но ездили не регулярно, так что не могу сказать, что из-за этого сюда пришла. Просто Господь привёл. Часто любят спрашивать: «А почему ты ушёл в монастырь, горе у тебя какое-то?» Совершенно не так видят. Думаю, человек не от горя, а от радости обретения общения с Богом приходит в монастырь – только в таком случае он действительно на месте. И вот как-то так Господь призвал.

– Вы рядом с этим храмом жили?

– Относительно рядом. Когда пришла сюда, здесь было очень много молодёжи. У ребят потом по-разному судьбы сложились: кто-то нашёл здесь семью, многие стали священниками. И уже шесть игумений, по-моему, у нас.

– Они вышли из того молодёжного общества в храме или уже из Тервенического монастыря?

– Мы подворье и монастырь не разделяем, ведь сестричество в Тервеничах появилось почти одновременно с открытием этого храма. Сейчас перечислю. Первой была матушка Лукиана (Рысева), она стала игуменьей нашей Тервенической обители. Затем матушку Иоанну (Егорову) поставили игуменьей во Введено-Оятский монастырь – она здешняя, храмовая. Когда на малой родине отца Лукиана, в селе Белка Одесской области, образовалось наше подворье, туда уехала матушка Елизавета (Марчук). В 2011 году подворье получило статус монастыря иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость» и матушка стала игуменьей. В Тихвине в позапрошлом году старшую монахиню Введенского женского монастыря Павлу (Васюкову) возвели в игуменский сан – она тоже изначально наша. Ещё две сестры уехали за владыкой Лукианом в Благовещенск и возглавили там новооткрытые монастыри. Такая у нас «кузница кадров». Наверно, это у нас с 90-х годов такой энергетический заряд духовный. Сейчас как-то поспокойнее. Но молодёжи в храме до сих пор много, и кто-то присматривается к монастырю, кто-то находит здесь пару, венчаем их.

– То есть прежняя атмосфера сохранилась?

– Да, стараемся, чтобы община оставалась дружной, чтобы храм был настоящим домом для всех. У нас есть небольшая детская… но воскресной школой мы это не называем. Просто собираем детей по воскресеньям, о чём-то с ними разговариваем, пытаемся познакомить с жизнью Церкви. Задача максимум – не отпугнуть, а сделать так, чтобы храм стал тем местом, куда можно прийти в любой жизненной ситуации, с радостью и горем. И что-то у нас получается. Бывает, подросток, достигнув переходного возраста, уходит из Церкви, а потом снова возвращается и участвует с новыми силами. Мне кажется, просто говорить с детьми важнее, чем давать уроки по Закону Божию в лекционном формате. Знания в наше время доступны всем, литературы печатается много. А вот живое общение ничто не заменит – такое, чтобы дети почувствовали себя частью церковной семьи.

Над лесной тишиной

– Наверное, неслучайно ваш храм посвящён мученицам Вере, Надежде, Любови и матери их Софии?

– Отец Лукиан, нынешний владыка, всегда говорил, что нам в жизни больше всего не хватает именно этих добродетелей – веры, надежды и любви. Его маму, кстати, зовут Верой, и в первоначальной нашей общине было много женщин с этими именами.

– В Петербурге есть ещё храм в честь этих святых?

– Только в Князь-Владимирском соборе имеется придел. И ещё за городом, в посёлке Вартемяги, есть храм Святой Софии. Да в городе Ломоносове в 2016 году построили такой храм. И всё, пожалуй.

– Тогда у вас должна быть паломническая мекка!

Матушка смеётся:

– Да, милости просим, все к нам. Тем более, в 2021 году мы будем праздновать тридцатилетие храма. К нам многие приезжают, молятся у мощей Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, потому что в городе, по-моему, такая святыня только у нас. Её нам подарил два года назад владыка Тихвинский и Лодейнопольский Мстислав. Наш монастырь после разделения митрополии в его епархии оказался, а с ним и этот храм стал кусочком Тихвина. Вместе с мощами он привёз сертификат подлинности на латинском языке. Как понимаю, он выдан во Франции в соборе Святого Трофима, где пребывают мощи.

Документ подлинности мощей Веры, Надежды, Любови и матери их Софии

– Вы бывали там?

– Лет семь назад ездила с группой сестёр. Собор стоит в небольшой деревне Эшо, и странное такое впечатление: вроде католический, а наши священники и паломники на каждом шагу. На память мучениц там всегда совершается православная литургия. Наверно, у нас мученицы больше почитаются, чем на Западе.

Вновь беру чёрно-белые снимки в руки, разглядываю аскетическое убранство храма с занавесочкой вместо иконостаса, лица людей. Как бы, наверное, они поразились, если бы хоть одним глазочком увидели нынешнее великолепие.

– Храм восстанавливали своими силами?

– Исключительно своими. Так сложилось, что и здесь, и в Тервеничах крупных спонсоров у нас не было. Показательный случай. Ещё в самом начале, когда вместе с иеромонахом Лукианом занимались земляными работами в будущем Тервеническом монастыре, остановилась неподалёку машина. Выходят два человека, обращаются к батюшке, мол, они специально из Петербурга приехали, чтобы выполнить просьбу своей покойной бабушки. Та жила в деревне Ребовичи, в двадцати километрах от Тервеничей, и, умерев, явилась к ним во сне. Сказала, мол, поезжайте в Тервеничи, там строится монастырь, дайте батюшке 10 рублей. И вот один из них достал из кошелька 10 рублей и подал отцу Лукиану.

– А почему так мало?

– Не знаю. Это было первое пожертвование на монастырь, дальше так и повелось – малой лептой обитель созидалась. Наши восприняли, что то была жертва с Небес. В итоге мало-помалу вырос прекрасный монастырь.

Покрово-Тервенический монастырь сегодня

– Вы сказали, что подворье и монастырь не разделены. Они одновременно строились?

– Да. Буквально сразу в 1991-м у нас образовалась община женщин, пожелавших вести монашеский образ жизни. Стали искать место, ездили по Ленинградской области и нашли на самом её краю, в 265 километрах от Санкт-Петербурга.

– Что повлияло на выбор?

– Меня в той группе не было, я ж ещё малолетка была. Там красиво. Имелся хоть и полуразрушенный, но храм – Успения Богородицы. Стоишь на холме, а внизу такой простор: леса, луга, живописное озеро. И Божественная тишина! И что ещё промыслительно – Тервеничи находятся на Вепской возвышенности, родной земле преподобного Александра Свирского. Вообще, это древняя земля, со своей историей.

– Название Тервеничи как-то переводится?

– На вепском языке terv означает «смола», и это связывают с заготовкой леса. По другой версии, название произошло от вежливого обращения terveht – «здоровья вам». Как понимаю, племена весь и вепсов, которые жили там издавна, были довольно радушны. Хотя есть сведения, что они убивали первых миссионеров, которые достигли этой Приладожской земли ещё в восьмом веке, до крещения Руси. Но в языческих курганах одиннадцатого века археологи уже находят нательные крестики. А спустя век и курганы исчезли, вепсы стали хоронить по православному обряду. То есть к тому времени это были уже христиане. В 1137 году Тервеничи упоминаются в «Уставе о церковных данях» новгородского князя Святослава Ольговича, из чего понятно, что там уже действовали храмы и были прихожане. Позже земля Михайловского погоста принадлежала новгородскому монастырю Святого Антония Римлянина. Почему Михайловского? Есть сведения, что первая церковь, построенная в Тервеничах тысячу лет назад, была во имя Архангела Михаила. Позже появились Успенская и Покровская церкви. После прославления преподобного Александра Свирского в XVI веке неподалёку был построен ещё один храм его имени – в деревне Ребовичи, той самой, откуда пришло нам первое пожертвование.

До наших дней в Тервеничах дожила только Успенская церковь. В 80-е годы с неё сняли крышу, оконные рамы, и она стала быстро разрушаться. Когда наши сёстры приехали, то застали безглазые стены, битый кирпич, груды мусора на месте алтаря.

– А верующие к тому времени в Тервеничах остались?

– Многие из стариков, на ком держалась вера, поумирали. Ещё в 60-х годах в Тервеничах жили инокиня Александра (Тервеническая) и послушница Анна Шивакова – бывшие сёстры закрытой после революции Паданской Введенской обители, что в Подпорожском районе Ленинградской области. К ним в дом несли крестить детей, шли за утешением и поддержкой. В Тервеничах их помнят до сих пор, и мы тоже поминаем в молитвах. Вообще же народ там хороший, сельчане чем могли помогали в первые, самые трудные, годы.

Поначалу там подвизались всего две сестры. Первой из них в октябре 91-го приняла постриг Мария Артёменко с именем София. Обе они горожанки, и тяжело им было вникать в деревенскую жизнь, тем более такую неустроенную. Жили в длинном бараке, где и домовую церковь сделали, и мастерские, и трапезную. Вставали в 4 утра, спать ложились за полночь, работы невпроворот. Но матушки говорили, что всё им в радость.

С этого барака начинался Тервенический монастырь

Появился небольшой скотный двор с коровами, лошадьми, овцами, курами и кроликами. Когда первую корову купили и привели на пастбище, она села на траву и замычала. Худющая, бывшая колхозная, но ничего, выходили. Насадили яблоневый сад, распахали огород на бывшей пастбищной земле, которая была твёрдая, словно каменная. Штыковыми лопатами орудовали матушки шестидесяти и семидесяти лет, но с молитвой всё одолели. Интересно, как мы получили эту землю под огороды. Весной 1993 года прошли крестным ходом с Тервенической иконой вдоль озера, а летом то поле, которое кругом обогнули, администрация передала монастырю. Как понимаю, у них были свои резоны, но передали как раз то, что было отмерено Самой Божией Матерью.

– Помогать-то первым насельницам кто-то приезжал?

– Конечно, хотя добираться в Тервеничи в ту пору было непросто, дорога целый день занимала. Ехали автобусом до Алёховщины, оттуда автостопом на лесовозах или вахтовках, а то и пешком. Или электричкой до Лодейного Поля, с ночёвкой на вокзале, а утром на автобусе. Так первые шесть лет и ездили, помогали. Но главная-то помощь не от нас была. Рассказывают, что когда занялись расчисткой Успенского храма, то слышали за стенами красивое пение, ощущали благоухание. Не один человек слышал, а несколько. Вскоре после этого, в 92-м, монастырь обрёл главную свою святыню.

Родник неисчерпаемый

Историю Тервенической иконы я знал, но некоторые подробности услышал впервые. Образ этот пришёл, как уже бывало на Руси, с юга, из Сербии, хотя сам он был точным списком Корсунской иконы Божией Матери, к тому времени уже много веков хранившейся в Успенском соборе Московского Кремля. Сербы, поселившиеся на Херсонщине, передавали икону из рода в род, затем её приобрела помещица, жена штабс-капитана Иулиания Касперова. В одно время от иконы стали случаться исцеления – от падучей, паралича и других болезней. После молитвы перед ней и помазания маслом из лампады одержимые приходили в сознание. Икону перенесли в сельский храм, а затем, во время Крымской войны, по просьбе жителей Одессы святитель Иннокентий, архиепископ Херсонский и Таврический, перенёс икону туда, и город смог выдержать осаду. С 1918 года чудотворный образ уже не покидал Одессы, он является главной святыней Успенского кафедрального собора. Когда местная иконописица сделала с неё список, отец Лукиан после долгих уговоров приобрёл его, в кафедральном соборе перед «старой» и «новой» иконой был отслужен молебен, и святыня отправилась в Санкт-Петербург, в храм Святых мучениц, в котором тогда даже электричества не было и отопления, а богослужения напоминали собрания первых христиан в апостольские времена. К встрече иконы храм отмыли, украсили еловыми веточками…

Как вспоминают сёстры, благодатную силу от святыни прихожане почувствовали сразу же. Исцелилась одна женщина, страдавшая почти ежедневными приступами астмы. Приступы отступили мгновенно и более не возобновлялись в течение многих лет. Совершенно выздоровел двухмесячный младенец, у которого после несчастного случая с соляной кислотой была обожжена грудка. Исцеления следовали одно за другим, но через три месяца после встречи святыни с ней пришлось расстаться.

В ту пору, как уже было сказано, в Тервеничах подвизались всего две пожилые матушки. Одна из них во время молитвы услышала женский голос, трижды повторивший: «Чем ближе ко Мне, тем скорее услышан будешь». Отец Лукиан увидел в этом знак, и 12 июля 1992 года привёз Касперско-Тервеническую икону в сестричество. С тех пор ежедневно в 7 часов утра перед иконой читается акафист Покрову Божией Матери. К нынешнему времени записано множество случаев исцелений безнадёжно больных, вплоть до онкологических. Много и тех, кто по молитвам избавились от бесплодия, разрешили житейские неурядицы, создали крепкую семью.

С прибытием Касперско-Тервенической иконы в обители, как говорят сёстры, стало уже три насельницы. С того момента сестричество начало быстро расти. В том же 92-м году, в августе, постриг с именем Лукиана приняла Нина Никандровна Рысева, она и стала игуменьей. Монастырь вырос за фантастически короткие сроки: за два с половиной года был отреставрирован храм, поставлены два келейных корпуса, трапезная, две часовни, скотный двор, мастерские. И всё это на пустом месте, фактически без денежной помощи.

Тогда же, в 92-м, «на месте, указанном в видении Царицей Небесной» насельницы обнаружили старый родник. Интересно, что прежде там уже искали, но ничего не заметили. Принесли на это место Тервеническую икону, помолились. Потом обнаружилось, что в роднике целебная вода, дающая облегчение в хворях. В 94-м году решили разобрать старый сруб, чтобы закопать туда бетонные кольца, но это не удалось – почва глинистая, и брёвна словно сцепились с ней. Тогда выкопали колодец в другом месте, но воды в нём не оказалось. И тут вдруг замироточила икона «Явление Божией Матери в Тервеничах». Капли мира, словно роса, целый год покрывали края ризы, на которой лежала икона. Из глаз Богородицы лились обильные слёзы. Поняв это как знамение, вернулись к старому колодцу, всё же разобрали сруб, всё оборудовали и сверху поставили часовню – сначала деревянную, а потом каменную. Исцеления от источника продолжились. После этого случая по благословению митрополита Иоанна (Снычёва) икона стала именоваться не Касперско-Тервенической, а просто Тервенической.

Тервеническая икона Божией Матери

Потом была написана ещё одна икона, на которой изображено явление Божией Матери в деревне Тервеничи. Поместили её рядом с источником.

Образ «Явление Божией Матери в Тервеничах»

Спустя время паломники стали сообщать, что фотографии этой иконы у них мироточат. Самый удивительный случай был в 2011 году. В монастырь пришло письмо, которое уведомляло сестёр об обильном мироточении иконы в Реабилитационном центре Святой Варвары в Санкт-Петербурге. В праздник Благовещения там «миро текло рекой», люди мочили платочки, чтобы сохранить для себя благоухание. При этом, по свидетельству врачей, «после поклонения иконе у пациентов без лекарств проходили головные и суставные боли, приходило в норму давление, восстанавливался здоровый сон, ускорялось восстановление при острых заболеваниях». Для иконы изготовили переносной киот, и она начала свой путь по храмам, монастырям и домам с лежачими больными. Что примечательно, на Пасху мироточивая икона оказалась в Путиловском храме – том самом, где до революции теплилась молитва за весь огромный фабричный район. Словно бы повернулось колесо истории.

– Помню, мы писали о пожаре в Тервеничах, – говорю сестре Александре, – в нём даже докторская диссертация сгорела, которую ваша монахиня не успела защитить.

– Да, в миру инокиня Леонида (Сафонова) почти полвека занималась биологией, лечением повреждённых тканей, и была готова очередная диссертация. Но пожар не пощадил ничего, кроме Тервенической иконы Божией Матери – только её и успели вынести. Старый барак, в котором теснились кельи, трапезная, кухня, склад и так далее, вспыхнул как факел. Было это в 1997 году, накануне Крестопоклонной недели. А за месяц до этого в нашем скиту «Неупиваемая Чаша» в деревне Пирозеро заплакала фотография Тервенической иконы – сёстры увидели капли влаги, появляющиеся неведомо откуда. Вот такой знак…

После пожара в обители много чего построили. В том числе трапезную Успенскую церковь с вложенной в основание частью камня от гроба Божией Матери в Иерусалиме. Под ней устроили пещерный храм в честь Киево-Печерских святых, в котором находится мощевик с 72 частицами мощей из Ближних и Дальних пещер Киево-Печерской лавры. В 2010 году закончили капитальный ремонт Покровского храма, теперь он светлый и очень красивый как внутри, так и снаружи. В нём пребывает главная наша святыня – Тервеническая икона Божией Матери, а также мощи святых дев – великомученицы Варвары, мучениц Лукии Сиракузской и Урсулы Кёльнской. Как они к нам попали, это отдельная история, но вот что пишут и говорят о святой Лукии: к её помощи прибегают в болезни глаз и при слепоте духовной, она помогает понять и осознать свои неправды. А святой Урсуле молятся о счастливом браке и здоровье детей. Ещё в монастыре четыре часовни, два келейных корпуса, иконописная, швейная и скульптурная мастерские. Скульптуры, сделанные там, украшают территорию, огороженную каменной оградой. Всё аккуратно и красиво. А раньше были полуразрушенная церковь и один длинный барак.

Появились и свои традиции. Накануне престольных праздников, 31 мая и 13 октября, поздно вечером совершается крестный ход на источник, там служится молебен с акафистом Покрову Божией Матери. И каждое 14 октября из монастыря сюда, на подворье, привозим Тервеническую икону Божией Матери, которая находится здесь до Рождества.

Часовня над источником Божией Матери

Дрова, молитва и монастырское молоко

– У многих монастырей имеются свои паломнические службы. У вас тоже? – спрашиваю управляющую подворья.

– Нет, как-то не занялись этим. Но паломников иногда на праздники на два дня возим. И не только в Тервеничи, но и по пути заезжаем в Введенно-Оятский монастырь, а также Александро-Свирский, где у нас имеется своё подворье. Оно находится прямо у въезда в обитель.

– Необычно. Подворье одного монастыря при другом!

– Так раньше мы были как бы единым организмом. В 97-м отцу Лукиану поручили поднимать из руин Александро-Свирский монастырь, и связь была тесная – наши художницы писали иконы для их иконостасов, а свирские резчики делали резьбу в наш иконостас. Вместе поднимались.

– Трудники к вам ездят?

– Третий год мы организуем субботние автобусы для, так скажем, «дровяного паломничества». Газ к монастырю до сих пор не провели, топим дровами, и заготовка их очень трудоёмка. Особенно складывание в поленницы – рук-то летом не хватает, все сёстры на сельхозработах. И вот в 7 утра выезжаем, в 11 уже в монастыре, краткий молебен у Тервенической иконы Божией Матери, затем – на дрова с перерывом на обед. В 6 вечера заканчиваем, остаётся время искупаться, попить молока нашего монастырского – и в обратный путь.

– Поленницы как в Пюхтицком монастыре складываете, в форме круглых башен?

– Раньше делали такие. Вот матушка Варвара, которая вас встретила у входа в храм, как раз была главным специалистом по складыванию этих стожков. Но мы пришли к выводу, что стожки не очень удобны – зимой поленья всё равно промокают, и, чтобы их использовать, приходится сначала принести в помещение и высушить. Эстетически стожки, конечно, очень красиво смотрятся, но мы вернулись к тому, как у нас на Русском Севере складывали испокон веков. Кстати, эти «дровяные поездки» стали очень популярны, прям очередь на них. Недавно упорно отговаривали бабушку 77 лет. Она: «Ну хочу я на дрова! Все мои подруги едут!» – «Вы же не сможете, это тяжело и переезд долгий». – «Нет, всё-таки поеду».

– Свежий запах древесины, гимнастика для мышц…

– Да, мы смеёмся, что это такой дровяной фитнес, хорошо спину разминает! Да и весело вместе-то поленья перекидывать.

– А ещё какие работы?

– Монастырь принимает трудников круглый год, рабочие руки нужны всегда. Летом, когда огороды, её больше. Зимой – кочегарка, очистка снега, текущий ремонт, на скотном дворе и на кухне кой-какая работа. Некоторые с радостью работают в швейной мастерской и по изготовлению разных монастырских сувениров.

– А живут трудники где?

– Есть несколько гостиничных помещений. Они, конечно, не пятизвёздочные, но довольно приемлемые. Есть и платная гостиница, по желанию. Там можно и обеды заказывать.

– А платная – это сколько?

– Надо уточнить… Раньше было рублей 600 в сутки.

– Подробности на вашем сайте?

– Наш сайт редко обновляется, больше общаемся через соцсеть. В «ВКонтакте» есть группы «Храм Свв. мцц. Веры, Надежды, Любови и м. Софии» и «Друзья Покрово-Тервенического монастыря». Там вся информация.

– Сестричество растёт у вас?

– Знаете, сестричество расширяется, а потом получается так, что благословляют монахиням уезжать в другие обители – «на укрепление».

– А сейчас сколько сестёр?

– Около тридцати монахинь, если считать вместе со скитами. В деревне Пирозеро у нас есть Реабилитационный центр для наркозависимых в честь иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша», там сёстры трудятся. На подворье в Александро-Свирском монастыре только одна матушка Феодосия, ей за 80 лет уже. И здесь нас двое с сестрой Варварой.

– Владыка Лукиан вас навещает?

– Очень редко. Он весь ушёл в очень сложное церковное послушание, ведь в Благовещенском крае, как понимаю, ситуация непростая. Там много переселенцев, поэтому есть почва для сектантства. И многие скептически настроены к верующим. Буквально не дают строить храмы. Но владыка Лукиан уже организовал несколько монастырей, храмы строятся, и люди потянулись, многие из которых за всю жизнь живого священника не видели. Но иногда владыке удаётся вырваться. Недавно, в июле, был проездом в Петербурге, отслужил молебен перед Тервенической иконой Божией Матери.

– Что бы вы пожелали нашим читателям?

– Милости Божией. А также веры, надежды и любви, которых, как говорил в 90-е годы иеромонах Лукиан, нам всегда не хватает.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска