(Продолжение. Начало в №№ 648, 649, 650) Из дневника Михаила Сизова: Герб Лешуконья Вот и Лешуконское осталось позади с его добрыми жителями, с которыми почти что сроднились: с батюшкой Владимиром, прихожанкой-звонарём Любовью Рубельт, мореходом Виктором Кузнецовым… Переезжаем на пароме за реку Мезень, впереди – трасса, что ведёт в низовье реки к одноимённому городку и упирается в Белое море. Там – конец нашего многолетнего путешествия. Сразу за переправой нас встречает деревня Смоленец, старая знакомая. В 2006 году с верховьев Мезени мы вышли к ней пешком (протёкшую лодку пришлось бросить), ноги были сбиты в кровь, еле ковыляли. Так что не до экскурсий было тогда, лишь бы поскорее в райцентр переправиться. И сейчас, похоже, здесь не замешкаем – Игорь и сын его Святослав поддерживают мой порыв «вперёд, к неизведанному», подальше от райцентра. Смоленец-то, почитай, это всё то же Лешуконское: крыши райцентра, кажется, совсем рядом за рекою, на высоком противоположном берегу. Хотя сами смоленчане, наверное, считают иначе… Игорь вдруг тормозит машину: – Вспомнил. Отец Владимир говорил, что местные где-то здесь крест поставили, совсем недавно, вроде как неделю назад. – Чего ж ты молчал? – говорю в сердцах, но тут же примиряюсь с неожиданной остановкой: обетными крестами отмечен весь наш путь, мимо проехать нельзя. Оставив машину, по тропе

(Продолжение. Начало в №№ 648, 649) Из дневника Михаила Сизова: Никола помог Пригревшись на солнышке, сидим мы с Виктором Петровичем во дворе его дома на окраине Лешуконска. Сладко пахнет мяклым и липким смольём, сквозь этот древесный дух едва пробивается тонкая горечь огородных соцветий. Где-то в соседних усадьбах всклёкивает петух, взынькает пила, гаснет человечий клик-отголосок… Живая земля. И сколь страшно, наверное, покинуть её – уйти за морской горизонт, где нет ничего, кроме водной бездны под тонким днищем карбаса. – Когда «ненцы» прикрыли нам рыбную добычу, решил я свой карбас продать, – продолжает Виктор. – Хороший был карбас – лучше прежних, какие я себе сшивал. Но почто ему на берегу сохнуть? Вскорости нашёлся покупатель, хозяин зверобойки. И вот отправились мы с Люсей на карбасе в Архангельск, чтобы оформить там куплю-продажу… – А не страшно вашей супруге в море-то было идти? – прерываю Виктора. – Так не всё по морю. Вышли из устья Мезени и забежали в устье Кулоя. А там, в верховье, на притоке Сотка старый канал есть – прорыт до Пинеги, по которой можно спуститься в Архангельск. Этак по речкам валандались мы целую неделю. В Архангельске новый хозяин карбас зарегистрировал, дооборудовал, топовые огни поставил. Так бы и вернулся домой, если б не один

(Продолжение. Начало в № 648) Михаил Сизов: Небо и огонь Ещё утром в палатке, коротая время перед общим подъёмом, стал я листать свой старый блокнот и сразу же наткнулся: «…ружьё-то у костра оставил. Сидит Коля час, уже окоченел на ёлке. Медведице тоже надоело, стала раскачивать ёлку. А под деревом медвежата бегают, играются. Почти шесть часов так продолжалось. Коля из кармана иконку Николы Чудотворца достал, молится, чтобы зверюга ёлку не сломала…» Увлекательное чтение! Про кого это? Запись сделана пять лет назад, когда мы в лодке доплыли до Койнаса. А-а, так это же Любовь Рубельт рассказывала про односельчанина. И сейчас она здесь, в Лешуконске! Прежде чем отправиться дальше по Мезени, решили мы с Игорем разделиться: он встретится с Любовью Васильевной и ещё раз с отцом Владимиром, а я схожу по старому адресу к мореходу-рыбаку Виктору Кузнецову. В прошлый раз его не застали, он где-то путешествовал. С ним, кстати, тоже связана история спасения по молитвам к Николе Чудотворцу. Только дело происходило не в тайге, по соседству с медведями, а в Белом море во время шторма. Живёт Виктор Петрович на окраине Лешуконска, в обычном деревенском доме. Отличительная примета – во дворе «свеженькая» лодка стоит, им же построенная. – Из «Веры»? Знаю, знаю такую газету, –

Дорога Из дневника Игоря Иванова:   «Бум-бам-трамтарарам!..» Эх-ма! – лёгкий задок нашей редакционной «пятёрки» подскакивает, и те два мгновения, пока он находится в воздухе, мне живо вспоминаются воздушные ямы, в которые, бывало, бросало на Ан-2, – а колёса за эту секунду успевают раскрутиться так, что, когда они вновь соприкасаются с землёй, машину кидает в сторону. По сторонам дороги – кому это пришло в голову! – вырыты настоящие противотанковые рвы, и, если слетишь с трассы, падать в них будет очень болезненно… Вцепившись в руль, выправляю машину. И вновь: «бум-тум-тррум!» – в днище изо всех сил барабанят камни, вырывающиеся из-под колёс; ты ощущаешь их ногами, спиной, лязгающими зубами и беспрестанно кивающей головой. «Бум-бам-трамтарарам!» Камни, словно злые орки, хотят прорваться в наш небольшой металлический замок на колёсах; эх, жаль, что я тогда не знал ещё главную мудрость об этой дороге – ею поделился со мной один автослесарь в Мезени уже в конце нашего путешествия: «По такой трассе ехать нужно либо 30 километров в час, либо 90. Иначе всё нутро растрясёшь и у себя, и у машины». И добавил: «Но только если на скорости тебе влетит из-под колёс встречной машины камень, можешь остаться без стекла…» От встречных машин поднимаются тучи пыли, в которые въезжаешь,