Окончание. Начало в №№ 703, 704, 705, 706, 707, 708, 709, 710) Из путевых записок Игоря Иванова: Горячий имбирный чай Спустя несколько часов мы с Михаилом сидели в каком-то кафе в центре города, куда нас пригласил игумен Валериан (Головченко), священник храмового комплекса на Лукьяновском кладбище Святых новомучеников и исповедников. Он – один из ведущих этих самых «молодёжек» Ионинского монастыря. Я всё-таки поясню, чего мы так этими «молодёжками» – то есть неформальными встречами православного духовенства с молодёжью – заинтересовались. Хотя на-деюсь, что отчасти понятно из того, что было написано прежде. Бунт, который случился в Киеве (можете называть это беспорядками, переворотом, революцией, как угодно) и по-тряс сами основы государства Украина, был совершён руками молодёжи. Да, за ними стояли взрослые дяди – манипуляторы, кукловоды. Но сам характер произошедшего – поначалу идеалистический, потом глупый и злобный – определялся именно тем, что «мясом» этой бучи стала молодёжь. И было понятно почему: людей, воспитанных ещё при СССР, заморочить нацизмом не так-то просто. Поэтому более двадцати лет украинские политики выводили новую генерацию людей. И вот мы видим этих юных «орков»-недоучек – скачущих, орущих, разбивающих витрины и головы несогласных. Есть ли на Украине альтернатива им? Конечно же, достаточно прекрасных умных ребят. А на что они могут опереться? Может ли чем-то в этой ситуации помочь Церковь и

(Продолжение. Начало в №№ 703, 704, 705, 706, 707, 708, 709) Из путевых записок Игоря Иванова: В «штабе» Михаил остался в монастыре, а я отправился в центр города. Перед тем позвонил иеромонаху Мелхиседеку (Гордиенко) и договорился с ним о встрече. Телефон насельника Десятинного монастыря мне дала одна киевская знакомая, и, перед тем как согласиться на беседу, монах тщательно выспросил, откуда я и кто, а также как раздобыл его телефонный номер. Напомню, что отец Мелхиседек был одним из трёх монахов, которые 21 января с иконами и крестом вышли на улицу Грушевского, с молитвой встали между активистами майдана и подразделением «Беркут». Встреча была назначена мне в здании бывшего кинотеатра «Зоряний». Отчего там – в бывшем штабе Партии регионов, – спрашивать я не стал, просто двинулся в город. Что-то странное мне виделось в облике столицы Украины, а что именно, я никак не мог понять. Напряжение витало в воздухе… Конечно, знакомые, с которыми я успел поговорить, были встревожены, даже посоветовали не ездить в метро, потому что «есть достоверная информация о готовящемся там теракте», и вообще «лучше бы в город сегодня не выходить»… Суббота, но в вагоне метро три человека. Улицы пустынны, прохожие редки, и только группа людей бомжеватого вида «работала» – красной краской писала на мусорном контейнере проклятья коммунистам. После монастырской

(Продолжение. Начало в №№ 703, 704, 705, 706, 707, 708) Из путевых записок Игоря Иванова: Листочек на ветру Когда хочешь понять мир, в котором ты волею судьбы оказался, главное – правильно настроиться. Для этого нужно постараться самоумалиться. Сказать себе: вот, я просто листочек, который какими-то ветрами занесло в этот край; меня продолжает кружить над землёй, и всё, что я могу, – это смотреть на горы, стоящие тут миллионы лет, на леса, растущие столетиями, на величественные храмы и совсем невеликие хатки с их обитателями… Да, многое у нас на Севере иначе, но всё, что я вижу здесь, принимаю как дар Господень: Он благословил так, потому что знает добродетели, грехи и норов местных жителей, душу здешнего народа… Об этом думал я, бродя между могил почаевского городского кладбища, сравнивая его с нашими северными погостами. Конечно, беспорядка и заброшенности у нас больше, но, по правде сказать, и тут немецкой аккуратности не наблюдается: и покосившихся крестов немало, и хлама хватает. Благо, что нет здесь бесконечных оград, из-за которых на наших кладбищах не пролезешь. И чего мы заборы городим, разве нужны они усопшим? Памятники на могилах тоже немало могут сказать о живущих. Особенно удивило множество распятий: вот стоит деревянное, словно только что вынесенное из храма, разве что панихидного столика рядом нет, –

(Продолжение. Начало в №№ 703, 704, 705, 706, 707) Монастырская ограда Конец зимы, но чем поразил меня Почаев – земля здесь уже зажила, запахла! Ещё в ложбинах, под заборами снег, а над городом, над монастырём витает этот глубокий, сытный запах преющего чернозёма. Автовокзал возле самого монастыря, но чтобы войти в обитель, нужно долго идти вдоль внушительной стены – а с горы в тебя будет вглядываться златоглавый и многоглазый собор: кто это приехал, свой или чужак? Любят монахи говорить, что для них все свои, но жизнь монаха в сравнении с жизнью этих стен коротка – много они повидали на своём веку. И вряд ли те, кто на автостанции развесил объявления «Организация поездок на майдан», – «свои» на монастырских службах. Пока идёшь, есть время подумать, каким же богам они служат на своих майданах. Перед стенами монастыря – стихийный майданчик в традиционном смысле этого слова – базарчик, на котором, как в хорошем церковном магазине, можно купить всё: от свечек и нательных крестиков до чешуйчатых куполов на небольшие часовни по 5-7 тысяч гривен. Попрошаек, как ни странно, совсем мало. Проходим через Святые врата обители, над которыми видимо – на образах – стоят её защитники: святые Мефодий, Иов, Феодор… Ну и дальше – так бы шёл и просто рассказывал о

(Продолжение. Начало в №№ 703, 704, 705, 706) Из путевых записок Игоря Иванова: Стемнело. В быстро растущей толпе я потерял Михаила. Решил обойти эстраду, зайти с другой стороны. Там, в полумраке, стремительной походкой, о чём-то переговариваясь, не шли, а слетались на майдан чёрные униатские семинаристы и духовенство, вытаскивая на ходу епитрахили, – невольно пришло сравнение в голову со слетающимся вороньём. С обратной стороны на деревьях и заборе висело много рукописных лозунгов, среди которых я отметил один: «Львов + Донецк = Украина», – и подумал, что вот приеду в Донецк, как раз и проверю, так оно или нет… Выйдя с другой стороны площади, я увидел поднявшуюся на сцену молодую женщину, очень напомнившую мне комсомольского секретаря былых лет. Местная специфика заключалась в том, что выступала она не на фоне ленинского профиля, а на фоне огромной иконы, напечатанной на баннере. До боли знакомыми комсомольско-молодёжными интонациями вколачивала она в мегафон злые, как гвозди, слова: «Я не имею право требовать от вас радикальных действий, но я прошу вас помогать тем радикальным гражданам, которые защищают Украину на майдане!..» Я тем временем разглядывал в изобилии развешанную тут наглядную агитацию: плакат «Твой выбор сегодня – твоё завтра», рядом с портретом известного писателя – надпись: «Иван Франко был европейцем, а ты?» Надо признать,