За малые средства

Расспрашивая Николая Гончарова, выпускника плотницкой школы «Общего дела», встреченного нами в прошлом году в медвежьем уголке Пудожского района («Другие берега», № 824, апрель 2019 г.), заметил я, что он всё время уточнял местонахождение своего прихода, при котором работает школа: «В Медведково, в Раево». И впрямь райское место… Пройдя от станции метро «Медведково» шагов триста, вижу зелёные кущи лесопарка. На полянках на берегу Яузы лежат загорающие, гуляют мамаши с детишками, а за кронами деревьев словно плывут по небу купола Серафимовского храма. Подхожу ближе – да тут целый «монастырь»! За каменной оградой множество построек в древнерусском стиле: отдельная крестильная церковь, духовно-образовательный центр, всевозможные мастерские и хозяйственные здания.

Встреча мне назначена у небольшой Введенской церкви. Здороваюсь с координатором проекта «Общее дело» Лидией Сергеевной Курицыной. Вот так, спустя год, воспользовался я приглашением побывать в Раево, полученным в таёжной карельской деревушке.

Координатор проекта «Общее дело» Лидия Сергеевна Курицына

– Вообще-то административно мы находимся в городском районе Северное Медведково, – отвечает Лидия на мой вопрос, – но исторически здесь, под Москвой, было два села: Раево и Медведково. В восемнадцатом веке церковь в Раево разобрали из-за ветхости и раевчан приписали к Покровской церкви в Медведково. Эта старинная шатровая церковь до сих пор сохранилась, она отсюда в трёх километрах вниз по Яузе, также на берегу стоит. Туда местные и ходили на службы, пока здесь не появился храм Преподобного Серафима Саровского. Полное освящение его Святейший Патриарх совершил два года назад.

– Такое впечатление, что это древнерусские ещё постройки, – делюсь впечатлением.

Храм Преподобного Серафима Саровского в Медведково

– Многие москвичи, кто к нам заходит, так и спрашивают: «Когда вы успели всё это отремонтировать?» Просто архитектор наш Алексей Анатольевич Мамонов такого стиля придерживается, его Ростов Великий очень вдохновляет. Видите, какие окна у храма – узкие, как бойницы.

– Так света же мало…

– Для храма как раз в меру: свет тонкими полосами внутрь падает, и очень красиво. Алексей Анатольевич переживал за акустику, а когда на освящение приехал хор Троице-Сергиевой лавры и запел, он чуть ли не прослезился: «Слава Богу!» Вообще же храм признали очень удачным, его включили в список для повторного применения, то есть по этому проекту будут ещё строить в Москве или в других городах России. А в Медведково его называют «жемчужиной района». Но давайте пройдём в нашу мастерскую…

За Введенским храмом устроена довольно обширная площадка, частично укрытая натяжным навесом, под которым притулилась деревянная церковная маковка.

– А эти срубы для чего? – показываю на бревенчатые коробки. – Уж больно маленькие, даже под баню не годятся.

– Это учебные экспонаты, – объясняет Лидия. – Ребята учатся рубить «в лапу» и «в чашу». Школа плотницкого мастерства действует при нашем храме уже два года, ведёт её профессиональный плотник-реставратор Николай Витальевич Сахоненко. Занятия только в выходные дни, но, так сказать, с глубоким погружением: пять-шесть часов практической работы с топором и час теоретической подготовки. Курс рассчитан на три месяца, так что за год школа выпускает четыре группы. Они получают азы, а кто хочет, может продолжить обучение и практику – работать над церковными куполами или заниматься реставрацией.

– Вот та маковка ими сделана? – показываю под навес.

– Да, конечно. Она пятая по счёту. Четыре увезли на Север, они уже венчают церкви и часовни, а эта поедет в Ворзогоры, откуда наш проект «Общее дело» и начался.

Деревянная маковка, сделанная учениками школы плотницкого мастерства, поедет в Возгоры

– Деревня Ворзогоры, насколько знаю, в Поморье, в Онежском районе, на берегу моря. Как это место с вашим Раево связано?

– Всё просто. Супруга нашего настоятеля, отца Алексея Яковлева, художница. Её вдохновляют Русский Север, поморы, деревянное зодчество. И тринадцать лет назад, когда храмового комплекса здесь ещё не было, а батюшка служил в Алексеевском, она поехала писать этюды на побережье Белого моря. Там услышала, что в Ворзогорах какое-то движение за восстановление местного храма. Точнее, двух зимне-летних храмов и колокольни – так называемого тройника, который на всём Белом море в целости сохранился только в Ворзогорах. Приехала матушка туда – красотища необыкновенная, прямо на берегу моря деревянное чудо. Взобралась на колокольню, а дядя Саша (Александр Порфирьевич Слепинин, см. «Четверть ограды», № 440 «Веры», июнь 2003 г., «Старики у моря», № 727, март 2015 г., «Колокольня у самого моря», № 805, июнь 2018 г. – Ред.) кричит ей снизу: «Ты что, сейчас свалишься! Иди к жене моей, она тебя чаем напоит». Так она познакомилась с Александром Порфирьевичем и его женой Изабеллой Ефимовной, учительницей русского языка, которые были инициаторами ремонта колокольни.

В ту пору деревня очень плохо жила, народ бежал в города и было необычно, что местные озаботились таким делом. Когда отец Алексей приехал забирать матушку, он также пообщался со Слепиниными и пожертвовал небольшую сумму, сколько было, на восстановление. И получилось так, что дядя Саша развернулся там, привлёк своих знакомых, в том числе из соседних деревень. На следующий год отец Алексей с матушкой поехали в Ворзогоры вместе, взяв друзей из Москвы. Они провели работы на храме во имя Зосимы и Савватия Соловецких, который стоит на кладбище в соседней деревушке, там требовались срочные противоаварийные работы. Перекрыли кровлю, подлатали в разных местах. И вот тогда возникла идея: если здесь можно за малые средства сделать такие важные работы, которые сохраняют храмы, то почему не попробовать в других местах? Начали всем рассказывать, привлекать людей – так родилось «Общее дело». С той поры за 12 лет на Русский Север отправилось 320 экспедиций, обследовано 360 храмов и часовен, на 146 объектах проведены работы, которые позволили их сохранить.

 Азы и буки

– А вы сами плотницкую школу заканчивали? – спрашиваю Лидию.

– Нет, что вы! Хотя на занятиях часто бываю. Из более чем двухсот человек, которых выпустила наша школа, было только две девушки. До сих пор к нам приходит много анкет от девушек, но мы отвечаем отказом. Многие плотническое дело путают со столярным – мол, пилой пилить, молотком колотить. А у нас с чего начинаются занятия? Ребята таскают брёвна. Это, кстати, тоже надо уметь – есть брёвна шестиметровые, к ним нужен подход: как вместе взять, как уложить в сруб.

– А почему для тех двух девушек сделали исключение?

– Одна была верхолазом, занималась промышленным альпинизмом, и плотницкие азы ей требовались, чтобы ориентироваться на деревянных крышах. А вторая оказалась архитектором и женой нашего плотника-добровольца, хотела быть с ним вместе.

Вообще, зачем наш батюшка благословил вот эту плотницкую школу? Он считает, что мужчины могут обрести себя в этом деле. Говорится же, что мужчина в своей жизни должен построить хотя бы один дом. К нам ведь идут в основном офисные работники, и после экспедиций они говорят, что почувствовали себя человеками. Топор в руке, запах древесины – это, думаю, для них органично и, конечно, к созиданию привлекает. Ты даже можешь быть архитектором, но за всю жизнь не сделать ничего своими руками. Кстати, архитекторов в школу приходит очень много, чему поначалу я удивлялась. А потом поняла.

– Вы сказали, что в школе учат и реставрации. Для девушек же не столь тяжёлая работа?

– Сложность в том, что для этого надо сначала получить азы плотницкого мастерства. У нас же не картины реставрируют. Сейчас у нас в работе амбар девятнадцатого века, найденный Андреем Борисовичем Бодэ, с которым «Общее дело» сотрудничает. Он известный архитектор-реставратор, заведующий сектором «Деревянное зодчество» московского НИИ теории и истории архитектуры и градостроительства. Много ездит не только по Русскому Северу, но и по ближайшим районам. И вот в Чеховском районе он обнаружил этот амбар, и мы решили его выкупить у хозяев, тем более он никак не использовался. Когда наши реставраторы приведут его в порядок, он станет экспонатом Музея-заповедника Коломенское, о чём мы с ними уже заключили соглашение. Так-то он исторической ценности не представляет, но искусно сделан и нам дорог тем, что в нём сохранилось много старинных элементов, видны интересные плотницкие приёмы.

А женщинам в наших экспедициях и так много трудов – кашеварить, заниматься уборкой храмов и территории, другие подсобные работы. Берём мы в экспедиции и семейные пары с детьми, хотя стараемся посылать их куда-нибудь поближе, в Карелию или Вологодскую область, а не в архангельскую таёжную глубинку. Мужчины, выпускники плотницкой школы, – это костяк. Они должны уметь работать на крыше, помогать профессиональным плотникам-реставраторам. Чем дальше, тем сложнее работы. Если по первости мы ездили просто покосить траву вокруг заброшенного храма, прибраться в нём, что-то приколотить, то сейчас берём и большие объекты, кровли перекрываем, купола устанавливаем. И поездок всё больше и больше. В прошлом году у нас уже было 67 экспедиций, в которых приняло участие 750 добровольцев. В этом году, Бог даст, будет не меньше участников.

– В прошлом году в Пудожском районе мы побывали на плотницком фестивале, – вспоминаю, – и там ваш выпускник Николай Гончаров, только что побывавший в экспедиции в Подпорожье, рассказывал, что с ними была даже француженка.

– О, это отдельная история! – улыбнулась Лидия. – В начале сезона нам сообщили, что из Франции приедет целая группа добровольцев. Мы, конечно, переполошились – ладно бы англоговорящие, а для французов где переводчиков взять? Кинули клич, чтобы в эту группу поехали те, кто знает французский. Откликнулись две профессиональные переводчицы, и потом оказалось, что ещё три человека в группе знают этот язык. Но приехала одна Шарлотта и удивилась, как в России популярен французский. Сама тоже подучилась говорить по-нашему, и в Подпорожье звучала странная такая русско-французская речь. Шарлотта, кстати, хорошо себя проявила, бралась за любую работу. А экспедиция была непростая. Храм в Подпорожье ведь считается памятником федерального значения, тут особый подход, а работы большие, сложные – на кровле пять куполов, причём надо было успеть храм подготовить к службе, на которую потом приехал епископ. Народа собралось много. Девушкам пришлось и доски таскать, и горы посуды перемыть.

В этом году с иностранцами вообще проблем нет. Две семьи из Голландии – они русскоговорящие. Парень из Манчестера – рождённый в России, его в Англию ребёнком увезли. Только девушка из Польши не знает русского, но языки наши похожи, надеюсь, поймём друг друга.

 Адреса экспедиций

– На дворе июнь. Те, кто прочитает о вас в газете, смогут записаться в экспедиции? – спрашиваю координатора.

– Не все экспедиции ещё укомплектованы, кроме того, их число будет ещё дополняться. Можно зайти на наш сайт www.obsheedelo.ru в раздел «Экспедиции – Принять участие» и заполнить анкету. Если не сейчас, то в следующем сезоне будет возможность выбрать себе подходящее время поездки. В одно и то же место у нас могут отправляться несколько групп, по очереди.

– В нынешнем году какие адреса поездок?

– Могу перечислить. Архангельская область – Тулгас, Луда, Выя, Кумбасозеро, Литвиново, Коноша, Ануфриево, Подпорожье, Нименьга, Унежма, Демидовская (Нижняя Пуя). Вологодская область – в Верховажском районе Фроловская, Терменьгский погост, Коровино, Матвеевская, Новая, Писунинская, а также Чёрная и Шемякино. В Карелии – Лижмозеро и Масельга, Кубовская, Пегрема, Малое Лижмозеро, Лёликово. В Тверской области – Большие Сетки. Ещё у нас есть экспедиция на юг Ленинградской области, а также разведка в Вологодской и Архангельской областях. Список будет дополняться, особенно это касается разведки.

– Что она собой представляет?

– Приезжаем на место, оцениваем, фотографируем, проводим небольшой субботник, знакомимся с местными жителями или теми, кто живёт в ближайшем селении, то есть готовим всё для приезда большой группы. Ещё и маршрут выяснить, потому что есть такие места, куда непросто добраться. Часто нас просят лишь съездить и посмотреть, что там – осталось что-то или разрушилось. Бывают такие чудесные истории, когда приезжаешь, ни на что не надеясь, а там в зарослях стоит часовня, довольно крепкая, хотя часто и без крыши. Столько радости! Так у меня было, когда мы ездили на разведку в Медвежьегорский район, в самые такие недоступные места. Осмотрели часовню Василия Великого в нежилой деревне Марковщина – это пешком надо идти от деревни Пургино. Зимой туда добираются по льду озера Яндомозеро. И в Олонецком районе были, чтобы решить, отправлять экспедицию или нет. Оказалось, всё это поддаётся консервации.

– К участникам какие требования?

– Если кто может топор держать в руке, то хорошо. Кто не может – тоже, ведь основной объём работ – это разбор завалов, уборка, вынос мусора, покос травы, стирание надписей, мелкий ремонт и так далее.

– По деньгам не очень затратно?

– Деньги нужны только на транспорт. На поезд обычно берём билеты в плацкарт – это и дешевле, и познакомиться в пути можно. Ещё на питание. Обычно скидываемся по полторы-две тысячи рублей, продукты закупаем по дороге. Как правило, в группе 10-12 человек, больше просто и не надо.

– А вы в каких экспедициях бывали?

– Начала я в 2014 году. Тогда вообще первый раз на Севере оказалась, сама-то я родом из Пензы. Только там узнала, что белые ночи есть не только в Петербурге, но и в Архангельской области, причём они белее питерских. Приехали мы в Онежский район, в деревню Пачепельда, в которой стоит деревянный храм во имя Михаила Архангела. История его чудесная. Во время войны в храм попала бомба, проломила крышу, пол и где-то внизу застряла, не взорвалась. Местные поискали бомбу, не нашли и рукой махнули: «Видать, примерещилось». И, можно сказать, плясали на бомбе, ведь в храме были устроены клуб и танцплощадка. А в 2011 году туда забрались «чёрные археологи» с металлоискателем и на глубине одного метра наткнулись на оперение авиабомбы. Приехали сапёры. Вытаскивать фугас они не стали, а решили взорвать на месте. Предупредили жителей, чтобы все покинули округу, поскольку деревянные осколки далеко разлетятся. Взрыв – а этот старый, ветхий храм как стоял, так и стоит, только крыша в сторону съехала. Вот мы спустя три года и чинили эту крышу. После нас потом приехала профессиональная группа добровольцев, они всё доделали и главку поставили. Сейчас церковь стоит во всей красе.

– Как вам повезло начать с такой истории! – по-доброму завидую Лидии.

– И теперь никуда от этого не уйти! – она разводит руками. – Понимаете… теперь всё! С первого же раза я приняла Русский Север и, наверное, он меня тоже.

– А вы, кстати, по профессии кто? – интересуюсь, и Лидия кивает головой:

– Да, да, угадали, как раз из офисных работников, много лет была служащей банка. А после той поездки стала прихожанкой Серафимовского храма и работаю здесь. Прежде-то я ходила в храм в центре Москвы, а теперь моя жизнь здесь, в Раево.

Молитвами Серафима

– Помимо плотницкой и воскресной школ, у вас на приходе есть и другие занятия? – продолжаю расспрашивать помощницу настоятеля.

– Батюшка наш разносторонний человек, поэтому здесь много интересного. Есть у нас кружок садоводов – видите, какие на территории посадки, добровольцы каждый день приходят ухаживать за цветами. Есть золотошвейная и столярная мастерские, где ребята реальную работу выполняют – делают иконостасы для северных храмов, которые восстанавливаем. Ещё у нас оборудуется большой спортзал, где занятия, разумеется, будут бесплатными. Ещё есть фотокружок, который ведёт профессиональный художник-фотограф, разумеется, также на добровольных началах. А супруга его английский преподаёт, с другими филологами. Кружков английского языка даже два – разговорный и грамматический.

– Драматический? – не расслышал я.

– Грамматику там изучают. А драматический кружок у нас тоже есть, со своими спектаклями ребята выступают в воскресных школах нашего северо-восточного викариатства и даже на театральных сценах. Ещё есть прекрасный хоккейный клуб «Вихрь», куда ходят дети до 12 лет. Это тоже бесплатно. Занимаются дети вечерами на площадке здесь поблизости. Два тренера у них, а руководит всем этим отец Григорий Шинов, один из наших священников.

– Он в прошлом спортсмен?

– Нет, до посвящения в сан занимался экономикой и управлением народным хозяйством, а также дизайном – у него была интересная магистерская работа «Художественно-изобразительное искусство книги, на примере отечественных памятников церковной письменности XIV–XVII веков». Наши батюшки, как и настоятель, весьма разносторонни, им всё интересно, поэтому и приход такой у нас живой. И детям интересно у нас. Этой весной к нам в храм приезжал сам Владислав Третьяк. Он порадовался, посмотрев на юных хоккеистов, и сказал, что если бы при каждом храме были подобные клубы, то не видать канадцам чемпионства. Ну, что-то в таком духе. Дети были на седьмом небе – Третьяк в нашем храме, такое событие!

А ещё какое у нас было чудо. Когда Святейший Патриарх два года назад освящал наш Серафимовский храм, отец Алексей попросил его освятить и две первые церковные главки, срубленные нашими добровольцами в школе плотников. Их увезли потом в Архангельскую область: одну в Верхнетоемский район, а другую в Плесецкий, в Яблонь-Горку. Эта заброшенная деревня стоит на холме, окружённом болотами. От неё сохранились одна изба и часовня, означавшая окончание Кенского волока через болота. Добраться туда ныне очень сложно, и, представляете, теперь в той глуши часовню венчают купол с крестом, освящённые самим Патриархом.

Беседуя, мы подошли к Серафимовскому храму, напротив которого у дорожки установлены стенды с фотографиями. Кинув на них взгляд, Лидия вспомнила:

– Ещё есть заочная школа для осуждённых, две наши женщины занимаются с ними по переписке, отправляют им православные книги. Да, забыла, у нас же и живописная студия есть, на мольбертах рисуют.

Смеюсь: столько всего, что и работнице храма не припомнить. Прощаемся. На нас с настенной фрески церкви смотрит преподобный Серафим Саровский, воздевший персты для благословения.

– Помощь Батюшки как-то чувствуется? – спрашиваю, и Лидия сразу понимает, о ком речь.

– Знаете, я думаю, что школа плотников появилась у нас неспроста. Батюшка Серафим ведь с детства плотничал, работал на церковной стройке. А помощь… Вот представьте, в начале сезона проговариваем с отцом Алексеем план экспедиций, и кажется, что это невозможно. Такие объёмы – и всё ведь на добровольческих началах, ну, неподъёмно! В прошлом году подсчитали: пять миллионов рублей ушло только на транспорт – поезд, переправы, лодки и прочее. Это всё сами добровольцы оплатили. А ну как в предстоящий сезон их будет мало? Это же не от нас зависит, тут ничего мы сделать не можем. А потом, осенью, наступает пора отчётов – нужно писать бумаги в инспекцию по охране памятников и в другие инстанции, заниматься цифрами – и видим, что всё чудесным образом получилось. Бывает, что чего-то не хватает в конкретную экспедицию – и откуда-то деньги берутся, причём та сумма, какая нужна. И люди сами собой подбираются именно те, какие нужны в конкретных экспедициях. Я до сих пор не могу привыкнуть к таким совпадениям и каждый раз молюсь, чтобы преподобный Серафим не оставил нас своим заступничеством.

* * *

Лидия Сергеевна отправилась по своим делам, а я решил походить ещё, пофотографировать. Нашёл кадр: согбенный старичок орудует лопатой на фоне огромного храма, цветник окучивает. Пасторально так. А потом думаю: «Чего ж это я к людям как фотостатистам отношусь?!» Подхожу, знакомлюсь. Осведомляюсь:

– Вижу, тут ещё благоустройством занимаются, дорожки делают.

– Да, ещё внизу у ограды осталось неухоженным, – отвечает Алексей Петрович Рыжов. – А цветами мы всё засадили за два года. Здесь были глина и камень, пришлось торфом обогащать и песочком подсыпать. И вот теперь земля красоту имеет.

– Вы работник храма?

– Нет, у меня субботник.

Алексей Петрович Рыжов рабоал в НИИ, разрабатывал ЭВМ. А в Церковь пришёл в 1993 году

– Так вроде среда нынче.

– Я и в субботу буду, а сегодня просто пораньше пришёл, субботник сам с собой.

– Только за цветами ухаживаете или ещё в каких делах здесь участвуете?

– Дело у меня зимой было, когда снег каждый день выпадал. И я каждой день с лопатой.

– Это вы на зарплате работали? – уточняю.

– Да просто приходил, а то как же, вода тает и к храму подступает. Только уберёшь – опять наваливает. А к вечерней молитве люди придут – как же дорожки нечищеные? И вона сколько ступенек на паперти, не дай Бог кто поскользнётся. Надо добрые дела делать перед Богом, а иначе чего жить.

– А вам сколько годков?

– Друг, да много, – старик смеётся. – Как выгляжу, дорогой мой, столько и есть.

Выясняется, что Алексей Петрович прежде работал инженером в научно-исследовательском центре электронно-вычислительной техники, разрабатывал ЭВМ, но давно уже на пенсии. В Церковь пришёл в 93-м году. Сначала в Покровский храм ходил в Медведково, а когда Серафимовский открыли, стал его прихожанином.

– Это ж праздник какой! – говорит он. – Моя мама всегда Серафиму молилась. Я-то родом с Горьковской области, с деревни Утка Гагинского района, и от нашего Гагино всего в ста километрах Саров и Дивеево. Отец мой рано умер, и мать нас четверых одна поднимала. Особенно тяжело сразу после войны было – голодуха страшная. Помню, каждое утро мама перед иконами бух-бух на коленки. Теперь вот я Серафиму кланяюсь.

– Батюшка помогает?

Старик озарился весь, готовый рассмеяться, даже слёзы на глазах выступили. Рукой махнул: мол, что говорить…

– Дорогой мой, а как же?! Конечно, помогает, он ведь тоже инвалид был, хвори наши понимает. Он, слава Богу, весь был у Господа. На камне молился тысячу дней и ночей с поднятыми руками – и не изнемог. Господа называл Сладчайшим, потому что видел Его, и всё время был под влиянием Духа Святого. Господь – это любовь. Если ты хоть немножко Господа любишь, обратная связь обязательно у тебя будет. Вот апостолы кто такие? Простые ребята. А Господа любили, и Святым Духом Он их одарил. Неужто и к нам не снизойдёт хотя бы в малом?

Прощаясь, Алексей Петрович стянул с руки нитяную перчатку и крепко пожал мою. Взявшись за лопату, продолжил окучивать цветник. А я, перекрестившись на храм, пошёл к метро через райский лесопарк. Как-то понятнее стал смысл «общего дела». Что у нас общее? Господь. И добрая воля у добровольцев, на которых здесь всё держится, тоже ведь не сама собой рождается.

Фото автора

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска