Магазин «Пятёрочка». Зашёл купить салфеток и молока. Стою в задумчивости. Смотрят на меня полки всем своим разнообразием и соблазнами. Вдруг кто-то обнимает меня сзади и целует в плечо. Руки в пигментных старческих пятнах. Оборачиваюсь: отец Вениамин.

– Здорово, брат! – говорит. – Даже знаю, о чём ты думаешь. Вот эти бы полки и стеллажи в окопы на передовую нашим ребятам. А так одна укоризна и попрёк нам, живущим в тепле и сытости, в неге и покое. Бананы, цитрусовые, напитки на любой вкус. Так?.. Слушай, выручи! Увидел у магазина твою «четвёрку» с багажником на крыше и решил, что ты мне и нужен. Надо забрать со стройбазы три рулона фольгированного утеплителя. Отправляем транспорт в Белгород ребятам. Оттуда на передовую перекинут. Хоть какое-то тепло и гидроизоляция в окопы. Много больных, простуженных.

– Поехали, – говорю. – Салфетки и молоко подождут.

Отец Вениамин со скрипом и кряхтением усаживается, долго пристёгивает ремень.

– Давно хотел тебя увидеть, отец! Сам знаешь, живу один на покое, матушки нет. Бессонные ночи, мысли разные в голову лезут, а поделиться не с кем. Лежу, а в сердце моём колокол. Тебе не кажется, что всё происходящее ныне слишком напоминает колизей Древнего мира? Только на арене Нового колизея сражаются и погибают в основном христиане. Такого не было даже в эпоху самых жестоких гонений, когда христиан рвали крючьями и скармливали зверям, потому что даже тогда на арене не бились христиане с христианами. И всё это доступно зевакам всего мира! Есть возможность бесконечное число раз прокрутить нужный эпизод битвы, увеличить в масштабе, разглядеть подробности убийства, посмаковать. А потом, прямо как в Древнем Риме, нажать на значок поднятого или опущенного пальца…

«Жигулёнок» тронулся. Уточняю маршрут. Отец Вениамин называет адрес и возвращается к своим ночным мыслям:

– Мы, наивные люди ушедшей эпохи, считали непомерно натуралистичными описания войны в романах Ремарка или на картинах Верещагина. Сегодня это кажется детской игрой в войну с деревянными саблями. На мой взгляд, омерзительно разглядывать войну по всем телевизионным каналам, в Интернете, её подробности и живые картинки, фото с мест дислокации, окопы и голодных бойцов. А сейчас даже на новостных каналах перемешано всё: военные новости, подвиги героев и реклама гинеколога, допросы пленных и бодрые московские новости, видео боя и ограбление магазина… Тотальное враньё, жульничество и обман. Вот о Херсонской области говорили, что она в составе РФ навсегда. А теперь наша армия ушла, начались террор и насилие над мирным населением, теми, кто поверил России. И списки проголосовавших на референдуме, боюсь, попадут в руках карателей. Это что, прививка на всё обозримое будущее от симпатий к России, к русским?

– А как там наши мобилизованные, не слыхал? – спрашиваю.

– Зашёл вчера в военкомат за списками мобилизованных, чтобы молиться за них. Пока их распечатывали, заглянул к военкому. «О, отец Вениамин! Присаживайтесь! Чай, кофе? Звонят, звонят наши… Уже в окопах. Обеспечение скверное. На взвод пять сапёрных лопат. Кто был в кроссовках, так и остался. С едой тоже туго, на свои деньги в соседних сёлах покупают. Выпивают. Один в таком вот состоянии позвонил, наехал на меня. Я его, как мог, успокоил, сказал, что доведу до командования». «И как, довели?» – спрашиваю военкома. «Областному доложил, а как там дальше – не знаю». – «Послушайте, Алексей Афанасьевич, но ведь есть командир подразделения, тыловики, которые должны обеспечивать…» Он смотрит на меня непонимающе. «Звоните в нашу администрацию, – говорю, – будем встречаться и решать. Пойдём к ним вместе. Ребята ушли на фронт от нас, мы их провожали. Мы за них и в ответе. Будем искать возможности помочь». И поможем. Для этого мы сейчас и едем на склад. Но даже мне, человеку, который демобилизовался 60 лет назад в чине ефрейтора, понятно, что так воевать нельзя. Чтоб ответом на факты сдачи позиций, расстрелы наших военнопленных – лишь временное отключение света в городах Украины. Это что за детские игры?!

Притормаживаю на повороте, поворачиваюсь к нему:

– Отец Вениамин, ты думаешь, у меня не болит сердце и голова тоже от всего этого? Тоже ищу ответы. Людям, прихожанам ведь надо что-то говорить. Вот кое-что дельное выписал себе для проповеди из высказываний протоиерея Александра Шаргунова. Умный, честный московский батюшка.

Даю ему листок:

– Почитай.

Отец Вениамин достаёт очки. Я выбираю дорогу поровнее, чтобы легче читалось.

– «То, что происходит на Украине, – не просто анти-Россия, а духовная война. О примирении со злом, угрожающим на самом деле всему человечеству, не может быть и речи. Потому что из всякого компромисса со злом победителем, как известно, всегда выходит дьявол.

“Не всякий мир прекрасен”, – напоминает нам сегодня Святая Церковь. “Мы должны быть воинами Христовыми, носящими в одной руке Евангелие, а в другой – меч”, – говорит священномученик Владимир Киевский. И сегодня кровь наших воинов – тех, кто сражается за наше Отечество и свободу жить по совести и по правде, – освящается кровью христианских мучеников.

Как сегодня звучат сказанные слова святого Царя-мученика Николая, обращённые к русскому воинству после насильственного отречения от престола!

“К вам, горячо любимые мною войска, обращаюсь с настоятельным призывом отстоять нашу родную землю от злого противника. Нынешняя небывалая война должна быть доведена до полного поражения врагов. Кто думает теперь о мире и желает его, тот изменник своего Отечества – предатель его. Защищайте нашу Великую Россию изо всех сил… Да благословит вас Господь Бог”.

Как тут не вспомнить слова святого пророка Даниила, что антихрист уничтожит Евхаристию в конце времён. Что за беззакония только внешне принадлежащих Церкви людей дана ему будет сила против великой святыни. Для этой цели, согласно пророчеству, будет использована и военная сила: “И поставлена будет им часть войска, которое осквернит святилище могущества, и прекратит ежедневную жертву, и поставит мерзость запустения”.

Какой-то почитаемый афонский монах сказал, что Россия, даже если она ещё этого не сознаёт, ведёт специальную военную операцию, чтобы замедлить приход “человека беззакония”, антихриста. Потому что внешние потрясения и беды – только отражение того, что происходит в духовных глубинах. Дьявол доныне ищет на земле таких слуг, которые могли бы осуществлять свою власть над людьми через грех и страх смерти. Диаволу надо, чтобы под знаменем свободы от заповедей Божиих встали все люди без исключения. Это страшнее любой эпидемии и любой, даже атомной, войны. Потому что человек создан для жизни вечной…»

Отец Вениамин поднимает голову:

– Согласен, во всём согласен, – говорит он задумчиво. – Плен у дьявола – это страшнее атомной войны! Страшно ещё и то, что практически никто из священства не говорит об этом. То ли боятся, то ли ждут отмашки сверху, то ли не понимают происходящего. А ведь мы стоим на самом краешке!

Подъезжаем к базе. Он достаёт из кармана подрясника листок:

– Почитай. Дали в Дивеево, просили молиться. «О здравии воина Константина, тяж. раненного, без рук, левая нога парализована, травма головы, говорить не может – только плачет, не крещён, 19 лет…» И что нам с этим делать? Что мне с этим делать?!

Выходим из машины, идём к кассе. Продавщицы – знакомые тётеньки, уже в возрасте.

– Это вы куда, батюшки?

– Это мы на фронт ребятам. Чтобы в окопах им потеплее было.

Кассирша протягивает тысячу:

– Это от меня.

Из-за прилавка выходит другая:

– А это от меня.

Из соседнего отдела:

– И от меня возьмите!

Помогают вынести рулоны, привязывают к багажнику. Садимся, отец Вениамин трогает меня за руку:

– Есть салфетки или носовой платок?

По лицу его бегут обильные слёзы.

– Ничего нет, только тряпка вытирать стёкла.

Он берёт тряпку, прячет в неё лицо. Плечи содрогаются. Сижу молча. Он смотрит на меня полными страдания красными глазами:

– Прости, отец, стар стал и сентиментален. Я вспомнил Веронику, которая подала Христу платок, когда Он упал под тяжестью Креста и у Него по лицу текли пот и кровь. Эти женщины – наши русские Вероники.

Собираюсь включать зажигание и вижу, что к машине бежит кассирша:

– Хорошо, что не уехали! Сейчас звонил сын, он у меня в пехоте. Говорит, был обмен с погибшими украинцами. Наши, бедненькие, все изорванные, искромсанные, но от некоторых, говорит, идёт благоухание. Такое сильное. Сказала ему, что только что были батюшки. Он говорит: беги, скажи им про это. Пусть все знают, что победа будет всё равно за нами!

Отец Вениамин медленно и аккуратно складывает тряпку, словно это батистовый платок с вензелями, и говорит:

– Жив Господь! Вперёд, отче!

Неправильная овца

Звонит старая знакомая из Москвы Ирина, корреспондент православного журнала, поздравляет с наступающими праздниками, просит рассказать, как изменилась жизнь прихода в 2022 году – если изменилась – и каким был прошедший год.

Наша сотрудница, услышав вопросы, дала своё резюме уходящему году: «Хоть волком вой, хоть песни пой, хоть сёла обходи с медведем!»

Я улыбнулся и решил-таки записать, каким был год и что изменилось. И вот что к вечеру получилось:

«Пришёл Новый год, которого мы год назад таким не ждали! Но он пришёл! И главная его тема, его значение и суть выражаются одним словом – ВОЙНА. Опишу сегодняшний долгий-предолгий день и мучительный конфликт смыслов. Утром отпевал молодую женщину Надежду, бухгалтера из роно. Умерла от сердечного приступа. Не успели спасти. В храме очень много людей, ровно и грустно горят свечи. Светлый человек. И день выдался для неё светлым, морозным, солнечным, до краёв наполненным нежной голубизной. Горизонт в изысканных кружевах серебристых деревьев. Не успел отъехать от паперти катафалк с Надеждой, как на его место встал под погрузку грузовик. Цепочкой идут от трапезной наши труженицы-прихожанки. Начинают загружать для Донбасса продукты, тёплые вещи, самодельные “окопные” свечи, подарки солдатам от школьников, коробки с пирогами, которые сами пекли два последних дня и ночи…»

А на площади высоченная ёлка в шарах и гирляндах, а в магазине, куда зашёл за яблоками, заморская музыка и речёвки Авторадио: «С Новым годом, друзья! С наступающим! Разыгрываются квартиры в Москве! Не упустите шанс!»

Возле лотков с яблоками и мандаринами до времени иссохшая женщина:

– Батюшка! Я Бога молила, чтобы увидеть вас!

– Ну вот видишь: Он услышал твою молитву.

– Что мне делать? Мне сообщили, что мой сын погиб. Позвонил знакомый и сказал, что видел, как мой сын упал во время боя, что было страшное месиво, но его ночью смогли вытащить. Он был в «Ахмате» пулемётчиком. Как мне молиться? За живого или мёртвого?

– За живого, пока не будет твёрдых доказательств, пока не привезут. Как его звать?

– Роман.

– Будем молиться! Звоните в любое время!

Диктую номер своего телефона и выхожу в ослепительную синеву, в серебро и золото морозного дня. За спиной: «Участвуйте в новогоднем розыгрыше! Вас ждут небывалые подарки и сюрпризы!..»

* * *

Самые частые вопросы: за что воюем? в чём смысл этой войны? почему мы напали на «суверенное» государство? почему нас ненавидит весь мир, весь «цивилизованный» мир, которому мы поклонялись, который обоготворяли и в котором хотели жить?

Лучше всех на наши вопросы отвечают наши враги. Американский конгрессмен Джейми Раскин вот заявил: «Россия – это православная страна, исповедующая традиционные ценности. Именно поэтому она должна быть уничтожена, независимо от того, какую цену за это заплатят США».

Те, кто ещё не проснулся, проснитесь! Нас приговорили к уничтожению, приговор уже вынесен! Прежней жизни уже не будет, хотим мы этого или не хотим. Мы воюем с новым Вавилоном за всю человеческую цивилизацию, за то, чтобы оставаться людьми, созданными по образу и подобию Божию. За жизнь человеческую, а не скотскую и бесовскую. Чтобы не быть мерзкими уродцами преисподней, куда нас влекут известные зазывалы «свободного мира», извращенцы всех мастей и хозяева «дивного нового мира». С нами бьются не за полезные ископаемые, не за территории, не за углеводороды, хотя и они тоже будут для врагов не лишними, а в первую очередь потому, что мы иные. Мы – иноки в этом мире!

Короткий и ясный ответ находим мы в Библии: «Избрали новых богов, оттого война у ворот» (Книга Судей. 5, 8). Да, мы избрали новых богов: комфорт, удовольствия, развлечения, растление тела и души, поблажки всем мыслимым и немыслимым страстям. Мы стали идолопоклонниками, а значит – почитателями сатаны, лютого врага всего рода человеческого. И что мы хотим после этого?

Идёт религиозная война за души людей. А мы это осознали? Мы ощущаем эту ответственность? Мы всё посмеиваемся и отшучиваемся. У нас поколение, которое мы потеряли, потому у нас абсолютно неправильная, дегенеративная система образования, которая не даёт возможности педагогу воспитывать. Которая не даёт возможность зачастую говорить правду о том, что такое хорошо и что такое плохо. А на Урале стоит капище Ельцин-центра, рассказывающее о том, какое несчастье вообще жить в России. Вся «культура» страны в руках врагов наших. Всё высокое, чистое, правдивое и честное высмеивается, извращается, представляется неким маргинальным отстойником. Потому и война, что избрали «иных богов».

«Всячески должны за всё благодарить Господа, каковыми бы Он нас ни наказывал наказаниями на сем свете», – говорит преподобный Лев Оптинский.

* * *

Бог лечит нас от смерти вечной, чтобы мы вошли в жизнь блаженную и вечную. Наш приход с февраля живёт военной темой. Идёт ежедневная соборная молитва за вождей и воинство в храме, вечерами каждый из нас в 21.30 читает акафист Казанской Божией Матери – за Отечество наше и Церковь Православную. Каждое воскресенье после Божественной литургии совершается крестный ход. Идём под колокольный звон с пением молитв до часовни Иоанна Воина, что на краю Ардатова, возле ЦРБ, потом поворачиваем к колонии – бывшему Покровскому монастырю, где под спудом мощи преподобного Антония, друга и сомолитвенника преподобного Серафима Саровского, и центральной улицей возвращаемся в собор. Идём в любую погоду, потому что идёт война, потому что в любую погоду наши ребята на передовой. И мы знаем, мы верим, что каждый наш шаг, каждый молитвенный вздох укрепляет их, оберегает их от пуль и осколков, от предательства и подлости, от болезней и отчаяния. Все, кто может, шьют и вяжут для фронта тёплое бельё, балаклавы, трусы, изготавливают ватно-марлевые повязки, вяжут маскировочные сети. Льют «окопные» свечи, используя парафиновые огарыши, пустые консервные банки и картон. Горения хватает на 8-10 часов. Открыли небольшой швейный цех в помещении, которое предоставила администрация. Собираем деньги на вещи и медикаменты, которые остро нужны бойцам. Помогаем госпиталям. Раз или два раза в месяц игуменья Выксунского Иверского женского монастыря матушка Александра ездит на Донбасс, увозит помощь. Сама за рулём. И наши священники тоже ездят с ней.

От наших мобилизованных бойцов уже идут сообщения. Вот одна из эсэмэс: «Спасибо вам, всем, кто укомплектовал эту гуманитарку. Ещё от имени нашего подразделения хочу вас поблагодарить за всё, что вы делаете!! Спасибо вам большое!! Шёл я с позиции грязный, мокрый, думал: щас доберусь до базы и надо будет постирать вещи, а переодеться нету же – ну, я с такими мыслями в голове дошёл до базы. А тут узнаю, что гуманитарка пришла, там почти всё есть: нательная, тёплые вещи, обувь зимняя, многое, что мне нужно было. Щас, спокойный, постирал вещи, и не надо ждать, пока эти высохнут».

Подходит Лариса Кузина:

– Отец Михаил, посмотрите, вам будет интересно. Скопировала обращение девушки Варвары из социальных сетей. Я хорошо знаю её и её отца! Эта та самая доченька елабужского отца Геннадия, которая побывала в зоне СВО и передала гумпомощь военным. Очень душевные и эмоциональные слова…

«Я даже не знаю, с чего начать, с благодарности вам или со слёз от гордости за наших ребят. Приехать в зону СВО с помощью для передовой оказалось не страшно. Там мой отец. Там наши ребята. Там люди, обычные мирные люди, и дети, которые спят и работают под грохотом и прилётами. Там ты понимаешь, насколько мы зажрались и не ценим то, что имеем. Да, от понимания, где ты находишься и чем это обернётся, – жутко. Дым на горизонте, сообщения о прилётах, грохот непонятно от чего вперемежку с грохотом авиации и техники. Но когда навстречу вылетели два КамАЗа, полные наших бойцов, всё поменялось. Грязные, раненые, уставшие… И сияют, бегут обнимать, радуются, как дети, тому, что мы с ними, что приехали, что поддерживаем. От этих глаз ты как будто находишься в самом безопасном месте и никто тебе не страшен – свои в обиду не дадут. Их встречают обычные люди со слезами на глазах и несут им любую помощь. А бойцы, с ранениями, перевязанные, рвутся обнять и поблагодарить. Как бережно они взяли детские письма, как радовались сигаретам и сладостям…

Самая частая фраза – СПАСИБО ЗА ТО, ЧТО ВЫ С НАМИ. Вот тут я не знаю, кому говорить спасибо. Это мы должны быть благодарны им – это они отдают свои жизни за то, что мы живём под мирным небом… Сложно было уехать. Сложно оставлять их там. Хотелось кричать и плакать, когда они рванули “за ленту”, с улыбками и сияющими глазами. Сложно сдержаться от слёз отца с передовой, услышанных мною по телефону, – он плакал не из-за того, что у нас получились, а из-за того, что мы вместе, несмотря ни на что. От слов командира – с такой дочерью и сыновей не надо: отец гордится мною. Отдельные слова благодарности хочу сказать простым жителям, обычным людям, которые поддержали наших ребят. Они верят в нас, потому что мы верим в них».

* * *

Позвонил отец Вениамин и спросил, может ли он приехать со своим соседом, бойцом, который, не долечившись, рвётся на фронт, чтобы я побеседовал с ним.

– Понимаешь, отец, – говорит он, – я исчерпал все аргументы. У него дома остаются жена и четверо детей. Последнему полгода. Другой отрок болен, сахарный диабет, на инсулине.

– А что жена?

– Говорит: «Пусть решает сам».

Я пытаюсь шутить:

– Может, он просто от детей хочет сбежать и сменить обстановку?

– Там такая обстановка, брат, что не знаешь, в какую нору забиться. Сам он пэвэошник, командир РЛС, пошёл ещё в августе добровольцем, а его засунули в танк, чтоб командовал танковым взводом. Пару недель под Питером на полигоне обкатали и отправили на передок, в Херсонскую область. Танки хотя и новые, но недоукомплектованные, приходилось искать самим какие-то вещи. С питанием – беда. Несколько банок «иваси» на экипаж, а остальное докупали у населения. Первый бой отработали чётко. Засекли колонну неприятеля и прямой наводкой раздолбали. Сразу отошли, чтобы с той стороны ответкой не накрыло. Стали выдвигаться ночью на передовую, а за спиной появился коптер: кто-то из местных его запустил и передал координаты врагу. Хотя село на нашей территории, но население в основном настроено враждебно. Так и воюем на два фронта. С механиком едва выбрались из горящей машины и добрались до своих, до штаба. Просят дать хоть какое-то обмундирование, своё-то обгорело, а их футболят из кабинета в кабинет. Что-то нашли. Отправили в ближайшее лечебное учреждение, бывший советский санаторий. Вместо лечения предложили грязевые ванны и массаж. Николай им говорит: «У меня такие грязевые ванны были, что вам и не снилось, а массаж сделали мне осколками снаряда. Можете спину посмотреть». Помыкался-помыкался по Ростову, а потом в штабе попросил две недели отпуска. Здесь хоть как-то подлечился. Но правая кисть перебита, а в спине как были осколки, так и остались.

– Приезжайте, – говорю, – потолкуем. Кстати, отче, у тебя терминология и обороты речевые не как у священника, а как у военкора.

– Что поделаешь, так оно и есть! Мысленно и в атаку хожу, и раненых вытаскиваю, и на командном пункте корректирую движение войск. Ничего с собой поделать не могу! Кстати, помнишь мой рассказ про доктора Авиценну и его опыт с овцами?..

Это история про средневекового персидского учёного, врача Авиценну. Он взял двух овец, посадил в клетки, кормил и поил одинаково, но возле одной разместил клетку с волком. Та овца, которая видела постоянно волка, не по дням, а по часам худела, отказывалась от пищи, шерсть её свалялась, и вскоре она сдохла. Другая, которая волка не видела, жила припеваючи, как и положено овце на полном довольствии. Авиценна первый установил зависимость между психикой и физиологией.

– Так вот, – продолжал отец Вениамин, – рассказал эту историю Николаю и пошутил, что он по законам науки должен со всех ног бежать от опасности. Во всяком случае, в огонь не лезть. Но он моей шутки не понял, посмотрел на меня как на умственно отсталого, но доехать до тебя согласился, чтобы выслушать и твои доводы.

Пока они ехали, я всё думал: «А какие доводы должны быть у меня, чтобы отговорить офицера, пусть раненого, пусть недолеченного, от возвращения в строй?» Приехали. Зашли в храм, поздоровались со мной, вместе прошли в придел Николая Чудотворца, приложились к иконе Святителя на аналое. Офицера звали Николаем.

– Ну что, – говорю, – отец Вениамин пересказал мне вашу беседу. Сказал, что вы неправильная какая-то овца.

Николай пожал плечами, скупо улыбнулся:

– Наверное, просто овца «православная». Вот потому и неправильная. Боюсь только одного: чтобы эти нелюди не пришли в мой дом, к моим детям. Вот чего я боюсь! А потому уговаривать меня не надо.

Сдерживая гримасу боли, сложил руки лодочкой:

– Благословите, батюшка! А «православная» овца для волков-нелюдей – и они это прекрасно знают – что ни на есть лютейший волкодав! Потому что с нами Христос!

Провожаю их. В притворе – пирамидой разукрашенные военной, новогодней и рождественской символикой коробки с надписью: «Мы с вами, родные! – дети школы № 2». Осанка Николая делается ещё прямее и непреклоннее. Отец Вениамин, как обычно, обнимает меня, Николай кланяется. Их удаляющиеся фигуры отчеканены на жёлто-зелёном предзакатном небе. Трижды крещу их. Господи Сил, будь с нами в новом году и во все последующие времена, потому что Рождество Христово – залог Твоей вечной любви к нам!

10 января в Ардатове состоялось освящение швейного цеха – бывшего кафе, – где прихожанки Знаменского собора в три смены шьют тёплые вещи для солдат России. Чин освящения совершил благочинный протоиерей Евгений Утёнков в сослужении протоиерея Михаила Резина Фото: ardatov-blag.ru

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска