«Не то, что ты хочешь, а то, что будет»

История с минералами, гитарой и «Окой»

Отец Александр (Митрофанов) всегда в движении, всё что-то затевает, на гитаре играет – и не потому, что просят, а сам по себе такой – старинный русский тип священника-миссионера. Знакомы мы очень давно, как-то писали о нём в «Вере» («Монастырёк», № 624, ноябрь 2010 г.). И вот снова решили рассказать о батюшке. О ком же писать в рождественский выпуск, как не о таких жизнерадостных людях? От жанра интервью я, однако, решил отказаться, просто записал его рассказы о себе.

 

Отец Александр (Митрофанов). Автопортрет

Старинная забава

– Когда мне было лет 18-19, – начинает отец Александр, – Господь очень убедительно показал, что Он есть. Это было то, что мы иногда называем Встречей…

Но давайте обо всём по порядку… Лето в детстве я, как положено, проводил у бабушки. Я приезжал в Мурмино, старинное приокское село на Рязанщине. В храме, куда меня водили, мне нравилось. Однажды удивил местного батюшку тем, что пришёл один. Он говорит: «Ты же вчера причащался!» А я: «Разве нельзя снова?» – «Конечно, можно». Потом это забылось. Но мне думается, это важно – приобщать детей к вере. Детские воспоминания могут прорасти. А могут и не прорасти. Но, как говорил преподобный Серафим Саровский, «сей везде, где-нибудь да прорастёт».

Моим старшим товарищем по играм и хождению в церковь был Дима Лобов, ныне архиепископ Южно-Сахалинский и Курильский Аксий. Помню, как мы с ним убегали из храма, но и ходить туда вместе было веселее. Дмитрий и тогда уже любил рассказывать истории на духовную тему – это были монологи, ему не нравилось, когда его перебивали. Семья у них была церковная, а дом благодаря бабушке Дмитрия был местом, где собирались на посиделки окрестные старушки. Иногда играли в лото, скидываясь по копеечке за карту, и нам, мальчишкам, тоже выдавали по одной. Запомнилась Пасха, когда мы с Дмитрием не только стукались яйцами, но ещё и катали их по наклонному желобку. Если твоё останавливалось рядом с соседним, значит, победил. Старинная забава, благодаря которой Красная горка – Антипасха – ассоциируется у меня с тех пор с этим желобком.

Встреча

– Лет в шестнадцать вдруг захотелось надеть крестик. И заметил интересную особенность: крестик мешал грешить, будоражил мою совесть, с крестиком не похулиганишь. Решалось это просто: крестик сниму, набедокурю, потом обратно надену. Так что крестик мы не просто так носим – даже нецерковного человека он порой строжит. Возвращение в храм произошло не сразу. Поначалу заинтересовался пророческими книгами Ветхого Завета, а христианство воспринималось сложно. Бог Ветхого Завета – могучий, а в христианстве всё слишком елейно, как мне казалось.

Но в один прекрасный день я ощутил присутствие Христа – объяснить это не могу, но почувствовал – Он рядом. Весь день проходил воодушевлённый. С тех пор стал по-другому воспринимать Новый Завет.

В тот момент я не был религиозным человеком, ощущение благодати продлилось недолго, после чего вернулся в обычное состояние. Но то, что случилось, стало маяком, помогало понимать, в правильном ли направлении я иду. У любого человека возникают сомнения на пути в Церковь. «Есть ли Бог?» – главный вопрос. Почему ты должен терпеть какие-то вещи, например ворчание старушки в храме или даже грубость с её стороны? Но, как пошутил на эту тему отец Димитрий Смирнов, «мне тоже тут в булочной нахамили, с тех пор хлеб не ем». Так вот, благодаря встрече с Христом я смог с этой и другими трудностями справиться, потому что понимал: «Господь есть, Господь есть любовь».

Родился я и вырос в Ухте – городе, который появился благодаря геологам. Я тоже в детстве любил собирать камни. Учиться поступил в университет на геофизика. Геолог работает в поле, а геофизик – работа кабинетная, он изучает материалы, добытые в экспедициях. Мне всё нравилось, но потом понял, что хочу посвятить жизнь чему-то большему, чем камни. В это время и прочитал в газете «Вера», что в Айкино появился скит под началом отца Саввы, нынешнего игумена Ульяновского монастыря. Отправился к нему и прожил там полгода.

Родителей это, конечно, обеспокоило. Папа у меня был авиадиспетчером, мама – бухгалтером в Ухтинской геолого-разведывательной экспедиции, оба люди совершенно нецерковные. Мама пришла в Церковь уже позже меня, а папа Бога не отрицает, доволен, что я стал священником, но и движения в сторону храма совершает редко. В этом они схожи с дедом, который, однако, увидев меня как-то в телевизоре, удовлетворённо заметил: «Ну хоть один в люди выбился». Душа-то – она христианка, как справедливо сказал Тертуллиан, и народ у нас православный, так что родня на мои духовные искания поглядывала одобрительно. Испугалась лишь, когда я отправился пожить среди монахов.

«Не то, что ты хочешь»

– Когда я вернулся из скита, стал пономарить в храме, продолжая учиться в университете, одновременно устроился работать сторожем – «ночным директором», как я в шутку себя называл. Переживал: так кем же мне стать – белым священником или монахом? Всё-таки склонность к семейной жизни у меня была. Но однажды во время смены я то ли задремал, то ли наяву увидел старца, который ответил мне: «Монахом!» «Я жениться хочу», – возражаю. «А я пришёл сказать не то, что ты хочешь, а то, что будет», – ответил он. В монастырь я после этого не побежал, продолжал гнуть свою линию. Поступил в духовное училище, а дальше всё как-то само собой вышло: оказался рукоположён в диаконы, потом в иереи, а закончилось всё тем, что стал иеромонахом. Мама, узнав, что принимаю монашество, поначалу очень расстроилась, но когда владыка оставил мне прежнее имя, Александр, почему-то успокоилась: «Монах и монах, главное – имя то же».

Отучился я в Белгородской семинарии, о которой, наверное, нужно немного сказать. Там было немало людей, близких мне по душевному устроению. С одним батюшкой, скажем, могли иной раз отметить удачную сдачу экзамена, а потом оба увлеклись движением трезвости, возглавив у себя в епархиях братства. Или отец Евгений Тремаскин – он профессионально играл на гитаре, писал песни, на чём мы с ним сошлись. Много священнослужителей приезжало с Украины, двое из них сыграли в фильме «Тарас Бульба». Режиссёр пришёл в епархию, попросив выделить двух отцов. В другом месте им, может, и отказали бы, но владыка Иоанн Белгородский – глава Миссионерского отдела Патриархии, да и семинария у нас миссионерская, поэтому решили, что фильм про веру русскую, веру православную – дело богоугодное. Один из тех, кого отправили на съёмочную площадку, диакон, сыграл диакона, другой, протоиерей, сыграл иеромонаха. Даже гонорары им заплатили. Лекции нам тоже читали действующие миссионеры. Скажем, игумен Агафангел (Белых) налаживает сейчас православную жизнь в Тикси. Интересный момент: благодаря церковнославянскому языку я легко научился понимать украинский. Кто знает церковнославянский, тому просто овладеть любым славянским языком. Как бы далеко они ни разошлись, а корень общий остался и сохраняется нашими Церквами.

Служить я начинал в Ухте, в храме Стефана Пермского, а потом был переведён к отцу Игнатию (Бакаеву), с которым мы с тех пор, можно сказать, не расстаёмся. Он сейчас в моём благочинии. Когда направили, я переживал: не строгий ли? «Да что ты, – улыбались отцы, – очень добрый. Даже если поругаешься, через день ничего не вспомнит».

Игумен Игнатий (Бакаев) и о. Александр

Так и вышло. Очень важно для духовной жизни, чтобы такие примеры – радостных батюшек – были перед глазами. Полгода мы сослужили, а потом меня отправили настоятелем в храм Рождества Богородицы в село Богородск. Мы занимали в церкви одну комнату – молельную, остальное нужно было восстанавливать. В своё время храм расписал отец знаменитого коми учёного и писателя Каллистрата Жакова – Фалалей Иванович. К сожалению, ничего не сохранилось. Слава Богу, вообще не разрушили, но состояние было ужасным. Восстановить храм – звучит как-то обыденно. На самом деле это как в том мультфильме о Простоквашино, где герои думали-думали и придумали, как им решить свои затруднения – найти клад. В нашем случае нужно было чудо, точнее, постоянная помощь Божия.

Село старинное, поминалось в хрониках и прежде именовалось Вишерой – по имени реки, на которой стоит. Между прочим, не меняло названия в советское время. А соседнее село называется Троицк.

К счастью, инициатива восстановления исходила от самих жителей Богородска – на них легла и большая часть трудов. Когда приехал, впервые по-настоящему погрузился в коми мир. Ухта – город ссыльных, нефтяников, геологов, на коми языке никто не говорит. А здесь русский используют, лишь обращаясь ко мне. Кое-что постепенно начал понимать. На коми языке мы по благословению владыки произносим первую, малую ектенью. Самым непривычным оказалось то, что люди на коми говорили очень громко, поначалу казалось – ссорятся, ну или, во всяком случае, переходят на повышенные тона, а потом понял – ничего подобного, мирно что-то обсуждают.

Установка купола на храм Рождества Богородицы в с. Богородск, 2017 г

 

Отец Александр поднимает крест на храм

Сдружились, конечно. Староста Татьяна Расова была одной из тех, кто добился, чтобы им прислали священника, меня то есть. Её муж Михаил – очень мастеровой человек. Даже если чего-то не знает, будет думать, искать, пока не разберётся. Порой один бригаду заменяет: то крышу перекроет – а этим он прежде не занимался, то ещё что. Было время, когда очень увлёкся предсказаниями – у старцев что-то находил, что-то высчитывал. Как-то решил, что в 2008-м или 2009-м начнётся война с Китаем, о чём поставил меня в известность. «Давай, – говорю, – запишем это сейчас в напоминалку в телефоне, а потом обсудим». Прошло несколько лет, давно забыли об этом, как вдруг телефон начинает пищать. Что такое? Читаю: «Сказать Михаилу, что не сбылось». Посмеялись потом вдвоём. К этому времени он уже проделал большой путь к воцерковлению и к пророчествам стал относиться трезвее.

Постепенно присоединяются новые люди, и всякий раз удивляешься, как Господь их приводит. Как-то парень пришёл креститься перед армией – он к сестре в гости приехал, а она его отправила к нам. Бога парень не отрицает, но интереса к церковной жизни – никакого. Да так и по сей день. Есть такой вопрос у нас в Церкви: стоит ли в таких случаях крестить? Думаю, стоит. Тут вслед за этим парнем пришла вся его богородская родня – сестра с мужем и их дети – Александр сейчас у нас алтарником.

Силами прихода справиться не могли, пришлось обращаться за помощью. Подружились с ребятами из студенческого театра СГУ, вместе трудились, вместе готовили миссионерские концерты в деревнях. Предложила помощь нам и сотрудница епархии – чудесная наша Вера Ивановна Виноградова, Царствие ей Небесное. Из Ухты привозила молодёжь Лариса Владимировна Цветова, так что восстановление проходило весело. Понятно, что и гитара пригодилась. С тех пор мы все дружим. Гитара вообще сильно выручает. Бабушки богородские очень любили после службы её послушать на чаепитии.

С прихожанами на чаепитии

Душа-гитара

– Играть на гитаре я научился ещё в школе. Ходил на курсы, с пацанами во дворе делились аккордами, пели вместе. Преподобный Серафим, отвечая одной женщине, нужно ли её сыну учить французский, сказал: «Хорошо что-либо знать». Никогда не знаешь, что где пригодится. Когда-то получил права категории «Д», позволяющие водить автобус, а потом меня, как священника, это не раз выручало – возил паломников на «Газели». Так и с гитарой вышло. Правда, отец Игнатий вспоминает, что у меня поначалу получалось коряво, ему приходилось терпеть. «Но не зря, – добавляет он, – терпел». Потом начало выходить неплохо. Был бы строгий батюшка, сказал бы: «Не можешь – не играй». А благодаря тому, что встретился на пути мне добрый, он не отбил желания.

Какую роль в жизни священника исполняет гитара? Музыка помогает убежать от уныния. Когда воцерковлялся, на меня сильно подействовали песни иеромонаха Романа (Матюшина) и архидиакона Романа (Тамберга), который разбился потом на машине. Совпадение их имён неслучайно – оба получили его при постриге в честь византийского святого Романа Сладкопевца, который не отличался ни голосом, ни слухом. Но однажды его – то ли в шутку, то ли по злобе – вытолкнули на амвон, чтобы он спел перед императором и патриархом. Юноша, конечно же, осрамился и, придя домой, стал слёзно изливать свою скорбь Божией Матери. И случилось чудо: ему был дан красивый голос и поэтический дар.

Другим человеком, повлиявшим на меня, стал отец Сергий Филиппов, который у себя в Сосногорске тоже занимается миссионерством с помощью гитары. Приехав в зону, например, не скажешь ведь: «Товарищи заключённые, поговорим об ангелах». А споёшь что-то про ангелов, пусть даже и не слишком церковное, и появляется повод для разговора. На следующий год приезжаешь туда – оказывается, запомнилось, слышишь: «А спойте, пожалуйста, то же, что в прошлый раз». Значит, запало в душу.

Очень выручала гитара, когда я окормлял молодёжные лагеря. Вечером костёр, где гитара обязательно. Начни я проповедь читать – это оттолкнёт людей. А с помощью песен можно что-то ненавязчиво донести. Мне это известно по собственному опыту. Помню, какое большое впечатление в юности произвела на меня далёкая от православия, к тому же исполненная в стиле хард-рок песня про Понтия Пилата «Кровь за кровь» группы «Ария». Всё, что там неправильно, прошло мимо, главным оказалось переживание за Христа.

С детьми, молодёжью, слава Богу, приходится проводить много времени. Есть такой преподаватель в сыктывкарской школе № 1 – Нина Ивановна Злобина, о ней ваша газета рассказывала («Ветер странствий», № 763, сентябрь 2016 г.). Время от времени она просит сопроводить ребят в паломнической поездке. Два раза на Соловки ездили, где были трагикомические моменты. Нина Ивановна возила с собой двух больших псов, которых не с кем было оставить. Где-то подобрала по доброте душевной, выходила. Но дурные привычки бродячей жизни у собак остались, так что одна из них на курей начала охотиться, а Нине Ивановне за это пришлось расплачиваться. Но детям поездки пошли на пользу – побыли там послушниками. В этом году, несмотря на пандемию, побывали в Пушкинских местах на Псковщине. Поселили меня там в Успенском монастыре, где похоронен Александр Сергеевич. Очень дружная, гостеприимная братия в обители. Просто ошеломили меня своим приёмом. В отдельной келье я прожил две недели. Гитара в жизни путешествующих – хорошее дело, православные песни и светские дети воспринимают.

На Великую

– Великорецкий крестный ход – целый пласт жизни. Сначала я просто привозил людей на ход на автобусе, потом забирал, а с какого-то момента начал сопровождать в пути. Иной раз порываешься сам пойти, а мне говорят: «Нет-нет, ты вози». Так и получилось, что обслуживаю.

Но всё равно многое видишь, и не сказать, что не участвуешь – очень интересно и поучительно наблюдать. Вот собирается в путь большой, сильный мужчина, говорит: «Ну, я-то точно пройду!» А после первого дня и первых десятков километров вдруг признаётся: «Нет, всё, дальше не могу!» И другая картинка: буквально рядом с несостоявшимся героем хрупкая женщина, которая сильно сомневается, сможет ли продержаться до вечера, а потом и день идёт, и другой, и доходит до конца. Женя Расов как-то сценку увидел: рядом с Поклонным крестом навалили сумок, люди начали спотыкаться и обнаруживать свой характер. Одна запнулась: «Ой, наложили!» «Ой, слепая я!» – говорит другая…

Удивительно видеть, как Господь всё управляет. Идут десятки тысяч человек в достаточно экстремальных условиях, обеспечение всего этого есть, но оно минимально, и тем не менее все оказываются размещены, все накормлены, даже если не слишком подготовились к ходу. И я еду, помогаю по мере сил. Иной идти уже не может, стоптал ноги, но и ход бросать не хочется. Поэтому едет какое-то время со мной, потом, отдохнув, снова идёт. Да и удобнее своей компанией паломничать, и радостнее.

«Почтальон»

– Как-то прислали указ, что я отныне благочинный. У нас десять священнослужителей, около двадцати церквей и часовень. У всех примерно как у меня на приходе: строятся, восстанавливаются потихоньку. Как мне сказал один батюшка, «благочинный – это почтальон, который за всё получает». Но вообще-то стало проще не через кого-то решать вопросы, а самому выходить на епископа.

Самый бурливый, в хорошем смысле, у нас село Пезмог. Настоятелем там отец Игорь Дубов, который много помогает мне в поездках по благочинию. Создан приход сельской интеллигенцией: кто-то в библиотеке работает, кто-то – в клубе. Храм во имя Прокопия Устюжского, потому отправились к святому в Устюг помолиться – и строительство пошло. Из своих доходов люди выделяют на это десятину. Сначала женщины, как обычно, взялись за дело, потом мужей своих подтянули.

Слава Богу, есть такие люди, не захваченные сериалами, способные деятельно спасать свои души. Ещё в девятнадцатом веке кто-то из отцов говорил, что современный человек верит ровно настолько, насколько вера не мешает ему жить. Но Господь пробуждает то одну, то другую душу. Так всегда было, просто в наше время особенно заметно.

Слово из требной сумки

– Когда утверждают, что Интернет – это зло, в этом немалая доля правды. В сети кого только нет, а контроль, можно сказать, отсутствует. Но на самом деле это ещё одно поле битвы за души. Примерно с такими мыслями я, посмотрев, как набирают популярность светские ролики, решил – нужно что-то делать. Досаду вызывало, что православные передачи, которые я видел, мало рассчитаны на молодёжь – даже мне, молодому священнику, было не очень-то интересно. А православных в Ютубе, можно сказать, и не было. Снял первый ролик, показал отцу Игнатию – ему понравилось.

Не то чтобы я стал звездой Ютуба, но кое-что получается. Самые популярные ролики собирают сотни тысяч просмотров, но это случается нечасто. В рубрике «Мысли вслух» сюжет «Что в моей требной сумке?» увидело больше 20 тысяч человек, «Коты о посте» – больше 50 тысяч, а «Интерны» – один из первых выпусков – больше 70 тысяч. Хотя чаще всего бывает несколько тысяч просмотров – это тоже порядочно. Вживую я такую аудиторию вряд ли бы собрал.

Поначалу было боязно, ведь я был одним из первопроходцев. Священники тогда Интернета опасались. Лет пять назад я присоединился к проекту «Батюшка онлайн», где священники и даже архиереи отвечают на вопросы.

На одной православной выставке к нам подошёл Патриарх, благословил, сказал, что делаем хорошее дело. Сначала отвечали в письменном виде, а потом появились прямые видеоэфиры во всех значительных соцсетях. С первыми эфирами мой старенький телефон не справлялся – сильно грелся, так что приходилось класть его на что-нибудь холодное. Я для этого доставал из морозильника ягоды или курицу.

Благодаря всей этой деятельности познакомился со многими мирянами и священниками, так что у меня теперь есть друзья по всей стране.

Трезвым быть хорошо

– Недавно ехали на машине по республике, видим: на дорогу возле Лозыма выходит мужик со взглядом непонятным. Останавливаемся, спрашиваем, чем помочь. «Поллитровку бы», – говорит. «У меня только литр». – «Это ещё лучше».

Достаю пустую бутылку, а мужик огорчённо: «Да нет, я про водку». И смех и грех. Настолько отбился от жизни в своём братстве трезвости, что перестал понимать некоторые категории граждан. Но надо сказать, сейчас уже не так модно быть пьющим. Когда я рос, сердце у людей было для Бога закрыто – и вроде что ещё делать, как не пить?

Началось всё с того, что мы с товарищем собрались попить пива. Я заметил в разговоре, что как-то слишком часто стали собираться. Дело в том, что товарищ одно время пил запоями, так что я забеспокоился, как бы ему снова не втянуться. В общем, до пива в тот день так и не дошло, и в последующие тоже, и так далее. Потому решили создать братство трезвости. Когда люди вместе, им легче держаться. Одиночество мало кто предпочитает, и тут нужно, чтобы существовала возможность выбора: можешь присоединиться к пьющим, если себя и семью не жалко, а можно к нам.

Собирается нас на акафист перед иконой «Неупиваемая Чаша» 20-30 человек, а за год проходит около ста. Кто-то за родственников молится, кто-то – чтобы самому оставаться трезвым. До пандемии встречались в епархии, потом пили чай. Сейчас – в кирульском храме, а чай придётся отложить до лучших времён.

Помогает ли? Если бы не помогало, не ходили бы. Человеку нужна опора для трезвого, трудового образа жизни, и мы стараемся её дать. На трезвый Новый год выезжали к отцу Игнатию в Визябож. Там отслужили литургию, потрапезничали. Кто-то домой поехал ночевать, наутро вернулся, кто-то так и остался с нами. Утром дали временный обет – не пить. Некоторые на всю жизнь дают, но чаще года на три.

Господь управляет

– Забыл сказать, что, когда я начинал в Богородске, приехал к нам отец Александр (Мамедов). Он рано стал схииеродиаконом – после того как врачи нашли онкологическое заболевание. Так начался его подвиг. В епархии отца Александра очень тепло приняли. Когда приехал, отец Игнатий думал, что ему три дня жизни осталось, но прожил ещё три года, и не столько мы ему помогали, сколько он нам. Когда мы первый самодельный крест устанавливали в Богородске, он вместе со всеми нами лазил на крышу, старался во всём участвовать.

Схииеродиакон Александр (Мамедов)

Как-то поехали на четырёх машинах в Дивеево, я – на «Оке», и шрус у меня накрылся – это такая деталь в автомобиле. Я её даже в Ухте как-то найти не смог, а ведь это большой город. А тут ничего, кроме села Визинги, рядом. Нужно снять колесо, а где найдёшь ключ на тридцать? – его редко кто с собой берёт. Отец Александр пошёл прогуляться, вдруг восклицает: «О, железяка! Да это ключ!» Приносит, меряем, не веря себе – наш, на тридцать! Какой-то дальнобойщик, наверное, обронил. Идём в село, находим там шрус, что немногим менее удивительно. После этого я понял, что всё у нас будет хорошо, что Господь всем управляет.

Господь часто разговаривает с нами не через явные чудеса, а через совпадения. Явное чудо в какой-то степени нарушает нашу свободу воли, исчезает выбор – верить или нет. Другое дело, когда чудо можно списать на совпадение. Тут уже нужен душевный труд, доверие, чтобы понять, как бережно Господь о тебе заботится. При этом, как замечал преподобный Амвросий Оптинский, «когда я перестаю молиться, совпадения прекращаются».

Такая, скажем, ситуация. Застрял как-то возле дома на машине, думаю: «Надо копать». Захожу домой за лопатой, а мама говорит: «Помолись Богу». Я уже священником был к тому времени, но в голову это мне самому не пришло. Думал: «Молись не молись, а машина сама себя не откопает». Но как послушный сын сажусь за руль и начинаю молиться. А мимо двое идут, спрашивают: «Может, батюшка, вас выкопать?» – «Неплохо бы».

 

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

2 комментариев

  1. Ольга:

    Здорово! Помоги Вам, Господи, батюшка!

  2. Ольга:

    Прочитала легко и с удовольствием. Огромное спасибо! Жаль, что не знала раньше батюшку. Буду искать в ютьюбе.

Добавить комментарий