Вячеслав ЯШКИН

Город Гори. На переднем плане – древняя крепость Горисцихе (фото: mpv-video.ru)

Было это давно. Для детей и внуков настолько давно, что уже, наверно, мало кому интересно. А для меня – вчера. Долго думал я о произошедшем, долго молчал. Были сомнения, ведь не знаю я всех подробностей, всех нюансов истории этой. Но решился-таки. Расскажу, что знаю и как умею, а если что не так – поправят. Это одна из историй о том, как мы уходили из Грузии, которую когда-то спасли от персов и турков.

Гори – это город, который находится сравнительно недалеко от Тифлиса. Город небольшой. Древним его центром является крепость на горе и прилепившийся к её подножию на берегу речки базар. Советским центром Гори было мемориальное сооружение довольно помпезного вида. Дело в том, что когда-то здесь родился Иосиф Виссарионович Джугашвили-Сталин. Сооружение это заключало внутри себя домик, где родился вождь всех народов, посвящённый ему музей и коллекцию подарков Сталину от самых разных людей и учреждений великого и необъятного когда-то Советского Союза.

В стороне от центра, почти отдельным поселением, был военный городок и военная часть, служащие которой с семьями и были населением этой окраинной части Гори.

Военная часть входила в КЗакВО – Краснознамённый Закавказский военный округ. После распада СССР, точнее насильственного развала, она стала частью ГРВЗ – Группы Российских войск в Закавказье. Кто-то очень сильно постарался развалить страну. Мне затруднительно оценить трудовой вклад внутренних и внешних сил в это «великое дело». Помню, что тогда был объявлен референдум с единственным вопросом: «Нужен ли вам Советский Союз?» Сегодня вот пишу эти строки и диву даюсь, до какой дикости идиотизма и наглости дошёл тот, кто тогда в нашей, в общем-то, благополучной стране, мировой державе, обременённой, правда, некоторыми проблемами, управленческими, организационными и финансовыми, допустил возможность возникновения этого вопроса. Посмел не только сформулировать его, но и вынести на всесоюзный референдум. Вспоминаю, как грузинские власти отказались проводить этот референдум, считая, что поскольку кто-то там у них объявил Грузию независимой, притом что всеми видами снабжения и дотаций она продолжала пользоваться, то референдум их не касается.

Вскоре после превращения КЗакВО в ГРВЗ встал вопрос о том, чтобы вывести российские войска. Сопровождалось это уже не только оскорбительными выпадами, обращёнными к военнослужащим, но и прямыми нападениями на них, на членов семей офицеров.

Давайте представим себе ситуацию, в которой оказывались военнослужащие ГРВЗ. Российские войска в Закавказье ликвидируются. Люди ещё пару-тройку лет назад считали, что неплохо устроили свою жизнь: служба в престижном приграничном военном округе, квартира, учёба детей, а теперь всё идёт насмарку: военнослужащий идёт в запас, квартира остаётся здесь, а ты – без работы, без жилья, с невыслуженной пенсией – пойди туда, сам знаешь куда! С сознанием того, что Родина их предала, люди, вмиг ставшие бесправными, готовились уезжать в неизвестность. Армию и страну предали не только в Тбилиси, но и главным образом в Москве.

В Гори стоял танковый полк. Это была развёрнутая современная военная часть приграничного военного округа, оснащённая прекрасной техникой, обустроенная и оборудованная. И вот в один прекрасный день стало известно, что есть приказ вывести этот полк в РФ. Солдат отправили в Россию сразу. Танки и боеприпасы предстояло грузить на железнодорожные платформы. Более половины личного состава офицеров и прапорщиков после отправки техники были уволены прямо здесь. Но и у тех, кто пока остался служить, было больше вопросов, чем ответов, т.к. они могли быть уволены сразу после переброски техники, которая в России могла быть порезана в металл. Ведь сокращают же армию!

В Москве уже был назначен какой-то генерал, который возглавил ликвидационную комиссию. Ещё до приезда ликвидационной комиссии начинают увольнять молодых, недолго прослуживших офицеров, которые попали в Гори сразу после училища и составляли население общежития офицеров-холостяков, находившееся на территории части, рядом с опустевшими солдатскими казармами. Все в глубоком унынии ожидают, что же будет дальше.

В Тбилиси наконец генерал, начальник ликвидационной комиссии, начал отдавать приказы и рекомендации. Те, кто ещё служил, со страхом и трепетом ожидали решения своей участи, знакомясь с ними, а те, кто уже не служил, собирали вещи и уезжали домой. В общежитии офицеров-холостяков остались трое. Три друга, они вместе окончили военное училище, вместе просились на Кавказ.

Были они откуда-то с Урала. Прослужив около трёх лет, вместе были уволены. Только вот с отъездом домой, к родителям как-то не получалось. Они должны были быть отправлены уже недели две назад, но военные самолёты из Вазиани – военного аэродрома около Тифлиса – летали в Ростов, а рейс на Свердловск (ныне Екатеринбург) был невыгоден пилотам и потому откладывался под разными предлогами.

Тогда в Вазиани у военных лётчиков были негласные расценки на вывоз легковых машин и личных вещей военнослужащих, которые покидали пределы ставшей неожиданно негостеприимной Грузии. Если попытаться уехать своим ходом, можно было никуда не доехать и ничего не вывезти, а самолётом хоть и дорого, но своё возьмёшь с собой. Главное было вырваться из Грузии, хоть до Ростова, а там, в России, уже легче, поэтому самолёты летали в Ростов и Подмосковье.

Приехав в очередной раз в Вазиани и узнав, что их рейс вновь отложен, молодые люди сели в электричку и вернулись в Гори, в надоевшее им общежитие.

Была суббота. Пройдя по городку, они заметили нечто странное: все пивные ларьки и продовольственные магазинчики, где можно приобрести всякое-разное, включая курево и выпивку, закрыты.

– Ничего не понимаю! Ведь сегодня суббота, самая торговля для этих аборигенов, а они все закрылись! Они ведь только с наших офицеров и живут! Хорошо, что мы ещё в Тбилиси запаслись, на сегодня нам хватит.

Расположившись в общежитии, они не успели выпить рюмку и закусить, как услышали звуки стрельбы. Сначала одиночный выстрел, затем, после паузы, несколько коротких очередей. И гул моторов. Это ещё что такое? Ребята аккуратно подошли к окнам, откуда можно было что-то увидеть.

– Полундра! Грузины! Они прорвались через КПП, «Уралом» блокировали штаб, где по случаю субботы не более двух дежурных офицеров, а несколько их «КамАЗов» уже в парке!

– Ну, держитесь! Сейчас ответите за всё!

Ребята были технически грамотные, они знали, в каких боксах парка стоят машины, которые в идеальном порядке и заводятся с полтыка.

– Давайте, братцы, скорее за рычаги! Это захват части.

На троих у них было два патрона в одном пистолете, но этого хватило, чтобы проникнуть в парк. Правда, одного из них заметил грузин, который возился недалеко от боксов, и начал стрелять в них из автомата, не жалея патронов. Но спрятавшись за угол стены, бывший старший лейтенант остался невредим. Зато его друг с одного выстрела успокоил стрелявшего, ранив его в руку. Через пару минут грозные машины, многотонные громады брони и мощи, вершины мысли лучших инженеров, взревели моторами и, лязгая гусеницами, направились в сторону штаба.

Много накопилось в душе у молодых офицеров. Ведь свою неудавшуюся военную карьеру, обиду за разрушенную страну и унижения они ассоциировали именно с националистическими и сепаратистскими движениями. И вот случай поставил их лицом к лицу с обидчиками, которые напали на их часть, обстреляли КПП, заблокировали штаб, хотят забрать бронетехнику и боеприпасы.

Они разблокировали штаб, всех грузинских камуфляжников выгнали из парка, заставили бросить оружие и заперли в одном глухом боксе. Потом некоторое время давили гусеницами «КамАЗы» и «Уралы», которые ещё не успели ничем загрузиться.

Картина вырисовывалась ужасная: прапорщик на КПП убит, штабу отрезаны все линии связи. Грузин, которого ранили при прорыве в парк, орал что-то по-своему. Кого-то ещё придавило, когда танками курочили автомобили напавших.

И вдруг этот выстрел… Выстрел не автоматный. И дикий крик – сначала детский, потом женский. В песочнице на детской площадке военного городка играла девочка лет пяти.

– Снайпер! Это СВД! Стреляли с крыши!

Бывшие офицеры заехали на детскую площадку. Танком закрыли песочницу от зоны обстрела, а девочку – на плащ-палатку и через башню в машину. Она, обливаясь кровью, ещё дышала и что-то пыталась лепетать.

Потом за рычаги – и в город. В больницу. Танк подъехал к приёмному покою. Из него выскочил взъерошенный русский парень в гражданской одежде, с пистолетом в руке и заорал:

– Я вам привёз раненую девочку, если она не выживет, я вас всех…

Когда её достали, она уже не дышала. Выстрел был действительно снайперским. Точно посередине шеи вошла пуля, задев позвоночник, но если и оставались ещё чисто теоретические, практически нереальные шансы ей выжить, то когда её на плащ-палатке опускали через люк башни в машину, там что-то сместилось, и она умерла. Умерла, как стало понятно потом, ещё не доехав до больницы.

Со слезами на глазах на том же танке они увезли её обратно в часть…

Ну а здесь их ожидала совсем неожиданная картина. «Генерал-ликвидатор», министр обороны Грузии и то ли заместитель премьер-министра Грузии, то ли он сам – все трое наспех одетые, в изрядном подпитии. Генерал громко отчитывал дежурных офицеров штаба полка.

Когда молодые офицеры, вылезшие из танка, попытались доложить генералу о том, что произошло, он, не слушая их, заорал:

– Молчать!!!

Далее несколько минут ребята знакомились с не всегда обычными и изощрёнными лексическими конструкциями изысканного генеральского мата. Из содержания генеральской речи стало понятно: он знал, что они вчера улетели, ему совершенно непонятно, откуда здесь взялись эти три «мерзавца» (одно из немногих слов генерала, которое можно было процитировать), что, будучи уволенными, они не только не имели права вмешиваться в то, что происходит в части, но и даже находиться на её территории, что из-за них погибли люди, что даже жизнь застреленной девочки на их совести – за всё за это они будут тут же арестованы, хотя по законам военного времени их следовало бы расстрелять на месте.

– Но ведь мы предотвратили захват полка и его имущества!

– Молчать! Арестовать мерзавцев!

Когда высокие начальники удалились, а молодые люди заполнили собой помещение для арестованных, сослуживцы не стали выполнять их просьбу принести хотя бы недопитую ими водку и еду из общежития – они ведь с утра «не жрамши», а принесли коньяк и много разного вкусного. Помянув погибших первым и третьим тостом, бывшие сослуживцы заверили их, что сделают всё возможное, чтобы донести правду об этой истории до тех, во власти которых прекратить преследование невиновных. При этом они сообщили, что завтра арестованных старлеев повезут в Тбилиси. Дело приобрело резонанс и огласку, поэтому решать его будут где-то между Москвой и Тбилиси.

Из разговоров с теми, кто пришёл приободрить и посочувствовать арестованным героям, стала проясняться следующая картина. В пятницу было рекомендовано в субботу и воскресенье всем офицерам, кто не на дежурстве, находиться с семьями и по возможности воздержаться от поездок в город и прогулок. Рекомендация исходила от какого-то высокого генерала, передана была в штаб полка в связи со сложностью и взрывоопасностью обстановки, сложившейся вокруг части. То, что палатки и магазинчики в городке в самый торговый для них день, в субботу, были закрыты, свидетельствует о том, что аналогичную рекомендацию, а скорее приказ получили и они, но уже по линии грузинских властей. Да ещё снайпер на крыше, застреливший девочку. Был он, возможно, не один, но лишь один проявил себя.

– Сопоставь всё это – и станет понятным даже непонятливому, что это была спланированная операция по захвату полка. Когда танки начали двигаться, но двигались совсем не так, как ожидалось, внешние наблюдатели за операцией побежали к начальникам, которые в бане развлекались.

– Так что продал нас всех этот генерал, торгаш-ликвидатор. Технику за зелёные, наверно, а нас – в придачу, даром! А ведь два трупа у нас, да и там, похоже, пострадали не менее двоих.

– Ну да, их же всех троих из бани вытащили: грузинского начальника, нашего ликвидатора и главного начальника нападавших «гвардейцев». Они, поди, уже обмывали там удачный гешефт.

Назавтра газеты Грузии на первых полосах сообщали, как пьяные русские офицеры катались по городу Гори на танке, пугали горожан, повредили много машин, почему-то исключительно грузовых, и что пострадало несколько случайных прохожих.

Российская пресса – о военном столкновении в Гори 13 июня 1992 г. (изображение: mspec-naz.or)

И началось… Арестованные, которые ждали, что их поблагодарят за спасение имущества и техники полка, больше месяца оставались под арестом. Больших трудов стоило их бывшим сослуживцам и честным офицерам штаба ГРВЗ не допустить того, чтобы их судили за «незаконное проникновение на территорию части и преступное использование боевой техники, повлекшее тяжкие последствия».

Вот так, порой неожиданно и случайно, скажет тот, кто верит в случайность, хорошо спланированные и выгодные сделки идут прахом. Тот же, кто не верит в случайности, а верит в совесть и справедливость, скажет, что так совершается воля Божия.

Ну и под конец главное. Достоевский писал о слезинке ребёнка! А если на минуту остановиться и подумать, как могло случиться так, что бывших офицеров, защитивших не только имущество, но и честь полка, арестовали, а привлечь к суду снайпера, убившего девочку, которая строила башни и мостики из песка, – убившего просто так, от досады, от злобы, никто даже не подумал! Оттого что налаженная, казалось бы, операция, за которую всем обещали хорошо заплатить, сорвалась.

Эту историю рассказал мне один офицер, который имеет непосредственное отношение ко всем этим событиям, – с ним мне лично довелось поговорить.

* * *

А вот как об этом рассказывается в Интернете.

…13 июня 1992 года, в субботу, в российском танковом полку, который дислоцировался в Гори, в офицерском общежитии трое молодых офицеров, уволенных из Вооружённых Сил «за дискредитацию офицерского звания», устроили «отвальную» с распитием спиртных напитков.

В 15.30 на территорию полка ворвались около 200 вооружённых грузинских гвардейцев. Они сразу блокировали подъезды зданий, не давая никому выйти. Прибежавших из города на шум стрельбы офицеров и прапорщиков тоже отсекли.

Когда началась стрельба, принявшие на грудь офицеры выскочили из окна, достигли парка боевых машин, завели три танка (по одному офицеру на танк) и начали давить гусеницами нападавших и их машины, боекомплекта в танках не было.

Нападавшие явно просчитались, когда освободили нескольких арестованных солдат на полковой гауптвахте, ожидая увидеть в них своих союзников. «Губари» тут же обезоружили своих «освободителей» и вступили в бой.

Нападавшие также не ожидали, что в полку окажутся двое десантников, приехавших за хлебом для своей части. Соотношение сил было: один наш против 20 боевиков. Защищались наши отобранным оружием. Действовали спонтанно, без какого-либо руководства.

По официальным данным, с грузинской стороны погибли 12 гвардейцев, ранены 20 и взяты в плен 28. Остальные беспорядочно отступили, бросив свои машины у забора полка.

С нашей стороны были убиты старший лейтенант Андрей Родионов, капитан Павел Пичугин и 8-летняя девочка Марина Савостина, шесть наших военнослужащих получили ранения. Марина Савостина, как оказалось, не играла в песочнице, а купалась в открытом бассейне, где её намеренно застрелил обкуренный грузинский снайпер, которого не нашли, а скорее и не искали.

Сразу после окончания боя в полк без какой-либо охраны въехала легковая машина, в которой находились заместитель командующего ЗакВО генерал-лейтенант Беппаев, грузинский министр обороны Китовани и заместитель премьер-министра Грузии Кавкадзе. Беппаев кричал на наших офицеров: «Подонки! Ублюдки! Что вы наделали?»

В общем, примерно совпадает с той картиной, о которой я рассказал.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска