Инокиня София (Коренева)

Мальчики, жившие с ним в одной комнате, уже спали. Мягко горел ночник. Артемий бережно достал из-под матраса затёртую общую тетрадь, погладил её рукой и открыл. Взяв огрызок карандаша, записал: «Сегодня мне исполнилось 16 лет. Завтра меня выпускают из детского дома. Дали адрес родителей. Не видел 12 лет. Помню их пьяными, а папу очень злым. Но ещё неизвестно, отец он мне или нет. Хочется плакать». И мальчик тихонечко заплакал, крепко прижимая подушку к лицу.

Борис Вилков. «Одиночество» (фрагмент картины)

…Солнечное мартовское утро обдало свежестью лицо Тёмы. Лучи ликующе играли, искрясь на мокрых ветках, тающих сосульках, пёстрых шторах окон и ярких витринах. Звякнул подъезжающий трамвай. Тёма не умел ездить на метро, поэтому выбрал наземный транспорт. И вот он уже у дверей своей старой квартиры.

– Вам кого? – позвонив, услышал из-за двери.

– Маму… – растерянно отозвался Тёма.

Дверь открылась, и на пороге оказались две полуголые женщины с некрасивыми телами – блондинка и брюнетка. Тёма был в шоке.

– Иди сюда, сынок, мы тебя поимеем, – развязно сказала брюнетка.

– Скорей, мы тебе скидку сделаем! – сказала блондинка и закатила глаза.

Тёма развернулся и побежал прочь. Он пробежал несколько улиц и зашёл в детский садик. Сел на лавочку под деревом с красными почками, неумело перекрестился и написал: «Господи, я так и знал! Но Ты точно есть! Помоги!» Тут начал сочиняться стих. «Что я буду делать? Карандаш скоро кончится», – подумал он грустно.

Эту ночь Артемий провёл в подъезде панельной многоэтажки. Он лежал около мусоропровода, было очень холодно и жёстко. Хотелось спать, но уснуть было невозможно. Тёма сел, упёрся взглядом в серый некрашеный потолок. Через несколько минут достал тетрадь и написал отчаянный, пронзительный стих, посвящённый Христу.

Утро было мрачное и дождливое. Дождь капал медленно, будто испытывая чьё-то терпение. Тёма зашёл в переход метро, увидел стайку спящих терхавых собак, лёг рядом с ними и уснул. Когда он проснулся, около него лежало немного денег. Мальчик дошёл до ларька и купил себе хлеба и газировки. Кусочки хлеба он положил и перед собаками, но они понюхали и отвернулись. Тогда он поднял эти кусочки и съел сам.

Больше денег Тёме никто не давал, а просить он стыдился. Он не ел уже три дня и бесцельно слонялся по городу. Хотя цель на самом деле была, причём очень серьёзная: мальчик хотел встретить Христа. Так он и написал в своём дневнике. И чем ему было тяжелее, тем больше стремился ко Христу, а стихи его становились всё пронзительнее.

В один из дней Артемий шёл по городу и вдруг увидел вывеску: «Центральный дом литераторов. Клуб писателей». Мальчик заинтересовался: может, занести туда свои стихи? Тут из дверей вышли два хохочущих плотных мужчины. Один – в коричневом кожаном пальто до пола, а другой – в белом костюме при галстуке. Они поздравляли друг друга с получением литературной премии, а тот, что в пальто, читал глупые неказистые стихи. Мальчик обратился к нему, теребя шапочку:

– Вы не почитаете мои стихи?

– Твои стихи? Ха-ха-ха! – залился он смехом.

– Чукча не читатель, чукча писатель, – сказал тот, что был в костюме, и заржал.

«А я другого и не достоин», – подумал мальчик, развернулся и ушёл.

Страшно хотелось есть. Бабушка на лотке продавала пирожки. Я возьму один и убегу», – решился Тёма. Но потом вспомнил про Христа и не смог.

Он шёл по ночному городу. Вон впереди купола, кресты… «Я дошёл», – подумал мальчик. Но калитка ограды оказалась закрытой. Тёма перелез через забор, и тут силы его покинули. Он опустился на лавочку и заснул…

Он попал в светлую, залитую солнечными лучами комнату. На столе лежала ажурная белая скатерть, а на ней – золотая книга. Он подошёл и открыл: «Что это?! Это же книга моих стихов! Вот и имя моё написано: Артемий Кашин!»

– Да, у нас твоя книга уже издана, – ответил на его мысли чей-то нежный голос за спиной.

– Кто вы? – спросил Тёма, оборачиваясь.

– Прости, я не представился. Я твой Ангел Хранитель.

– Так я в раю?

– Да, но ты не переживай. Вот подкрепись, – сказал Ангел и взмахнул крылом.

На столе появилась большая ваза с диковинными фруктами. Наевшись, Тёма спросил:

– А где я буду жить?

– Пока на земле, – ответил Ангел.

– А здесь мне нельзя остаться?

– Нет, ведь ты ещё не крещён. К тому же задумка у Господа такая, чтоб ты стал монахом и дожил до таких лет, когда тебя станут называть старцем… Впрочем, когда ты вернёшься, забудешь мои слова. Это надо для смирения.

…Главврач Андрей Алексеевич пожал руку Елене Серафимовне:

– Молодец! Спасла мальчугана! В следующем месяце премию выпишем!

– Я же это не ради премии!

– Знаю, знаю, милая моя!

– Мы выяснили, что он бывший детдомовец. Куда мы его пристроим?

– Я в курсе и уже подумал об этом… Есть у меня один знакомый из маленького захолустного монастыря, игумен Сергий. Отвезу к нему мальчонку, когда поправится. Судя по его дневнику, он будет счастлив туда поехать. А стихи его вы не читали, Елена?

– Нет.

– Так я вам сейчас прочту, – сказал врач и начал читать…

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска