Печорский водораздел. 4.

(Продолжение. Начало в №№ 744, 745, 746)

Унья-(1)

Из заметок Михаила Сизова:

Чем люди занимаются

Укатали сивку крутые горки… Какая-то апатия на нас напала. Едем по деревне и не знаем, где остановиться, чтобы встать на ночёвку. Доехали до большого амбара и кучи лодочных сараюшек на берегу реки. Выгружаемся. Рюкзаки и куль с резиновой лодкой ставим на крылечко амбара, чтобы не замочить на сырой земле. Хотя понимаем, что через полчаса сами будем мокрые как цуцики. Жмём руку Васе. Он разворачивает «пятёрку» и едет обратно. Помогай тебе Бог! Ставим палатку на пологом спуске к реке и сразу заваливаемся спать.

Проснулись поздно, день уже в разгаре. Солнечно и сухо, дождя нет. Только успели запихать спальники в мешки, как на берегу появился человек:

– Утро доброе, Бог в помощь. Это вы ночью на машине проезжали?

Да, в северной деревне не спрятаться, не скрыться: поди, уже все о нашем приезде знают. Знакомимся. Мужик оказался бывшим главой сельского поселения Борисом Павловичем Тофаном.

– Нам рассказывали, что раньше в Курье отделение совхоза было, – говорю, – а сейчас-то народ чем занимается?

– Э-э… так можно сказать, что особо и ничем, – дипломатично отвечает бывший глава.

– Рыбу ловят?

– Ну, это не работа. Некоторое время коров держали, да почти их не осталось. У нас народу-то около ста человек, а в реальности меньше семидесяти. Кто-то в городах годами работает, а прописаться там не может, поэтому здесь числится.

– То есть здесь пенсионеры одни?

– Почему же… В нашем поселении есть деревенька, где средний возраст менее 30 лет. Это из-за детей, их там много родилось. Но закончат начальную школу у нас в Курье и тоже уедут.

– А мы в Бёрдыш добираемся, – говорю. – Там-то люди остались?

– Вроде опустел он. Да всего-то там одна улица и была, несколько домов вдоль реки. Но лет десять назад там новые селяне появились – монахи. Построили три дома с краю, и в каждом отдельно монах жил, только баня у них была общая. Скромные такие были. А потом их другие монахи сменили. Эти уже побогаче – и квадроциклы есть, и хорошие лодочные моторы. К ним из Питера люди приезжают, припасы привозят. Я так думаю, что эти монахи не настоящие.

– Почему? Из-за квадроциклов?

Мужик усмехнулся:

– Видел я их. У одного наколки на руках, будто всю жизнь на зоне парился. Я его хорошо разглядел, когда труп на лодке мимо нас везли.

– Чей труп?

– Да монах там умер, или убили его, не знаю. Так что вы, когда в Бёрдыш попадёте, осторожней будьте, в их дела не вникайте. Люди из-за золота что угодно сотворить могут.

– Какого золота? – всё ещё не понимаю.

– А ты что, думаешь, они там Богу молятся? – иронически посмотрел на меня Борис Павлович. – Близ Бёрдыша и раньше золото мыли, есть там месторождение. Вот они потихоньку и промышляют. А иначе зачем здоровым парням в тайге селиться?

Пока я переваривал эту информацию, на берегу реки появился ещё один человек и прямиком направился к нам.

– А, вот и нынешний глава Курьи Олег Васильевич Собянин, – представил Тофан подходившего. – Администрация не дремлет, отслеживает всё происходящее.

– Здравствуйте, – поздоровался глава, – это вы на чём приехали-то?

Игорь бросил собирать палатку и тоже подошёл к нам:

– На легковой машине, кое-как допёрлись.

– Это на «пятёрке», что ли? – уточнил глава. Видно, что он в курсе всего, а спрашивает просто так, для разговора.

– Да, на «Жигулях». Наш водитель ночью сразу обратно поехал. Вот думаем, сумел ли он на гору подняться.

– А он короткой дорогой поехал или объездной?

– Ну… какая на картах нарисована. Мы по ней и добирались.

– По ней в дождь никто не ездит. Если там застрял, то…

Да, влип Вася. Это же сутками можно торчать на пустынной дороге, никто не поможет машину вытянуть. Он же вроде некурящий – интересно, взял ли с собой спички? Как без костра-то ночами?

– Вы не беспокойтесь, – успокаивает нас глава администрации. – Если застрял, то пешком сюда придёт. (Вернувшись из экспедиции, мы узнаем, что Василий со второй попытки всё же одолел гору и с оторванным глушителем добрался до Ухты.)

Из заметок Игоря Иванова:

Утро в деревне

Печора-(7)

Лошади, пасущиеся на берегу, напоминали о том, что места эти обитаемы

Что такое 9 часов утра в деревне? Это то же, что обеденный полдень в городе. Поэтому испуганный, что никого не застану дома, я поспешил на поиски бывшего главы администрации Курьи Бориса Тофана, с которым накануне вела переговоры по телефону секретарь сельской администрации Якши Людмила Опарина. «Вы там особенно-то с них не дерите», – приговаривала она, обсуждая возможность вывезти нас на лодке до Усть-Уньи. И вот теперь я стою у ворот дома на самом берегу печорской курьи (курьей в здешних местах называют старицу реки) и кричу во двор: «Мне бы Бориса Павловича!» – «Это я», – отвечает крепкий мужичок. Представляюсь. Что мне надо, он знает, сразу зовёт сына готовить лодку, но сначала поговорить…

Делюсь впечатлениями от ночной дороги накануне.

– Приезжал тут как-то Глава республики Торлопов, – вспоминает бывший глава администрации. – Мы его обступили. Говорю ему: «Проблем у нас много, но о них не стану, только о главном – о ничейной дороге. Её состояние – вот что убивает наше село». А он начал, что вот, дескать, в Усть-Цильме дорог вообще нет. Я удивился: «Если нет, разве это нормально в двадцать первом веке?» Странная отговорка. Если руководитель так рассуждает, о чём с ним можно разговаривать?

Узнал такой забавный случай. В апреле на той дороге, которой мы ехали накануне ночью, в двух десятках километров от Курьи поломал переднюю ось УАЗ с рыбаками. Суровая поломка. Водитель отправился за подмогой в Курью, где нашёл машину Электросетей с тем же самым: на том же участке дороги поломав переднюю ось, они как-то смогли доползти до села. На помощь электрикам с запчастью в это время из райцентра выехала ещё одна машина – почтовая. Вы будете смеяться… Она тоже поломала переднюю ось!

Готовясь к этой экспедиции, я пролистал справочник Ф. П. Доброхотова «Урал Северный, Средний, Южный», изданный в 1917 году. Вот что он писал: «Отсутствие путей сообщения – это настоящее проклятие Печорского края. Чтобы попасть сюда, например, из Москвы, нужно сделать 3859 вёрст, причём ехать придётся до Архангельска по железной дороге, дальше на пароходе до Куя, отсюда на речном пароходе по Печоре, а внутри края – на лодке, верхом, в телеге, пешком… Само собою понятно, что при таких условиях нет решительно никакой возможности хотя бы приблизительно определить продолжительность поездки… она зависит от тысячи и одной случайности. Богатейший край остаётся в своём первобытном состоянии. Чтобы проехать на Ухту или Цильму, не говоря уже об отдалённой Усе, нужно предпринять такую же экспедицию, как в центр Африки во времена Ливингстона».

Удивительно, как ровно через столетие возвращается повестка дня: сегодня вовсю говорят о развитии «внутреннего туризма», который должен бы, по идее, заместить внешний. Ровно с той же мыслью создавал свой справочник Доброхотов. В предисловии к нему член Государственного Совета Ф. Иванов писал: «Русский туризм, ежегодно устремлявшийся заграницу – в “Карлсбады”, “Киссингены”, “Баден-Бадены”, “Трувили”, “Экслебены” и др., – теперь лишь, вследствие неизбежной необходимости, обратился к услугам русских лечебных местностей… А чудная жемчужина России Урал, с его дивными сосновыми борами, величественно-суровыми скалами, серебристыми озёрами-морями всё ещё ждёт первой ласточки, которая могла бы поведать миру о неисчислимых и неиспользованных запасах для будущего русского…» Тогда была надежда, что в условиях войны и обострения отношений с Западом активнее будет развиваться весь Уральский регион, в том числе туризм и отдых в этих краях. Но ситуация спустя сто лет не сильно отличается – одни надежды.

Прежде до Курьи, как и до всех сёл Верхней Печоры, можно было добраться только по реке. И само село-то было известно в этих краях тем, что здесь строили барки да баржи для купеческих караванов, направлявшихся вниз по Печоре. Борис Павлович подтверждает: «У нас в селе строили корабли». Так и сказал: «корабли». И показал, где находились «верфи»: на берегу той самой курьи, возле которой мы расположились в палатке, – там до сих пор ещё видны остатки строений столетней давности.

Спрашиваю Бориса Павловича, что он думает про развитие в здешних краях туризма.

– Сделать его дешёвым здесь нельзя, – считает он. – Фирма «Темп» попыталась что-то организовать: в верховьях Уньи построили три домика. Но туда можно попасть только на вертолёте, соответственно, это сразу превращается в удовольствие для богатых. А это, в свою очередь, означает, что потока туристов не будет. Стало быть, не будет и снижения цен… После конкурса достопримечательностей России народ потянулся к «столбам выветривания» у истоков Печоры. Сначала на лодке, потом там два перехода по 20 км, посередине домик. Что мы имеем в результате? Вдоль тропы уже намусорили: бутылки, пластик, консервы…

Наконец подошёл сын Бориса Тофана, и мы перешли к обсуждению деталей предстоящей поездки.

Вверх по Печоре

Печора-(24)

Святослав сразу разлёгся на рюкзаках и… задремал

…Около 10 часов на моторе вышли из Курьи. Оглянувшись, перекрестились на большой Поклонный крест, установленный у реки на краю деревни. Лодка наша деревянная, свежеструганная. Делают такие где-то в сёлах по Печоре, и, судя по количеству лодок по берегам, без работы мастера не остаются. Пространства в лодке много, Святослав сразу разлёгся на рюкзаках и стал смотреть в небо.

Я же подставил встречному ветру спину. Сначала мысли шли вдогонку нашему разговору о туризме в этих девственных местах: может, и хорошо, что массовый туризм здесь не идёт. Северная природа не способна выдержать натиск толпы и не случайно выстроила защитные редуты из буреломов и болот.

Плыть предстоит несколько часов – и всё оттого, что в верхнем течении Печора рисует такие петли, что диву даёшься. Через час или два показалась на левом берегу полузаброшенная деревня Пачгино, та самая, из которой родом Поликарп Григорьевич и Анисья Диевна Лызловы. Миновали её и спустя четверть часа, сделав петлю, вернулись к деревне с обратной стороны.

Кстати, в Курье узнал я, что фамилия Лызловых происходит от какого-то старинного мансийского рода. В этих местах манси, или иначе вогулы, жили во времена Пермских святителей, и их лукавый вождь Асыка в середине XV века убил Усть-Вымского епископа Питирима. Но потом это воинственное племя было оттеснено за Урал, на Обь.

Постепенно мысли человека, движущегося по воде, утрачивают аналитическое направление: хочется только созерцать и наслаждаться красотами. Вот на самом краешке, на берегу огромная ель стоит: корни ещё в земле и питают её, сама радостно-зелёная, живая и, несомненно, чего-то о себе в этом мире знает. Но знает ли она, что следующей весной её смоет большая вода? Дано ли деревьям знание о смерти, как человеку?

Я стал разглядывать облака над собой, угадывая, на каких животных они похожи: вон облако, похожее на собаку, а вон – на медведя. Вспомнилась некстати история про медведя, услышанная в Якше, как на кордон Полой повадился приходить косолапый – залезет в дом и первым делом зеркало разобьёт. Раз, второй… Чтоб его пристрелить, разрешение аж из Москвы пришло. Странный медведь: чем ему зеркало не угодило? Тряхнул головой: опять эта медвежья тема!

Из заметок Михаила Сизова:

Игорь договорился с Борисом Тофаном, что тот «командирует» на моторке вместе с нами до Усть-Уньи сына Григория, сыктывкарского студента, приехавшего на каникулы в родную деревню. Взревел мотор, крыши Курьи скрылись за поворотом. Вот отсюда и начинается наше путешествие по рекам в Чердынский край.

Хотя в принципе-то мы уже там находимся. До 1931 года Курья вместе с Усть-Волосницей входили в состав Чердынского района Пермской области. Усть-Волосница – это посёлок близ Курьи. Ну как «близ»… По прямой до него 5 километров, а если по реке – то 25. Так Печора петляет в верховьях.

Святослав, главный наш штурман, достал GPS-навигатор и стал высчитывать, сколько плыть до Усть-Уньи. По прямой – 35 километров. Но дай Бог к вечеру добраться. Ничего, день сегодня на загляденье: солнышко играет на воде, и за каждым поворотом глазам открываются неописуемые красоты. Печора! Река суровая, но без неё здесь не было бы жизни. Она и кормит, и объединяет вместе разбросанные по тайге деревеньки. Петляет, конечно, только короче пути нет. Через буреломы-то даже медведи здесь не ходят. В пути встретились три деревеньки. Видно, что народа там мало, но обжились хорошо – крепкие дома, на берегу лошади пасутся.

По высокой воде в Усть-Унью домчались к обеду. Григорий говорит, что это его личный рекорд, обычно против течения дольше получается. Но нынче подспорьем большая вода. Выгружаемся на пристани. Посёлок стоит на высоком холме, снизу только крыши видать. Игорь, попросив Гришу подождать на всякий случай, отправляется туда договариваться о лодочнике по Унье – по ней, притоку Печоры, лежит наш путь далее. Там, выше по течению, и находится Бёрдыш. По моим расчётам по карте, до него всего 24 километра (по прямой), вроде можно бы и пешком. Но есть ли там дорога?

Бродим со Святославом туда-сюда по берегу, Игоря ждём. Гриша тоже не может на месте усидеть, домой ему хочется. Не выдержав, отправляюсь в деревню искать потерявшегося члена экспедиции. Взбираюсь на холм… Какие просторы сверху открываются! Хорошее место поселенцы выбрали. Когда это было? Двести, триста лет назад? Сейчас улочки совершенно пустые. Дохожу до конца, где уже луг начинается. На его краю стоит сенокосилка с деревянными оглоблями. Конная. Такие ещё сто лет назад были.

На обратном пути встретил местного жителя, слегка пьяненького. Спрашиваю про путь до Бёрдыша.

– Пешком?! Да ты чё!! У нас пешком никто не ходит. На конях туда раньше ездили, вдоль реки, да уж давно заросла просека. А сквозь заросли вы не пролезете.

Спускаюсь к пристани. Ещё полчаса брожения по берегу. Где же Игорь? Вдали затарахтела лодка, и вскоре к берегу пристал молодой парень. Трезвый. Прошу его подкинуть до Бёрдыша. Парень, недолго думая, заламывает цену в рублях… Не верю своим ушам и переспрашиваю. Ну и ну! За такие деньги нам втроём можно на самолёте до Москвы долететь. «Как знаете», – хмыкает перевозчик и выгружает из лодки канистру с бензином. Нет, ну где же Игорь?!

Перейти к продолжению


← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий