6 июня – 225 лет со дня рождения А.С. Пушкина

Весь Русский мир (или русскоязычный – а это не менее 255 миллионов человек) готовится отметить Пушкинский юбилей. У нас в стране на правительственном уровне программа празднований была намечена ещё в прошлом году. Это и научные конференции, и полная оцифровка фонда Пушкинского дома, и реставрация пушкинских музеев-заповедников России, и экранизация произведений Пушкина, театральные премьеры и многое другое.

Памятник Пушкину в Крыму

В школах России юбилей стали отмечать заранее, до ухода детей на каникулы. Тронул душевно отчёт на социальной страничке одной челябинской школы: «Ребята отлично справились с заданиями, проявили сообразительность и продемонстрировали свою любовь к творчеству Пушкина, отвечая на вопросы викторины и читая его стихи наизусть». За этим канцеляритом – простой факт: что «любовь к творчеству Пушкина» столь же естественна для нас, как окружающая природа, и проблема только в том, чтобы суметь её «продемонстрировать».

Что нас всех особенно объединяет? Память о Великой Отечественной войне. И Пушкин. Неслучайно на Украине ломают памятники героям войны и Пушкину. В Википедии, в статье «Снос памятников Пушкину на Украине», я насчитал 35 случаев «Пушкінопада» (так по-украински это называют), но там почему-то дана статистика только с апреля 2022 года. А началось всё намного раньше. Во Львове Игорь Корчевский, руководитель Русского культурного центра им. А.С. Пушкина, рассказывал нам, что бюст поэта на фасаде центра местные сломали ломом ещё в 2005 году. Его заменили – но спустя год он снова был уничтожен. Так что пришлось делать «антивандальный» бюст, встроенный глубоко в стену. Прежде во Львове стоял и другой памятник Пушкину. Обломки его Корчевский нашёл в подвале местного музея и, объявив денежный сбор, смог отреставрировать за 380 долларов, чтобы поставить в холле культурного центра («Украинский дневник», № 706, апрель 2014 г.).

Бюст Пушкина во Львове на здании Русского культурного центра (закрыт в 2017 г.)

Памятник и бюст великого поэта во Львове окончательно исчезли, когда в 2017-м Русский культурный центр им. А.С. Пушкина местная власть закрыла. Что же ею двигало? Нелюбовь к Пушкину? Нет, конечно. Вопрос любви, поэзии, культуры вообще здесь не стоит. Точнее, этот вопрос извращённо ввёрнут в ту социальную инженерию, посредством которой галисийских русинов и в целом южных русских на Украине превращают в нерусей. Это даже не бандеровщина – те ещё могли назвать себя русинами. В сети восемь лет «висит» видеоинтервью с Василием Куком, который после смерти Шухевича в 1950-м возглавил УПА. На вопрос журналиста, кем считали себя его родители, он ответил: «В те времена никаких украинцев не было, немцы и австрийцы назвали всех “рутены”, а вообще сами себя тогда все называли “русины”. И только после 1918 года, когда развалилась Австро-Венгерская империя, появилось название “украинцы”». Это интервью на Украине в упор не видят, потому что идёт вразрез с политикой, навязанной извне: «Здесь у вас не русский дух и не Русью пахнет». И вообще, мол, русские поэты и писатели – враги украинства, поскольку по духу были имперцами, ратовали за великую Россию.

Снос памятника Пушкину в Ананьеве на Украине

А ведь они в чём-то правы. В «украинстве» (в смысле «моя хата у края») наших великих писателей уж никак не обвинишь. Был ли Пушкин имперцем? По сути, да, ведь он жил в Российской империи. И мыслил соответствующе. Но стоит ли его рядить в парадный имперский мундир – подобно тому, как щирые украинцы натягивают на памятники Тараса Шевченко рубахи-вышиванки? И более того, примеривать к нему жандармские погоны?

Накануне юбилея вышла интересная статья главного редактора журнала «Молодая гвардия» Валерия Хатюшина, которую он назвал «Тайна жизни Пушкина». В ней прослеживается такая цепочка событий. Сразу по окончании Царскосельского лицея Пушкин получает чин и высочайшим указом определяется в Коллегию иностранных дел, где принимает присягу императору. В скобках автор отмечает, что в лицее молодой Пушкин познакомился со многими будущими участниками тайных масонских обществ. Прямо не говорится, но даётся намёк, что власти не просто так дали ему место в Коллегии. Спустя три года Коллегия направляет его служить в Кишинёв, но он ведёт свободный образ жизни, наведываясь в Екатеринослав, Таганрог, Одессу, Киев и другие южные города, где, между прочим, общается с членами тайного общества «Союз благоденствия», участниками скорого Декабрьского восстания, и сам вступает в масонскую ложу «Овидий». Позже советские биографы Пушкина назовут это ссылкой. На что Валерий Хатюшин резонно замечает: «Назовите мне второй такой случай, чтобы человек, отправленный в ссылку, разъезжал по разным городам, получал приличное государственное содержание и находился на государственной службе». Прямо автор не утверждает, но намекает на тайную миссию по выявлению масонского заговора.

В 1824 году Александр Сергеевич возвращается в столицу, получает увольнение со службы и уезжает в своё имение в Михайловском – ещё в одну «ссылку». Во время Декабрьского восстания его в столице нет. Он вроде бы как едет туда, но дорогу перебегает заяц – плохая примета – и поворачивает назад. Так Александр Сергеевич объяснил знакомым.

Автор статьи отмечает: «Царь и руководство Третьего отделения, отвечающего за безопасность Двора, царского семейства и государственного управления, знали о готовящемся заговоре в армии. Знали имена лидеров заговора и о времени этого армейского выступления вплоть до точного числа. То есть люди, верные престолу и идее сохранения государства, находились среди заговорщиков. Их секретные безымянные доклады, в частности через руководство Коллегии иностранных дел и не только, поступали в Третье отделение – напрямую её главному начальнику А.С. Бенкендорфу».

В Санкт-Петербург Александр Сергеевич возвращается в 1826-м и получает приглашение на празднование коронации Николая I, которое проходило в Москве. Там поэт встречается с императором. О чём был у них разговор, не знает никто. Поэт царским распоряжением освобождается от цензуры, ему гарантируется личное высочайшее покровительство. В 1833 году получает звание камер-юнкера царского Двора. После гибели поэта Николай I собственными деньгами расплатился по всем долгам его семьи.

«Можно предположить, – пишет Валерий Хатюшин, – что все эти царские милости наш великий поэт получил не только и не столько за его гениальное творчество (Николай I, по собственному признанию, был равнодушен к поэзии), а, скорее всего, за выполнение того задания, которое имел он во время т.н. южной ссылки, а точнее говоря, южной командировки от Коллегии иностранных дел… Вполне вероятно, по этой причине его не выпускали за границу. То есть, прежде всего, его оберегали. И как знать, не эта ли тайна жизни Пушкина была истинной причиной заговора против него и его убийства?.. Ведь на революцию в России 1825 года очень рассчитывали европейские верхи, прежде всего – французские».

Всё вроде бы логично. С поправкой на то, что барон Жорж Дантес, убивший Пушкина на дуэли, был ярым монархистом и противником каких-либо революций и в Россию бежал как раз из-за революции во Франции. Мог ли он мстить русскому поэту за то, что подобного не случилось в России?

В том, что литератор выполняет тайные поручения, тоже, казалось бы, нет ничего необычного. Даниэль Дефо, Сомерсет Моэм, Ян Флеминг, Фредерик Форсайт, Грэм Грин и другие писатели так или иначе были связаны с разведками своих стран. У нас в России Грибоедов был офицером русской военной разведки, Крылов ловил контрабандистов, Тургенев в Париже занимался тем, что нынешние разведчики называют «активными мероприятиями», – причём глава Третьего отделения граф Орлов упрекал писателя, что он на это тратит личные средства, а совсем не расходует казённые деньги. Всё бы так. Но уж какой-то неприглядный образ поэта – осведомителя охранки – выступает в статье, посвящённой юбилею русского гения. Понятно, что время сейчас такое – война идёт – и всё, что во благо державы русской, должно быть использовано. Но, может, стоит поберечь имя Пушкина от использования пусть и в патриотических, но в утилитарных целях? Тем более, опираясь только на предположения и гипотезы, а не на факты и документы.

Возможно, у автора не хватило места, чтобы написать о том, что же двигало молодым Пушкиным, о его мировоззрении. Был ли он банально верноподданным своего Государя, а посему просто исполнил долг? Или видел то, что не понимали его современники, те же декабристы, и не понимаем мы сейчас? Пушкин в письме А.О. Смирновой писал: «Роковым образом, при всех видах правления, люди подчинялись меньшинству или единицам, так что слово “демократия” в известном смысле представляется мне бессодержательным и лишённым почвы. В сущности, неравенство есть закон природы. Ввиду разнообразия талантов, даже физических способностей, в человеческой массе нет единообразия; следовательно, нет и равенства. (…) Единицы совершали все великие дела истории. Воля создавала, разрушала, преобразовывала. Ничто не может быть интереснее святых – этих людей с чрезвычайно сильной волей. За этими людьми шли, их поддерживали, но первое слово всегда было сказано ими».

Эту цитату до сих пор по-разному толкуют. Дмитрий Мережковский в своё время вывел из этого некий элитаризм Пушкина: мол, есть образованная элита и есть чернь – и в качестве примера цитировал стихотворения «Поэт и толпа» и «Свободы сеятель пустынный». Но что понимать под «образованностью»? Простой народ с его песнями, обычаями, глубочайшими традициями – он разве необразованный? Чернь и толпа для поэта – те, кого мы называем сейчас потребителями масскультуры. Это то бездумное стадо, в которое превращаются народы при нынешней глобализации. Мог ли видеть поэт-прозорливец, к чему всё клонится? Разумеется, мог. Плоды так называемого века Просвещения, порушившего устои, были перед глазами. Равно как и буржуазные революции в Европе и декабристский заговор в России, ратовавший за некие «свободы», а фактически открывавший возможности для утверждения олигархии, для которой нет Бога и народа, а есть выгода и потребитель. О современных ему США Пушкин писал: «Большинство, нагло притесняющее общество; рабство негров посреди образованности и свободы; родословные гонения в народе, не имеющем дворянства; со стороны избирателей алчность и зависть; со стороны управляющих робость и подобострастие; талант, из уважения к равенству, принуждённый к добровольному остракизму; богач, надевающий оборванный кафтан, дабы на улице не оскорбить надменной нищеты, им втайне презираемой: такова картина Американских Штатов, недавно выставленная перед нами». Всё он видел…

Пушкин не был политиком. У него было не утилитарное, а религиозное видение мироустройства, поэтому он и гений. В том же письме А.О. Смирновой он пишет о вертикали власти, что «это восходит от Ноя и Авраама». Есть богоустановленный порядок, и нарушитель его – «мошенник и вор», как Пушкин назвал Емельяна Пугачёва в «Капитанской дочке». Удивительный факт: незадолго до смерти поэт взялся за научную работу – искал документы в архивах, ездил по местам восстания Пугачёва, собирал показания живых свидетелей тех событий – и выпустил объёмистую монографию «История Пугачёвского бунта». Кстати сказать, не получив за это ни копейки, поскольку читателей для неё не нашлось. Что пытался понять русский гений? Природу бессмысленного, дьявольского бунта против богоустроенного мира?

Да, есть тайна в Пушкине. Он больше самого себя. И он больше, чем «наш». Поэтому «к нему не зарастёт народная тропа» – россиян, украинцев и всех-всех.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска