Дума за думой, волна за волной… Весна. После утреннего санаторного лечения перебираю камушки на берегу Чёрного моря. В голове тревожно-пусто. Волны прибоя – словно стихи Псалтыри: тысячекратно знакомые – накатывают и отступают, омывают, но не оставляют следа. В небе чертит неведомые фигуры бомбардировщик – он взлетел с аэродрома в Новофёдоровке, что по соседству. Для нас, временных обитателей санатория, явление военного самолёта над головой вызывает какую-то смуту в душе. Для местных, наоборот, это знак того, что небо прикрыто – они под защитой.

Санаторий принадлежит Коми Республике и называется «Северное сияние». Название призвано подчеркнуть возможность несбыточного, этакую сказочность – в самом деле, ну какое северное сияние в Крыму, в Саки… Но полярное сияние наблюдается нынче уже и здесь: 10 мая случилась магнитная буря и небо расцветилось красным и зелёным полотнищами. М-да, меняются времена. А кто бы мог подумать ещё с десяток лет назад, что по ночам над санаторием будут пролетать в сторону Севастополя ракеты с Украины?..

Сегодня и я собрался в Севастополь – благо это рядом, всего 90 км. За полдня можно посетить главные достопримечательности города-героя, но мне хочется побывать на Сапун-горе. В эти дни исполняется 80 лет со дня героического освобождения Севастополя, а на её склонах произошла кульминация Крымской наступательной операции, третьего «сталинского удара».

В мае 1944-го наша армия уже вышла к западным границам СССР, и военачальники вермахта понимали: удержать Севастополь нереально, нужно максимально быстро эвакуироваться. Но Гитлер приказал удерживать город любой ценой, обещая солдатам двойное жалование. А ещё каждому – имение в Крыму, совсем как ныне злой клоун Зеленский обещает своим после изгнания русских из Крыма. На Сапун-горе немцы создали, как им казалось, непреодолимую оборону в несколько эшелонов: 6 линий траншей, минные поля, «спирали Бруно» из колючки, орудия на склонах, на каждые 150 метров укреплённая огневая точка (всего 19 дотов и 43 дзота)…

Одно время было модно представлять наступление советской армии как беспорядочный навал, не считаясь с потерями. Писатель Астафьев в 1990-х злобно нарубил «окопной правды» про «бездарно “выигранную” войну, в которой врага завалили трупами, утопили в русской крови». Но вот штурм Сапун-горы, высотой 240 метров, где склон местами представляет из себя почти вертикальную скалу. Сейчас со смотровой площадки на вершине горы глядишь вниз и видишь стоящие немецкие орудия, слева настоящие линии окопов, оставшиеся с войны, а прямо – реконструкцию. Но всё равно жуть. Через эти траншеи лезли к вершине горы наши воины, и не понимаешь, как можно было всё это преодолеть – наверно, ценой огромных потерь. Но нет! Сходу, в 20-х числах апреля, наши войска прорывать оборону немцев не стали. Остановились, стали подтягивать обозы и снаряды. Такая деталь: перед штурмом бойцов усиленно кормили, чтоб были силы. Готовясь к штурму, наши подыскали у себя в тылу склон, похожий на Сапун-гору, вырыли там траншеи, построили макеты дотов, и бойцы учились штурмовать. Проделали на Сапун-горе проходы в минных полях. Тщательно провели разведку.

В ночь на 1 мая группа из четырёх разведчиков под командованием Григория Ивашкевича, преодолев минное поле и проволочные заграждения, во вражеской траншее захватила двух немцев. Противник открыл огонь из миномётов. Все товарищи Ивашкевича полегли, а он, трижды раненый, занял оборону в одном из окопов. Подполз к вражескому блиндажу и забросал его гранатами, разом убив шестерых. Всего он уничтожил четыре десятка вражеских солдат. После четвёртого ранения Ивашкевич выпустил сигнальную ракету, и вечером следующего дня его нашла другая группа наших разведчиков. Возвращённый к своим, он ещё и передал разведсведения о противнике. Вот такие были герои.

Утром 7 мая наши дивизии начали наступление, 9 часов длился бой. А к исходу дня 9 мая весь город был освобождён. Что же до потерь, то судите сами. Безвозвратные потери немецко-румынских войск в ходе Крымской операции – это значительно более ста тысяч. Наши войска потеряли 17 754 человека убитыми и 67 065 человек ранеными. При штурме Сапун-горы погибло от пяти до семи тысяч (официально – 600 человек). А ведь мы наступали – стало быть, по всем законам войны потери у нас должны были быть в разы больше, чем у врага…

…Я всё ещё стою на парапете над Балаклавской долиной – вид открывается километров на 15. И всё же, Господи, сколько же жизней отдано за этот клочок земли!

Это реконструкция линий окопов под склоном Сапун-горы. Конечно, никакой травки не было – всё тут было вспахано снарядами

Между прочим, на территории Севастополя более 2 тысяч памятников, в большинстве военных. Военные кладбища, братские могилы в том числе. В городе – 5 неприятельских кладбищ, но они относятся ко временам Крымской войны. Кроме одного, немецкого. Оно в 15 км от Сапун-горы, там захоронено около 25 тыс. гитлеровцев. И постоянно пополняется, потому что то и дело при проведении земляных работ в городе и окрестностях натыкаются на кости захватчиков – проверяют жетоны и свозят «к своим». Кроме гестаповцев и эсэсовцев – останки этих на кладбище не принимают.

* * *

На Сапун-горе цветут розы, сирень, но всё перебивает сладкий парфюмерный запах акации. Мемориал благоустроен в 2020-м до последнего уголочка – разительное отличие от того, что здесь было при Украине. Гуляют мамочки с колясками, школьники с мороженым, туристы с фотоаппаратами, отбившиеся от своих групп, и я – один из таких.

Девочки из военно-патриотического клуба пришли на экскурсию

Вот по аллее Славы русского оружия, где установлены 52 образца артиллерийской техники, топает отряд девочек-первоклассниц, одетых в форму солдат Великой Отечественной, – гордо ловят они на себе взгляды прохожих.

Невольно вспоминается рассказ, который я только что услышал во время посещения диорамы. О Жене Дерюгиной, санинструкторе подразделения морских пехотинцев, погибшей 7 мая 44-го здесь от пули снайпера. На полотне диорамы она запечатлена держащей на руках раненого – 21-летняя девушка вынесла с поля боя восемь десятков раненых. «Несмотря на то, что я живу в земле под разрывы всякой музыки, но нахожу время черкнуть, – писала она в письме за несколько часов до гибели 7 мая. – Вот просвистела пуля, сволочь снайпер не даёт писать. Ну вот, мамочка, какая у меня жизнь, ты не можешь представить, но мне очень приятно, что я являюсь защитником Севастополя. Вот скоро покончим с ненавистным врагом, тогда буду дома…»

Женю похоронили в Симферополе, а в 2011-м её могилу осквернили местные укронацисты. Всё-таки Севастополь и столица Крыма – очень разные. До сих пор в Симферополе, например, есть улица, названная в честь Бела Куна, кровавого палача русских людей. Такое в Севастополе невозможно. Севастополь даже при Украине оставался русским городом. А значит, православным. В 1995 году здесь, на Сапун-горе, рядом с мемориалом у Вечного огня по благословению Патриарха Алексия построили храм в честь Георгия Победоносца.

Храм в честь Георгия Победоносца

Когда я подошёл к нему, женщина-служка мерно ударяла в колокол на звоннице. За её спиной располагалась стена, на которой – большой текст о том, кто имел отношение к строительству и освящению храма. Прежде в первых строках этой вырезанной в мраморе надписи значилось, что храм построен попечением украинского президента Кучмы и какого-то торгового дома. В 2020 году при реконструкции мемориала надпись на мраморной стене обновили – эти имена с неё исчезли.

Шатровый купол храма некоторые посетители мемориала сравнивают со снарядом. Его венчает скульптура ангела, автор которой – Николай Доненко, ныне епископ Ялтинский, а тогда иерей, настоятель Покровского храма в Ореанде, автор нескольких книг о подвиге новомучеников, а ещё раньше – профессиональный скульптор, член Союза художников СССР, яркий представитель здешней художественной богемы.

Храм был построен за 77 дней, что, в общем-то, немудрено, потому что он невелик – неслучайно поначалу задумывался как часовня. Внутри едва ли поместится дюжина прихожан. На сводах храма – портреты и иконы военачальников: Фёдора Ушакова, Димитрия Донского, Александра Невского (с нимбами) и адмиралов Владимира Корнилова, Михаила Лазарева, Павла Нахимова, генерала Михаила Скобелева (без нимбов). На входе в храм объявление: «Специальный гуманитарный центр Крымской митрополии собирает для полевых госпиталей и воинов на фронте вещи – от резиновых тапочек и подушек до раций». Отдельно – напоминание: «Женскую, детскую одежду и обувь просьба не приносить».

На склоне Сапун-горы, только с обратной стороны, расположен женский скит Корсунской иконы Божией Матери. Об этом мало кто знает из посетителей мемориала, а туристические проспекты почему-то умалчивают. Вот и я узнал поздно – не успел попасть на богослужение. От храма Георгия Победоносца дотуда минут десять пешком.

Чтоб добраться, нужно пройти мимо сомнительного сооружения – какие-то энтузиасты разложили на поляне в лесу каменный лабиринт, поставили деревянного болвана и объявили этот новодел «языческим капищем». Ещё один метастаз неоязычества, бурным цветом расползшегося ныне по Украине. Что ж, в такое время живём: для кого-то святыня, а для кого-то – «место силы». В России восстанавливают мемориалы Великой Отечественной, а на Украине крушат, выкорчёвывая память об освободителях и воспевая гитлеровских прихвостней.

Для нас Севастополь с Сапун-горою – место славы, политое кровью в двух страшных войнах: Крымской и Великой Отечественной; для них – уже проданная было под базу НАТО территория. И страшно даже представить, во что власти этой страны превратили бы теперь Сапун-гору, если б Крым не вернулся в родную гавань.

…А в Севастополе опять объявлена тревога. Общественный транспорт остановился, полиция рекомендует спуститься в укрытия. Но севастопольцы, уже привычные к этому, продолжают заниматься своими обычными делами. Где-то молятся за его жителей монахи, где-то на дежурстве моряки и защитники неба, где-то экскурсоводы рассказывают детям об истории былых времён. И над всем этим Бог, Который хранит этот город-воин и его святыни.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска