Забытые шведами и финнами уроки русско-шведской войны (1741–1743)

Светлана КУДРЯШОВА

Среди возвращённых Петром Великим исконно русских земель был и древний Выборг, основанный, согласно Иоакимовой летописи, сыном князя Гостомысла Выбором. Несколько веков он переходил то к шведам, то к русским, а при Петре Первом по Ништадтскому договору, завершившему Северную войну, Выборг окончательно перешёл к России. Неразумные шведы, однако, не смирились и в 1741 году, спустя 20 лет после заключения мирного договора, решили взять реванш. Но русские не только отбились, но и спасли противника, слёзно, можно сказать, взмолившегося о спасении от нападения датчан.

Всего с XII по XIX век русские со шведами воевали 17 раз, не считая мелких приграничных конфликтов. О большинстве помнят только историки. Забытой оказалась и шведско-русская война 1741–1743 годов, славная и победоносная для нашего оружия.

Памятник битве за Вильманстранд 1741 г. в Финляндии. Мемориальная табличка на нём гласит: «В день 23 августа 1741 года, во время войны, известной как “Меньшее зло”, здесь произошла битва финской оборонительной армии с превосходящими силами противника… По взятии город Лаппеенранта был разграблен и сожжён. Духи предков взывают к нам: “Храните от напастей эту землю, пропитанную потом и кровью прошлых поколений”».

Бог не остался «нейтральным»

Два десятилетия после Ништадтского мира отношение Швеции к России было ровным. Но лишь пока в Стокгольме не образовалась воинствующая партия «шляп», подстрекаемая Францией к войне с Россией. Она опиралась на промышленников и богатых торговцев. Ей противостояла более миролюбивая партия «колпаков», сторонниками которой были представители духовенства, высшие шведские чиновники, крупные помещики, горожане из провинции и зажиточные крестьяне. Им нужен был мир, чтобы страна могла развиваться. В неё же, как ни странно, входило немало шведских офицеров. Впрочем, ничего странного: они ещё помнили, как русские намяли бока их полкам. Увы! Большая часть населения Швеции сочувствовала «шляпам», стремясь вернуть утраченное господство на Балтийском море. Встали на сторону «шляп» и представители Финляндии на риксдаге (заседании парламента) 1741 года. Они словно не понимали, что бедствия новой войны падут всей тяжестью прежде всего на их многострадальную родину.

Самым ярым сторонником войны стал ландмаршал (предводитель шведского дворянства) Карл Левенгаупт, назначенный главнокомандующим армии и флота. Именно он возглавил комиссию, которая выработала документ, равно воинственный и неумный. В нём, в частности, говорилось, что:

1. «Если Россия будет просить мира, то не вступать с нею даже и в перемирие раньше, чем предварительно не будут уступлены Швеции Карелия, Кексгольм, Выборг, Санкт-Петербург, Кронштадт, Кроншлот и вся Нева. Основанием настоящего мира принять Столбовский мир, заключённый в 1617 году; поэтому Швеции и её союзникам, кроме уже упомянутого выше, должны ещё были быть уступлены вся Эстляндия, Лифляндия, Карелия, Ингерманландия и все принадлежавшие прежде Швеции острова, и сверх того, всё Ладожское озеро, так что граница должна быть значительно отодвинута к востоку против той, которая была назначена в 1617 году, и идти чрез Онежское озеро до Белого моря…»
2. При частичной неудаче Швеции на море или на суше «требовать только, чтобы были возвращены Эзель и Дагэ, и остальные острова Финского залива, а также вся Эстляндия, Ингерманландия, Карелия и Кексгольмская губерния, со всеми принадлежащими к ним городами и крепостями. Одним словом, восстановлены только те границы, которые существовали в 1700 году…»
3. В случае же поражения Швеции «вся Карелия, Кексгольм, Выборг и вся река Нева, с крепостью Нотебургом, Санкт-Петербург, Кронштадт и Кроншлот должны быть уступлены Швеции. Россия должна обязаться не иметь военных судов или галер в Финском заливе или у берегов Эстляндии и Лифляндии, откуда вывоз хлеба снова должен быть дозволен на условиях Ништадтского мирного договора, о котором, впрочем, ни под каким видом не упоминать, но считать его совершенно уничтоженным, так как он заключает в себе такие пункты, которые служат России предлогом вмешиваться в частные дела Швеции».

Чарльз Эмиль Левенгаупт

Особенно изумителен, конечно, последний пункт, вызывающий сомнения в здравом рассудке членов комиссии. С какой стати Россия (в случае своей победы) должна будет что-то уступить – совершеннейшая загадка.

Впрочем, шведы настолько были уверены в своей победе, что гордо заявляли: «Лишь бы Господь Бог остался нейтральным, тогда вполне можно быть уверенными в желанном успехе (расправиться с русскими). Война теперь или никогда!» 21 июля 1741 года при громе труб и литавр война была объявлена России. Кстати, тогда впервые, задолго до Наполеона, было провозглашено, что война объявлена против «ныне царствующего Царя Русского», но не против российского народа. Таким образом враг надеялся, возможно, задобрить новых подданных на захваченных территориях.

Сражение при Вильманстранде

Власти в Санкт-Петербурге, узнав заранее от своего посланника в Стокгольме о готовящейся войне, тотчас же послали полки в Финляндию. Русские войска насчитывали около 18 тысяч солдат регулярной армии, ещё 10 тысяч находились в приграничных гарнизонах. В Выборгской крепости были произведены большие фортификационные работы, поскольку она была недостаточно укреплена.

Командовал нашими войсками граф Пётр Петрович Ласси. Имя не столь известное, поэтому скажем о нём несколько слов.

Фельдмаршал Пётр Петрович Ласси

Урождённый Пирс Эдмонд де Лэйси, он происходил из дворянской католической семьи в Ирландии, служил сначала в английской, затем во французской и в австрийской армиях, а в 1700 году поступил поручиком на русскую службу и принял участие в Великой Северной войне. Уже в 1701 году фельдмаршал Борис Петрович Шереметев произвёл Ласси в капитаны и назначил командиром гренадерской роты. В чине полковника он отличился в Полтавском сражении, был ранен, но его подразделение первым вступило в Ригу. Ласси же стал первым русским комендантом города.

Самым громким его делом было командование одним из русских отрядов, когда в 1719 году к побережью Швеции направилась морская экспедиция галерного флота. Десантники Ласси разгромили собранные против них военные силы шведов. За заслуги Ласси был поощрён производством в чин генерал-лейтенанта. Так постепенно он дослужился до фельдмаршала. Воин по природе, Пётр Петрович не только любил и знал своё дело, но и выгодно отличался от других русских полководцев из иноземцев тем, что всегда и всюду преследовал интересы России, а не свои собственные. Близко знавший его французский посол Тротти отзывался о фельдмаршале как о человеке «чрезвычайной храбрости и хладнокровия», который «ничего не делает на авось, всеми мерами заботится о сохранении своей репутации, бережёт войска, которые его обожают». Пятьдесят лет провёл он на русской службе, прежде чем почить в 1751 году.

* * *

Шведские войска в Финляндии насчитывали около 18 тысяч штыков и находились под временным начальством генерала Генриха фон Будденброка. Всеми силами к крепости Вильманстранд (ныне – г. Лаппеенранта) он выдвинуться не решился. Узнав, что шведские силы разделились, граф Ласси немедленно двинул свой 10-тысячный корпус им навстречу. Поясним: через шпионов и переметчиков он имел самые подробные сведения о шведской армии, а лучшими его разведчиками были выборгские мещане, у которых имелись родственники и связи по всей Финляндии.

Сражение произошло под Вильманстрандом 23 августа 1741 года. Численный перевес был на стороне русских, зато шведы занимали возвышенность, причиняя своими орудиями большой урон нашим полкам. Под сильным огнём русские гренадеры дрогнули и стали уже отступать, и тогда шведы, разгорячённые своим успехом, сошли с возвышенности, желая преследовать отступавших. Это их и погубило. Русские немедленно нанесли контрудар, овладев высотами. Их огня не вынесли финские полки, находившиеся в составе шведкой армии: объятые паникой, они перестали слушаться офицеров и бросились искать спасения кто в лесу, кто на ближайшем острове.

После этого была взята и сама Вильманстрандская крепость. Комендант поначалу поднял белый флаг – что означало сдачу гарнизона. Однако не разослал приказание всем постам прекратить стрельбу, и в нарушение правил ведения войны были застрелены наш барабанщик, отправленный с требованиями капитуляции, генерал-майор фон Икскуль и полковник Леман, которые для предотвращения ненужного кровопролития взбежали на вал и стали по-шведски объяснять солдатам противника, что их начальство хочет сдаться. Подобного вероломства не стерпели русские солдаты: после пяти часов битвы, к вечеру, город был взят штурмом. Всего было убито около четырёх тысяч шведов, около полутора тысяч попали в плен.

Пленные шведы под конвоем были отправлены сначала в Выборг, а потом в Санкт-Петербург. Обращались с ними хорошо. Офицеры были размещены в домах вельмож и пользовались их гостеприимством до тех пор, пока хвастун граф Антон Вазаборг не позволил себе дерзких рассуждений о русском правительстве и народе, после чего все шведские офицеры, кроме командира корпуса Врангеля, были разосланы по губерниям.

Остатки разбитого шведского корпуса бежали по направлению к Фридрихсгаму (ныне – г. Хамина), а русские войска, не имея с собой достаточного количества фуража и провианта, вернулись в Выборг. Победу торжественно отпраздновали в Санкт-Петербурге. Михаил Васильевич Ломоносов написал оду, восхваляя первые трофеи царствовавшего младенца Иоанна III (Иоанна Антоновича):

Российских войск хвала растёт,
Сердца продерзки страх трясёт,
Младой Орёл уж Льва терзает.
Преж нежель ждали, слышим вдруг
Победы знак, палящий звук.
Россия вновь  трофей вздымает
В другой на финских раз полях.

….

Смотри, тяжка коль шведов страсть,
Коль им страшна российска власть.
Куда хотят,  того не знают.
То тянут, то втыкают меч,
То наш грозятся мир пресечь,
То оной ввек хранить желают;

….

За нами пушки, весь припас,
Прислал что сам Стокгольм про нас:
Даёт подарок нам в неволю.
При Вилманстранде слышен треск,
Мечей кровавых виден блеск.

Император-младенец Иоанн Антонович

Война продолжается

25 ноября 1741 года на Российский престол взошла дочь Петра Великого – Елизавета Петровна. Шведы рассчитывали, что она, исполняя их желание, вернёт завоёванное отцом, но ошиблись: Елизавета не желала омрачать начало своего царствования уступкой русских земель.

Между тем Швеция продолжала бурлить. В том же ноябре к генерал-аншефу Левенгаупту в Стокгольме явился известный в шведской армии офицер капитан Лёвинг, хорошо знакомый с местностью вокруг Выборга. Он попросил разрешения сформировать отряд из двух тысяч добровольцев, уверяя, что, воспользовавшись стоявшей в то время непогодой, взберётся в ночное время на валы Выборгской крепости, овладеет ею без малейшего кровопролития и передаст её в руки своего короля. Левенгаупт, правда, отказал Лёвингу, но возбудил этим сильное негодование в армии.

Дело решительно двигалось к новой войне. В ответ на требования шведов, не дожидаясь, когда противник вновь соберётся с силами, Елизавета Петровна объявила об окончании перемирия. 1 марта 1742 года из Выборга на разведку были отправлены комендант города полковник Исаков с двумястами пехотинцами и майор Стоянов с двумястами гусарами. 2 марта 1742 года до города-крепости неприятеля Фридрихсгама дошло известие о появлении неподалёку русских – поднялась невообразимая суматоха.

Надо сказать, нервы шведов к этому времени были сильны расшатаны. Их лагерь рядом с крепостью представлял собой удручающую картину, как и сам Фридрихсгам. Воздух болотистой местности около города, где квартировали шведские войска, был отравлен вследствие того, что здесь небрежно зарывали покойников: в одном месте из земли торчала нога, в другом – рука. Землянки, в которых укрывались шведы, были так сыры, что платье плесневело на теле. Эти же землянки заменяли им могилы. Их наполняли трупами и затем засыпали землёй. От болезней люди ежедневно умирали сотнями. Трупы зарывались не только безо всяких воинских почестей, но и без церковных обрядов. Солдаты роптали, но Левенгаупт продолжал доносить, что армия в хорошем состоянии и, как только весной прибудут флот и подкрепление, можно будет с успехом начать военные действия. И вот суда с провиантом и войсками из Швеции пришли. К концу мая Левенгаупт имел 15 тысяч свежих штыков.

Хотя у Ласси воинов было больше, шансы отбиться у шведов имелись. Вся прибрежная полоса Финляндии представляла из себя ряд удобных для защиты узких проходов, по которым русские войска могли продвигаться лишь малыми частями. Поэтому главной бедой для шведов стал беспримерный упадок духа. Когда в июне русские войска смогли наконец выдвинуться из Выборга по направлению к Фридрихсгаму, дух шведских воинов пал настолько, что на военном совете было принято решение об оставлении Фридрихсгамской крепости. 26 июня 1742 года шведы без боя покинули крепость, взорвав пороховые погреба. Русские бросились тушить пожары, но смогли спасти лишь четверть города.

Участник подрыва крепости писал: «Какая удивительная была иллюминация, когда в цейхгаузе лопались тысячи бомб и гранат и множество 24-фунтовых пушек разрывало между шведскою и русскою армиями. Окончив исправно эту иллюминацию, мы в довольно хорошем порядке пробежали до реки Кюмени, где начались новые иллюминации сёлами и пильными и мукомольными мельницами; заметьте, всё с особенною аккуратностью. Когда русские с большим трудом опять догнали нас, то у Кюмени была сделана третья иллюминация мостами и всем, что попадалось, так что даже не уцелело ни одной собачьей будки… Мосты мы везде жгли… Солдаты были взбешены, осыпали проклятиями трусость своих начальников и готовы были плакать с отчаяния, что им не позволяют драться. Если мы будем так продолжать, то я надеюсь увидеться скоро с моими друзьями в Стокгольме».

Бегство шведов из Фридрихсгама проходило с такою поспешностью, что Эстерботнийский полк забыл там два знамени. В почтовом доме, уцелевшем от пожара, русские нашли множество писем, написанных офицерами в Швецию к родным. Общее настроение и предвидение будущего выразил майор Лагеркранц в письме к своей жене: «Мы живём в жалкие времена: у нас плохие генералы, глупые головы, которые всячески притесняют всех порядочных и храбрых людей, производят мальчиков в офицеры, не думают о защите страны, но при приближении неприятеля всегда отступают и, верно, побегут таким образом до самого Гельсингфорса, откуда потом на судах уйдут в Швецию». Именно это письмо, как уверяют, побудило фельдмаршала Ласси продолжить наступление. Во всех почти лагерях, оставленных неприятелем, русские находили целые связки писем, заключавших в себе самые подробные сведения о шведской армии.

Капитуляция шведов

Шведы могли преградить путь наступления русских на реке Кюмени, потом у города Борго (Порвоо) и, наконец, в окрестностях Гельсингфорса (ныне – г. Хельсинки). Но они этого не сделали, будучи совершенно деморализованы. Финские солдаты бросали ружья и убегали в свои деревни – так, например, в Карельском драгунском полку оставалось всего 73 человека вместо 730; шведские офицеры толпами уезжали в Стокгольм. Русские преследовали шведов по пятам.

Императрица Елизавета Петровна

«Мы же здесь… имеем, призвав всемогущего Бога в помощь, без всякого замедления и далее за неприятелем следовать», – писал фельдмаршал Ласси об этом в донесении к императрице. Он же приказывал гусарам и казакам тех жителей, которые «ружьём не противятся, не токмо не побивать и не грабить, но и жилищ их не жечь и не разорять». В одном из донесений фельдмаршал просит отправить в Вильманстранд пастора, знающего шведский и финский языки, чтобы тот привёл к присяге новых подданных русской царицы. В то же время шведская армия везде жгла мосты и деревни, травила лошадьми посевы, отбирала у обывателей скот.

Сдав ещё две крепости, шведская армия наконец остановилась в Гельсингфорсе и окопалась. С одной стороны она была защищена заливом, с другой – возвышенностями, на которых выставила свои орудия. Силы воевавших оказались почти равными. При таких условиях шведы могли и должны были принять бой. Но не дали. Их снова неудержимо влекло в путь.

Русской армии очень помог финский мужик, явившийся в лагерь и объявивший, что желает говорить с фельдмаршалом. Он сообщил, что шведская армия намерена на следующий день выдвигаться к Або (ныне – г. Турку), но этому легко можно воспрепятствовать, так как в лесу есть дорога, проложенная по приказанию Петра Великого в прошлую кампанию, которую без труда можно снова привести в исправность, срубив кустарник, которым она поросла за 30 лет. На следующий день направлявшиеся в Або шведы были поражены, увидев на пути русских, и поспешно вернулись в Гельсингфорс. Заняв дорогу к Або, русские отрезали шведам сообщение сухим путём. Русский флот под предводительством адмирала Захара Даниловича Мишукова запер шведскую армию со стороны моря, а шведский флот бежал.

Прошло ещё несколько дней, и вся шведская армия 24 августа 1742 года капитулировала при Гельсингфорсе, получив право на судах отправиться в Швецию. Десяти финским полкам было дано право или отправиться в Швецию, или, сдав оружие, знамёна, лошадей и обоз, разойтись по своим домам. Финские войска избрали последнее: они пришли в русский лагерь и присягнули Её Величеству императрице Елизавете Петровне.

26 августа 1742 года началась эвакуация шведов на судах, в основном купеческих, продолжавшаяся около трёх недель. От стужи и сырости множество гибло; у островов, где останавливались суда, приходилось свозить на берег мёртвых, которых часто просто бросали, даже не закопав. Лишь небольшая часть армии возвратилась в Швецию.

Ожесточение против военачальников Левенгаупта и Будденброка в Швеции было таково, что ещё до прибытия их в Стокгольм они были арестованы и преданы суду. Левенгаупт не был трусом: отступая с армией, он спокойно наблюдал, как рядом с ним падают русские ядра. Но он считал своей главной целью сохранение армии и потому регулярно отдавал приказы об отступлении. В результате этот самый популярный до войны человек в Швеции был приговорён к смерти и обезглавлен. Такая же участь постигла и генерала Будденброка, который, наоборот, был противником отступления. Но это его не спасло.

Итоги

В мае 1743 года, когда эскадра под командованием генерала Ласси должна была отправиться в Финляндию, императрица Елизавета Петровна приняла участие в молебне на галере графа и пожаловала ему золотой крест-мощевик и бриллиантовый перстень. Война подходила к концу. Единственный морской бой произошёл у деревни Корпо – после двухчасовой жаркой канонады с обеих сторон шведы опять отступили.

Медаль «В память Абоского мира», 1743 г., для ношения на Андреевской ленте

Поражения на суше и на море наконец-то убедили шведов, что война проиграна позорно, окончательно и бесповоротно. 7 августа 1743 года в Або между Россией и Швецией был подписан мир. Война стоила Швеции 50-тысячного войска и 79 бочонков золота, не считая тех 28, которые она получила от Франции. Шведы утверждали, что причиной неудач была трусость финнов, но не могли объяснить, почему разорённые ещё до начала войны почти двухлетним содержанием значительного корпуса шведских войск финны должны были ещё и умирать за них.

Наши войска заняли почти всю территорию Финляндии.

Ещё до заключения мира русские начали налаживать мирную жизнь в этом крае. Шведские и финские историки отмечали, что русские обращались с населением с необычайной человечностью. Начальником Финляндии назначен был Иван Иванович (Иоганн Бальтазар) фон Кампенгаузен. Он ранее состоял на шведской службе и потому знал местные порядки. Всюду стали восстанавливать разрушенные церкви и общественные здания, дороги и мосты. По повелению императрицы населению разрешили праздновать запрещённые шведами апостольские дни. На государственные должности определяли преимущественно финнов. Труднее было наладить лишь дела университета, поскольку почти весь его преподавательский состав покинул Финляндию.

Хотя население было обложено контрибуцией в пользу русского войска, расквартированного в крае, эта контрибуция взималась в размерах шведского времени, при этом местные земские управители могли отстаивать перед военной администрацией свои интересы. Более того, финские отставники, воевавшие против нас, стали получать пенсии. Стоит отметить, что такую деликатность проявлял победитель во враждебной ему стране. И всё же при этом в Финляндии готовился заговор против русских войск. Его не успели осуществить только потому, что войска вскоре покинули Финляндию.

Согласно Абоскому мирному трактату, Россия получила земли Финляндии от границ Выборгской губернии до реки Кюмени. Стратегически важным стало удаление границы Российской империи от её столицы Санкт-Петербурга. Но остальные захваченные территории Россия вернула Швеции, не оставив себе даже те земли в Северной Карелии, которые принадлежали ей прежде по Ореховецкому договору 1323 года. Немаловажным было и то, что данным договором Швеция вновь подтвердила право России на отошедшие ранее к ней по Ништадтскому мирному договору территории в Прибалтике. Главное же в том, что укрепилось положение России на Балтийском море. Очередная попытка отрезать Россию от Балтики не удалась, враг не смог повернуть историю вспять.

Мир был торжественно отпразднован в Санкт-Петербурге. 15 сентября 1743 года, после сигнала-выстрела из 21 пушки Петропавловской крепости, вся знать, в том числе иностранные министры, собрались на Божественную литургию и благодарственный молебен в храме Казанской иконы Божией Матери на Невском. На Неве были расставлены в три колонны галеры и кончебасы, которые вместе с полками трижды открывали беглый огонь из ружей. При первом залпе во всех церквах начался колокольный звон…

Помощь вчерашнему врагу

О «человечном характере» войны, которую вели русские, можно судить то такому поразительному факту.

Не успели ещё уполномоченные разъехаться из Або, как шведские представители попросили помощи у России. Дело в том, что Швеции грозила войной Дания и внутри королевства ожидали больших беспорядков и осложнений. Генералу Кейту приказано было немедленно отправиться в Швецию с 10-тысячным корпусом войск на галерах и кончебасах.

Наступала уже холодная осень, и переезд через Балтийское море делался крайне затруднительным. Однако Кейта не остановили ни надвигающиеся бури, ни холода, ни жалобы и заявления флотских офицеров, которые он, не распечатывая, совал в карман. Приказ к отплытию был отдан. Переход в Стокгольм был особенно труден. Несмотря на это, 30 ноября 1743 года Ростовский и Казанский полки торжественно, с музыкой и расправленными знамёнами, вошли в столицу Швеции. Король Фридрих I был очень доволен оказанной ему поддержкой. Русские войска разместили на зимних квартирах к югу от Стокгольма. Находясь в Швеции, генерал Кейт исполнял обязанности нашего посланника при шведском дворе. В июле 1744 года он получил приказ вернуться в Россию со своим отрядом, так как у датчан пропала всякая охота нападать на ослабленного соседа.

Так закончилась эта война, одна из великого множества, что пришлось вести России. Но была ли она последней? Нет. Спустя 45 лет Швеция снова напала на Россию, намереваясь, ни много ни мало, захватить Санкт-Петербург. Делалось это при содействии и финансовой помощи Франции, Англии и Турции. Достигнуть Швеция снова ничего не смогла и подписала очередной «вечный мир» с Россией. Но и эта война не стала последней. По итогам следующей войны, 1808–1809 годов, Швеция лишилась Финляндии, потерпев поражения от наших знаменитых военачальников – Багратиона и Шувалова. И снова финансировала шведскую афёру Англия, подписавшая со Швецией договор, по которому обязалась платить по миллиону фунтов стерлингов ежемесячно во время войны с Россией, сколько бы она ни продолжалась…

Прошло два века, во время которых Швеция официально придерживалась политики нейтралитета во всех европейских войнах (хотя королевство осуществляло поставки гитлеровской Германии почти до самого окончания войны). И вот нынче «вдруг» Швеция отказывается от этой политики и решает вступить в военный блок НАТО. Что тут скажешь? История учит всех нас, что она ничему не учит. По-видимому, страна созрела для того, чтобы наступить на старые грабли, окончательно забыв старинное завещание, которое средневековый король Магнус оставил для шведского народа, – никогда не ходить войной на Русь.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска