МОИ КОРНИ

Мои корни остались в России,

На далёкой сторонке лесной,

Там, где деды и прадеды жили,

Но живыми не знаемы мной.

Годы их проходили обычно

В неустанных работах, трудах.

Исполняли работу привычно,

А по праздникам были в церквах.

Узнаю я о них по крупицам

По рассказам от мамы моей,

И теперь их крестьянские лица

Ещё стали мне ближе, родней…

Зинаида Степановна Ельсукова (Мышкина)

Уважаемые сотрудники редакции газеты «Вера»! Наша семья более 15 лет выписывает и читает вашу газету. Спасибо за ваш творческий труд, за верность православным традициям. Много замечательных публикаций посвящено репрессиям в отношении духовенства и крестьянства. Хотелось бы и мне рассказать о своих репрессированных родственниках.

Степанида

Моя бабушка по материнской линии, Помыткина Степанида Григорьевна, родилась в 1883 году в деревне Швецово Лебяжского района Кировской области. Деревня располагалась на высоком берегу реки Байсы. Дома были в основном кирпичные, так как в окрестностях находились залежи красных глин и жители умели делать из неё качественный строительный кирпич. В настоящее время деревня умершая, пустующая, но часть домов сохранилась до наших дней.

Один из сохранившихся домов в д. Швецово. Фото из архива Просветительского сообщества «Вятка. Наследие…»

Родители были трудолюбивые, хозяйственные, жили в достатке, своим трудом. В семье росли две дочери: Степанида и Мария. Жили в деревянном доме, а в кирпичном располагалась торговая лавка с продовольственными и промышленными товарами. Держали много скота: лошадь, корову, овец, поросят. За товаром прадедушка на лошадке ездил обычно в Казань.

Старшую, Степаниду, выдали замуж в соседнюю деревню Вичур, которая располагалась на противоположном берегу Байсы, за достойного паренька Филиппа. В семье свёкра и свекрови тоже был достаток. Трудились с восхода солнца до позднего вечера. Скота держали так много, что у невестки между кормлениями животных не успевали просохнуть подолы длинных юбок. Родились двое детей: сын Алексей и дочка Мария. Детей с раннего детства приучали к посильному труду, к вере православной. В воскресные и праздничные дни всей семьёй ходили в церковь, молились, помогали бедным. Дедушка Филипп служил в царской армии, был участником Первой мировой войны. Однажды он вернулся с молодой женщиной, сказав, что привёз работницу в дом. Но через некоторое время стали замечать, что между ними есть отношения. Моральные устои тогда были строгими, и прадед Сергей выгнал из дома своего сына с любовницей, а сноху с малыми детьми оставил.

Жизнь продолжалась, но наступили тридцатые годы. Семья была раскулачена, имущество всё было описано и пущено на торги. Из дома вывезли всё, а семью временно поселили в амбаре. Дом разобрали на кирпич, впоследствии из него была построена ферма колхоза «По Ленинскому пути». Свёкор со свекровью, не выдержав позора, страданий и лишений, вскоре умерли. Брат матери, Алексей Филиппович, которому было 19 лет, был лишён избирательных прав и выслан за пределы края, в Свердловскую область. Моей маме было тогда всего 14 лет. Пять лет с бабушкой они скитались по району в поисках работы и жилья. Работали по найму: косили, жали, убирали. На зимнее время им давала приют Антонина Коновалова, жившая в деревне Пекельдино с мужем и детьми. Она была сиротой и в девичестве жила в семье Помыткиных, оттуда её и выдали замуж, снабдив соответствующим приданым. И, помня добро, она не оставила в беде моих бабушку и маму.

Достигнув совершеннолетия, мама вышла замуж в работящую семью Сушенцовых, где было четверо сыновей, и снова обрела кров над головой. Но я с детства помню, как мама часто плакала и говорила, что её жизнь и жизнь её детей сложилась бы совсем по-другому, если б не раскулачили и не пустили по миру. Несколько раз мы с мужем и нашими детьми были в деревне Вичур (сейчас она нежилая), стояли у остатков фундамента дома – и казалось, что не старые тополя шумят, а плачут, стонут и кричат люди. Это была большая трагедия: жили люди, трудились, молились Богу, помогали нуждающимся, а их объявили врагами народа, выгнали из домов, выслали, отправили в лагеря и на поселения. Сколько их сгинуло: сметливых, умных, работящих крестьян-середняков!

Наша семья обращалась в разные архивы, но, к сожалению, документов на раскулачивание не оказалось (они были безвозвратно утеряны), так что и бабушка, и мама, и дядя официально не были реабилитированы.

Крёсна

Подобной оказалась участь и сестры бабушки Степаниды – Марии Григорьевны Швецовой, 1890 года рождения. Но судьба её сложилась иначе. Младшая дочь, она не выходила замуж, жила со своими родителями в деревне Швецово, вела хозяйство. Вспоминала, что в воскресенье все люди шли в Божий храм на литургию, а ей приходилось торговать в лавке. Когда в 1930 году семья была раскулачена, Мария Григорьевна как «владелец кулацкого хозяйства» (прадедушка Григорий к этому времени уже умер) была лишена избирательных прав и подлежала выселению. Но она тайно покинула родные места и ушла пешком в село Васильевское Немского района.

Приютили её в церкви. Жила в церковной палатке и помогала в храме: пела на клиросе, пекла просфоры, работала чтецом, сторожем – не отказывалась ни от какой работы. С тех пор вся её жизнь была связана с Церковью. Когда закрыли храм в Васильевском, с двумя монахинями перешла служить в церковь села Сретенское Нолинского района. После закрытия и этого храма переехала в марийское село Байсу Уржумского района, где была церковь Святого Василия Великого. Но в 60-е годы прошлого столетия и в этом храме запрещают служение Богу. С того времени и уже до самой смерти Мария Григорьевна несла послушание в Успенском храме города Нолинска. В её доме часто жили паломники – всем давала кров, многим старалась помочь и словом, и делом. В детстве, во времена атеизма, мы, её внуки, тихонько ездили к ней в гости, была она для нас второй мамой. Там нас крестили, там мы узнавали о православной вере.

В семье отца и матери нас было 10 детей. Старшие, родившиеся до войны братья Евгений и Александр, после окончания основной школы учились в Нолинском техникуме. Обучение в то время было платным, и наша крёсна, так мы её звали, платила за обучение, так как в колхозах того времени была только натуральная оплата труда. А затем они получили высшее образование. Евгений работал главным инженером на заводе, Александр – директором совхоза. Пока наш отец, Сушенцов Павел Егорович, был на фронтах Великой Отечественной войны, умерли от воспаления лёгких другие два брата, Виталий и Михаил, – у матери не было возможности отвезти их в больницу. После войны родилось шестеро детей. Отец работал день и ночь, но в колхозах того времени платили гроши. Семья жила бедно, выживали за счёт приусадебного хозяйства, трудились как пчёлки и взрослые, и дети. Все старались хорошо учиться, после школы продолжали обучение в техникумах, а потом получали высшее образование. Во всём наша крёсна старалась нам помочь: деньгами и продуктами, одеждой, мудрым наставлением, добрым словом.

Умерла Мария Григорьевна в возрасте 88 лет, похоронена была на старом кладбище г. Нолинска. 27 сентября 1995 года она была реабилитирована. Вечная ей память и Царствие Небесное!

Т.П. Чупракова,

п. Лебяжье Кировской обл.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска