Галина ЗАХАРОВА

Иллюстративное фото (horse-school.ru)

Отец Макарий в монастыре как-то благословил курочек кормить. Вроде как послушание. Пошли мы с ним знакомиться с будущими питомцами. Он показал курятник, напоминающий большое футбольное поле, огороженное высокой сеткой из проволоки. Может, здесь когда-то и гоняли мяч – ну а теперь бегают куры. Стайками они дёрнулись куда-то и замерли. Постояли и стали расходиться. Почему-то все рыжие. И сколько же их тут! Никогда я ещё не имела дел с курами – а тут сразу голов эдак двести, поди поуправляйся с ними. Страшновато. У большинства плешивые головки, у других – спинки. Видно, витаминов не хватает. Добрались до небольшого загончика на столбах, засыпанного опилками; здесь круглые плетёные корзинки и ящики с сеном, где, по идее, должны находиться яйца.

Куры, увидев нас, чуть встрепенулись, но, сообразив, что с нас взять нечего, стали разрывать когтями опилки и что-то выковыривать. Те, которые сидят на яйцах, нахохлились. На жёрдочке сидела пара, остренько поглядывавшая на нас и готовая, чуть что, вспорхнуть.

Вышли из курятника. Отряхнувшись, отец Макарий повёл меня на другое поселение, поменьше. Здесь за такой же высокой проволочной сеткой неторопливо расхаживали петушок и четыре чёрных курочки, блестевшие ярко-рыжей пестринкой. У петуха мягкий мясистый гребень то и дело валился в разные стороны. Компания опасливо поглядывала на нас, продолжая рыться в мучнистой шелухе сена. Отец Макарий пояснил, что эти куры несутся нерегулярно, а отчего – неизвестно.

Показали мне всё, разъяснили – и с завтрашнего дня я на послушании.

С утра уже вовсю радовало солнышко. Всякая тварь при деле: куда-то несётся стрекоза, летают кругами бабочки, шмель шебуршит в недрах цветов, а жирный червяк, ловко пристроившись на листе капусты, уплетает его вовсю. Кур бы сюда!

Сделав по норме кучу драгоценных кормов с добавлением свёклы, моркови и прочей растительной дребедени и нагрузив ими большой таз, направляюсь к калитке. Прихватила с собой и две корзинки для сбора яиц.

Куры каким-то образом уже давно вычислили меня. Огромная стая птиц с поднятыми вверх головками стояла вплотную у калитки, которую мне предстояло открыть. «Будем стоять насмерть!» – можно было бы подписать эту картину. Остальная команда, до которой не сразу дошёл слух о прибытии кормилицы, завидев меня, уже неслась, кособоко подскакивая и размахивая крыльями и крича во всё горло на своём языке: «Родная наша пришла! Корм несёт!» И те, что стояли плотной толпой у калитки, подтверждали: «Несё-от! Сами видим! Дождались!» Всполошился куриный народ – бегут на всех парах, подлетают сверху. От дикого кудахтанья, оглушающих криков и я заразилась крикливостью: «Вы что, не ели никогда? Что за люди?! Всем достанется! Да дайте хоть калитку-то открыть!» Проникнув наконец на куриную территорию, с трудом закрываю за собой калитку. Пробраться с тазом к месту кормёжки стоит больших усилий. Я как будто тону в голодной ораве кур. Ну что это такое! – прыгают прямо на таз, так что, не в силах удержать его, бросаю на землю. «А ну кыш отсюда!» – кричу я, размахивая руками-ногами. Но непослушные куры взлетают на плечи, на голову, а потом пикируют на таз, в самую гущу корма, толкаются, залезают друг на друга. Никакой дисциплины! «А ну-у-у!» Облепленная курами, пытаюсь поднять таз, а навстречу уже торопится-летит остальной рыжий народ, тоже с ободранными грудками и шеями. Машут крыльями, прицеливаясь к еде. Кричат: «Дают! Дают! Налетай, братцы!» Ну прямо как в прежние времена у нас в России, когда в магазинах что-нибудь «выбрасывали». Всклокоченные, с дикими глазами, работают клювами, лапами, да ещё норовят отобрать еду друг у друга.

Ставлю таз уже где придётся, разбрасываю корм по сторонам. Ф-фу! Вроде справилась. Прихватив корзинки, пошла в загончик за яйцами. Не зря ж кормили! Яиц набрала, но не увидела ни одной особи. «Все ушли на фронт».

Постепенно всеобщий шум затих. Наевшись, куры отходили в сторону и пили воду, задирая плешивые шеи вверх (мне казалось, я видела, как по ним текла живительная влага). Другие приводили себя в порядок после обеда – вытирали клювы о клочки зелени.

Потом наведалась к элитным курочкам. Эти господа не летели ко мне как сумасшедшие. Они как будто и не взглянули, когда я насыпала корм в их кормушку. Только слегка насторожились, нехотя повернули головы, и взгляд их говорил: «А-а, это ты пришла… Ну, давай-давай. Ты сама по себе, мы сами по себе». Красивый петушок, поклёвывая что-то, безразлично поглядывал на меня. Заглянула в клетку – в трёх гнёздах всего одно яйцо. Негусто. Сутки работают – трое дома. Но стоило выйти и закрыть калитку, элитный петушок закричал: «Кушать, кушать подано! Все сюда!» А «дамы» и сами знают – подбежали, клюют скорей. Ни споров тебе, ни криков. Культура!

А ещё в монастыре есть те, кто тоже рад куриным кормам. Это кошки. Они на всё согласны, и если нет для них приличной еды, не брезгуют и кормами для кур. А то и сухой хлебушек погрызут. Наедятся, вылижут свою шёрстку и разбредутся кто куда, оставляя после себя рой прыгающих блох. Как-то приблудились к монастырю два трёхмесячных котёнка. Слабые, дохленькие, они на другой день пошли подкрепиться к элитным курочкам. Но петух неласково их встретил – так долбанул, что едва живы остались. Спасибо людям – оклемались.

Вот и всё моё «куриное» повествование. Слава Богу за всё.

г. Сестрорецк

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска