Помощь бездомным – тяжёлый и не самый благодарный труд. Но для вятчанки Ольги Александровны Потаповой он стал призванием.

 «ЭТО МОЁ»

Всё у неё было как у многих и многих – биографии людей моего поколения чаще всего схожи.

Ольга Александровна Потапова

– Я выросла в коммунистической семье, – говорит Ольга. – Папа состоял в партии, причём совершенно осознанно, а не ради каких-то выгод. Он был токарем шестого разряда, высочайшей квалификации, многим интересовался, много знал, многое умел. Вырос без отца, но сила духа была такой, что всю жизнь старался расти куда-то.

Бабушка была его полной противоположностью. Она много лет проработала санитаркой и не стремилась к большему. Была по-настоящему верующим человеком, но папе это казалось пережитком. Он не мог смириться с тем, что бабушка такая, и это делало их почти чужими людьми. На меня это тоже влияло, ведь папу я очень уважала. Из детства помню, как бабушка водила меня на причастие, как я стою перед амвоном. Веры не было, я вообще не должна была оказаться в Церкви, но бабушка, видно, горячо обо мне просила.

Благодаря папиному воспитанию я была активисткой-тимуровкой. Родителей никогда не вызывали в школу, так как была дисциплинированным, ответственным ребёнком. Однажды пошли всем классом в бассейн, где тренеры увидели что-то во мне. И долго, семь лет, серьёзно занималась спортом. Сначала ходила на занятия три раза в неделю, потом дело дошло до двух тренировок в день. Данные, как говорили тренеры, были отличные – высокая, худая, руки-ноги длинные. Но выше первого взрослого разряда так и не поднялась. В тринадцать лет карьеру пловчихи завершила. Амбиции, стремление были, однако не хватило силы воли и, наверное, веры, что это моё. Тем не менее я благодарна спорту – благодаря ему обрела друзей, с которыми мы близки по сей день, хотя нам уже за пятьдесят.

Детство прошло в Макарье под Кировом. Рядом с Макарьевским кладбищем, где сейчас лежат мои родители. После школы сначала работала библиотекарем и, чтобы не быть в тягость маме с папой, подрабатывала нянечкой в областной больнице. Окончила училище искусств, после чего была неудачная попытка получить высшее образование в Перми. После первого курса вернулась домой. В 92-м вышла замуж за своего Сергея, через два года родилась дочка Саша. С работой у меня много лет получалось так же, как и с плаванием. Сменила несколько специальностей, но, имея хорошие данные, нигде не добивалась особых успехов, ни к чему не прикипала душой.

К вере пришла в тридцать восемь. Было очень тяжело на сердце, так как вскоре после рождения дочери я сделала аборт. Многие и сейчас не считают аборт грехом, но хотя бы знакомы с мнением, что это убийство. В те годы всё было иначе: ничто не останавливало, считалось обыденной операцией. Семья не удержала, врачи не предложили подумать, и сама я не помышляла о том, что делаю что-то недоброе. Времена были голодные, рожать второго боялась.

Откуда пришло чувство вины? Как-то наткнулась на стих, у кого-то увидела его – обращение к матери нерождённого ребёнка. Там ребёночек пишет что-то вроде: «Я расту, мамочка. Хочу поскорее появиться на свет и увидеть тебя. Ты будешь любить меня». А в конце – эту строчку я хорошо запомнила: «Жаль, что ты убила меня». (Голос Ольги меняется, она с трудом сдерживает слёзы.) Конечно, это было неслучайно, Господь направил. Всё во мне перевернулось, я плакала и не знала, что с этим делать, к кому с этим идти, как искупить. А моя двоюродная сестра Наталья пела в маленьком Феодоровском храме. Поделилась с ней, и она стала моим проводником, предложив для начала походить на короткие вечерние службы в будние дни. Потом посоветовала подойти к отцу Петру Машковцеву, ставшему впоследствии настоятелем Успенского собора. У него я и исповедалась, став духовной дочерью батюшки.

Так началось моё воцерковление: через покаяние, погружение в тот мир, где я, наверное, впервые в жизни ощутила – это моё, без этого я себя и помыслить не могла, а всё, что было прежде, казалось ужасным. Муж пришёл попозже. Может, мои молитвы как-то помогли.

ВЕЛИКАЯ

– На Великую я первый раз пошла в 2013-м со знакомыми девчонками из другого прихода. Они знали, где ночлег найти, как питание организовать, но мне всё равно было очень боязно, что не вынесу. А сойти с этого пути – я была уверена – нельзя. Не сходят с него. Первым чудом стало то, что практически не уставала, не было ни одной мозоли. Солнце или дождь, песок или грязь, но словно пришло вдохновение. Непередаваемое ощущение, когда ты не идёшь, а будто летишь. Несколько сот людей рядом молятся об одном, поют акафист, нет суеты, нет телефонов – их тогда было намного меньше, чем сейчас.

Потом ходила ещё не раз. Во втором ходу остановились у одной женщины в Монастырском, после очень тяжёлого дня, но оказалось, что можно помыться в бане – это было замечательно. Набрала тазик с горячей водой и неожиданно его опрокинула на ногу. Боль ужасная – понять не могу, как же я дальше пойду, ведь не что-нибудь обварила, а ступню. Девчонки меня каким-то бальзамом помазали – что было под рукой, тем и намазали. Своими словами помолились Святителю Николаю, но мысли были невесёлые: «К утру, скорее всего, поднимется температура, боль будет очень сильная». Просыпаюсь – боли нет. Смотрю на ногу – вообще никаких следов ожога.

Идём, молимся каждый о своём. Многие становятся семейными парами после хода, другие ещё о чём-то просят. У нас на работе девочка много лет не могла забеременеть. Она знала, что я хожу на Великую, и как-то говорю ей: «Лен, пройди, сколько сможешь, и будет тебе по вере». Потом я с этой работы ушла, решилась ли подруга отправиться в ход, не знала, и вдруг она мне пишет: «Оля, ты помнишь, как предлагала сходить в Великорецкий ход? Так я всё-таки сходила». И присылает фотографию дочки. Именно после крестного хода забеременела. С тех пор каждый год с дочкой и мужем они проходят хоть сколько-то, чтобы поблагодарить нашего Николу Чудотворца.

Однажды отправились мы с нашим приходом. На стоянке муж случайно видит одноклассника и друга, оба родом из посёлка Уни. Пути их когда-то разошлись, а тут встретились, разговорились. Друг не знал, что его позвало в путь. Увидел, что люди идут, и что-то с ним произошло. Встал рядом и пошёл во главе колонны, где тяжелее всего, без подготовки, еды, рюкзака и палатки. При этом волнуется, глаза ошалелые, сам не понимает, что с ним происходит. Мы его, конечно, накормили, а когда после хода нашли, он говорит мужу: «Со мной что-то случилось. Я не знаю, как сейчас вернуться в мир, на свою работу. Мне было так хорошо в ходу, как никогда в жизни». Господь дал ему ступеньку, с которой он шагнул в Церковь. Стал ходить на службы к нам в храм, алтарничает, заочно учится в духовном училище, а сверх того, они с моим мужем заканчивают сейчас Библейские богословские курсы, созданные много лет назад отцом Петром. Вот так Господь призывает, каждого по-своему.

НИКОЛЬСКОЕ БРАТСТВО

– Сама я Библейские богословские курсы окончила пять лет назад. Четыре года по воскресеньям вместе с преподавателями духовного училища мы слушали лекции по основам богословия, догматическому богословию, катехизису, Ветхому и Новому Заветам, литургике, истории Русской Церкви. Пока занимались, сдружились, так что не хотелось расставаться. Стали думать, что можно и дальше делать вместе. Знаниями нас вооружили, а дальше что?

Никольское братство создал в девятнадцатом веке протоиерей Стефан Кашменский, как миссионерское, и мы решили его восстановить, правда с другим уклоном. Владыка Хрисанф благословил помогать Великорецкой обители, где монашествующих было немного, им нужна была поддержка. Ездили туда как трудники примерно раз в месяц, расчищая какие-то завалы, землю обрабатывали, заготавливали картошку, сено, дрова. Потом начали искать другие храмы, где была нужна наша помощь.

«Ездили как трудники, заготавливали дрова…»

Сёстры Никольского братства за работой

Братство росло, появились новые идеи, что мы можем делать. Меня вот привлекла социальная работа. Вспоминая притчу о талантах, думала: раз Господь каждому что-то даёт, что Он дал мне? как мне понять, какой у меня талант? И лишь когда началось служение в братстве Святителя Николая, работа в Службе милосердия, я, наконец, нашла себя. Очень хотелось помогать людям, и Господь послал эту возможность.

Сделали социальную тетрадочку в храме, чтобы нуждающиеся могли оставлять свои просьбы. Помогали малоимущим и многодетным, собирали продуктовые наборы. Помощь Божия была во всём – откуда что бралось и берётся, до сих пор не понимаю. В конце 2018 года мы обратили внимание, что недалеко от нашей церкви протестанты по четвергам кормят бездомных. Стали думать: а чем мы можем помочь этим несчастным, которых так много на улицах города? Встречались с теми, кто давно с ними занимается, обменивались мыслями и поняли, чего особенно не хватает.

Зимы у нас суровые, а ночуют бездомные где попало: на теплотрассах, в хижинах, сделанных из чего попало, замерзают. Центры помощи им в городе есть, но их недостаточно. Как-то собрались – в нашей группе было две женщины, пятеро мужчин – и кто-то сказал, что неплохо бы поставить отапливаемую палатку. Это не значит, что мы тут же бросились её покупать: покупать было не на что, не было земли, не было ничего, кроме желания. Но, как сказал Иоанн Златоуст, «Бог не только дела приемлет, но и намерения целует». Вдруг слышим, что с землёй нам готовы временно помочь. Одна строительная фирма зарезервировала пустырь где-то на Филейке – это район города, но руки до него дойдут нескоро, так что можно пользоваться. Это нам подходило. Жилых домов там немного, и те частные, – о том, чтобы обустроиться рядом с многоэтажкой, не было и речи, жильцы не потерпят.

Но палатка нам была нужна не туристическая, а огромная, а денег на неё по-прежнему не было. 60-70 тысяч – это моя зарплата за несколько месяцев, я тогда работала в бухгалтерии Кировского мясокомбината. Вдруг один молодой человек приносит деньги, говорит, что узнал о наших затруднениях, хочет поддержать.

С электричеством решилось – подключились к одному из домов, договорившись с хозяевами, благо столбы на пустыре ещё не снесли. Печку нашли – друзья подарили. Одна из нас, Екатерина, вызвалась помочь с дровами – у неё была лесопилка. А потом, когда информация о начинании разошлась, люди стали привозить ящики, старые доски и прочее. Появилась электропила, купленная на деньги московского благотворителя, как и двухъярусные кровати и матрасы. Кто-то просто перевёл деньги на мою карточку, не требуя отчёта. Тут спасибо надо сказать отделу социального служения Патриархии, который нас поддержал, рассказав о нас на своём сайте. Ещё Екатерина привезла небольшую теплушку для дежурных – они должны были топить печку, помогать устраивать бездомных. Эту обязанность мы решили исполнять по очереди, создав пять команд. Так, с миру по нитке, и набрали всё необходимое. Не сразу, но обустроились (об этом рассказывала «Вера» в № 821, март 2019 г. – «Согреть бездомных»).

Не сказать, что всё было гладко. Некоторые из хозяев окрестных домов возмутились, решив, что бездомные их непременно подожгут. Полетели жалобы, и наряды милиции нас первую неделю навещали каждый день. Наверное, ошибкой было и то, что мы забрались слишком далеко. Бездомным было трудно добираться, так что вместо двенадцати человек, которых мы могли принять, приходило шесть-семь человек, в основном те, кто обитал в районе Филейки. Где дали землю, там и обосновались, и всё-таки это было неудобно. Таким был первый опыт, который продолжался несколько месяцев. Учиться приходилось на ходу. Скажем, надежды, что печку можно топить раз в день, ближе к вечеру, не оправдались – палатка за день могла настолько вымерзнуть, что поддерживать огонь приходилось постоянно.

И всё-таки всё было не зря. Кормили людей, переодевали, обувь находили, помогали восстанавливать документы.

Больше других запомнился Александр, которого привезли к нам с загипсованной ногой, так что жил он у нас почти постоянно, выходил только поработать на пункте приёма вторсырья. На улице оказался, потому что сгорел его частный дом, а так как страховки не было, построить что-то взамен не получилось. Он всё мечтал отправиться куда-то на Север, к родне, но этим мечтам так и не суждено было сбыться…

«ТЁПЛЫЙ ДОМ»

– Следующим нашим проектом стал «Тёплый дом», к созданию которого мы подошли более основательно. Ещё в то время, когда у нас была палатка, приходил посмотреть на неё из компании «Т Плюс» Олег Георгиевич Прохоренко. Проникся, в том числе и потому, что его компании приходилось ремонтировать теплотрассы, имея дело с бездомными. Требовалось их изгонять, а это тягостно, ведь понятно, что людям нужно где-то спасаться от морозов. Вот тут и обратили на нас внимание.

Мы к тому времени думали о следующем сезоне и пришли к выводу, что с палаткой больше минусов, чем плюсов. Никаких дров не напасёшься, пожароопасно, задувает, оттого недостаточно тепло. В это время я увидела в сети строительные домики. Тёплый модуль был идеальным вариантом: герметичный, отапливается электричеством, светло, уютно, можно помыть, закрыть, когда никого нет, и народа принять побольше – всё-таки сорок два квадратных метра. Компания проект одобрила и помогла. Участок нам выделили на этот раз в центре города, рядом с Трифоновым монастырём. Жилых домов рядом нет, жаловаться некому. Техническую воду можно брать в ручье, питьевую – в святом источнике.

* * *

Завезли кровати и с Божьей помощью третьего февраля, в день моего рождения, так совпало, открылись. Сразу же организовали питание. Благодаря благотворителям для нас готовит столовая – мы забираем готовые ужины в термосах. Нашли баню, не скажу какую, – нас пускали туда тайно в санитарный день. Парилка не работала, но можно было помыться под душем. Когда ударила пандемия, везде всё позакрывалось, бездомных не пускали ни в храмы, ни в магазины, гнали из парков, так что и присесть им было негде. Народ к нам просто повалил. Хотя кроватей поначалу было по-прежнему на двенадцать человек, приходило вдвое больше людей. Укладывали поперёк втроём, на пол клали матрасы – выкручивались как могли. В шесть ужин, потом устройство на ночлег до семи утра. Но уходили не все, как и прежде, появились инвалиды, за которыми приходилось присматривать круглосуточно.

Освящение модуля для бездомных

Кадр из видеосюжета о «Тёплом доме»

Нашёлся и наш старый знакомый Александр. Позвонила женщина, сказала, что у них там мужчина живёт на теплотрассе, но очень плохо двигается: «Не могли бы помочь?» Привезли его к нам. Узнаю его: «Саша, ты? Смотри, как мы выросли». Слава Богу, живой, хотя поплохел, конечно, сильно. Ходить почти не мог, работу потерял и с мечтой уехать к родным распрощался – умерли и брат, и сестра. Остался один. Пока живёт у нас, но надеюсь перевести его на квартиру. Мы её сейчас снимаем, поселили там несколько бездомных. Лучше всего отправлять их в дом инвалидов, но для этого нужно восстановить документы, пройти комиссию. Дело очень непростое.

У нас отсутствует служба, которая занималась бы бездомными инвалидами. Вот ампутируют ему ноги в больнице, потом выкатывают на коляске на улицу. Куда ему катиться? У главных врачей есть мой телефон, звонят: «Если можете, заберите». Еду, забираю. Чтобы устроить в интернат, иногда уходит несколько месяцев. В прошлую зиму у нас жили два колясочника, а всего доходило до шести инвалидов одновременно, занимали весь нижний ярус коек. Это создавало массу неудобств, но люди же.

Первого – Виктора Югова – привезли с ампутированными пальцами ног. Выгрузили без документов, делайте что хотите. Как котёнка подкинули. Ему за 60, сидел когда-то, сломав себе жизнь. Нашли его сестру, но она ответила, что принять не может. Прожил всю зиму, всё лето – семь месяцев, пока мы оформляли его документы. Никому не был нужен. Сейчас звонит иногда, благодарит – в доме инвалидов ему очень хорошо. 2020 год был очень тяжёлым и многому нас научил: восстанавливать паспорта – прежде я не представляла, как это делается; добиваться проведения медкомиссий…

Сначала мы думали просто предоставлять ночлег. Это достаточно просто: приняли вечером, накормили, определили на ночлег, утром продезинфицировали дом, закрыли на ключ и ушли на работу до ужина. Но всё оказалось иначе, и мне пришлось в конце концов уйти с работы.

– А как зарабатываете, как пенсионные?

– Получается, никак. Спасибо мужу, который с уважением относится к тому, что я делаю. Это было наше совместное решение, что я буду заниматься только Службой милосердия.

Анатолия привезли осенью 2020 года. Его оставили у храма. Это было воскресенье, прихожане выходят, видят: человека привезли, сидит на скамейке, почти неходячий. Я подъехала, забрала. Он плохо говорил, плохо двигался, словно после инсульта. Но у него хотя бы был паспорт. Сына нашли с невесткой, но им было не до него, и Анатолий остался у нас. Восстановили недостающие документы, добились признания инвалидности – всё сделали для отправки в интернат, но тут мужчина нашёлся с двухкомнатной квартирой, Андрей, который к нам поесть ходил. Говорит: «Давай, Ольга, возьму Анатолия к себе, буду заботиться, а жить станем на две наши пенсии». Анатолию идея понравилась, так что от дома инвалидов наотрез отказался. Нужно было, наверное, настоять на своём, но он взрослый человек, по закону дееспособный. Мы о нём не забывали, продукты привозили, но в декабре его не стало. Поджёг себя случайно – видно, сигарету не потушил и уснул. Соседи вовремя заметили. И хотя ожоги были сильные, умер он не от них. Уже когда подлечили, сердце не выдержало. Сын похоронил.

Первый сезон был очень тяжёлый, но от ковида никто не заболел непосредственно у нас в «Тёплом доме» ни тогда, ни в 2021-м. Бездомные не бывают в местах скопления людей, люди вообще стараются держаться от них подальше. Я тоже не заболела, игнорируя рекомендации не выходить из дома, – помните, были дни, когда улицы опустели? Нужно было кормить людей, моталась на машине по городу.

«МЫ ЖИВЁМ ПОД СВЯТЫМИ КУПОЛАМИ»

– Ольга, церковное окормление бездомных у вас присутствует?

– Батюшка освятил иконы. Отец диакон Аркадий каждый понедельник приходит, беседует на тему Евангелия, отвечает на вопросы. Мы живём под святыми куполами Трифонова монастыря. Надеюсь, это что-то меняет в людях. Довольно скоро мы поняли, что очень часто бездомность – следствие винопития. Скажу честно, я раньше не понимала, с чем придётся столкнуться. В моей семье никто не пил, как с этим работать, не знаю. Это самое мучительное – пьянство, с которым не можешь справиться. Большинство, конечно, выпивающие, а мне не хотелось бы, чтобы пьяные к нам приходили. Объясняешь им, что люди жертвуют на ночлег, на питание, на лекарство, а вы в непотребном виде приходите.

В результате провалилась первая попытка снимать для бездомных квартиру, чтобы был туалет, душ. Обули мы их, одели, коляску нашли, документы выправили. Первую пенсию получили наши подопечные – и понеслось! Всё закончилось банальным запоем. Мы боролись, сколько было сил, а потом махнули рукой, потому что изменить что-либо было невозможно. Они стали платить за квартиру сами, сбрасывались с пенсий, но водили друзей, от которых один заразился ковидом и умер, другой потерял ногу, но и одной хватило, чтобы кого-то порезать. Мы его пытались в другом месте пристроить, но лишь на неделю, потом опять ушёл в запой, начал дебоширить. Где-то бедствует сейчас.

Но от идеи снимать жильё мы не отказались, вот только учли печальный опыт. Сейчас бездомные живут в другой квартире с администратором, который за ними присматривает. Немного платим ему, живёт в одной из комнат. С подопечными подписали договор, что мы обязуемся им помогать, а они – соблюдать распорядок, то есть никаких запоев. Не хотите – вольному воля. Обеспечиваем почти всем, кормим три раза в день, так что пенсия копится на карточках. Так как они не особо ходячие, то до банкоматов добраться не могут, да и не понимают, как ими пользоваться. Если что-то нужно, мы вместе едем, помогаю им купить что нужно – сигареты и прочее. На прогулки водим. Пока всё слава Богу. Александра, наверное, тоже туда определим. У него ни паспорта, ни полиса, возраст не пенсионный, для дома инвалидов недостаточно плох, так что пока на нашем довольствии.

Отец Пётр Машковцев освятил приют-квартиру для бездомных инвалидов

* * *

– Что можно посоветовать тем, кто пойдёт нашим путём? Главное – научиться видеть в бездомных равных нам. Они не хуже и не лучше нас, просто попали когда-то в трудную ситуацию и не смогли выкарабкаться. Очень помогли мне пособия Ильи Кускова, например «Как организовать помощь бездомным на приходе». Илья – сотрудник Синодального отдела по благотворительности, создатель одного из самых известных в стране православного приюта для бездомных, у него очень большой опыт.

От себя могу сказать, что желательно привлекать специалистов по работе с зависимыми от алкоголя. Мы – обычные волонтёры, очень мало знаем о том, как бороться с этой бедой. С самого начала нужно думать о дисциплине. Мы изначально были настроены слишком оптимистично, я лично смотрела на этот вид служения – помощь бездомным – сквозь розовые очки, а потом пришли усталость, боль, когда сталкиваешься с непониманием, неблагодарностью. Но ты делаешь это ради Христа, ради людей, так что нужно терпеть. Есть и те, что благодарят, ценят твой труд, это вдохновляет. Как-то позвонили из больницы, спросили, можем ли принять довольно молодого человека, оставшегося без ног, – Алексею тридцать с чем-то лет. Мы взялись помочь ему устроиться в интернат, но он долго упирался, не хотел туда. А сейчас у него протезы, ходит самостоятельно, выглядит замечательно, может создать семью. Дай Бог ему и всем, кто через нас прошёл, помощи Божией, обретения веры. Это моя заветная мечта: чтобы люди, которым мы помогли, смогли покаяться, обрести любовь Божию.

В планах – создать православный реабилитационный центр для зависимых, нельзя их отпускать от себя. Чуть отпустишь, срываются в пьянку, возвращаются к бродяжничеству. Нужно, можно им помочь, пусть одному из нескольких показать свет, убедить держать себя в определённых рамках, чтобы вернуться к нормальной жизни. Убеждаем: «Ты нужен Богу, поверь в Него, поверь в себя».

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска