Отступление

Все мы уже знаем о трагедии, случившейся во Франции. 18-летний чеченец близ Парижа отрезал голову школьному учителю, показавшему детям карикатуры на Магомета. Другой исламский фанатик, алкоголик и наркоман, приехавший из Туниса, в одном из соборов Ниццы убил трёх христиан – ризничего, многодетную мать и пожилую женщину, которой отрезал голову. Все погибшие – глубоко верующие люди, которые не смеялись над иноверцами и были против того, чтобы это делали другие.

«Нас снова атакуют за наши ценности, наше стремление к свободе, за возможность свободно верить», – сказал по этому поводу президент Макрон. Очевидно, он имел в виду свободу ни во что не верить и оскорблять тех, кто верит. Практически одновременно начали нападать на храмы сторонники абортов в Польше. Бесноватые словно сговорились, совместными усилиями уничтожая европейскую христианскую цивилизацию.

Есть разные мнения, когда всё это началось. Кто-то считает, что в XVIII веке, закончившемся Французской революцией. Но ещё живы люди, которые помнят старую Францию, она была совсем иной – консервативной, вполне адекватной страной. Поэтому есть, как мне кажется, смысл говорить о другой точке отсчёта – второй половине 60-х. На эту тему один мой знакомый православный француз вот что говорит:

«В 1968 году у нас произошла студенческая революция, идеи и лозунги которой казались очень благородными. Лишь немногие смогли тогда распознать опасный подтекст случившегося – торжество крайних форм индивидуализма. Со временем благородные идеи были забыты, а индивидуализм остался. Так вот, люди, которые вышли тогда на улицы, теперь находятся у власти, управляют средствами массовой информации, то есть они правят».

Началось всё с того, что в 1965-м в Нью-Йорк начали прибывать контейнеры с долларами. Франция прислала их для обмена на золото, к которому был в то время привязан доллар. Американцы дали обязательство обменять бумажные купюры на слитки по первому требованию, чем воспользовался президент Шарль де Голль, обменяв 5,5 миллиардов долларов. За французами потянулись другие – все, кому не нравилось, что их грабят, ведь долларов можно напечатать сколько угодно, хорошо зарабатывая на этом. Но для Франции этим дело не закончилось. Она вышла из военных структур НАТО, попросив американских военных покинуть страну, начала сближаться с СССР, не потому, что сочувствовала социализму, просто ей не слишком нравилось быть протекторатом США.

Все планы де Голля рухнули в 1968-м, когда студенческие волнения изменили не только лицо Европы, но и всего Запада. Лозунги студентов были простые: «Запрещать запрещается!», «Всё – и немедленно!», «Нет экзаменам!», «Ни Бога, ни господина!». Много говорили про мир, что не мешало швырять камни в полицейских.

Сотрудник ЦРУ Луис М. Гонсалес-Мата в книге «Невидимые властители» вспоминает, как получил задание проникнуть в ряды радикально настроенных студентов. На инструктаже ему объяснили, что нужно «поощряя беспорядки, создавая инциденты между демонстрантами и силами порядка… заставить де Голля уйти в отставку, освободив место правительству, с которым будет легче найти взаимопонимание. На первых этапах важно, чтобы наши друзья, просочившиеся в группы активистов, побудили демонстрантов создать максимальное число инцидентов». Выполняя задания, Гонсалес-Мата обнаружил среди протестующих и других агентов ЦРУ. Важная подробность: среди тех, кто участвовал в подготовке агентов, был один из руководителей американских профсоюзов, работающий на правительство. Кон-Бендит – возглавитель студентов – признавался, что американцы предлагали ему деньги, но он отказался, однако, судя по всему, руководство французских профсоюзов оказалось сговорчивее. Страну охватила забастовка, в которой приняло участие несколько миллионов человек.

Де Голлю требовалось продемонстрировать, что на его стороне большинство французов. Были проведены досрочные парламентские выборы, на которых его сторонники получили 70 процентов голосов. Тем не менее в результате волнений президент начал терять влияние и через некоторое время вынужден был уйти в отставку. Францией дело не ограничилось, волнения начали перекидываться на другие страны, в том числе на Соединённые Штаты, став водоразделом между христианским прошлым и новым временем, где либерализм стал доминирующей идеологией, враждебной религиозным и традиционным ценностям. Здесь неверно обвинять во всём именно США, где борются, как мы видим по минувшим президентским выборам, две взаимоисключающие силы. С одной стороны, это финансовые спекулянты, спецслужбы, почти все средства массовой информации, леваки-либералы, сексуальные меньшинства, люди, сидящие на пособиях, и так далее. За Трампа голосовали производители, рабочие, фермеры, консерваторы, верующие – в общем, люди морально состоятельные, создающие национальный продукт…

Христианство отступает повсеместно под ударами безбожников и исламистов, в которых мы видим пусть тёмный, но огонь, способность доминировать, подчинять себя какой-то идее. Что с другой стороны? Большинство сторонников традиционных ценностей и у нас в России, и за рубежом далеки от Бога. Поэтому нам, православным, не стоит обольщаться на их счёт. Да, российское общество в массе своей за всё хорошее, против всего плохого. Но мы помним, чего стоили толпы консервативно настроенных обывателей весной 1917 года. Без веры они – тростник колеблющийся. «Нам, наверное, придётся пережить длительный период тяжелейших разочарований», – написал на днях мне мой друг Геннадий Шостацкий. Боюсь, что он прав. Русский народ сегодня – это, прежде всего, те, кто в Церкви либо на полпути к ней, в то время как аморфное большинство в стране никаких уроков из прошлого не извлекло и легко может быть обращено против нас. Выстоим, конечно, ибо с нами Бог, но боюсь, что перед победой предстоит нам пережить то одиночество французских христиан, которых минувшим октябрём убивали в Ницце.

 

Оглавление выпуска   Следующая публикация →

Добавить комментарий