Турецкие власти с 24 июля превратили в мечеть собор Святой Софии – главный храм Византийской империи. Слава Богу, я успел побывать там прежде. Об исламе несколько лет назад напоминали только несколько инородно и дёшево выглядевших щитов с какими-то изречениями из Корана на арабском.

После того как храм в 1934 году стал музеем, а стены его очистили от штукатурки, на свет показалось множество древних фресок. Восемьдесят с лишним лет православные имели возможность молиться перед образами своих святых. Но уже в нулевые годы, когда я смог попасть в собор, можно было предположить, что ислам вновь вернётся в святые для нас стены, где крещена была равноапостольная княгиня Ольга, где послы её внука, князя Владимира, не могли понять во время богослужения, на земле они или уже на Небе. Здесь исток русской веры.

Чтобы понять, почему было принято решение вновь вернуть храму статус мечети, необходим небольшой экскурс в прошлое.

В начале ХХ века в Турции победили идеи национализма европейского образца, которые привели к резне армян и ассирийцев. Греков частично уничтожили, частично изгнали. Процесс этот закончился примерно к середине прошлого столетия, изменив лицо многонациональной и многоконфессиональной страны, которой восхищался в своё время известный наш философ Константин Леонтьев. Он даже придумал применительно к Османской империи выражение «цветущая сложность», которую сменила вовсе не простота, а унылая монотонность.

Кемаль Ататюрк, возглавивший Турцию после Первой мировой, заменил миллионам турков Аллаха. Его культ по размаху превосходил даже почитание Ленина в СССР. Будучи атеистом, Кемаль относился к исламу и вообще к любой вере как к чему-то устаревшему, мешающему развитию страны, а так как турки особой религиозностью не отличались, то приняли это достаточно легко. Изначально они ориентировались на Европу, потом на СССР, а затем снова на Запад, десятилетиями лелея мечту о вступлении в ЕС. Трудно назвать момент, когда наступило разочарование. В наше время до каждого турка дошло, что Европе они совершенно чужие. От прошлого мира идей и устремлений остался только кемализм – светский национализм, которого особенно энергично придерживаются турецкие военные. Но время его безраздельной власти над умами давно позади.

Даже бывшие коммунисты достаточно массово влились в исламское движение. Исламизм сегодня – самая популярная идеология в стране. Не вера, а именно идеология, густо замешанная на обидах, каких-то вялых, лишённых энергии амбициях. Мне приходилось общаться в Константинополе с одной православной русской девушкой из Туркмении. Она училась в одном из университетов, имея возможность наблюдать Турцию изнутри. По её словам, турков мучит множество страхов, связанных с Россией, Арменией, курдами. Наступательный дух отсутствует, а ползучая исламизация лишь заполняет многочисленные пустоты в душах людей, ментальности народа. На протяжении нескольких десятилетий исчезали библиотеки и даже кинотеатры, уступая место исламу. Повсюду изображения Кемаля, оставшиеся от прошлых времён, и женщины в мусульманских одеяниях.

Символом этой ситуации стал президент Реджеп Эрдоган, представитель исламистов, человек не слишком волевой и последовательный, судорожно пытающийся сохранить популярность. Для этого он периодически влезает в какие-то авантюры вроде вторжения в Ливию. Этому должна послужить и передача мусульманам Святой Софии. Не приходится говорить в данном случае о наступлении ислама как такового. Турция остаётся чужой практически для всего мусульманского мира. Мы наблюдаем не акт силы, а акт бессилия: окончательный обрыв связей не только с православным прошлым Малой Азии, но и с Османским, отличавшимся «цветущей сложностью», и с кемалистким, то есть с прошлым как таковым. Взамен – ничего.

Всё время, что я провёл в Турции, меня не оставляло ощущение, что это место проклято. Это не какое-то мистическое чувство, скорее, результат общения с бывшими рабочими, торгующими обувью, инженерами, работающими официантами. Ощущение, что я вернулся в начало наших девяностых. В центре небольшого городка Галлиполи несколько сот человек продавали чемоданы, хотя туристы в январе практически отсутствовали. Люди делали вид, что заняты делом. Так же там обстоят дела с исламом. Его сторонники скорее делают вид, что верят, чем переживают соединение с Богом. Нет даже тени той радости, что мы нашли в православии.

Существует ряд пророчеств относительно того, что Святая София в будущем вновь станет православным храмом. Иногда складывается впечатление, что чаще всего вспоминают эти предсказания сами турки. Один из турецких экспертов заявил на днях: «Сегодня читать пророчества относительно статуса Святой Софии то же самое, что читать газету. Так они ясно написаны, и так ясно ведёт себя Анкара». Эрдоган, передавая мусульманам собор, грозится, что не позволит превратить Стамбул в Константинополь. Ещё один страх, вылезший на поверхность.

Бывший премьер-министр Турции Ахмет Давутоглу говорит, что, оскорбляя таким образом христиан, страна очень рискует. Нужно сказать, что на тот раз туркам удалось зацепить и США, патронирующие Вселенскую Патриархию. Более того, есть сведения, что именно по совету американцев Ататюрк превратил в своё время Святую Софию из мечети в музей. Недовольны и в ЕС. Ещё больше испорчены отношения с Грецией и Россией. Очередное нелепое действие, показывающее иррациональность турецкой политики, корни которой в гордыне, потерявшей опору.

Айя-София даже географически является местом, где сходятся Европа и Азия, Запад и Восток. Это соединение мы видим и в православии вообще, чуждом крайностей ислама, католицизма и протестантизма, соединяющем всех, как соединял и собор – духовная ось нашего мира, на которую покушались то католики-крестоносцы, то сельджуки-магометане.

Ныне мы наблюдаем новую попытку качнуть эту ось, непонятно куда и зачем. Куда это приведёт Турцию и всех нас? Мне почему-то кажется, что это лишь начало каких-то серьёзных событий.

      ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска