Рубрика • Приходская жизнь •

Как мы уже сообщали (в №№ 157-158), в Княжпогостском районе Республики Коми после почти полувекового перерыва начал действовать православный молитвенный дом, служению в нем приступил священник Максим (духовный ученик о. Питирима, настоятеля Ульяновского монастыря). В целом закончено обустройство храма, поставлена звонница. В середине марта в звоннице появился «коренник» – главный колокол, с чудесным звуком.

Деревня Половники

История обретения колокол сама по себе удивительна. Как рассказал о. Максим, «коренник» был передан храму жителем деревни Половники. Той самой, в которой после разгрома Кылтовского монастыря жили игуменья и еще одна монахиня, объявившие себя родными сестрами и взявшие мирскую фамилию Дьячковы. И при жизни их, и после смерти совершались в деревне чудеса. Была в Половниках часовня. Местное руководство решило превратить ее в клуб. Занесли туда стулья, натянули экран для показа «киношки». С этим святотатством не смирился колокол, остававшийся на вершине часовни. Сорвавшись, он ухнул вниз, проломился потолок. Помещение пришло в негодность, кино стали «крутить» в другом месте.

Этот семипудовый колокол и подобрал житель Половников В.А. Фотиев, поставил его в сарай. И тут началась настоящая брань. Приехали геологи на тракторе: «Дай нам колокол». Зачем пьяному геологу колокол? Фотиев отказал им. Будто бесом одержимые, те не унимались – подогнали огромный «Кировец» вплотную к сараю: «Сейчас все снесем! Давай его сюда…» Дошло до ожесточения. Хранитель колокола вышел с ружьем: «Если у тебя две головы, то бери его. А одну голову я снесу». Война с геологами шла все лето: то по двору на вездеходе пронесутся, вводя в страх всех домашних, то еще какую пакость придумают. Непонятно, иррационально было поведение домогателей, будто и вправду их бес понуждал…

Когда открылся храм в Емве, хранитель колокола, не долго думая, отдал его о. Максиму. Теперь стоит он (прекрасно сохранившийся, даже не потускневший) на полу в храме, дожидаясь, когда звонница будет готова. А недавно он… зазвонил. Прихожанка Анна, охранявшая храм ночью, после дежурства забылась в тонком сне. И вдруг проснулась от удара колокола. Домик ее стоит рядом с храмом – оттуда и раздавался отчетливо колокольный звон. Она уже бежала по улице, когда колокол ударил в четвертый раз и затих. Стоял он по-прежнему на полу, а двери храма были заперты на замок.

Чудесный случай потряс прихожанку. Примечательно, что ее судьба также связана с Кылтово: в молодости она отбывала срок в тюрьме, которую советская власть устроила в стенах Кылтовского монастыря.

Есть в звоннице еще один колокол с «серебряным» звоном. Он небольшой, поменьше «коренника». Человек, сохранивший его, многого навидался в жизни. В детстве был свидетелем страшного вандализма. В родной ляльской церкви пьяные председатель исполкома и его подчиненные с диким хохотом сбивали с потолка хрустальное паникадило – в той самой церкви, в которой мальчик был крещен, в которой исповедовался, принимал святое причастие. Впоследствии Господь наказал их – все они умерли нехорошей смертью, в корчах. Прошло много лет, мальчик этот стал уже пожилым человеком – и однажды в деревне Заонежье увидел церковный колокол, который мужики собирались распилить на блесна. Начал он уговаривать их не делать этого – и уговорил: отдали взамен на медный коровий колокольчик.

В Онежье, откуда привезли на звонницу «серебряный» колокол, чудесно сохранился храм – с фресками, с иконостасом (правда, без икон). В первые же дни служения о. Максим с тремя прихожанами на легковушке отправился туда – за 60 километров от Емвы. Приехали, посмотрели. Действительно, красивый храм. Отправились обратно. Долго-долго ехали, наконец, спросили у прохожего: «Это дорога на Княжпогост?» – «Нет, конечно! Вы в противоположную сторону едете…» А уже ночь была. Развернулись – и снова в Онежье. Поднялись на второй этаж, негнущимися пальцами (декабрьский мороз!) развернули служебник и начали служить молебен в покинутом здании. «Поем молитвы, такое воодушевление! – вспоминал потом о. Максим. – Из глаз слезы текут, и из носа, кажется, тоже – ведь холодно было. Вдруг в храм вбегают мужчина и женщина… Мы, честно сказать, слегка испугались: бросились они ниц, на коленях ползут к солее, истово крестятся. Оказывается, шли они мимо заброшенной церкви – а из нее вдруг такое пение… Чудом показалось. Да еще пьяненькие были. Плакали они, не сразу нас отпустили. Да и как тут не заплакать… И представьте, никто из нас потом не заболел, хотя долго молились в замороженном пустом храме, с нашим-то здоровьем, ослабленным от поста».

После этого случая о. Максим еще раз приезжал в Онежье. Это первое село в районе, где, по выражению монаха, «была проведена широкомасштабная операция». В клубе был совершен водосвятный молебен, после чего крестный ход с пением «Воскресение Христово Спасе…» прошел по всему селу, священник святой водой окропил дома. Потом было богослужение в храме. Один из прихожан фотографировал. Проявив пленку, изумился: на снимке видно, что из алтарной части храма бьет яркий сноп света. Оптический эффект?

Возвращается святость, возобновляется церковная жизнь. Скоро в Емве зазвучат на звоннице колокола, собранные по деревням и селам – и, дай Бог, услышат люди в слаженном хоре голос своей памяти.

М. СИЗОВ

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска