Декабрь в редакции, как обычно, заполошное время. Тут и три номера вместо двух, и календарь подготовь, проследи, привези, и отчёты, и денежные дыры ищи чем залатать, когда годовой бюджет давно вычерпан, а ещё удружили учредители – решили подпортить нам и без того непростую жизнь внезапной проверкой. Смотрю на календарь: уж 1 января подкатило. Кругом грохот петард, звон бокалов, а праздничного настроения нет как нет.

В таком же состоянии стою на Рождественской ночной всенощной в храме. Вроде и поют ладно, и пьяных не видно, и по храму не бродят. А праздника в душе нет. После помазания дай, думаю, на морозце прогуляюсь перед литургией. А ночью-то прихватил морозец, щёки пощипывает, да и ветерок. Слышу – благовестят перед литургией, только что-то никого на звоннице не заметно. Вспомнил: электронный звонарь, «Вера» же рассказывала о нём! Представил этакого робота Федю, вернувшегося из космоса, который теперь, воцерковляясь, устроился звонарём. Посылаю ему мысленный привет и иду дальше.

На ёлках висят мягкие игрушки – десятками глаз на меня смотрят. «Ну что, – говорю им, – проведём рождественский конкурс моих лучших друзей?» Кивают, согласные, а может, это ветер за них старается. На кого откликнется сердце на год грядущий? Вот попугай, похожий на клоуна нахальным видом и яркостью своего оперения. Без того, чтоб юродствовать помалу, в новом году, чую, не прожить. Второй – белый ослик на самой нижней ветке, с глуповатым выражением лица. Его выбрал за смирение. Всяко будет – терпение мне в помощь. А вон и бедового вида заяц, подвешенный на шнурке за шею (ну нет у него петельки, что поделаешь!), – выбрал его за верность себе. Не стал он к зиме менять свою серую шкурку на белую и трусы, натянутые до самой шеи, не стал менять на костюм-тройку, приличествующий празднику. Привет вам, друзья, постарайтесь не застыть!

Иду к рождественскому вертепу. Кто-то ставит свечки, кто-то фотографируется внутри, кто-то разглядывает картины на стене в снежной изморози. Вот ясли, вот Иосиф. А где осёл и бык, которые грели Младенца Христа своим дыханием в яслях? Не вижу. Положим, ослик на ёлке висит. А бык?.. На выходе из пещеры пальцем на свежем снегу рисую быка. Иду дальше, и тут передо мной вдруг вырастают двое полицейских. Один козыряет и вопрошает: «А что это вы там, товарищ, на снегу нарисовали?» – «Быка». – «В каком смысле, зачем?» Чую, меня уже настоящее веселье разбирает. «Сейчас вам расскажу одну историю», – говорю и коротенько пересказываю события Рождества, как если бы я делал это своему малолетнему внуку. Картина маслом: на морозном воздухе, переминаясь с ноги на ногу, суровый полицейский слушает, а второй чуть на отдалении прислушивается к рассказу о Рождении Спасителя. «Ну… я не знал. Теперь понятно, – говорит наконец страж порядка. – Всего доброго». «С Рождеством вас!» – я чувствую себя, наверно, как волхв Валтасар, вернувшийся из Вифлеема на родину.

…Теперь, чтоб войти в храм, надо ещё миновать нищих у ворот. То есть, конечно же, не нищих – зарабатывают попрошайничеством. Но всё ж таки в мороз, ночью – это тоже род подвижничества. Смотрю, который больше всех замёрз, тому и отдаю денежку. «Вы ведь, конечно, тут дольше всех стоите?» – удостоверяюсь я. «Точно, дольше!» – подтверждает он и смотрит на своих коллег с превосходством.

Литургия уже началась. Спешу в храм и понимаю: вот теперь, действительно, праздник! Он никуда и не уходил, сидел, точно забытый мальчишка-сирота в лавке старьёвщика, дремал в дальнем углу, скучал, ждал. И тут вдруг двери распахнулись, а на пороге – толпа друзей: робот Федя, попугай, ослик и заяц, бык, побирушка и два милиционера: «Чего ты тут, горемычный, маешься, идём в храм! Нас к тебе один человек послал, он уже там!»

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска