Кийский крест

У ПОДНОЖИЯ

Высоко-Петровский монастырь для меня, пожалуй, самое родное место в Москве. Уже не один десяток лет езжу на Рождественские чтения – и здесь, в Отделе религиозного образования и катехизации, радушно встречают, выдают аккредитацию, затем здесь же проходят некоторые секции и круглые столы. В общем, на Петровке я как дома, и часто заезжал сюда просто так, не только на Чтениях. Выйдешь на станции метро «Тверская», прогуляешься по Страстному бульвару, посидишь на скамеечке, любуясь будто всплывающими в воздух из-за крепостных монастырских стен куполами таких русских церквей – Боголюбской иконы Божией Матери, Святителя Петра Московского, Преподобного Сергия Радонежского… В одном из них обязательно служба. То, что чуть дальше – за углом крепостной стены, – есть ещё один храм Преподобного Сергия, я знал, но почему-то ни разу туда не заходил. Может, отпугивало его второе именование – «в Крапивниках»? Или скорее такая была полнота, что куда уж больше святости? Но, как оказалось, именно там для меня, северянина и беломорчанина, и было наироднейшее место. Потому что в маленьком этом храме хранится самый большой в Восточной и Западной Церквях реликварий, который три столетия освящал побережье Белого моря и весь Русский Север.

Храм Преподобного Сергия Радонежского в Крапивниках

Храм окружён с трёх сторон старинными зданиями, стены которого украшены каким-то восточным, магометанским орнаментом. Словно Константинополь, осаждаемый турками. Вхожу под церковные своды. Сразу у входа встречает высоченный Крест, который поначалу принял за Голгофский. Нет, он самый и есть – Кийский, с острова, что в Белом море.

«Сразу у входа встречает высоченный Крест – Кийский, с острова, что в Белом море»

Как повествуется, в 1639 году «в малом кораблеце с неким христианином» иеромонах Никон, будущий Патриарх Московский, плыл морем из Анзерского скита и от великого волнения морского едва не утонул, но, «уповая на силу Животворящего Креста», был спасён и прибит волнами к острову пред Онежским устьем. Вступив на гранитную твердь, он спросил: «Кий сей остров? (Чей это остров?)» Но поскольку остров был «пуст, и жилецким людем непригоден, ибо всё камень голой», то и названия даже не имел. Тогда Никон сказал: «Пусть же сей остров зовётся Кий».

В память о спасении Никон водрузил на острове Крест и спустя время попросил царя Алексея Михайловича пожаловать ему грамоту, которая бы дозволила «на том острову, идеже Никон честный Крест водрузил, поставить церковь и монастырек соградить». Так появился на Белом море Крестный монастырь. В благодарность за разрешение открыть его Никон решил соорудить и подарить царю и всей царственной семье кипарисовый крест, который «украсил серебром, золотом и драгоценными камнями и внутри его положил до 300 частиц святых мощей с кровью разных святых мучеников и с частицами чтимых палестинских камней». Формально это был подарок царю, но великая святыня в Москве не осталась – вскорости Никон перевёз её в Онежский Крестный монастырь, на Кий-остров. Там, на Белом море, она и пребывала до 1930 года.

Прикладываюсь к подножию Креста. Пытаюсь разобрать церковнославянскую вязь на металлической табличке, составленную Никоном: «При державе Благовернаго и Христолюбиваго Великаго Государя Царя и Великаго Князя Алексия Михайловича и всея Великия и Малыя и Белыя России Самодержца и иных государств Государя и Обладателя… от честнаго древа кипариса… Христе Боже! Помилуй и спаси душу мою силою Честнаго и Животворящаго Креста и святых ради молитв, ихже мощи водружены в сем Кресте. От воплощения Слова Божия 1656, а от создания мира 7164 года, августа в первый день». На Кресте множество металлических иконок святых, чьи мощи сюда вложены. Крещусь…

Икона «Кийский крест с предстоящими», написанная в 1667 г. Богданом Салтановым. Слева: император Константин, царь Алексей Михайлович, Патриарх Никон. Справа: императрица Елена, царица Мария Ильинична

В ожидании приезда настоятеля обхожу весь храм. Молящиеся стоят напротив двух старинных икон – Феодоровской Божией Матери и Преподобного Сергия Радонежского, с частицей его мощей. Преподобный благословляет двуперстием – видно, образ старообрядческого письма. Появляется настоятель. Люди выстраиваются в очередь, чтобы решить свои вопросы. Затем протоиерей Александр Абрамов идёт в придел, откуда раздаётся стук молотка – ведутся работы над новым иконостасом. Освободившись, приглашает в трапезную, под которую приходу выделены помещения в одном из «магометанских» зданий.

Храм в Крапивниках

– Необычно, что Крест у вас водружён прямо напротив входа, – задаю первый же пришедший в голову вопрос.

– Вы же видели, храм небольшой, и поставили там, где свод выше. Крест-то немалый. Сделан он по заказу Никона в Святой Земле «в меру креста Христова», то есть с соблюдением размеров того Распятия, на котором казнили Спасителя: 3 метра 10 сантиметров в высоту и 1 метр 92 сантиметра в ширину. И по форме это копия Спасителева тау-креста, в форме буквы Т.

– А это здание, где мы находимся, какое-то исламское на вид…

– Здесь было подворье Константинопольского Патриархата, ему одно время храм и принадлежал.

– А почему сейчас именно здесь Кийский крест находится?

– Можно сказать, что это случайность, хотя и промыслительная. Но давайте лучше с самого начала расскажу.

Нашу церковь Преподобного Сергия, Радонежского Чудотворца, москвичи называли по-разному: «что в Старых Сторожах», «что в Старых Серебряниках», «на Петровке», «в Крапивниках», «на Трубе». В принципе, это одно и то же. Предположительно, построили церковь в 1591 году, сохранился «Петров чертёж» 1597 года, на котором можно видеть небольшой одноглавый храм на спуске от Высоко-Петровского монастыря к Неглинной. То есть храм уже существовал при Никоне, и вполне возможно, что он здесь молился, поскольку жил неподалёку. До конца XIX века это была обычная приходская церковь, ставшая со временем приписной. Когда её решили передать Сербскому подворью, то народ выступил против, потому что это был единственный в Москве приходской храм, главный престол которого освящён во имя Преподобного Сергия. Остальные-то были монастырскими. Просьбам вняли и храм оставили приписанным к Григорие-Богословской церкви. Его подновили, иконостас позолотили, но службы по-прежнему справлялись только по большим праздникам. И спустя десять лет, в 1883-м, повелением императора Александра III храм всё же передали подворью, только уже Константинопольского Патриархата.

Храм в Крапивниках, старое фото

Вот тогда, к 1892 году, и возвели эти здания, которые вы назвали «исламскими». Архитектор Сергей Родионов декорировал стены мусульманским орнаментом, но в оформлении также видны и русские мотивы. Колонны, полосатая кладка из цветных кирпичей – это всё византийское. Как понимаю, идея была такая: мусульмане захватили Византию, но здесь, в Москве, Константинополь продолжает быть.

Дом в «византийско-магометанском» стиле

– В 1880 году Достоевский написал: «Константинополь должен быть наш», – прерываю рассказ о. Александра.

– Да, в ту пору, при императоре Александре III, стоял вопрос об освобождении Царьграда и православных на Балканах. Возможно, открытие подворья с этим как-то связано. Предполагалось, что по результатам Первой мировой войны русские войдут в Константинополь, но революция всё перевернула, гонения на православных начались в самой России. В конце 20-х – начале 30-х по Москве прокатилась волна массового закрытия церквей, при этом Крапивенский переулок она миновала. Наверное, случилось это из-за извечного нашего низкопоклонничества перед иностранцами, на подворье-то греки жили. Возможно, была замешана и политика – большевики в ту пору сотрудничали с Турцией.

Надо сказать, в конце правления нашего Патриарха Тихона константинопольцы дружили здесь со всеми на свете – и с обновленцами, и с «тихоновцами». Вообще, подворье пользовалось репутацией такой недоброй, «краснопузой», и народа сюда ходило мало. Поэтому, когда в 34-м году умер последний настоятель подворья, архимандрит Василий (Димопуло), новых священников сюда не назначали. Оставались младшие по сану. Мы установили, что последний священник, крымский грек по происхождению, был в январе 38-го года арестован, отсюда увезён и расстрелян – по обвинению в шпионаже в пользу английской разведки. Священников-греков здесь не осталось, и храм закрыли. Причём закрыли очень капитально – из него всё вывезли, вообще ничего не осталось. А храм был один из самых богатых в Москве, судя по описи тех ценностей, которые вывозились ещё во время изъятия в 20-е годы.

– И как власти храм использовали? Сильно перестроили?

– Хотели устроить какой-то краеведческий музей, Дом пионеров. Но «по просьбам трудящихся» сделали пункт по заточке коньков и цех, который изготавливал эти самые коньки и лыжные крепления. Дело в том, что рядом с довоенного времени и вплоть до начала 90-х годов находился популярный среди москвичей каток «Динамо». Читали у Юрия Нагибина автобиографическую повесть «Тьма в конце туннеля»? Там он пишет о своём довоенном детстве и катке: «Каким-то чудом его серебряное блюдо уместилось в густотище застроенного-перезастроенного центра Москвы. Здесь дом лезет на дом, не найдёшь свободного пятачка: между помойкой и гаражом встроен крольчатник, рядом чистильщик сапог развесил макароны шнурков и насмердил сладкой гуталиновой вонью, вгнездился в какую-то нишу кепочник, а на него напирает электросварщик, обладатель слепящей искры, сараи, подстанции, всевозможные мастерские теснят друг дружку, толкаясь локтями, и вдруг город расступается и с голландской щедростью дарит своим гражданам чистое пространство льда».

Так что здесь десятки лет были веселье и музыка – катались парами и под фокстрот «У самовара я и моя Маша», и под песни Аллы Пугачёвой. Ну а потом наступил август 91-го…

Из-под спуда

– В августе сюда, в храм Преподобного Сергия, Крест и привезли? Как странно совпало – тогда же был путч ГКЧП, после которого советская власть закончилась.

– Для меня удивительней то, что привезли именно сюда. Как уже говорил, здесь неподалёку, на Петровке, был дом, который принадлежал Никону в бытность его митрополитом Новгородским. И наш храм из всех московских храмов самый ближний к нему.

– Может, кто-то знал об этом?

– Вряд ли. Произошло следующее. В ту пору министром культуры РСФСР был Юрий Соломин, хорошо известный нам по фильму «Адъютант его превосходительства». И Юрий Мефодьевич распорядился, чтобы часть находящихся в запасниках икон и святынь была передана в храмы, подвергшиеся наибольшему разрушению. Ну а церковь Преподобного Сергия как раз входила в эту категорию – в ней же завод располагался, колокольня была разрушена, стены обезображены. И как раз храм возвращали Церкви. 30 августа его освятил Святейший Патриарх Алексий II. Первым настоятелем стал протоиерей Иоанн Экономцев, впоследствии игумен и архимандрит, известный вам по Рождественским чтениям – он их вёл многие годы. В числе клира был и известный многим протоиерей Глеб Каледа. Позже клир перешёл в Высоко-Петровский монастырь, когда верующим вернули тамошнюю церковь Преподобного Сергия Радонежского. А восстановление нашего храма продолжалось – освятили ещё один придел, во имя преподобного Серафима Саровского, восстановили колокольню, причём по фотографиям, соблюли размеры с точностью до сантиметра. Но жизнь храма началась именно в августе 91-го, когда сюда из музейных запасников привезли три святыни – иконы Феодоровской Божией Матери, Преподобного Сергия Радонежского и Кийский крест.

– А в чьих запасниках Крест хранился?

– В запасниках Исторического музея, что на Красной площади. Туда он попал с Соловков. Вообще, до революции Крест покидал Кий-остров лишь во время Крымской войны, когда его эвакуировали в Соловецкий монастырь, спасая от англичан. В начале 20-х годов, после закрытия Онежского Крестного монастыря, его снова вывезли на Соловки, но уже с другой целью – поместить в экспозицию антирелигиозного музея. О Кийском кресте писали тогда памфлеты, разного рода иронические сообщения, называли «универмагом несуществующих вещей», имея в виду мощи, в нём находящиеся, и так далее.

В 30-е годы, после упразднения СЛОНа, архипелаг попал в распоряжение ВМФ. Там расположили военно-морскую базу, школу юнг. Антирелигиозный музей морякам был ни к чему, и святыни подлежали уничтожению. Пётр Дмитриевич Барановский, великий наш реставратор, который спасал Казанский собор на Красной площади и многие другие памятники, срочно выехал на Соловки. Человек он был невиданной смелости, писал в прокуратору Союза ССР на военно-морской флот, требовал спасти иконы, облачения, утварь. В результате его усилий Кийский крест и был перевезён в Москву, в запасники музея.

Второй раз Крест подвергся опасности в конце 80-х – начале 90-х годов. Как мы полагаем, он был подготовлен к тому, чтобы его списать и даже вывезти за пределы страны. С чьей-то точки зрения, предмет был весьма «ценный», он ведь обит серебряной басмой, там было листовое золото и так далее. К счастью, хранителем другого музея, имени Андрея Рублёва, работал нынешний священник Храма Христа Спасителя отец Георгий Мартынов, который о Кийском кресте знал всё, писал о нём научные статьи. И вот он организовал целую кампанию, актуализировал тему Кийского креста в такой степени, что на неё обратил внимание министр культуры Соломин. Отсюда и его решение передать святыни из фондов в восстанавливаемые храмы.

Надо сказать, что у музейных работников, в особенности у фондохранителей, есть то, что можно назвать «болезнью хранителя». Это как собака на сене. Они исходят из предпосылки, что все, кто пришёл к ним в фонды, намереваются что-нибудь украсть. Я знаю много таких. Как правило, это очень хорошие люди, но они искренне считают, что их задача – как можно меньше что-то показывать и как можно больше спрятать в темноте своих фондов. И вот когда отец Георгий, ставший к тому времени уже священником, пришёл Кийский крест забирать, то, как он мне рассказывал, фондохранитель плюнул ему в лицо. Эмоции были на пределе.

 Вне утрат

– Между тем дело было сделано, и теперь каждый москвич и гость столицы может поклониться в нашем храме великой святыне, – продолжает рассказ отец Александр. – Кийский крест – это ведь самый значительный реликварий из существующих как в Восточной, так и в Западной Церквях. В него вложены частицы всех мощей, что хранились в Патриаршем дворце, в Теремной палате – в общем, находились в распоряжении русского Патриарха.

Примечательно, что частицы мощей в Кресте расположены открыто, в маленьких нишах. Они залиты воскомастикой – это смесь воска с разными благовониями, аналогичная той, что используют при освящении престолов. Наверное, вы видели на фотографиях – в виде раскалённой массы её льют на углы престола. И вот в такую расплавленную воскомастику частицы положили, она их обволокла, а затем их просто вставили в выемки в Кресте, укрепив рядом иконки, по которым понятно, чьи это мощи. Известно, что Никон заказал иконки придворному художнику царя Алексея Михайловича и главному мастеру Оружейной палаты Богдану Салтанову, чьё настоящее имя Аствацатур, то есть «Богом данный». Это был армянин, родом из Персии. Но видно, что не только он занимался образками для Креста – они выполнены разными мастерами и в разных иконографических традициях. Например, мученик Христофор изображён в более ранней, средневековой, традиции – с головой собаки.

Частицы мощей в Кресте расположены открыто, в маленьких нишах

– По-моему, на Кресте иконок меньше, чем триста.

– Часть мощей была вложена без образков. Кроме того, при большевиках Крест получил утраты золота, который покрывал обратную сторону – и там, возможно, тоже находились частицы мощей.

– А в целом много утрачено?

– В Кресте осталось сто частиц святых мощей, а пропало около двухсот. Утрачено и то, что находилось в перекрестии. Туда были вмонтированы свойственные семнадцатому веку святыни – молоко Божьей Матери, кожа апостола Павла и так далее.

– Обычно такие реликвии имелись у католиков. При Никоне, наверное, европейское влияние было значительным?

– Несомненно, в ту пору западные веяния какие-то были, но что касается частиц мощей – это то, что пришло в Русскую Церковь из Византии, со Святой Земли с самых первых времён её существования, то есть задолго до семнадцатого века.

Надо отметить, что Крест терпел утраты не только в советское время. Во время Крымской войны его пришлось эвакуировать с Кий-острова на Соловки. После войны, как писали в Архангельских епархиальных ведомостях, комиссия обследовала Соловецкий монастырь и описывала урон, нанесённый бомбардировкой с английских кораблей. И при осмотре иконостаса главного храма, в который был вставлен Крест, нашла в нём утраты. Может, что-то выпало при сотрясении обстреливаемого здания, может, это при перевозке произошло – подробности не сообщались.

– Лишившись двух третей заложенных в него частиц мощей, Кийский крест перестал быть самым крупным реликварием?

– Он и сейчас, по идее, самый большой у нас. А тогда просто ничего и рядом не стояло. И дело тут не только в количестве частиц мощей. У нас сейчас очень редко бывают бессистемные такие ящички с реликвиями. Всё, что есть у настоятеля или архиерея, обычно собирается в отдельные раки. Причём то, что как бы случайно оказалось под рукой. А здесь был замысел, своя иконографическая программа, которую мы до сих пор не можем понять. Не просто собранные вместе мощи, а настоящий реликварий.

– Вы говорите об очерёдности расположения частиц?

– Да, об их порядке. Расположение частиц не идёт по алфавитному порядку, не идёт по чинам тех или иных видов святости, то есть не сгруппированы отдельно преподобные, святители и так далее. Но там, несомненно, есть какой-то замысел. Многие исследователи работают над тем, чтобы его установить.

Форпост на Севере

– И всё же удивительно, что такую святыню – частицы всех мощей, найденных им на Руси, – Никон поместил на пустынный голый остров, куда люди редко заплывали. Да и вообще побережье Белого моря было тогда мало заселено.

– Не забывайте, на острове уже был Крестный монастырь, и там молились. Вообще же Патриарху Никону были свойственны грандиозные замыслы. Каждый построенный им монастырь имел своё уподобление. Например, Новый Иерусалим, понятно, уподоблялся Иерусалиму. Иверский под Великим Новгородом многие считают подобным Афону, а другие говорят – киевской Софии. Таким же образом Кийский монастырь находится в некоторой такой иератопии. Он для Патриарха Никона был крайней северной точкой того ареала, где он строил монастыри. Это был своего рода монастырь-сторож, духовный форпост и пограничный столп. И туда требовалось делегировать большое количество святости.

Патриарху Никону были свойственны грандиозные замыслы

Насколько это было значимо в то время, можно представить по торжествам, устроенным в Первопрестольной в честь проводов Кийского креста на Север. После богослужения Крест покинул Кремль, и его провожали горожане во главе с Патриархом по всей нынешней улице Проспект Мира до нынешнего третьего транспортного кольца. Там в ту пору была Троицкая застава, названная так потому, что за ней дорога вела в Троице-Сергиеву лавру. А после тех проводов её переименовали в Крестовскую. Впрочем, есть версия, что новое название застава получила из-за другого креста, который водрузили там после торжественной встречи на заставе мощей святителя Филиппа (Колычева), который также подвизался на Севере, строил Соловецкий монастырь и многочисленные подворья на побережье Белого моря. Тот крест, кстати сказать, тоже сохранился, он находится в Знаменской церкви у метро «Рижская», для него там построен храм-часовня. А сама Крестовская застава, конечно, исчезла – там сейчас Рижская площадь и одноимённый вокзал.

Так вот, сам Патриарх с народом проводил Кийский крест до городской заставы. Далее, сопровождаемый почётным воинским эскортом, он прошёл до Онеги и Кий-острова. В тех местах, где Крест останавливался, изготавливались его копии, прикладывались к самому Кресту чудотворному и оставались в храмах как свидетельства святости. Одна из копий находится в городе Онега. В советское время её хранили в кладбищенском храме, а сейчас – в Свято-Троицком соборе. Замечательный тамошний священник Александр Коптев старается собрать в крест те или иные святыни.

Надо иметь в виду, что в Кийском кресте не только мощи создают вот это сакральное пространство, и не только сама форма Креста, и не только тот факт, что он был изготовлен в Палестине и оттуда привезён. Как уже сказал, в нём были и другие реликвии, в том числе камни со святых мест, например камень из пустыни, где Спаситель сорок дней постился. Когда в 2002 году меня назначили настоятелем Сергиева храма, мы подвергли Крест реставрации и соорудили Голгофу, в которую вложили камни с Соловков, самого Кий-острова, Дивеево, мест, где проливалась кровь новомучеников. Они как бы восполнили историю русской святости уже века двадцатого, девятнадцатого, то есть того периода, который Патриарх Никон застать не мог.

В своё время возникла идея – и она остаётся – совершить паломничество с Кийским крестом или его копией. То есть пройти с ним тем же путём, каким он шёл из Москвы на Кий-остров через северные епархии.

– А точный маршрут известен?

– Есть несколько неизученных моментов, но ясно, что он шёл через Вологду и далее по северным городам. У нас же с XVII века дорожная сеть хоть и расширилась, но по направлениям не изменилась.

– Вы сами часто бываете на Севере?

– На Соловках – почти каждый чётный год. Первый раз побывал там ещё студентом, в 93-м. Ни для кого не секрет, что в 70–80-е годы, ещё до возвращения монастыря, на Соловки ездили в основном из Москвы и Ленинграда. И если сейчас монастырь в большей или меньшей сохранности, то это в том числе благодаря стройотрядам вузов Москвы и Ленинграда. Люди, жившие вокруг, в том же Архангельске, такого интереса не проявляли, да и возможностей у них было меньше. А ленинградцы и москвичи традиционно очень много путешествуют, и Север всегда был таким заповедным и радостным местом для жителей средней полосы. Как говорит нынешний наместник Соловецкого монастыря, и мне очень близок этот его образ, «на Соловках небо низкое – значит, Бог ближе». В 93-м я уже был крещёным, так что поехал туда не просто как турист.

Вообще же в Архангельскую и Вологодскую области мы ездим каждый год. В 2016 году как-то удалось, чтобы на Кий-острове впервые за 150 лет было совершено архиерейское богослужение, там служил митрополит Архангельский и Холмогорский Даниил. А в прошлом году с владыкой Александром, епископом Каргопольским и Плесецким, служили там молебен и панихиду на братском монастырском кладбище.

– Крестовский монастырь сильно разрушен?

– Знаете, там высокая сохранность всех монастырских сооружений. В соборе можно начинать служить в любое время. Хотя определённая реставрация, конечно, нужна.

Этот вопрос не раз поднимался на Архангельских областных Рождественских чтениях и других форумах, в которых участвуем. В Каргополе в нынешнем году на День города мы организовали и провели конференцию об исцелении национальной памяти, а также совершили крестный ход и поминовение на месте расстрелов узников Каргопольлага. На Кий-острове уже не в первый раз проводим Кийские чтения и сейчас решили оформить их как постоянно действующий форум. В прошлом году они проводились в память замечательного нашего реставратора Гали Владимировны Алфёровой, которая большую часть своей жизни посвятила Русскому Северу, и Кий-острову в том числе. Получились хорошие Чтения, собравшие музейных работников, сотрудников областной администрации, исследователей, журналистов. Ещё мне удаётся на телеканале «Спас» делать сюжеты, связанные с северными местами, в том числе теми, которые нуждаются в помощи…

* * *

Под конец нашей беседы отец Александр стал поглядывать на часы – скоро приедут гости, которых надо приветить. В прихожей загремело, и вот они появились. Настоятель раскрыл объятия:

– О, батенька, дорогой!

Первым в трапезную входит… игумен Варлаам, наместник Антониево-Сийского монастыря (ныне он руководит в Архангельске Епархиальным отделом по монастырям и монашеству). Вроде ещё недавно встречались с ним в родном нам Сийском монастыре («Другие берега», № 818, декабрь 2018 г.), а тут в огромной Москве совпали! Видно, и вправду Сергиев храм в Крапивниках близок нам, северянам.

После взаимных приветствий отцы стали обсуждать дела церковные, и я простился. Успел услышать, что для возрождаемого Крестного монастыря на Кий-острове подбираются монахи. Что из Грузии приезжал митрополит и просил отправить Кийский крест к нему на родину для поклонения в храмах. Что если устраивать паломничество Креста на Кий-остров, то нужна серьёзная охрана… Дай Бог, чтобы это свершилось и наш Север вновь освятил Крест Спасения.

 

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

3 комментариев

  1. Елена:

    Теперь будет еще одно место, которое надо посетить в Москве.

    • Аноним:

      Крест на Кий острове

      • Михаил, автор:

        Спасибо! Прошлым летом мы так и не добрались до Кийострова, был сильный шторм и суда не выпускали в море. Даст Бог, в следующий раз удастся.

Добавить комментарий