Свидетельства веры

Светлана СТАРОСТИНА

Из огня

Наши православные читатели постарше помнят, конечно, как в советские годы жила Церковь. Не хватало самого простого – нательных крестиков, а иконы порой вырезали из книг по искусству, наклеивая репродукции на картонки. Это было не так давно, но как же далеко от нас, кажется, теперь это время!

А оно неумолимо. Уходят люди, стойко пережившие годину гонений, наши дорогие «белые платочки», а вместе с ними уходят и вещи – собственноручно, с любовью сделанные для того, чтобы восполнить недостаток утвари в храме, или же приспособленные для использования в домашних молитвенных собраниях.

В 2017 году в храме Живоначальной Троицы в Троицке (г. Москва) с лекцией по церковной истории выступал Алексей Львович Беглов – старший научный сотрудник Центра истории религии и Церкви Института всеобщей истории РАН, один из авторов «Православной энциклопедии». Алексей Львович занимается различными вопросами истории Русской Православной Церкви – в особенности историей Церкви в эпоху гонений ХХ века. Из последующего общения с А. Л. Бегловым мы узнали о его идее создания музея, посвящённого церковному быту в эпоху гонений. Сам он уже в течение некоторого времени занимается сбором артефактов, связанных с этой темой. Эта идея вдохновила и нас присоединиться к труду по собиранию пока ещё сохранившихся предметов церковного быта и, по возможности, созданию музея или выставки при нашем храме.

Храме Живоначальной Троицы в городском округе Троицк г. Москвы

В самом деле, как иначе спасти от полного уничтожения то, что было создано нашими бабушками и отцами в годы официального атеизма? Мы помним, как в конце 90-х – начале 2000-х годов в храмы приносили самодельные иконы и кресты, перепечатанные на машинках книги христианского содержания. Мы не осознавали ценность этих вещей и их просто сжигали как истёршиеся, пришедшие в негодность церковные вещи. Только сегодня к нам пришло понимание, что эти вещи, предметы церковного быта – немые свидетели того, как люди, создавая их, сохраняли веру в Живого Бога. 

Так мы стали собирать их – самодельные кресты, утварь, части священнических облачений, кропила, рукописные молитвословы и т.д., – и на сегодняшний день в коллекции более 500 экспонатов. Притом важно было, конечно же, не только собрать вещи, но и каждую атрибутировать, записать её происхождение и историю. Так что теперь у нас есть и каталог с кратким описанием собранных нами предметов.

На некоторое время мы выставляли первые предметы из коллекции прямо на столах в храме Живоначальной Троицы – чтобы заинтересовать прихожан. После службы протоиерей Сергий Марук предложил всем желающим подойти, посмотреть на разложенные экспонаты. Многие с интересом откликнулись и даже стали в последующие дни приносить нам различные предметы, сохранившиеся у них в семьях.

Хочу поделиться с читателями «Веры» историей некоторых из них.

ИСТОРИИ ВЕЩЕЙ

Распятие из гипса

Этот крест из гипса и цемента изготовлен, по всей видимости, профессиональным гипсомодельщиком на Ленинградском фарфоровом заводе в конце 1960-х.

Работа над этим крестом сама по себе сложна даже для профессионала, так что сделать её мог только человек, которому этот крест был нужен очень сильно. Ведь вначале предстояло вырезать этот крест полностью из гипса. Затем с этой гипсовой модели нужно было снять сложную полую форму. Далее в эту форму нужно было залить жидкую смесь из гипса и цемента, вставив туда петлю из медной проволоки, чтобы распятие затем подвешивать на стену. Человек, который делал это распятие, не имел перед собой канонического образца – об этом говорит то, что он добавил лишнюю перекладину. Небольшие отверстия по телу и ногам Спасителя свидетельствуют о том, что крест делался в спешке и тайно – у изготовителя не было времени аккуратно заделать этот брак.

Бабушкины тетрадки

Их во множестве приносили к нам в храм в 90-е годы. В середине века люди переписывали от руки молитвы и целые книги. Например, книгу Иоанна Златоуста «О посте и молитве» или акафист Сергию Радонежскому. Когда эти тетради попадали в руки к нам, работникам храма, мы, не читая, бросали их в огонь. Досжигали до того, что, когда поняли ценность этих самодельных переписываний, их уже почти не осталось. Например, в нашей коллекции их всего две штуки.

Одна из немногих сохранившихся рукописных тетрадок

Невольно приходит в голову покаянная мысль: «А как соотнести этот огонь в печах с огнём тех костров, на которых большевики в 20–30-х годах жгли иконы и церковные книги?» Эти тетради словно задают нам молчаливый вопрос: кто вы, Иваны, родства не помнящие?

Пластиковые крестики

Небольшой самодельный крестик, 43 на 21 мм, из жёлтого пластика. Он двусторонний: на одной стороне – неканоничное распятие, на другой – Божия Матерь с Младенцем в рост. Надписи греческими и латинскими буквами.

Носился он на толстой хлопчатобумажной нити. Неизвестный мастер перед изготовлением выполнил ювелирную работу: выгравировал в металле изображение Спасителя и Богородицы и только после этого залил в форму расплавленный пластик. Пластик – хрупкий и недолговечный материал, и автор, конечно же, понимал это. Но его это не отвратило от столь кропотливой работы.

Соловецкий акафистник

Акафистник поступил в нашу коллекцию из петербургского храма Преподобного Серафима Вырицкого в Купчино. Его передала нам матушка Наталья. Она же рассказала его историю.

Однажды к ней в храм пришла очень пожилая женщина, отдала акафистник и сказала, что она – внучка священника, погибшего на Соловках, из села Деревеньки. Когда друг этого священника освобождался из соловецкого заключения, умирающий отдал ему свою скуфейку и этот акафистник, попросив передать эти вещи семье в Ленинграде. Эти вещи были, вероятно, самыми дорогими для него там, в заключении, напоминая о годах священнического служения Богу у Престола. Внучка акафистник решила принести в храм, а про скуфью сказала матушке Наталье, что попросит положить её ей в гроб.

Цветочки для «обряжения»

Спрашиваю в храме Святой великомученицы Екатерины в Петрозаводске (кладбищенский храм): «Нет ли у вас чего на сжигание?» Теперь в России так повелось: старики умирают, а молодёжь везёт их отпевать в церковь, и все их вещи, в том числе иконы, крестики, церковную литературу, привозят в этот же храм на сжигание. В лавке мне сказали, что сжиганием в храме занимается Аня Ефимова, и отослали меня в дом причта. Аня – молодая девушка, житейского опыта совсем нет. Выслушав меня, она с радостью воскликнула: «А вам что, это нужно?!» – «Да, нужно». – «Слава Богу! Я не сжигала, потому что мне было жалко». Выносит из комнаты множество разных предметов. Среди них прежде всего привлекли наше внимание две иконы – одна в чёрном полусгоревшем киоте. Это образ Спасителя в обрамлении наивного, руками сделанного веночка из лубяных цветов и поблекшей гофробумаги. Видно было, что эта икона побывала в костре.

Образ Спасителя в обрамлении самодельного веночка

Вторая икона представляла собой вырезанную из журнала, по всей видимости, из «Огонька», крупную иллюстрацию, на которой был изображён Архистратиг Михаил. Неизвестный творец всю икону изукрасил цветными полосками из фольги. Раньше такое делание на Руси называлось «обряжать икону». Я с благодарностью и удивлением думала: надо же, такая молодая женщина умеет мыслить исторически, и это заставило её, в отличие от нас, столичных дураков, сохранять наследие предков – эти, казалось бы, уже никому не нужные предметы.

А ещё в 1960–1970-е годы получили широкое распространение фотоиконы. Снимки известных икон Божией Матери и Спасителя помещали в деревянные самодельные киоты, украшали фольгой от конфет и шоколадок, сделанными из бумаги цветами.

Фотоикона Неопалимая Купина в киоте с украшениями из конфетной фольги

На продаже таких фотокарточек из-под полы специализировались многие фотоателье, массово печатая их в нерабочее время. Рассматривая эти иконы, мы спорили о том, что руководило людьми, которые создавали такие иконы: корысть или вера? Рассудили так: даже если их изготавливали ради корысти, это помогло сохранить веру тем, кто их покупал. К тому же опасность грозила и тем, кто печатал и продавал эти фотоиконки, и тем, кто их покупал.

Старое и новое

Раскладываю перед собой епитрахиль, поручи, воздух и покровцы. Епитрахиль и поручи, по-видимому, девятнадцатого века, воздух (покрывало для Чаши со Св. Дарами) – середины двадцатого. Сколько им пришлось пережить, сколько исповедей они слышали! Епитрахиль и поручи были созданы, когда православие было государственной религией: в общем-то, традиционного пошива, шёлковая ткань кое-где разошлась, золотное шитьё на поручах сильно засалено. Когда передавали в фонды музея покровец, просили очень аккуратно и с благоговением с ним обращаться.

А вот воздух – видно, что сшит непрофессионалом. По правилам золотного шитья камни, бисер, стеклярус положено вшивать между двух «салазок». «Салазки» – это два толстых жгута, которые придают прочность шитью камнями. В нашем случае неизвестный создатель не обладал этими знаниями, но с завидной аккуратностью стеклярусом и бисером на потёртом дешёвом бархате был создан милый незатейливый узор. С обратной стороны видны стежки, которыми пришивали. Они были сделаны грубо. Видно, спешили.

А вот самодельные воздух и покровцы начала 90-х годов прошлого века – неоконченные. В это время начали передавать верующим храмы, а церковных облачений не хватало – и их снова шили сами. Но мастерицы были более искусными, уже и «салазки» прокладывали. Примерно в это время началось профессиональное массовое изготовление воздухов и покровцев в Софрино, поэтому шитьё вещей, попавших к нам в коллекцию, осталось незаконченным.

Однажды женщина принесла к нам в храм сумку со священническим облачением своего мужа, отдала о. Сергию и сказала, что не имеет силы это сжечь. Все вещи в сумке принадлежали умершему священнику из Владимирской области и были изготовлены вручную в начале 80-х годов. Поручи из сатина, пояса из бархата, с ручной вышивкой из стекляруса, скуфья, ряса – всё сшито вручную. Самой замечательной вещью оказалась, на наш взгляд, дароносица. Она была сделана из простой белой ткани, на неё нашит синий крест, который от многочисленных стирок полинял и окрасил основную ткань в голубой цвет, а застёгивалась дароносица на очень старую, пожелтевшую пуговицу.

Мадонны в молитвенных углах

К началу 1990-х годов церковный культурный слой, который был создан в России за два предыдущих века, истощился. Войны и репрессии сделали своё дело. В 1981 году Художественный фонд впервые за многие десятилетия имел смелость издать огромным тиражом, в 500 тыс. экземпляров, репродукции картин Рафаэля и Леонардо да Винчи с изображением Мадонны с Младенцем, т.е. Божией Матери с Иисусом Христом. Изображения были напечатаны краской на холсте, натянутом на рамы. Конечно, это были католические изображения. Но в связи с тем, что ничего более доступного не было, верующие стали покупать их. И до сих пор ещё в домах можно встретить молитвенные уголки, где висят эти картины вместо русских икон.

Когда мы начали собирать экспонаты для музея, я приехала в Петрозаводск и обратилась к Валентине Архиповне Мустафиной, старшей по церковной лавке Важеозерского мужского монастыря: «У вас есть какие-нибудь предметы, которые могут стать нашими экспонатами?» Она положила передо мной описанные выше репродукции и сказала, что это ей в лавку принесли бомжи, которые, роясь в помойках, довольно часто делают такие находки. Недавно в Московской области нам передали аккуратно сохранённые такие же иконы. В отличие от петрозаводских они были вставлены в красивые рамки и, по всей видимости, долго служили хозяевам как иконы.

Спаситель без дланей

Совсем недавно в нашем храме сёстры с таинственным видом передали мне икону Божией Матери с Младенцем Иисусом. Поразил контраст между тем, как тщательно была подготовлена доска, и тем, как написана на ней икона: композиция была настолько неправильно расположена на доске, что руки Младенца не поместились. Неизвестный автор работал над иконой примерно в середине ХХ века и, несмотря на явный недостаток в написании иконы, не одно десятилетие усердно молился перед этим образом Иисуса без рук. В трудные времена, когда были практически утеряны традиции иконописи и подобные образа служили верующим людям, они молились перед ними, невзирая на ущербную композицию – ведь любовь и вера всё покрывают.

Икона на войне

Из Санкт-Петербурга в нашу коллекцию поступили две маленькие иконы Божией Матери: Тихвинская и «Всех скорбящих Радость». Они были сильно потёрты и закопчены. Люди, которые их передавали, попросили быть крайне аккуратными, так как эти иконы пережили Ленинградскую блокаду.

Эта икона Божией Матери Тихвинская пережила Ленинградскую блокаду

По сути, только теперь, в XXI веке, мы начинаем узнавать о том, что иконы все годы войны присутствовали и на фронте. Об этом свидетельствуют волонтёры поискового движения России. Находя и поднимая останки погибших солдат, они нередко обнаруживают в их карманах медные или латунные образки рядом с партийными и комсомольскими билетами.

Староверческое литьё

В XVIII веке русские старообрядцы организовали производство медных икон. За два с половиной века их было изготовлено столько, что они и по сей день служат верующим христианам. Настенные и нательные кресты, складни, образа из меди и латуни есть и в нашей коллекции экспонатов. В 2014 году в Казанском храме посёлка Вырица, где находятся мощи преподобного Серафима Вырицкого, был найден клад в двух коробках из-под современной оргтехники. Некто сложил в них и спрятал в помещении воскресной школы подвесные лампады конца XIX века, коллекцию старообрядческих медных литых икон и крестов, которые описаны в нашем рассказе выше. Покрытые толстым слоем позолоты, эти предметы имеют значительную историческую и материальную ценность. Были там и части серебряных окладов напрестольного Евангелия, изумительной красоты образ Спасителя на кресте из серебра. Среди этих ценностей странно выглядели два предмета: дискос из олова – только сильно напрягшись, можно было понять, что это такое, – и самодельное кадило из толстой консервной банки, к трём сторонам которого были прикручены грубые болты для крепления цепочки. Остатки угля и ладана на дне банки свидетельствовали о том, что это было именно кадило. Скорее всего, эти находки были изготовлены после изъятия церковных ценностей в 1922 году для богослужений в Казанском храме. Значит, этими предметами могли пользоваться священники храма, в том числе и преподобный Серафим Вырицкий.

Коробки с предметами были найдены случайно, когда человек, убиравший помещение воскресной школы, наткнулся на эти две коробки. Помощник настоятеля приехал только утром следующего дня. И вот обнаруживший их всю ночь боролся с искушением тайно вынести ценности для продажи. Удержали его лишь мысль о греховности этого поступка и невозможности причащаться после. Священник, принявший у него исповедь, назначил епитимью: 40 дней делать по три земных поклона.

Заметки на полях

Среди наших экспонатов есть несколько книг, на полях которых люди делали заметки – короткие и сдержанные, но даты, когда они были сделаны, немало могут нам рассказать. Например, акафист святому священномученику Харлампию 1916 года издания. Он был куплен человеком по фамилии Ларин в августе 1918-го. Уже активно проводился в жизнь Декрет «Об отделении Церкви от государства и школы от Церкви», прошёл месяц после гибели Царской Семьи, вспыхнули восстания в Ярославле и на Ветлуге, были запрещены «буржуазные» газеты. Тем не менее семья Лариных купила этот акафист в Петрограде, привезла его в Москву и читала в разных московских храмах, которые тогда ещё не закрыли. О духовной жизни владельца этого акафиста свидетельствуют записи 1919–1921 годов.

Другая книга – акафист Казанской Божией Матери. Он был подарен архимандритом Тихоном (Агриковым) одной из наших прихожанок, которая передала его в наш музей. С 1930-х годов принадлежала книжка некой рабе Божией Вере. С началом Великой Отечественной Вера начинает на полях акафиста делать короткие пометки, которые раскрывают состояние её души. Вначале она делится радостью, которую испытывает при чтении этого акафиста, зимой 1942 года пишет о том, какая тяжёлая грусть на сердце из-за событий в Сталинграде, последняя запись в 1944 году свидетельствует о надежде на победу в этой войне.

А вот Библия дореволюционного издания. На первых листах – записи, сделанные крупным почерком. Они последовательно рассказывают о том, как умирали члены этой семьи. Тот, кто оставался в живых, читал над умершим Евангелие и делал об этом пометку на страницах Библии.

Хоругвь из немецкой юбки

В 1990 году верующим был передан храм Казанской Божией Матери в деревне Пучково Московской области. В нём проходили службы, совершались крестные ходы вокруг полуразрушенного здания. Прихожане переживали, что не было хоругвей и денег на их покупку. Однажды кто-то из знакомых договорился в Германии о доставке гуманитарной помощи – поношенной одежды (так называемый секонд хенд) и продуктов. Через некоторое время прямо к храму пришли две грузовые фуры, одна с одеждой, другая с продуктами. Когда начали разбирать одежду, Людмила Климова вытащила из груды тряпья красную бархатную юбку огромного размера. Из неё Людмила сшила две хоругви, украсила их позолоченными цветами и тесьмой. Эти самодельные хоругви служили до начала 2000-х. Во время крестных ходов, глядя на них и вспоминая историю их происхождения, хотелось то ли плакать, то ли смеяться.

Ювелирная работа

Не знаю, чему больше восхищаться: красоте предметов или упорству мастера, который их создавал? Два трёхсантиметровых образка Божией Матери – Казанской и Семистрельной. Они написаны на перламутре, который оправлен серебром. Лик и облачение выписаны так подробно, что восхищаешься мастерством автора. Нательный крест из эмали, в оправе из серебра, длиной два сантиметра. Несмотря на маленький размер, изображение очень чёткое. Чтобы сделать другой, 35-миллиметровый, серебряный крест, автору пришлось вначале вырезать изображение из ювелирного воска, что является очень кропотливой и трудоёмкой работой. По технологии затем восковой крестик погружается в песок и в специальное отверстие заливается расплавленное серебро. Нужно понимать, что таким образом можно сделать только один предмет. Ради этого мастер потратил уйму времени и сил.

НАША КОЛЛЕКЦИЯ

Когда мы проанализировали, откуда главным образом поступили наши экспонаты, то оказалось, что это Северо-Запад – Санкт-Петербург, Псков, Карелия – и Подмосковье. Нет экспонатов с Севера, из Сибири и с Дальнего Востока. Стало быть, полной картины религиозного самодеятельного творчества верующих людей советской эпохи у нас нет.

Нам также стало понятно, что мы не в состоянии осилить работу по созданию музея «Церковный быт XX века. Эпоха гонений» без помощи верующих из других регионов. Конечно, было бы хорошо, если бы люди на местах организовывали подобные музеи, а мы бы делились с ними своим опытом. Но понятно, что заинтересованные в таком делании найдутся не везде. Поэтому мы решили обратиться к православным верующим через газету «Вера». 

Дорогие братья и сёстры! Не уничтожайте самодельные предметы церковного быта, которые были созданы в СССР (с 1917 по 1990-е годы)! Ведь переписанные от руки тетради-молитвословы, самодельные кресты и пр. – свидетельства подлинной веры наших дедов в годы преследований Церкви. Их духовная ценность гораздо выше, чем у красивых современных изделий из «Софрино». Если они не нужны вам в семьях в качестве памятных реликвий, то вы можете присылать их нам по адресу: 108841, г. Москва, г. Троицк, Академическая площадь, д. 4, кв. 381, Маруку С. В. Не забывайте по возможности записывать истории этих вещей – как они к вам попали, кому принадлежали, кто их создал.

Вы можете помочь нам и в сборе информации о тех, кто занимался созданием предметов религиозного быта и распространял их. Расскажите нам о живущих пожилых церковных людях, которые помнят традиции празднования церковных праздников в СССР, знают, как создавались тогда те или иные предметы, необходимые в церковной жизни – ладан, облачения, свечи и т.д.

Хочется надеяться, что музеи, подобные нашему, будут создаваться по всей России. А наш музей мы задумываем как передвижной. Планируем возить его по регионам России, и если на местах будут созданы свои коллекции, мы могли бы обмениваться экспозициями на какое-то время.

Да благословит Господь труды наши!

 

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

1 комментарий

  1. Елена:

    В наш храм приносят подобные иконы советского времени. Я забрала некоторые, пусть они и не красочные. Ведь это свидетельство истинной веры. Мне радостно перед ними молится.

Добавить комментарий