«В будущей жизни и в жизни земной»

Говорят, что самоубийцы сразу попадают в ад, минуя мытарства, поэтому, мол, нет смысла отмечать их сороковины. Об этом я вспомнил, когда на лентах информационных агентств промелькнуло сообщение о самоубийстве Игоря Малашенко. Злорадства никакого нет. Жалко человека, всё же бывший глава телекомпании «НТВ» был крещёным. Во всяком случае, позиционировал себя православным, когда в 2006 году, проживая в США, боролся против объединения РПЦ и РПЦ(З).

Спрашивается, какое ему было дело до того, что православные объединяются под омофором Матери-Церкви? В 1997 году именно Малашенко настоял на показе по своему каналу кощунственного фильма Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» – тогда он в чаяния православных не вникал. Святейший Патриарх Алексий II просил его не показывать фильм, в Москве прошёл многотысячный крестный ход против, но он игнорировал это. И чего было ждать от человека, по чьей инициативе на российских телеканалах появились первые порнографические программы? Святейший Патриарх писал по поводу Малашенко: «Всякий, совершивший грех оскорбления, кощунства, если не покается, понесёт наказание не только в будущей жизни, но и в жизни земной». Всё у него было хорошо – деньги, устроенная жизнь, имение в Испании. А в конце февраля правоохранительные органы Андалусии сообщили: «Игорь Малашенко покончил с собой путём повешения. Его тело было обнаружено на дереве в саду собственного дома».

Я бы не вспомнил об этом, если бы не наткнулся на составленную в прошлом году диаграмму суицидов в России.

Там такая закономерность проглядывает. Когда деятели, подобные Малашенко, были у власти, число самоубийств в народе неуклонно росло, а после того, как они ушли, самоубийства тоже пошли на спад. Почему так? Вроде бы всё просто: после развала СССР народ сильно обеднел и некоторые не выдержали тягот, а сейчас, со сменой курса, жить стало легче. Тем же, кто наживался на развале, теперь тяжелее, вот они и лезут в петлю – так получается? Но если присмотреться к графику, то обнаруживается странная вещь. Оказывается, рост количества самоубийств в России (РСФСР) был и до развала СССР, а 90-е годы лишь плавно продолжили это «восхождение» к смерти.

Получается, что не такие уж благословенные были эти советские годы, раз динамика суицидов не отличается от страшных девяностых? Попробуем понять, что происходит. До революции уровень самоубийств в России держался примерно на одном уровне. Всплеск наблюдается в начале XIX века. Как утверждает статистика, в 1803 году в России было примерно 38 миллионов человек, из них с собой покончили 582 человека, примерный коэффициент – 1,5 на сто тысяч человек. В дальнейшем коэффициент подрос в среднем до 2 и так держался. Никак не сравнить с тем, что сталось сто восемьдесят лет спустя, когда мы жили при социализме (1983 г. – 37 на сто тысяч), или через сто девяносто лет, когда вернулись в капитализм (1993 г. – 38,1). Получается, что в XIX веке народ жил в двадцать раз лучше, сытнее? Или дело в другом?

 «Мышиный рай»

Сытый – не обязательно жизнеспособный. Как ни удивительно, это относится даже к животным, что уж говорить о разумных людях. Учёный-этолог Джон Кэлхун в 1960–1970-х годах провёл ряд экспериментов. Конечной целью их было предсказание будущего для человеческого общества.

Свой самый известный эксперимент, законченный в 1972 году совместно с Национальным институтом психического здоровья (США), он назвал «Вселенная-25», поскольку до этого уже создавал в лабораторных условиях двадцать четыре «вселенных», которые закончились крахом. Что сделал учёный? Поместил мышей в изолированный бак размерами два на два метра и начал их регулярно кормить. Всего лишь.

Это был некий «рай». Внутри поддерживалась постоянная комфортная для мышей температура +20°, были созданы гнёзда для самок, исключалось появление в баке хищников, за качеством пищи и воды следили ветеринары. Причём кормушек было столько, что одновременно могли бы питаться 9 500 мышей, никто бы никому не мешал. Пространства внутри бака было более чем достаточно.

Джон Кэлхун в «мышином раю», 1970 г.

С самого начала учёный поместил в бак четыре пары здоровых мышей. Они стали быстро размножаться, и к 315-му дню проведения эксперимента их количество стабилизировалось в количестве около 600 особей. К тому времени в мышином обществе всеобщего благоденствия сформировалась определённая иерархия и некая социальная жизнь. Появились первые «отверженные», которых можно было узнать по искусанным хвостам и тому, что они кучковались в центре бака, куда их изгоняли. В основном это были молодые особи, не нашедшие себе места в социальной иерархии – мыши-старики их туда не пускали. Отверженные были психически сломлены, теряли бойцовский настрой, и самки их начинали нервничать, видя, что они не смогут защитить потомство. В итоге самки сами, вместо «мужей», становились агрессивны, часто дрались, и агрессия их была направлена не только на окружающих, но в неменьшей степени и на своих детёнышей. Часто убивали своё потомство, перебирались в верхние гнёзда и становились там отшельницами, отказываясь от размножения. Вследствие этого рождаемость в таком «рае» резко упала, а смертность молодняка выросла.

Вскоре наступила последняя стадия существования материально благополучного мирка – «фаза смерти», как её назвал Джон Кэлхун. Её так описывают: «Символом этой стадии стало появление новой категории мышей, получившей название “красивые”, – отказывающихся драться и бороться за самок и территорию. “Красивые” только ели, пили, спали и очищали свою шкурку, избегая конфликтов и выполнения любых социальных функций».

Спустя время «красивые» и самки-одиночки, отказавшиеся от размножения, составили большинство. Еды было навалом, но среди мышей начал процветать каннибализм, рождаемость скатилась до нуля. Мыши стремительно вымирали, и на 1780-й день после начала эксперимента умер последний обитатель «Вселенной-25». Двадцать пятая попытка устроить рай на земле провалилась. Учёный попытался спасти часть «красивых» и самок-одиночек – переселил их в другое место с такими же идеальными для жизни условиями, но с меньшей населённостью. Своего поведения они не поменяли, потомства не дали и умерли от старости.

Какой же вывод сделал учёный? Мышь – простое животное, для него самые сложные поведенческие модели – это размножение и забота о потомстве, защита территории и участие в иерархических социальных группах. От всего вышеперечисленного сломленные психологически мыши отказались. Кэлхун называет подобный отказ «первой смертью», или «смертью духа». После наступления «первой смерти» физическая смерть неминуема и является вопросом недолгого времени. В результате «первой смерти» значительной части популяции вся колония обречена на вымирание даже в условиях «рая».

Как видим, для мышей смысл существования в социуме намного важней, чем еда от пуза. Тем более это относится к людям.

«За что я воевал?»

Но вернёмся к диаграмме. Что можно понять из бездушных цифр? Как выяснили, рост количества самоубийств не так уж связан с материальными условиями жизни – и в СССР, и после его развала картина одна и та же. Тогда где же искать причину?

Ответ угадывается в аномалиях, которые легко заметить на графике. Их всего две.

1. Резкий спад суицидальных настроений в короткий период «перестройки», когда появилась надежда на политическое обновление государства. 1984 г. – 38,8 самоубийств на тысячу человек. 1985-й – 31,1. 1986-й – 23,1. А с 1987 года, когда «перестроечные» надежды не оправдались, рост возобновился.

2. Коренной перелом сорокалетней динамики роста после нулевых годов: 2001 г. – 39,7 самоубийств на тысячу человек. 2017 г. – 13,7. Как ни странно, это в точности совпало со сменой политического курса в стране.

Выходит, что причина самоубийств как-то связана с политикой? Может быть. Только не напрямую, а опосредованно.

Тут надо заметить, что в советское время, до 1956 года, статистику о суициде не собирали. Только после Гражданской войны, воспрянув к жизни, статистические органы по старинке занимались этим несколько лет, пока им не запретили. С 1923 г. по 1926 г. они успели зафиксировать такую динамику: 4,4, 5,1, 6,3, 6,4 самоубийств на 100 тысяч человек. Страна в это время пребывала не только в экономической, но и в нравственной разрухе. В годы «военного коммунизма» о смысле жизни не было времени задумываться – кто-то пытался просто выжить, а кто-то взбадривал себя идеей всемирной революции, ради которой можно и потерпеть невзгоды. Но вот страна пришла в себя, и многие оказались у разбитого корыта. Одни не могли встроиться в новый социум, другие, видя реставрацию капитализма в форме НЭПа и кутящих в ресторанах нэпманов, негодовали: «За что мы кровь проливали?!» А тут ещё Пролеткульт, «Союз воинствующих безбожников», свободные браки и прочие социальные эксперименты, разрушающие психику. Поэтому рост числа самоубийств вполне закономерен. Что было дальше, до 1956 года, статистика не отразила, но догадаться можно.

Берём динамику 1923–1926 годов (увеличение самоубийств примерно на 5 случаев в год для ста тысяч населения) и накладываем на тридцать лет. В итоге к 1956 году мы должны получить в РСФСР 156,3 суицидов на сто тысяч человек. Но в реальности имеем другую цифру – 12,1. То есть тот аномальный рост, который наблюдался сразу после Гражданской войны, там же где-то и оборвался, а не продолжался дальше. За тридцать лет означенная цифра подросла всего лишь на 5,5 случаев в год. А с 1956 года, как видим на графике, та аномальная динамика вновь запускается, да ещё с большим ускорением. Напомню, в 1923–1926 годах рост был такой: 4,4, 5,1, 6,3, 6,4. А спустя сорок лет, в 1963–1966 гг., такой: 18,5, 19,0, 20,9, 23,8. Что же случилось в 1956 году особенного, что вдруг сравнилось с разрухой в умах 20-х годов и продолжалось не несколько лет, как тогда, а целых сорок пять?

В 1956 году состоялся ХХ съезд Коммунистической партии, который развенчал культ Сталина. Многие сейчас недооценивают произошедшее, а между тем в стране произошёл перелом, сравнимый по силе воздействия на «массы» с революциями 1917 и 1991 годов. Хотя с виду всё проходило тихо-мирно. Страсти кипели лишь в парторганизациях, что видно из рассекреченных документов. Одни защищали Сталина, другие возмущались, почему раньше молчали о его злоупотреблениях. «За что я воевал, голодал? Чтобы какая-то кучка объедалась?!» – воскликнул один из коммунистов на партсобрании в далёкой Туве. В апреле 1956-го ЦК КПСС выпустил Постановление «О враждебных вылазках на собрании партийной организации теплотехнической лаборатории Академии наук СССР по итогам ХХ съезда КПСС» и, взяв эти «вылазки» за пример, попытался устрашить всех недовольных.

Что удивительно, пожилые люди до сих пор помнят о том переломе. В юбилейном для ХХ съезда 2006 году во время социологического опроса о последствиях разоблачения культа люди чаще всего говорили о разочаровании в устоях, крушении веры в социалистические идеалы («было разрушено то, во что так верил советский народ»; «всё развенчали, нет никаких идеалов»). Причём одни защищали эти идеалы, а другие жалели соотечественников: «Для многих правда была очень жестокой»; «Смута в народе – раньше были голодные, но довольные». Многие сокрушались: «После Сталина в стране не было дисциплины»; «Люди расслабились, и начался развал».

Что значит «расслабились»? Страх потеряли? Наверное, не без этого. Но главное, что произошло, – люди потеряли религиозное отношение к идеалам коммунизма. Для многих этот идеал персонифицировался в Сталине. И Хрущёв в проекте одного из своих докладов написал о «возвеличивании одной личности, превращении её в какого-то сверхчеловека, обладающего сверхъестественными качествами, наподобие бога». Ну а что он хотел от тех, кто веру в Бога променял на веру в рай земной? И что им предложил взамен? Может, вернуться к истокам, к русской православной народности, которая ещё как-то сохранялась у крестьян, превращённых в колхозников? Нет, Хрущёв сделал ровно наоборот – начал новые гонения на Церковь, пообещав показать по телевизору последнего попа, а также попытался вконец уж выдернуть почву из-под ног крестьянства, запрещая приусадебные хозяйства и артели.

Мечта о коммунизме сменилась обещанием сытной жизни при развитом социализме. Обещание постепенно выполнялось, и также постепенно терялся смысл существования советского социума. Если всё упирается в материальное благосостояние, то зачем социализм? Ублажить себя, любимого, сподручней при «загнивающем» капитализме. В некоторых случаях такая кардинальная переориентация в головах происходила в течение всего двух поколений, от отца к сыну. И пример упомянутого в начале самоубийцы Малашенко здесь показателен.

Два поколения

Отец гендиректора «НТВ» Евгений Иванович Малашенко был боевым офицером. В войну он вступил в ноябре 1941-го юным курсантом и бился под Москвой в составе отдельной разведроты. Затем стал командиром взвода конной разведки, офицером связи при штабе армии, начальником разведки, гвардейской воздушно-десантной дивизии. После войны занимал высокие должности, будучи замначальника штаба Особого корпуса, участвовал в подавлении восстания в Венгрии в октябре 1956 года. В отставку Евгений Иванович ушёл в 1984 году в звании генерал-лейтенанта с должности замначальника штаба Объединённых Вооружённых Сил государств – участников Варшавского договора. Это была одна из самых высоких должностей не только в Советской армии, но и во всём Варшавском договоре. Затем работал консультантом в Генштабе, внёс немало предложений о перестройке армии и флота. Умер он в возрасте 93 лет в 2017-м, за два года до самоубийства единственного сына.

О политических взглядах Евгения Ивановича мало что известно, люди того поколения не выставляли свои взгляды напоказ. Но, судя по некоторым бытовым деталям, после ХХ съезда он, как и многие номенклатурные работники, жил не «по-сталински». Пишут, что, когда его сын Игорь в первый раз женился, он вместе с папой невестки, также высокопоставленным работником, «подогнал» им элитную квартиру, предел мечтаний золотой молодёжи. Когда Игорь женился во второй раз, папа-генерал, злоупотребляя служебным положением, пошёл прямо к секретарю райкома и «приказал» выделить двушку в престижном доме. При этом жилой площади в семье более чем хватало, да и в новую квартиру Игорь вселялся без детей, которые остались с первой женой. Тут уж получилось не только не «по-сталински», а вовсе не по-советски. Так пишут люди, знавшие семью Малашенко, и особо-то не возмущаются, «блат» был кругом.

Сам Игорь, видно не без помощи папы, сделал хорошую карьеру. Окончив в 1980 году аспирантуру МГУ, поступил работать в Институт США и Канады АН СССР, стажировался в США, стал референтом в международном отделе ЦК КПСС. Вновь постоянные командировки «за бугор». В конце 1991 года Малашенко перешёл на другое доходное место – на телевидение, работал там политическим директором, затем гендиректором «Останкино». В 1993 году вместе с олигархом Гусинским основал телекомпанию «НТВ» и долгие годы возглавлял её. Многие помнят политику этого канала: высмеивание всего советского, дискредитация Российской армии в первую чеченскую войну. В 1996 году Малашенко возглавляет предвыборную кампанию Бориса Ельцина и добивается его победы, продлив развал России ещё на четыре года. При этом сам в накладе не остался – в начале 2000-х он уехал жить в Нью-Йорк долларовым миллиардером.

Пишут, что Малашенко покончил с собой, будучи на грани разорения во время бракоразводного процесса. Другие утверждают, что адвокаты уговаривали Малашенко объявить о своём банкротстве ввиду конфискации всех его трастов на Гибралтаре. Те и другие сходятся во мнении, что повесился он из-за денег. Был утрачен смысл жизни. Вот такая история.

* * *

А Россия продолжает жить, несмотря на предсказания её полного вымирания, краха и пр. Передо мной диаграмма. Никаких эмоций и оценок – только цифры: самоубийств среди россиян всё меньше. Словно какое-то чудо свершилось! Хочется верить, что общество наше, пройдя через коммунистическую утопию и поклонение золотому тельцу, наконец возвращается к осознанию своего изначального социального смысла – жизни с Богом.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска