Рождественские чтения

26 января в Москве завершились XXVI Рождественские чтения. Первое впечатление от них – всего очень много. Если в прошлом году в рамках Чтений прошло более 160 конференций, секций и иных мероприятий, не считая парламентских встреч в Госдуме, то нынче их ещё больше. Я выбрал несколько встреч, которые физически успевал посетить, но сколько осталось «неохваченных»!

Фото Сергея Власова

Например, хотел послушать Любовь Фёдоровну Курило – доктора биологических наук, председателя Комитета по этике Медико-генетического научного центра РАМН. На основе научных данных он сделал доклад об этико-правовом статусе эмбриона человека. У нас до сих спорят, с какого момента во чреве матери начинается жизнь, которую следуют защищать, а учёные уже знают многие ответы. Хотелось побывать и на семинаре, посвящённом русской народной культуре, которую можно сохранять и развивать, в том числе в церковных приходских общинах.

Не первый уже год задаюсь вопросом: во что в будущем выльется этот форум, объединивший людей Церкви и науки? И на нынешних Чтениях один из их участников, доктор физико-математических наук Юрий Владимиров, дал подсказку: «Все эти годы меня грела мысль, что всё, что мы делаем, приведёт к созданию Академии наук при Московской Патриархии». На первый взгляд, мысль странная, но тут как посмотреть…

Выбывшие

И вот от мажорных слов придётся перейти к минору. С Юрием Сергеевичем я встретился в Институте физики Земли на конференции «Православие и наука», где он был рядовым докладчиком. А прежде сопредседательствовал на «своей» конференции «Наука и христианство», которая проводилась в стенах физического факультета МГУ (см. интервью «Открытие метафизики» в № 653, февраль 2012 г.).

Более десяти лет в рамках Рождественский чтений действовало как минимум три конференции по проблематике единства науки и веры. У них были свои специализации – биология, физика, математика и, так скажем, «общие вопросы». Мне казалось, что именно они являются «нервом» Чтений. Суть форума я видел в том, что на нём встречаются Церковь и «мирская» наука, между которыми много противоречий, доставшихся нам и от века Просвещения, и от советских времён. А на этих трёх конференциях противоречия разрешались в самом, так сказать, корне – в области чистого научного знания.

Первой закрыли в 2010 году «биологическую» конференцию, которая называлась «Православное осмысление творения мiра и современная наука». Закрыли, как я понял, из-за «православного фундаментализма» её председателя и главы миссионерско-просветительского центра «Шестоднев» прот. Константина Буфеева, который постулировал такую мысль: «Никто не должен думать, что шестидневное творение есть иносказание». Похоже, организаторам Чтений пришлось пойти на поводу непримиримых эволюционистов, жаловавшихся на конференцию и на священника-«мракобеса», который, между прочим, сам является кандидатом геолого-минералогических наук. Да и на слуху ещё было «Письмо 10 академиков», шла волна против «клерикализма» в образовании и науке.

На той конференции порой доходило до непримиримых споров, со всей страны съезжались туда люди весьма авторитетные. До сих пор в памяти встреча с руководителем Полярно-альпийского ботанического сада-института Кольского научного центра Владимиром Жировым – он рассказал мне, что такое «формула красоты», выводимая из особенности строения животных и растений… Во всей полноте раскрывалось там слова апостола «Надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные», но…

А недавно была закрыта и конференция физиков-математиков. Там «православного фундаментализма» не наблюдалось, с докладами выступали маститые учёные, дискуссии были взвешенными, академическими. Материал был столь богатый, что моя книга «Наука против религии. Великое недоразумение ХХ века», написанная на основе бесед с участниками конференции, лишь малая толика всей проблематики, которая там рассматривалась.

Что объединяет?

Вот что говорит сам Юрий Владимиров:

Ю. С. Владимиров (publ.lib.ru)

– Я выступаю здесь как физик-теоретик, занимающийся, так скажем, фундаментальными вопросами мироустройства. И, занимаясь фундаментальной физикой, я пришёл к выводу, что те вопросы, которые решаем: а именно – определение принципов общей теории относительности и квантовой теории, создание единой теории физических взаимодействий, теории пространства, времени и так далее, – вплотную сближаются с философией, метафизикой и религией. По этой причине мы и проводили эти конференции.

Мне приходилось часто отвечать на вопросы коллег физиков: зачем вы всё это делаете, чего вы хотите от религии? Как мог, я отвечал. Но в последнее время обсуждение вопросов соотношения науки и религии стало испытывать дополнительные трудности. Например, года два-три назад, когда мы проводили обычную свою конференцию, на ступеньках лектория был выставлен пикет с плакатом, что «студенты против мракобесия».

Кто и зачем сподвиг студентов на эту выходку, Юрий Сергеевич рассказывать не стал, лишь констатировал:

– Действительно, имеется разное отношение физиков к религии. Я бы выделил четыре точки зрения. Первая: религия вредна, её надо изолировать. Этого придерживался, например, академик Гинзбург. Вторая: религия и наука – это разные сферы и не надо их смешивать. Мол, религия имеет дело с моралью, а наука занимается устройством мира, природой. Такую точку зрения высказывал академик Раушенбах, который передо мной был сопредседателем нашей конференции.

Третью точку зрения я бы связал с Эйнштейном, который делил религиозные чувства на три ступени: религию страха, религию морали и космическую религию, имеющую дело с описанием мира в целом. И Эйнштейн утверждал, что настоящему учёному нужно быть религиозным человеком.

И есть ещё четвёртая точка зрения, которая как бы объединяет науку и религию. Мы считаем, что, занимаясь фундаментальной наукой, мы волей-неволей должны заниматься тем наследием, которое выработано в рамках религиозных учений. Хотя бы потому, что многие понятия и образы, которыми мы пользуемся, были выработаны христианским богословием. Современная наука ведь создавалась в средневековых церковных академиях и изначально пользовалась церковным образом мышления.

Знаете, что ещё нас вдохновляло? Когда Святейший Патриарх Кирилл был митрополитом, в одной из телепередач он высказал мысль о желательности в будущем организовать Академию наук при Патриархии. Мне это запало в память, и казалось: то, что мы делаем на конференции «Наука и христианство», способствует такой идее.

Церковные учёные

Насколько реальна эта идея – создать академию при Патриархии?

– Вполне реальна, – считает доктор физико-математических наук. – На Западе Ватикан до сих пор проводит научные конференции. Не только в средние века, но и в новейшее время, в ХХ веке, в академии наук Ватикана состояли Резерфорд, Маркони, Планк и другие выдающиеся физики. И членство их в академии не было номинальным.

Юрий Владимиров привёл такой пример. Мы знаем о теории Большого взрыва, по которой наша вселенная возникла из одной точки и продолжает расширяться. Сейчас она считается общепринятой, и новейшие астрономические наблюдения её подтверждают. Но так вселенную представляли не всегда. Например, Эйнштейн вслед за философом Спинозой полагал, что вселенная не имеет начала, она вечна. Этого придерживались и другие авторитетные физики. Если соотносить эти взгляды с религиозными представлениями, то они были ближе к восточным учениям и против христианского, библейского, по которому вселенная имеет начало, положенное Творцом.

В 1927 году священник и профессор католического Лувенского университета Жорж Леметр написал статью о «гипотезе первичного атома», позже ставшей теорией Большого взрыва. Гипотезу он вывел из своего решения уравнений Эйнштейна. Сам Эйнштейн был категорически против гипотезы Леметра и лично ему заявил: «Ваши вычисления правильны, но ваше понимание физики отвратительно!» Примерно то же самое математику и астроному Леметру сказал его учитель Эдингтон, отнесясь к его расчётам подозрительно, поскольку результаты их слишком уж напоминали христианский догмат о творении. Но прошло немного времени, и гипотеза учёного из Ватикана – впоследствии президента Папской Академии наук – стала фундаментальной для научного взгляда на вселенную.

– Кстати, на востоке идею «начала мира» и поныне считают плодом «западной» мысли», – поясняет Юрий Сергеевич. – Под «Западом» здесь надо понимать библейскую космологию и взгляды Аристотеля, которые христианским учением поддерживались. То есть учёные-христиане и в новейшее время сыграли особую роль в познании мира. К ним можно отнести и уже упомянутого Вернера Гейзенберга, члена Папской академии, зачинателя современной квантовой теории, которая, как он сам утверждал, фактически реализует идеи Аристотеля.

Что дальше?

С закрытием конференции «Наука и христианство» работа в этом направлении на физфаке МГУ не прекратилась. Продолжает выходить и журнал «Метафизика. ХХI век».

– Мы стоим на пороге очень существенных изменений в нашем представлении об окружающем мироздании, – считает Юрий Владимиров. – И, думаю, мы придём к тому, с чего современная наука и начиналась: к единой культуре познания, в которую заложены метафизические принципы, общие и для религии, и для философии, и для науки – главным образом, для физики и математики. Сейчас уже модно стало говорить про метафизику, мол, что лежит под физикой или за физикой. Но мало говорить об этом. И мы, занимаясь фундаментальной теоретической физикой, осмелились уже приступить к формированию этих метафизических принципов.

Могу назвать несколько из них, и сами увидите, насколько они универсальны. Первый принцип – исходность основания. Когда вы берётесь что-то изучать, то с чего вы начинаете? Начинаете из отдельных частей строить целое (что называется «редукционизм») или исходя из целого рассматриваете детали как некие вспомогательные моменты (в духе «холизма»). Вот первый принцип касается именно этого.

Второй принцип я бы назвал принципом тринитарности. Читая лекции по общей теории относительности и по другим разделам, я постоянно удивляюсь, как троичность проявляется во всём. В космологии у нас три модели вселенной: открытая вселенная, закрытая и плоская. В микромире три физических взаимодействия: электромагнитное, слабое и сильное. Или возьмите математику, в частности «математическую структуру». Их выявлено три – алгебраическая, топологическая и структура порядка, называемая также «решёткой». Философия также разделяется на три основных ответвления: материализм, идеализм и религиозная философия.

Приведу пример из практики. Пытаясь построить квантовую теорию гравитации, мы пришли к твёрдой убеждённости в том, что вместо того, чтобы продолжать подкладывать готовое классическое пространство-время под наши физические построения и теории, нужно решить более глубокую проблему – вывода классических пространственно-временных представлений из неких более элементарных физических закономерностей. Есть все основания утверждать, что решение этой проблемы составляет главную задачу фундаментальной теоретической физики первой половины ХХI века. Так вот, подход к решению этой проблемы – он опирается на идеи триединства. То есть на те метафизические принципы, которые содержатся в христианстве. Сознание этого факта меня очень вдохновляет и подкрепляет наши исследования.

А люди уходят…

Вообще, как отмечает Владимиров, интерес к проблематике науки и христианства падает среди физиков.

– В течение многих лет мы проводили конференцию по науке, философии и религии в Дубне на базе Института ядерных исследований, – рассказывает он. – На неё приезжала большая команда из Сергиева Посада, из Москвы. Но с каждым годом физиков участвует всё меньше и меньше, и, выступая на последней конференции, я отметил: «Ну, посмотрите, кто здесь присутствует?» Из физиков там был профессор Никитин плюс ещё два-три физика, остальные же имели отношение к философии и религии. Те учёные, кто основывал эту конференцию в Дубне, уже ушли из жизни, и заменить их, получается, некем.

Людьми надо дорожить, а не разбрасываться ими, закрывая те или иные конференции по надуманным причинам. Ведь и вправду заменить их некем. С грустью отметил я, что на нынешних Чтениях так и не возобновился круглый стол, посвящённый чудотворениям в Русской Православной Церкви. Многие годы он собирал интереснейших людей, зал всегда был полон. Традиционно председательствовали на нём руководители экспертной группы по описанию чудесных событий при Богословской комиссии МП РПЦ профессор геологии Павел Флоренский (внук богослова о. Павла Флоренского) и кандидат физико-математических наук Александр Московский. Стоило Александру Викторовичу всерьёз заболеть – и уже два года круглый стол не собирается. Собственно, он и был «мотором» этого форума.

Академик Андрей Борисович Ефимов: «Конференция “Православие и наука” пока что действует»

Не может похвастаться здоровьем и доктор физико-математических наук Андрей Ефимов, председатель конференции «Православие и наука» – той самой, последней из трёх. Восхищаюсь его мужеством! Ходить своими ногами Андрей Борисович уже не способен – на конференции передвигался с помощью ходунков на колёсиках, но вёл заседание, как и прежде. Кто его заменит в случае чего?

Рождественские чтения стареют, и это надо признать. Конечно, появляются новые люди, и Чтения будут продолжаться. Но уходит то поколение, энтузиазм которого явили 90-е годы. Уходят советские учёные, искренне, со всем пылом открывшие для себя новые горизонты в православии. Кто придёт им на смену? Может, это будет новая генерация, порождённая теми грядущими «существенными изменениями в нашем представлении о мироздании», о которых говорил Юрий Владимиров? Дожить бы…

 ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска