Некруглые юбилеи преподобного

Что мы знаем о нём

Нам кажется, что мы знаем о преподобном Андрее многое: его образ «Троица» перед глазами всякого христианина, многие видели фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублёв» и вообще имя святого всё время на слуху, что создаёт определённую иллюзию. На самом деле известно нам о святом русском иконописце довольно мало.

Даже с датой его рождения слишком много неясного.

В этом году исполняется 665 лет со дня рождения святого Андрея, но дата – 1360 год – условная и была выбрана при Хрущёве. Этого рьяного богоборца удалось убедить, что ЮНЕСКО готово провозгласить 1960-й Годом Рублёва. Иногда можно встретить утверждения, что эта задумка принадлежала писателю Илье Эренбургу, но нет – он, будучи атеистом, лишь помог её осуществлению. Настоящим же автором идеи была искусствовед Наталья Дёмина – первый научный сотрудник Музея древнерусской живописи, основанного в 1947 году в Андрониковом монастыре, месте упокоения Андрея Рублёва.

Помните тост Сталина, произнесённый на кремлёвском приёме 24 мая 1945-го? «Я хотел бы поднять тост за здоровье нашего советского народа и, прежде всего, русского народа… Я поднимаю тост за здоровье русского народа не только потому, что он – руководящий народ, но и потому, что у него имеется ясный ум, стойкий характер и терпение…» Это имело последствия в самых разных областях. На этой волне и появился Музей имени Рублёва, которого вождь назвал в своём распоряжении очень лаконично – «русский художник».

Директором музея стал Давид Ильич Арсенишвили – подвижник, у которого не было в Москве своего жилья, поэтому и работал, и жил он в комнатке на территории Андрониковой обители. Спал на столе, пока не удалось купить раскладушку. На свою небольшую зарплату ухитрялся подкармливать ещё и больного родственника. Ту же самоотверженность Давид Ильич проявлял в служении заветной мечте – вернуть то благоговейное отношение к иконам, которое было у наших предков. А начать хотя бы с уважения к ним. У него получилось. Порой даже атеисты, отцы которых жгли и кололи на дрова святые образа, задумчиво стояли в залах перед «шедеврами древнерусского искусства», как стали называть иконы деятели советской культуры.

Когда начались хрущёвские гонения, музей оказался под угрозой. Тогда-то наши учёные-искусствоведы, многие из которых были тайными христианами, и собрались вокруг Натальи Дёминой, думая, как пережить бедствие. Для солидности пригласили и Эренбурга, который был лично знаком с генеральным секретарём и, к его чести, живо откликнулся. Тогда же определились и с датой юбилея: 1360-й. Отношения к реальности она не имеет. Это не значит, что нам в этом году нечего отмечать. Первое упоминание преподобного Андрея относится к 1405 году. Минуло ровно 620 лет.

А с официальной датой нужно, наверное, что-то делать. В 1992 году в Андрониковом монастыре были обретены предполагаемые мощи святого Андрея и его друга, спутника-иконописца Даниила Чёрного, тоже преподобного. Какое-то время в ХХ веке считалось, что они были однолетками. Но, во-первых, из древних источников известно, что Даниил был существенно старше; Андрей считался, скорее, его учеником. Во-вторых, останки принадлежали людям, одному из которых было 50-60 лет, другому 70-80. Между святыми были не только дружеские отношения, но и отчасти сыновне-отеческие.

Преподобные Даниил Чёрный и Андрей Рублёв

Все существующие сведения о Рублёве собрал к 1981 году искусствовед Валерий Николаевич Сергеев, написавший первую настоящую биографию святого Андрея. Об иконописце знали и ранее, почитая вплоть до петровских времён. Но в «Энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона», начавшем выходить в конце XIX века, о преподобном ни слова. Рублёв возвращался постепенно. Сергеев завершил эту работу, как и подготовку к прославлению, совершившемуся в 1988 году. Всё, что было написано позже на эту тему, так или иначе несёт на себе следы влияния Валерия Николаевича. Данная статья не исключение.

Как и Арсенишвили и Дёмина, Валерий Николаевич принадлежал к числу работников Рублёвского музея, куда поступил сразу после окончания филфака МГУ. С того момента всю жизнь посвятил русской иконописи. С 1960-х годов подвижник объезжал бесчисленные городки и деревни, собирая образа для музея. Без него эти образа либо погибли бы, либо отправились бы за границу. Добирался до самых глухих углов, обнаруживая порой подлинные жемчужины XV–XVI веков, чрезвычайно обогатив коллекции музея.

Искусствовед Валерий Сергеев

Материал о Рублёве он собирал по крупицам, побуждаемый тем, что отсутствие биографии рождает образ святого, далёкий от подлинного. Как-то разговорился с режиссёром Андреем Тарковским, и тот, немного выпив, бросил такие слова: «Рублёв – это вообще “пустое место». Тарковский имел в виду, что об иконописце практически ничего не известно, а значит, кинорежиссёр имеет право придумать и биографию, и образ мышления святого Андрея, даже списать его с себя. Он так и сказал: «Мой фильм не о Рублёве, но о судьбе таланта в России вообще и, если хотите, о моей собственной – он Андрей, и я Андрей».

Картина всё равно получилась замечательной, но с большими пробелами, которые и пытался заполнить Валерий Сергеев, рисуя образ не просто иконописца, а одного из тех людей, которые создавали Святую Русь. Собирал мельчайшие упоминания, воссоздавал тот исторический контекст, в котором творил Рублёв, рассказывал о людях, с которыми был знаком преподобный, ну и, конечно, описывал созданные им иконы, раскрывая их сокровенную суть.

Смысл этой публикации – дать читателю хотя бы основные представления об Андрее Рублёве, а кто захочет узнать больше – Бог в помощь, тема эта неисчерпаема.

Птенцы гнезда Сергиева

С чего бы начать? В Троицкой летописи, сгоревшей во время пожара 1812 года в Москве, среди рассказов о событиях, относящихся к 1405 году, упоминается о завершении росписи Благовещенской великокняжеской церкви – «а мастера бяху Феофан иконник Гречин, да Прохор старец с Городца, да чернец Андрей Рублев».

Из бесчисленного множества имён иконописцев, трудившихся на Руси, нам известны лишь очень немногие. Феофан Грек в их числе – фигура громаднейшая. И влияние на Рублёва, конечно, оказал, благо трудились вместе. Но переоценивать его учительство всё-таки не нужно – уж очень они были разными. Что ещё мы узнаём из летописной записи? К 1405 году Андрей был уже признанным мастером – ученика поминать бы не стали. А чернец, кто не знает, – это монах.

Благовещенский Кремлёвский собор, где трудилась артель, или, как тогда говорили, дружина, Феофана Грека начала возводить в каменном исполнении в 1384 году. Москва в ту эпоху всё более преображалась. В 1326 году туда переехал митрополит Пётр. Владыка был возведён на Киевскую и всея Руси митрополию в 1305-м в Константинополе. Из разорённого Киева управлял Русской Церковью не более года, затем перенёс свою кафедру во Владимир, а уже оттуда, буквально перед смертью, – в Москву. С этого и началось возвышение Москвы как столицы всей Русской земли. Потому столь нелепы заявления, что Киевская и Московская Русь – это два каких-то разных явления. Нет, для всех православных от Карпатских гор до Заволжья Русь была одна и церковный глава тоже один, пусть и подчинявшийся Константинопольскому Патриарху.

Если отнести дату рождения св. Андрея Рублёва к началу 1370-х, то значит, что отроком он наблюдал, как уходит русское войско на Куликовскую битву. Уже будучи взрослым, застал нашествие Тамерлана, остановленного не нашими богатырями, а Самой Матерью Божией: из города Владимира была принесена тогда чудотворная икона, которую весь московский люд встретил на том месте, где стоит сейчас Сретенский монастырь, – в память об этом событии он и был воздвигнут. Молились перед образом истово, как умели в то время. Ведь смерть тогда денно и нощно стояла при дверях, и Москва сгорала дотла и возрождалась множество раз. Поэтому и за мирское держались меньше, и ум не так рассеивался, как рассеивается в наши дни, барахтаясь в море бесполезных сведений. И Царица Небесная явилась великому завоевателю во сне, грозно наказав уносить ноги из Русской земли: Тамерлан был впечатлён – исчез столь же стремительно, как и появился.

Эта история говорит ещё и том, как чтились святые образа тогда – а отсвет народной любви, несомненно, падал и на иконописцев. С тех пор никогда художник не занимал столь видного места в обществе, даже в наши дни, когда иные картины стоят космические цены. Но это лишь способ вложения средств, форма тщеславия. Икона же была окном в Небо, через которое человек общался с Богом. Иконописец творил не просто красоту, а красоту, которая спасала мир, преображала души.

Потому артели иконописцев и называли дружинами, что их почитали за воинство Самого Христа Бога нашего, как и монахов. Верили, что кисти их защищают надёжнее мечей.

А уж если иконописец был ещё и монахом, как преподобный Андрей, чист душой, крепок в вере, почитание их начиналось в день смерти мастера. Те, кто полагает, что Рублёв был прославлен несколько десятилетий назад, заблуждаются: преподобным он стал уже в пятнадцатом веке и почитание его было значительным.

Что ещё мы знаем о прошлом Андрея Рублёва? Рубель – инструмент, которым работали кожевники, так что, вполне вероятно, этим ремеслом занимался отец Андрея, да и сам он в детстве не мог не помогать родителю. Жили, скорее всего, в Москве или в одном из окрестных селений.

На рублёвской фреске «Страшный суд» в Успенском соборе Владимира, в той её части, которая именуется «Земля и море отдают мёртвых», мы видим корабль с флагом на корме, написанный с хорошим знанием его конструкции. Это позволяет предположить, что Андрей Рублёв бывал не только в Константинополе, но и, быть может, на Афоне. Как говорится в Житии, «в настоящее время стало возможным считать, что святой Андрей мог в ранний период своей жизни учиться работать в Византии и Болгарии».

Не исключено, что он был отправлен туда своим учителем – игуменом Троице-Сергиева монастыря преподобным Никоном Радонежским. Именно по его просьбе Рублёв написал образ «Троица» в 1420-х. Приглашён был для этих трудов и старший друг Андрея – преподобный Даниил Чёрный. Почему именно они, поясняется в «Сказании об иконописцах» конца XVI – нач. XVII веков. Говорится там об Андрее и Данииле: «Прежде быша в послушании у преподобного Никона». Выдумать такое немыслимо, не говоря о массе косвенных данных, подтверждающих это. Было это либо в начале 1390-х годов, либо в конце того же десятилетия. Дело в том, что в 1392 году, став игуменом после смерти святого Сергия, преподобный Никон на несколько лет уходил в затвор и вернулся к управлению Троице-Сергиевой обителью примерно в 1398-м.

К этому времени относится создание так называемого Евангелия Хитрово, по имени его владельца – боярина Богдана Хитрово. Рукопись была передана им в Троице-Сергиеву Лавру, где хранилась в алтаре до 1920 года. Сейчас она в Российской государственной библиотеке. Бесценной с художественной точки зрения книгу делают миниатюры св. Андрея Рублёва, созданные на рубеже XV века. Лица евангелистов Луки и Марка на изображениях добрые – это была одна из важнейших особенностей стиля Рублёва. Лица же апостолов Иоанна и Матфея куда строже – их создание приписывается Феофану Греку. Сделаны они более мастерски, чем рублёвские, ведь Феофану было тогда около шестидесяти лет, а для Рублёва то была пора становления.

Если говорить о месте пострига свв. Андрея и Даниила, то историки склонны считать, что это случилось в Андрониковом монастыре, так как именно там их погребли после смерти. Это не противоречит тому, что они всю жизнь были связаны с Лаврой, как и возможное пребывание в обители Саввино-Сторожевского монастыря близ Звенигорода. И святой Савва Сторожевский, и Андроник Московский были в числе самых близких сподвижников святого Сергия – его учениками.

Фрески «иже во Владимире»

Мы уже упомянули, что при создании Евангелия Хитрово великий Феофан Грек и молодой мастер Андрей Рублёв работали вместе. При этом они совершенно по-разному подошли к написанию апостолов: у одного лица строгие, аскетичные, у другого – добрые, умиротворённые. Все фрески и иконы, вершины греческой и русской иконописи, написанные ими, несут в себе то же отличие. И это при том, что Феофан был мирянином, а Андрей – монахом. Две разные школы. Одной было тогда больше тысячи лет, другая только создавалась.

Но нельзя сказать, что Феофан шёл проторёнными путями. Наоборот, современники удивлялись его самостоятельности. Лично знавший мастера Епифаний Премудрый писал: «Когда он всё это изображал или писал, никто не видел, чтобы он когда-либо взирал на образцы, как это делают некоторые наши иконописцы… Казалось, что кто-то иной писал, руками писал, выполняя изображение, на ногах неустанно стоял, языком же беседуя с приходящими, а умом обдумывал далёкое и мудрое, ибо премудрыми чувственными очами видел он умопостигаемую красоту».

Оба иконописца – греческий и русский – воплощали в красках своё мировидение, свои равночестные представления о Боге, отражающие полноту православия. Что интересно, друг и соратник Андрея – прп. Даниил Чёрный – был как раз последователем Феофана, что не мешало им с Рублёвым быть вместе, дополняя друг друга.

Особенно ярко, сильно, убедительно проявилось боговидение преподобного Андрея в работе над фресками Успенского собора во Владимире.

Успенский собор во Владимире, современное фото (wikiway.com)

«Мая в 25 начаша подписывати церковь каменую великую соборную святая Богородица, иже во Владимире, – сказано в летописи, – повелением князя великаго, а мастеры Данило иконник да Андрей Рублев». Даниил упомянут первым, потому что был старше. Ему было поручено руководить работами, и, возможно, он принимал участие в создании иконостаса. Андрей же полностью сосредоточился на росписях, создавая на стенах собора картину, скорее, даже панораму Страшного суда.

Лето 1408-го было жарким и ветреным: «Ведрено было вельми тогда, еще же к тому буря и вихорь велик зело». Идеальные условия для пожаров, но их редко поминали – только самые грандиозные, а так привыкли. Бедствия рождали в людях некоторую неубиваемость, ну или непобедимость, когда ничего хорошего от жизни не ждёшь, но, разбившись, поднимаешься и идёшь дальше в Царствие Небесное. Миряне делали это по-солдатски терпеливо. Монахи же и другие служители Божии кто скорбел, ведь впереди Страшный суд, а кто радовался – ведь Страшный суд впереди.

Рублёв принадлежал ко вторым. Полное доверие к любящему Богу – вот чувство, которым пронизаны образы Страшного суда в Успенском Владимирском соборе.

Фреска – это краска, накладываемая на мокрую штукатурку. Но, как пишет Валерий Сергеев, «Рублёв поверх фрески делал ещё дополнительную проработку частностей теми же красками, но растворёнными не на чистой воде, а с добавлением какого-либо связующего клейкого вещества. Это делалось по подсыхающей или даже совсем подсохшей фресковой живописи».

Вот несколько выдержек из Сергеева, позволяющих понять, что именно замыслил и воплотил преподобный Андрей:

«Андрей, стоя на лесах, пишет “Спаса в Силах”. Если спуститься с лесов вниз и вновь войти под своды через арку между изображениями трубящих архангелов, то Христос окажется прямо над головой входящего, Он как бы парит, возникает и приближается к земле из небесных далей… Лицо серьёзно, но не грозно. Суд Его не кара, не расправа, а творчество, сотворение нового, светлого мира, где не будет зла и греха».

В самом конце свода – в арке, ведущей в подкупольное пространство, – св. Андрей написал «зверей царств» из видения пророка Даниила. У всех зверей, кроме последнего, антихристова, с его мёртвым, тяжким взглядом, отсутствуют черты хищной свирепости: «Подвижные их силуэты так вписаны в круг, что создаётся видимость замкнутого быстрого движения. Звери как бы усердно догоняют друг друга, торопятся пройти свой земной круг, чтобы уступить место вечному царству добра и справедливости».

Далее – изображение «Земли и Воды, отдающих мёртвых на суд, отпускающих их из недр своих и глубин. Возникнет под его кистью олицетворение Земли – женщина с гробом в поднятой руке, а за ней восстанут в белых саванах женщины с устремлёнными вверх с доверием и надеждой взорами. И двинутся земные хищники, чтобы отдать погубленных ими людей, не страшные теперь звери и гады».

Как видите, никаких ужасов. Вместо того чтобы запугивать битых-перебитых жизнью современников (а средневековый человек был суров), Андрей совершает подлинный прорыв ради создания нового русского мировидения, вдохновляя на любовь и надежду.

Были на фресках и идущие на гибель великие грешники, но эта часть росписи не сохранилась. Зато уцелел и хранится ныне во Владимиро-Суздальском музее-заповеднике список Владимирской иконы Божией Матери, над которым трудились Андрей и Даниил.

* * *

Существует миф, что татары церквей не трогали. Ещё как трогали! Да и свои христопродавцы от них не отставали…

До иконописцев, уже закончивших все работы во Владимире, дошла печальная весть. В Нижнем Новгороде правил тогда враждебный Москве князь Данила Борисович, под началом которого был ордынский отряд царевича Талычи. Их шпионы внимательно наблюдали за строительством и росписью Успенского собора, видели, как вносятся туда великие дары, в том числе драгоценные чаши и дорогие оклады. Летом 1411-го объединённый русско-татарский отряд совершил набег на Владимир. Вели его Талыча и нижегородский воевода Семён Карамышев. Три сотни всадников подкрались тайными тропами к городу и жарким июльским днём атаковали. Хватали всё подряд, начав с посадов, даже на коров польстились.

Это позволило ключарю Успенского собора отцу Патрикию, уроженцу Греции, поднять в потаённые места, созданные как раз для такого случая на соборных сводах, людей, что были в церкви, и все ценности, которые там хранились. То, что случилось дальше, потрясает. Священномученик Патрикий сам прятаться не стал. Спустился вниз, велел поднять лестницы и, стоя посреди храма, стал ждать грабителей, ломавших двери. Удар следовал за ударом – били бревном, рубили топорами. А священник в последний раз смотрел на свежие рублёвские росписи, какими мы их уже не увидим: яркие, прекрасные. Вот милостивый Спас, а вот кораблик (такой же, на каком и сам Патрикий прибыл на Русь), идут мученики, на лицах мужество и вера…

И вот враги ворвались в собор. Священника начали бить прямо там, потом вытащили наружу и страшно пытали: «начаша мучити о прочей кузни церковней и о людях, иже с ним в церкви были». Кричали: «Где сокровища?» Он в ответ продолжал молчать. Наконец не выдержали – поняли, что ничего не добиться, – истерзанное тело привязали к хвосту лошади и пустили её вскачь. Так умер священномученик Патрикий, освятивший храм своей кровью. Быть может, эта история повлияла потом на работу Рублёва над «Троицей» – образ-молитву о преодолении страха и розни мира сего.

О преодолении розни

Итак, точно известно, что в 1405-м Андрей Рублёв занимался росписью Благовещенского собора в Кремле. Затем были труды во Владимире. Есть предположение, что трудился в Звенигороде, где в 1918 году были найдены три образа работы Рублёва. Обнаружили их в дровяном сарае – три потемневших от древности доски. Во время реставрации открывали постепенно образы Спасителя, апостола Павла и Архангела Михаила, изображённого «добрым ангелом-хранителем всего сущего».

«Спас Вседержитель» Андрея Рублёва

В том, что они принадлежат кисти Рублёва, сомнений не было. Как писал Игорь Эммануилович Грабарь, самый авторитетный, наверное, знаток иконописи преподобного Андрея, «их создателем мог быть только Рублёв, только он овладел искусством подчинять единой гармонизующей воле все эти холодные, розово-сиренево-голубые цвета, только он дерзал решать колористические задачи». Ещё в 1668 году рублёвских образов в звенигородском храме Успения было семь. Четыре оказались, увы, безнадёжно утрачены, а уцелевшие хранятся сейчас в Третьяковской галерее.

* * *

Неизвестно, что происходило с Андреем Рублёвым и его другом Даниилом Чёрным с 1408 по 1423 год. Хотя догадаться нетрудно – работали, в том числе в своём родном Андрониковом монастыре.

Прп. Андрей Рублёв расписывает Спасский собор Андроникова монастыря. Миниатюра из лицевого Жития прп. Сергия Радонежского. Кон. XVI в.

Готовились к главному труду своей жизни – росписи стен, созданию образов для Троицкого собора Троице-Сергиевой Лавры. Призвал их туда старый учитель чернецов-иконописцев святой Никон Радонежский, всё ещё остававшийся игуменом обители после неудачной попытки уйти в затвор. В 1416-м прославлен был Преподобный Сергий, которого многие ещё помнили лично. По случаю прославления пожертвования потекли рекой, так что возведён был Троицкий храм очень быстро – не понадобилось десятилетий, как нередко бывало.

О призыве Андрея и Даниила читаем у Пахомия Серба – их младшего современника и автора Жития св. Никона. Рассказывается, что игумен «болезноваша духом» из-за того, что стены пустые, иконостаса нет. И «умолени быша» им Даниил и Андрей прийти на помощь. Насчёт «умолени» – возможно, у мастеров был какой-то другой заказ, который пришлось бросить на середине дела. Андрей не ведал тогда, что его иконе «Троица» суждено стать символом, главной рукотворной святыней Святой Руси. Чтобы создать такое, нужно собирать премудрость в сердце многие годы, а ещё требуется вдохновение Духа Святого.

По сохранившимся пятнадцати праздничным иконам в соборе можно определить, что вместе с Никоном и Даниилом в дружине иконописцев было десять человек. Евангельское «Омовение ног» написано немолодым мастером в традициях прошлого, скорее всего, Даниилом. «Тайную вечерю» создавал иконописец, приглашённый со стороны, – слишком велики отличия от других образов. Два молодых талантливых мастера, написавших «Вход в Иерусалим» и «Воскрешение Лазаря», явно находились под влиянием Рублёва, а создатель «Рождества Христова» и «Сошествия во ад» и вовсе был его учеником, переняв слишком многое. Самый неопытный из иконописцев написал «Сретение», судя по всему, в хорошо освещённом помещении – образ не рассчитан на полумрак. Всё это выводы, сделанные Валерием Сергеевым. Всех мастеров перечислять не будем, но интересно, как много о своём создателе может рассказать икона.

Теперь же о рублёвской «Троице», которую преподобный Никон попросил написать в «похвалу отцу своему святому Сергию». Изображать встречу Авраама с ангелами начали в первые века христианства. Согласно одной традиции, ангелы на таких иконах были просто ангелами, согласно другой – это была Троица, но присутствовали Авраам и Сара, а стол был накрыт кушаньями. В этом духе написана и «Зырянская Троица» Стефана Пермского.

В чём отличие образа, созданного Рублёвым? На нём, кроме Триединого Господа, нет ничего, отвлекающего внимания. В центре стола – Евхаристическая Чаша, на заднем плане – дом, дерево и гора. Нередко говорят, что слева изображён Отец, в центре – Христос в багряной царской мантии, справа – Дух Святой. Согласно другому толкованию, Отец – в центре. Однако Стоглавый Собор 1551 года, утвердивший икону как канон для всех русских мастеров, мудро постановил, что на иконе изображён образ Божественного Триединства, запретив надписывать Ангелов и указывать, кто есть кто.

«Святая Троица» Рублёва

Впервые в истории Церкви Троица была изображена с такой мощью, красотой. Единство трёх Ангелов зришь и сердцем, и очами. Чтобы создать такое, нужно быть не только великим художником, но ещё и мыслителем, богословом, подвижником. В ту эпоху в Церкви это прекрасно понимали. Так, в «Сказании об иконописцах» читаем: «Преподобный отец Андрей Радонежский, иконописец, прозванием Рублев, многия святые иконы написал, все чудотворные».

В том, что подобный образ мог создать только святой, на Руси не было сомнений. Что сделал исихаст Григорий Палама, современник отца нашего Сергия, для богопознания, то же совершил его духовный наследник – Преподобный Сергий – для просветления сердец и умов на Руси. А преподобный Андрей совершил это в иконописи. Святые той эпохи, сменяя друг друга, сделали то, перед чем бледнеет европейский Ренессанс. Весь яркий и добрый гений Рублёва – вечный аргумент того, каких высот может достигнуть человек, посвятивший свой дар Богу.

«Андрей Рублёв и Даниил Чёрный». Худ. Николай Чернышёв

Его не стало в январе 1430 года, а следом быстро угас и престарелый Даниил. Их светлая дружба давно уже стала притчей во языцех, вызывая добрые улыбки, трогая самые суровые сердца. На миниатюре 1592 года из Жития Сергия Радонежского они в момент их погребения, как всегда, вместе, хотя умерли преподобные не в один день. Как написал спустя несколько лет Пахомий Серб, «оба добре поживше и въ старости велице бывше, благий конець приаше». Перед смертью Даниила свершилось чудо: святому Пахомию перед его кончиной явился радостный Андрей, призвав следовать за собой.

Поминал об этом чуде и святой Иосиф Волоцкий, который первым начал на рубеже XVI века собирать материалы для житий преподобных Андрея Рублёва и Даниила Чёрного. Его главным источником стал игумен Троице-Сергиева монастыря Спиридон, ещё помнивший святых иконописцев. Собирал преподобный Иосиф и иконы Рублёва, сумев выкупить три из них, – каждая обошлась как деревня со всеми постройками. Но игумен понимал, что это гроши за такое сокровище.

Закрепили представления о святости Андрея и решения Стоглавого Собора – Рублёв был единственным русским иконописцем, который там упомянут. В XVII веке об Андрее не забывали, но потом начался Раскол, а следом – век Просвещения, когда зашаталась Церковь, пошатнулась русская жизнь, истощив на время свои силы.

Возвращение «Троицы»

Вспомнили о преподобном Андрее в 1817 году, когда вышел пятый том «Истории государства Российского» Карамзина. Там были приведены ранее неизвестные летописные сведения о росписи Рублёвым Благовещенского собора.

Об иконописце стали писать, говорить, но ни об одной его работе в то время не знали, вспоминая лишь как о фигуре исторической. При этом ухитрялись спорить: а не принадлежали ли его иконы и фрески к новгородскому письму и не написали ли на самом деле «Троицу», которую в глаза никто не видел, итальянцы? Нет, икона не исчезла, продолжая оставаться в Троицком соборе Лавры, но оказалась сокрыта не только под ризой, но и под слоями новых изображений. Первый раз её поновляли при Борисе Годунове, но достаточно аккуратно. Второй – в 1636-м. И вот тогда от первоначального образа ничего не осталось. Затем поновляли в 1777, 1835 и 1854–1855 годах, меняя даже композицию, не говоря уже о пропорциях фигур и цветовой гамме.

Открытие «Троицы», а через неё и Рублёва, началось лишь в 1904 году, когда за дело взялся иконописец и реставратор Василий Павлович Гурьянов. Он даже книгу об этом написал, которую встретили с интересом. «Отец архимандрит, – пишет Гурьянов, – сообщил мне, что реставрация должна быть неполной, что я должен был только промыть иконы и укрепить на них попорченные места и, где будет крайне необходимо, там поправить красками». Василий Павлович возражал, убеждая, что сначала нужно очистить образ от наслоений, но разрешения не получил.

Наконец ризу сняли. Гурьянов посмотрел и содрогнулся: от письма пятнадцатого века не осталось ничего – ни единого следа. Перед ним была икона, написанная в палехском стиле девятнадцатого века. Возможно, постарался художник Малышев, подновлявший икону во времена Крымской войны. «На ней фон и поля были коричневые, а надписи золотые, новые, – вспоминал Гурьянов. – Все одежды Ангелов были переписаны заново в лиловатом тоне и пробелены не краскою, а золотом».

Размягчая краски и снимая наносное остро отточенным ланцетом, реставратор смог выяснить, что икону трижды писали, можно сказать, заново – усовершенствовали. Василий Павлович снял эти слои, правда не полностью, и ему «открылись яркие солнечные краски, прозрачные, поистине райские одежды Ангелов». Но то, что произошло дальше, не поддаётся никакому разумению. Гурьянов снова «Троицу» написал, сделав это в своей манере жёсткой графики.

В общем, публика узнала от реставратора, что оригинал был прекрасен, но убедиться в этом возможности не получила. Все эти поновления, кроме годуновского, воспринимаются как история болезни русского общества, сильно одичавшего со времён прп. Андрея. Думается, что наше отношение к рублёвской «Троице» точно передаёт не только то, как мы относимся к русской истории, но и, главное, как относимся к Троице Живоначальной. Лишь после революции, потеряв историческую Россию, взялись за ум, а иные схватились. Реставрации иконы «Троица» Рублёва в мастерской Грабаря 1918–1926 годов вновь явили образ миру. Тогда же начали открываться и другие иконы и фрески преподобного Андрея. Так Господь нас утешал и укреплял, давая знать: жива Русь.

Патриарх Кирилл возле иконы Святой Троицы в Свято-Троицкой Сергиевой лавре. 22 июня 2024 г. (mospat.ru)

Памятники Андрею Рублёву в Москве (слева) и во Владимире

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска