Рассказ морского инженера

Я коренной мурманчанин и люблю город, в котором родился и вырос. Мурманск – город особенный. Он протянулся на 20 километров вдоль Кольского залива, а с другой стороны его ограничивают сопки. Летом мы, мальчишки, поднимались в сопки и оказывались в тундре, валялись на мягких кочках, объедались черникой и морошкой. В тёплые дни спускались к заливу, бегали по песчаному берегу, а во время отлива, закатав штаны, бродили по обнажённому дну, собирали зарывшуюся в песок камбалу.

Долгой полярной зимой мы во дворах играли в войну, «стреляли» друг в друга снежками. Особенно интересно было играть, когда снег превращался в наст. Из наста мы нарезали «кирпичи», а из них делали крепости, которые сами и разрушали яростным штурмом. Зимние игры проходили обычно в темноте, точнее при свете редких фонарей или перекатывающихся по небу зелёно-фиолетовых сполохов северного сияния.

Был у меня друг Алёша, с которым мы были неразлучны. Любили ходить в наш незамерзающий порт, смотреть на огромные морские суда. Махали руками, провожая траулеры, уходящие на промысел, и, конечно, мечтали стать моряками.

Алексей с детства был лидером, вёл всех за собой. Вспоминаются школьные зимние соревнования. Я иду на лыжах, уже близок к финишу, но чувствую, что силы кончаются, меня обгоняют лыжники из других школ. Рядом оказывается Алексей, он кричит: «Прибавим скорость, не посрамим родную школу!» Этот призыв прибавляет мне силы – мы с Алексеем вырываемся вперёд и приходим на финиш первыми.

Вспоминается студенческая свадьба, буйное веселье в столовой. Алексей танцует со своей невестой, у неё большие красивые глаза и фигура гимнастки. После свадьбы молодожёны поехали путешествовать по рекам Карелии на байдарках.

Осень принесла Алексею большие неприятности: жена ушла к другому – преподавателю вуза с квартирой и хорошей зарплатой. Мой друг не появлялся на занятиях, исчез. Говорили, что запил, но я в этом сомневался, зная его сильный характер. Я отправился к нему домой. Открыла дверь его мать, она обрадовалась моему приходу.

– Не знаю, что с ним делать, всё время лежит, смотрит в потолок, – с горечью сказала она, указывая на комнату сына.

Зайдя в комнату, я увидел Алексея, лежащего с мрачным видом на кровати. Никакого запаха алкоголя не было. «Просто депрессия», – подумал я и попытался утешить друга:

– Не думай о ней, она из тех, кому важнее всего материальные ценности. Хорошо, что это рано выяснилось…

– Ты не знаешь, что такое любовь, – оборвал он меня.

«Почему же не знаю? Знаю, что от любви лечатся напряжённой творческой работой», – подумал я, а вслух сказал:

– Ты знаешь, Алексей, у меня есть идея, как обеспечить радиосвязь с подводной лодкой, погружённой глубоко.

Я сел за стол, взял лист бумаги, карандаш и стал чертить схему. Алексей встал, выслушал меня и, конечно, принялся возражать. Завязался спор. В комнату заглянула мать с испуганным лицом, постояла у порога и с улыбкой закрыла дверь.

Алексей снова стал ходить на занятия, погрузившись в учёбу. Закончил вуз с отличием и получил распределение в Мурманский филиал НИИ Военно-морского флота. Жениться второй раз он не хотел, зато защитил диссертацию. Я работал в том же учреждении, но виделись мы редко – он часто ходил в море на военные учения.

В семидесятые годы, когда возраст мой перевалил за четвёртый десяток, я жил бобылём в типовой многоэтажке, в однокомнатной квартире. Как и мой друг, я считал, что заводить семью ещё рано.

Однажды Алексей пригласил меня отметить орден и премию, которые он получил за разработку нового устройства для военных судов. Я вместе с гостями сидел за столом в его новой квартире, смотрел на него, на его радостное лицо и чувствовал зависть. Странное дело: когда у друга беда, то переживаешь вместе с ним, стараешься его утешить, а когда у него радость, то не радуешься, а завидуешь. Интересно, так у всех или только у меня, грешника?

Позже, когда я стал верующим и начал читать православную литературу, я понял, откуда берётся зависть – чувство, делающее человека мрачным и несчастным. Понял, что зависть возникает от гордости. Думаешь: «Чем я хуже его? Нет, я лучше его и лучше многих, но почему-то ему даётся, а мне нет. Это несправедливо». И чувствуешь себя обиженным. Гордость – вот источник многих грехов.

* * *

Напрасно я завидовал своему другу – судьба его оказалась трагичной. Он пошёл в море на военном корабле, чтобы испытать новый радиобуй. Это было в июне, на море стояла хорошая погода, и сводка метеорологов не обещала ничего плохого.

Алексей с мичманом, его помощником, взяли аппаратуру, погрузились в лёгкую шлюпку и отъехали от корабля метров на пятьсот. Приступили к опытам, но внезапно налетел шквал. Такие кратковременные непредсказуемые ураганы редко, но случаются в Баренцевом море даже в летнее время.

Шлюпку перевернуло. Мичмана спасли, а Алексея не нашли, как ни искали. Мичман говорил, что Алексей снял с себя спасательный круг, когда приступил к опытам.

Были торжественные похороны, какие принято устраивать морякам, утонувшим в море. Все понимали, что гибель талантливого учёного – это большая утрата для института…

Прошло больше месяца после смерти моего друга. Однажды, придя домой, я, как всегда, поужинал, посмотрел новости по телевизору и лёг в кровать с книгой. Дело было в июле, было светло как днём, я наглухо закрыл окно шторой и вскоре заснул. Но глубокой ночью вдруг проснулся. Я лежал, охваченный ужасом. Мне казалось, что рядом с кроватью кто-то стоит. Подавляя страх, я дотянулся до шторы и отдёрнул её. В комнате никого не было. Я лежал, пока не успокоилось колотившееся сердце, и снова заснул.

В хлопотах рабочего дня я забыл о ночном ужасе и вспомнил о нём, только придя домой. А когда ложился спать, дал себе слово не поддаваться нелепым страхам.

Этой ночью меня посетило видение – на этот раз во сне. Приснился мне Алексей, вид у него был жалкий, он протягивал руки, будто о чём-то просил. Видение исчезло. Взволнованный, я проснулся и долго лежал в постели без сна.

То же самое повторилось и следующей ночью. День был выходным. Я решил заказать в церкви отпевание моего друга. Я точно знал, что его не крестили и не отпевали, потому что родители его были атеистами. К счастью, мои родители крестили меня младенцем, у меня был крестик, который я иногда надевал, правда, в церкви бывал очень редко.

Тогда, в семидесятые годы, в Мурманске был только один храм – небольшая деревянная церквушка. Когда я зашёл туда, служба уже началась. Большинство прихожан были старушки, на меня они посматривали недоверчиво. Пели тоже старушки – дребезжащими голосами. Священник тоже был старенький, седоволосый.

Я отстоял всю службу, дождался, когда священник выйдет из алтаря, и с волнением подошёл к нему:

– Скажите, батюшка, можно ли заказать отпевание человека, который не был крещён и не ходил в церковь?

Он помолчал, как-то испуганно осмотрелся кругом и ответил:

– Нет, нельзя. И отпевать нельзя, и поминать в храме нельзя, ведь такой человек не являлся членом Церкви Христа. Можно при желании поставить свечку за упокой, это не грех. Можно за него молиться дома келейно.

– Но вы знаете, батюшка, этот человек был выдающимся учёным, он много сделал для наших Военно-морских сил.

– Нет, нельзя. Мы с вами не знаем его душу. Знает только Господь Бог.

С тех пор я стал дома читать молитву за упокоение моего друга. Ночные видения с тех пор прекратились. А самое главное – я стал ходить в церковь и помогать этому бедному приходу. И очень обрадовался, когда в нашем городе стали строить большие каменные храмы.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска