Незабываемое путешествие
Ну вот и всё! Закончилась весенняя сессия, я сдал последний экзамен за третий курс. Вышел из институтского корпуса с давно забытым чувством свободы и только тут увидел, что в небе ярко светит солнце, что деревья стоят зелёные, что чирикают птицы. А какой сегодня день? Прочитал на стенде: 20 июня 1967 года. Зашёл в столовую, наелся как следует и пошёл в своё общежитие отсыпаться.
К моему удивлению, в нашей комнате шло совещание. Кроме трёх законных жильцов, присутствовали ещё четверо однокурсников. Все сгрудились вокруг стола, где лежала карта Алтая.
– Вовка, поедешь на Алтай на две недели? – спросил меня Саша. Он в прошлом году ездил туда туристом и вернулся очень довольный. Я согласился ехать и примкнул к обсуждению деталей поездки.
– Много продуктов брать не надо, чтоб тяжести не таскать, – говорил Саша. – Будем охотиться. Там всякой дичи полно: рябчики, утки… Есть и зайцы. С собой надо взять соль, сахар, сухари, крупу и, конечно, мазь от комаров. Миша, Дима, ружья у вас в порядке? Хорошо. Патронов возьмите побольше.
Совещались долго, каждый хотел показать себя опытным путешественником. Однако ко дню отъезда оказалось, что поедут только четверо: Саша – турист с большим опытом, Дима – охотник с ружьём, Коля – романтик с гитарой, ну и я – новичок. Остальные разъехались по родителям.
Поехали мы поездом с Казанского вокзала – ехали двое суток, потом автобусом, затем километров десять пешком. И оказались в горных лесах Алтая. План у нас был такой: пройти большой круг и вернуться к тому же месту, откуда начали свой путь…
Первый день был полон восторгов. Поражала природа – не чета подмосковной: сосновые боры, пихты, кедры! А какой воздух! Вечером натянули палатку возле ручья, разожгли костёр, вскипятили чай и крепко его заварили. В котелке сварили гречневую кашу, щедро добавив в неё тушёнку из единственной взятой с собой консервной банки. Поужинав, долго с наслаждением сидели у костра, слушая, как Коля наигрывает на гитаре песни московских бардов, умело выбирая те, что гармонируют с окружающей природой.
На следующий день у нас возникло некоторое недоумение. Мы шагали по лесу и не слышали птиц, не видели следов какой-либо живности, кроме скачущей по сосне белки. Устроили привал, Дима пошёл с ружьём к небольшому озеру, где, по рассказам Саши, должно быть много уток. Приплёлся назад унылый, рухнул на траву со словами: «Никакой дичи не видел».
Всегда весёлый, Саша тоже загрустил:
– Не повезло нам, ребята, год оказался голодный. Я смотрю, ягод нет – ни черники, ни малины, ни смородины. Даже на рябине только кое-где увидишь. Видно, заморозки были во время цветения. А раз ягод нет – значит, и птицы не будет.
Впрочем, к вечеру Дима подстрелил рябчика. На ужин мы его сварили и съели. Не знаю, может быть, рябчик и вкусная птица, но четвертинка тощего рябчика никакого вкуса не имела.
На третий день стало ясно, что продукты на исходе. Саша развернул карту и принял решение:
– Здесь большое село, в семи километрах. Жители русские. Спустимся, купим продукты у крестьян. Сегодня воскресенье, они по домам сидят.
Я засомневался:
– Ещё неизвестно, продадут или нет. Да и денег у нас не так уж много. Надо продукты выменивать на патроны, у нас их хватает.
Саша согласился:
– Хорошо, Вовик, ты у нас знаешь, как с крестьянами разговаривать. Всей оравой не пойдём, а то ещё испугаются. Идите вдвоём с Димой. Давай, Дима, складывай в рюкзак половину своего арсенала и в путь.
Все в нашей компании, кроме меня, были коренными москвичами, да и я был горожанином из Мурманска, но мне доводилось не раз проводить лето в деревне у родственников…
Через два часа мы с Димой спустились с лесных гор, а ещё через полчаса дошли до деревни. Обрадовались, увидев сельский магазин с настежь открытой дверью. Зашли в магазин, поздоровались с продавщицей, больше там никого не было. Она уставилась на нас, а мы – на полки, где увидели только консервы с килькой в томате и трёхлитровые банки с огурцами. Затем последовал такой диалог:
– А мясные консервы у вас есть?
– Нет.
– А хлеб?
– Хлеб продаём только колхозникам. По одной буханке в руки.
– А крупа какая-нибудь есть?
– Есть только пшено.
Мы купили два килограмма пшена и вышли на улицу. Сельский магазин поразил Диму. Я просвещал столичного жителя:
– С хлебом в провинциях везде трудности. Это Хрущёв со своей кукурузой наделал глупостей, до сих пор не могут их исправить.
Стояла жара. Мы пошли по деревенской улице и остановились у дома, где на скамейке в тени сидел и дымил папиросой мужик среднего возраста. Я заранее предупредил Диму, что разговаривать буду я один. Мы поздоровались.
– А вы кто такие будете? Небось туристы?
– Да, туристы, студенты из Москвы.
Мужик внимательно нас оглядел:
– В армии служили?
– Ещё не служили, но придёт время, будем служить Советскому Союзу. А вы, наверное, были на войне?
Мужик оживился:
– А как же, на финской воевал, ранен был. А потом с 43-го года на Первом Украинском фронте в танковых войсках служил.
– Да?! А у меня отец тоже на Первом Украинском воевал.
– Садитесь, устали, наверное, – мужик пригласил нас на свою скамейку.
Посидели, помолчали. Потом я стал рассказывать, в какое положение мы попали по глупости своей, что нам очень хотелось бы купить продуктов и что заплатить мы можем не только деньгами, но и охотничьими патронами. Для наглядности Дима достал из рюкзака коробку с патронами.
– Двенадцатый калибр у вас, – сказал мужик. – Пойду к соседу, у него ружьё двенадцатого калибра. Посидите пока.
Вскоре он вернулся и с улыбкой сообщил:
– Идите вон в тот дом. Хозяин там – большой добряк. Вон он на крыльцо вышел, Николаем его зовут, тоже участник войны. Патроны ему нужны, он заядлый охотник.
Мы пошли в соседний дом, хозяин усадил нас на высоком крыльце, осмотрел наши патроны и извиняющимся голосом сказал:
– Вы уж меня простите, проверить надо. Я ведь вас не знаю.
Он зарядил своё ружьё и выстрелил куда-то в землю на своём участке. Из дома на крыльцо выскочила испуганная женщина. Хозяин засмеялся:
– Не бойся, Шура, это я патроны проверяю да заодно мышей на огороде пугаю. А вы, ребята, тут посидите, мы вам сейчас харчи соберём.
Вскоре нам вынесли продукты: увесистый кусок солёного сала, несколько копчёных рыбин, здоровенный круглый хлеб, видно домашнего изготовления, мешок с картошкой килограммов на десять и ещё мешочек с морковью и луком.
– Вы, ребята, не беспокойтесь, не умрёте с голоду в наших краях, – успокаивал нас хозяин. – Конечно, год такой, что дичи лесной мало, но утки скоро пойдут. Это точно.
Вероятно, мы с такой жадностью смотрели на хлеб и сало, что хозяйка нас пожалела:
– Пойдёмте, ребята, в дом, покормлю вас, а то вам вон какой груз в горы нести.
Мы не отказались и вскоре сидели за столом, уплетая яичницу с хлебом и запивая простоквашей. Хозяйка вышла, а хозяин сидел на лавке и укладывал наши патроны в охотничий патронташ. Вид у него был очень довольный.
Мы поели, поблагодарили хозяина, но сразу идти на жаркое солнце нам не хотелось. Чтобы как-то прервать неловкое молчание, я спросил:
– Скажите, Николай, а ваш сосед, наверное, вам родственник? Вы похожи друг на друга.
– Это Петя-то? Нет, не родственник. Мы с Петром хорошие друзья… А ведь когда-то были заклятые враги.
– А как это получилось? Расскажите нам эту историю.
– Историю?.. – он задумался, и по лицу его было видно, что вспоминает что-то радостное.
– Ладно, слушайте. Вам, молодым, интересно будет… Уж не помню точно, из-за чего мы поссорились, кажется земельные участки не поделили. В общем, разругались в клочья. Года три не разговаривали друг с другом, вообще не общались. Это было в голодные послевоенные годы. Работали мы в колхозе и еле сводили концы с концами. Пётр трактористом был, я – конюхом. Только один трактор был у нас в колхозе. А тут беда случилась: весной выехал он на пахоту и половину поля не вспахал, как наехал на камень. Трактор сломался – поломка серьёзная, а помочь некому: мужиков в колхозе раз-два и обчёлся, да и заняты все. А председатель колхоза ему объявил: «Если завтра не выйдешь на пахоту, пойдёшь по статье “вредительство” за порчу колхозного имущества и за срыв посевной». Председателем у нас был мужик суровый – не человек, а зверь. Его к нам из района прислали. Он уже одну бабу в тюрьму отправил за то, что две-три горстки колхозного зерна домой принесла.
Я как узнал про Петра, сначала подумал: «Так тебе и надо, попляшешь теперь». А ночью другие мысли в голову пришли. Долго не мог уснуть, думал, что с его семьёй будет, если его посадят: детей у него трое было – мал мала меньше, жена хворая. Жалко их всех стало… Утром, только рассвело, слышу, как у соседа дверь хлопнула. Смотрю в окно – Пётр идёт в гараж к своему трактору. Ну и я за ним. Захожу в гараж, он смотрит на меня, а лицо-то мрачное, измученное. Я подошёл к нему, говорю: «Прости меня, Петя. Я тебе помогать пришёл». Он постоял, удивлённый, и вдруг заплакал. Обнял меня и тоже прощения просит. И у меня слёзы катятся. Так мы и стояли, обнявшись…
Потом взялись за ремонт: ось у трактора сняли, выпрямили, потом поставили на место. Возились долго, одному тут было бы не управиться. В полдень Петя выехал на пашню… С тех пор мы в крепкой дружбе живём, что братья родные…
* * *
Наше двухнедельное путешествие по Горному Алтаю прошло благополучно. Дима успешно добывал уток, поэтому от голода мы не страдали. Кое-чему научился я в этом походе, приобрёл нужные туристу навыки…
Прошло много лет. Как-то, открыв перед сном Евангелие от Матфея, я прочитал заповеди Иисуса Христа: «Благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас». Мне вдруг вспомнился рассказ Николая, деревенского мужика, и я понял, что это было самое важное, что я узнал в моём путешествии. В доме у Николая не было икон, и Евангелие он вряд ли читал, однако помирился с ненавидящим его соседом и сделал ему доброе дело – поступил по заповедям. Видно, заповеди Спасителя заложены в натуре русского человека.
Вологда, февраль 2022 г.
← Предыдущая публикация Следующая публикация →
Оглавление выпуска
Добавить комментарий