Священник Николай Толстиков

Время – деньги

Женский строгий голос из телефонной трубки пригласил батюшку освятить квартиру и детский развивающий центр.

Иду по адресу: обычная трёшка в пятиэтажке, увалень-хозяин и энергичная худощавая хозяйка, оба лет тридцати. Двое парнишек: один школьник, другого в детсад ещё водят.

– Вам оплата как? По хронометражу? – с порога деловито осведомляется хозяйка.

– Да, конечно! – отшучиваюсь.

Но, оказывается, напрасно это делаю. Потом и сам не рад.

Младший пацан – егоза, не сидится ему на месте: то кропило со столика ухватит, то за край епитрахили дёрнет. Когда освящение жилища было завершено, на кухне он успел опрокинуть чайник с горячей водой. Слава Богу, не на себя, но он громко вопит: несколько капель обожгли парнишке руку.

– Сырой картошки ножом настрогайте и к ожогу приложите! – советую отцу.

Вроде помогает. Папаша продолжает бестолково возле него хлопотать. Мамаша следит за всей суетой бесстрастно. Наконец, взглянув на часы, резко встаёт:

– Вам ещё развивающий центр освящать! – резко напоминает она мне. – Время пошло!..

Приятная мелочь

Отец Леонид – протодиакон солидного вида. Тем, кто его упрекает за раскормленность, мягко и беззлобно возражает: мол, хорошего человека должно быть много.

Архиерей, с поджарой по-спортивному фигурой, в монашеской скуфейке на голове, за рулём служебной «Волги» всегда сам. Протодиакон важно развалится рядышком на пассажирском сиденье, только стёклышки очков деловито поблёскивают.

«Волга» с «генеральскими» номерами – презент архиерею от губернатора. Притормаживают на перекрёстке. Гаишник, подтянутый молодой лейтенант, почтительно наклоняясь, козыряет отцу Леониду.

Тот, поначалу изумлённый, расплывается потом в довольной улыбке: за генерала, наверное, посчитали. Вроде бы мелочь, недоразумение, а приятно!

Только вот архиерей из-за руля что-то хмуро косится…

Испытатели

Одна бабушка после службы подходит ко мне с предложением:

– Батюшка, капусточки квашеной хочу тебе принести. Мне самой она что-то не очень нравится.

– Может, лучше не надо? – отвечаю.

– Да что ты, батюшка, Господь с тобою! Вон регент ваш накануне её попробовал и до сих пор жив!

Долг платежом красен

В наш храм иногда забредает дед. Путь сюда, пусть и из соседнего дома, даётся ему нелегко. Заметно, что старик отходит от недавнего инсульта: сядет на лавочку в углу и, уперев руки в поручень своей клюшки, остаётся неподвижным до конца службы. Сразу видно – он не из «простых»: одет в весьма приличный костюм, при галстуке.

Дождётся отпуста, одним из первых приложится ко кресту и, повернувшись к прихожанам, поднимет руку с прилипшей к ладони пятитысячной.

– Слушайте все! Я выполняю свой долг и торжественно вношу… – дед громко сообщает всем, какую купюру сегодня жертвует, а затем неловко пытается дрожащими пальцами просунуть её в щель ящика для пожертвований.

Наконец это ему удаётся, и он, тяжело опираясь на трость, гордо запрокинув седую голову, движется среди расступившихся прихожан к выходу…

В богоборческие 1930-е наш странноватый прихожанин вряд ли храмы разрушал – может, бегал пацаном в тюбетейке, сшитой из обрывка поповской ризы. А вот в семидесятые, когда в центре города растаскивали танками громадину Спасо-Всеградского собора, вполне мог быть среди тех, кто вершил это чёрное дело. Не среди «отцов» города, подписавших приговор храму, а среди тех солдатиков-танкистов. Парнишки-комсомольцы, накануне проинструктированные замполитом «до слёз», сидя за рычагами мощных машин, азартно и рьяно расправлялись с останками «тёмного прошлого»… С тех пор, обласканный начальством, попёр в гору по партийной линии, сменяя чин за чином, и… оказался в конце жизни вдвоём с женой-инвалидом в просторной, но неуютной квартире, окнами на восстанавливаемый храм. И на исходе лет, видно, затосковала и встрепенулась душа у старика. Сберёг её Господь.

г. Вологда

 Ирина КОКОТИНА

Молитвенник

После литургии на приходе обычная беседа за трапезой. Прихожанин Георгий рассказывает о паломничестве с мамой на Введение в Тервенический монастырь.

Отправились в путь они из Павлово-на-Неве на инвалидном автомобиле «Ока», доставшемся Георгию по наследству от отчима. По комплекции Георгию автомобиль несколько тесноват, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. День выдался морозный, ночью выпал долгожданный снег. На лесной дороге в трёх километрах от обители старенькая машина поломалась. Вышли из автомобиля: кругом ни души. Машина без подогрева, ходят по замёрзшей дороге, греются. Мама его ругает: «Тебе почти пятьдесят лет, а ты меня завёз в тайгу на погибель!» А Георгий молчит, молится: «Матерь Божия, к Тебе едем на праздник, помоги, спаси нас».

«Вдруг подъезжают охотники на двух крутых джипах, – продолжает рассказ наш герой. – Прошу дотянуть машину до монастыря, благо доехать осталось недалеко. Но троса у них нет. Я стою и молюсь. Едет лесовоз. Кричу водителю: “Трос есть?” – “Есть, старый, запасной”. На ходу бросил мне трос и уехал. Наши спасатели прицепили машину к своей и доставили нас в обитель. Я им в благодарность деньги предложил. Охотники посмотрели на переохлаждённых паломников, на сломанный инвалидный автомобиль и… от денег отказались. Попросили: “Помолитесь за нас.” Я воскликнул: “Да я за вас всю жизнь буду молиться!” И молюсь за них».

В монастыре игуменья распорядилась их накормить и определить на ночлег, а машину помогли починить. На следующий день помолились они на праздничной литургии в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы. На трапезе подавали любимую Георгием селёдку под шубой.

– Мороз его не заморозил, волки не съели, охотники на машине до монастыря довезли, трудники машину починили… Молитвенник! – ласково произнёс батюшка.

Невидимая стена

Мама у Галины – звали её Ниной – в юности была комсомолкой, безбожницей и даже хулиганкой. Жила она в Челябинске, её дедушка, первый секретарь горкома КПСС – по нынешним временам это мэр, – был крещён в младенчестве, но о крещении внучки не могло быть и речи.

Юная Нина приехала в Москву навестить родственников. В первый же день отстояла длинную очередь в Третьяковскую галерею и долго любовалась произведениями всемирно известных художников. Наконец оказалась около зала, в котором выставлялась древнерусская живопись: чтимые в народе иконы. Нина пошла глянуть на русскую, как она считала, отжившую старину. Но войти в зал она не смогла – невидимая сила не пускала её, хотя другие посетители входили беспрепятственно. Нина напряглась и опять с силой попыталась шагнуть через порог, но незримая стена преградила ей путь. Нина устремила взгляд в «запретный зал» через проём двери: с икон смотрели на неё Господь Иисус Христос, Пресвятая Богородица, святые. И тут Нина поняла: это вразумление. Уходила из Третьяковки она уже с верой: Бог есть!

– Мама завещала мне, – продолжила Галина, – в скорби читать 90-й псалом, «Живый в помощи». Его я знаю наизусть, молюсь. И Господь мне помогает.

Смерть взамен

Анне за шестьдесят лет, у неё рак. Болезнь приковала её к постели, ухаживает за ней дочь. Я пришла навестить Анну, сижу у её кровати, она рассказывает мне о детстве. Семья была большая: папа, председатель колхоза, мама-домохозяйка, братья, сёстры. На войне отец погиб. Вернулся с фронта в их село конюх. Полюбил он маму-вдову, пожалел сирот-ребятишек. Мама вышла за него замуж. Но снова пришла в их дом беда: малышку Аню поразила раковая опухоль и неотвратимо надвигалась смерть. Конюх, второй отец Ани, страдал, видя, как угасал ребёнок, просил Бога об исцелении, однако Аня умирала. Тогда он стал умолять Господа Иисуса Христа так: если смерть должна прийти, то пусть заберёт его, а не Аннушку. Молитва была услышана: отчим Ани ушёл в мир иной, а она поднялась с одра болезни. «Папа спас меня ценой собственной жизни», – сказала мне Анна.

Прошли годы, Анна родила и воспитала троих детей, уже растёт малышка-правнучка. Через шестьдесят лет болезнь снова вернулась к Анне. Над её кроватью на стене висит крест. Анна, жестоко страдая, здоровой рукой указывает мне на распятие: «Господь страдал на Кресте, терпел!»

Козочка

Двое ребят пасли на лугу возле дач молоденькую козочку. Жевала она травку и, посмотрев по сторонам, увидела поблизости сочную зелень. Козочка побежала к ней да и исчезла под водой: это оказался пруд, заросший ряской. Мальчики испугались: козочка утонула! Но вскоре из пруда показались рожки и голова. Козочка подплыла к берегу и, мокрая, в тине, выбралась на сушу.

Саша стал зорко следить за козочкой, чтобы ничего больше не случилось. Из дачного посёлка прибежала большая серая собака и с лаем подступила к Саше. Козочка поспешила к ним и с разбега сильно боднула собаку в бок – псина взвизгнула и убежала.

п. Приладожский Ленинградской обл.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска