– Ой, девчонки, как же мне не хочется стареть! Мне даже хочется, чтоб все забыли про мой день рождения. Ну с чем тут особенно поздравлять – очередным только шагом к старости и болезням? «Поздравляем вас, Елена Николаевна, что вы шестой десяток лет уже разменяли…» Но самое страшное, что душа-то, и правду сказать, не стареет. Я раньше думала, что это так, фигура речи. А нет, так оно и есть. Мне кажется, что у меня душа как минимум в два раза моложе тела.

– А я стареть и не собираюсь. Ещё чего не хватало! «Мои года – моё богатство». И потом, что за упадническое настроение на моём дне рождения? Давайте лучше выпьем за женское счастье.

– Ритка, ты неисправима. В шестьдесят лет ей ещё какое-то женское счастье мерещится. Узелок уже надо собирать, а не о женском счастье мечтать, – вступила в разговор Зоя.

– Какой узелок?

– Да такой! С одеждой, в которую обряжать тебя будут, когда умрёшь. Да ещё деньги копить на похороны надо, чтобы было на что тебя родственникам похоронить. Я помню, у моей бабушки всегда этот узелок в гардеробе наготове лежал. И она его время от времени доставала и проверяла.

– Ну, девчонки, вы даёте! Пришли ко мне на день рождения, и вместо поздравлений одна про старость тоску нагоняет, а другая ещё чище – смертью пугает.

– Прости, Рит, я не хотела, – сказала Лена. – Это просто так, мысли вслух. Я в последнее время чувствую свою какую-то ненужность, что ли. На работе я была нужна, какие-то винтики там вокруг меня крутились, и я вместе с ними. Да и дома дела были всегда: дочь поднимать надо, за мужем ухаживать. На пенсию вышла – дочь с зятем работали целыми днями, а я с внучкой сидела. То в садик её отвести, а потом забрать, то в школу проводить и на кружки всякие. Везде я с ней. Я всегда нужной себя чувствовала. А сейчас утром проснусь: дочь и зять на работе, внучка в институте и я целыми днями одна. Ну, уберусь дома, приготовлю, в магазин схожу. Вот и все мои дела. Был бы жив мой Коленька… Он всё домик обещал мне построить. Ездили бы мы с ним сейчас на дачу вдвоём. Огурцы да морковку бы выращивали. За грибами да за ягодами в лес бы ходили. Да умер он больно рано. Не успел.

– Нет, девчонки, вы как хотите, а я знаете о чём думаю в последнее время? – спросила у своих подруг Зоя. – О доме для престарелых. Я даже тут адресочек один надыбала по случаю. Дом для престарелых «Старость в радость» в Подмосковье. А чем плохо? И накормят тебя там – завтрак, обед и ужин – плюс ещё медицинское обслуживание. Целыми сутками под присмотром дежурного врача и медсестры. Место там красивейшее – бывшая усадьба какого-то графа. Сосновый бор. Гуляй, озоном дыши. Вечером культурная программа. Это, Рит, как раз для тебя – и танцы, и кино, и поэтические вечера. Артисты разные приезжают. Жизнь как в хорошем санатории. Только с той разницей, что в санатории через двадцать четыре дня ты должен освободить своё койко-место, а тут тебе пожизненное проживание. Там и похоронят тебя, если что.

– Тебе ли, Зой, про дом престарелых говорить? – удивилась Рита. – Ты в семье живёшь – сын, сноха, внук. Я вон одна живу и то про этот дом престарелых не думаю.

– А что семья? Сын – подкаблучник. Вы же его знаете, он и слова против снохи не скажет. А та только рада будет, если я куда-нибудь съеду от них. Она порой целый день со мной и слова не скажет, молча мимо меня проходит. Правильно говорят, что сыновей мы для других женщин растим. Так что, Ритка, собирайся-ка ты со мной. Будем жить с тобой в одной комнате. Я узнавала: там есть номера и для двоих. А захочешь – мы тебе там и старичка какого-никакого найдём.

– А мне кажется, что я уже нашла.

– Кого? – хором спросили Лена и Зоя.

– Не хотела говорить пока, девчонки. Ну ладно уж, скажу. Познакомилась я тут случайно с хорошим мужчиной примерно моего возраста.

– Ой, Ритка, ты же у нас только теоретик, а я – практик. Сколько раз тебе говорить? Нет их в природе, мужчин этих хороших. Одна фантазия это. Да и сколько можно уже гоняться за неуловимой птицей счастья? Ты всю жизнь за ней гоняешься и всё равно одна.

– У любого правила бывают исключения, – Рита не хотела сдаваться. – Вадим живёт в соседнем доме. Жена у него давно умерла, дети уже взрослые. И мне кажется, что я ему нравлюсь. А что? Вдвоём же веселее.

– Фантазёркой была и фантазёркой осталась. Я лично хороших мужчин в своей жизни видела только в кино. Тихонов, Баталов, Рыбников – один лучше другого. Но в жизни я что-то с такими мужчинами не встречалась. Видно, ходят они другими дорожками. А про мужа своего я промолчу. Про умерших или хорошо, или никак.

– А я бы, Зой, собралась с тобой, – сказала вдруг Лена.

– Да я тебе и не предлагаю. Дочка твоя и шага без тебя не сделает. Привыкла, что мамочка всегда рядом. Они же без тебя с голоду помрут. Ольга твоя до сорока лет дожила, а готовить так и не научилась. И внучка твоя вся в маму. Посуду за собой не помоет. Они тебя никуда не отпустят. Я уверена. Придётся мне в дом престарелых одной ехать. Буду просить там одноместный номер. Но адресок я вам на всякий случай оставлю. Может, приедете навестить.

* * *

Сноха и внук уже давно легли спать, а Зоя не ложилась и ждала сына, мысленно ворча: хорошая жена встречала бы мужа в любое время, а эта спать как завалится – и всё равно, поел муж или нет.

Зоя встретила сына, накормила его и завела с ним разговор про дом для престарелых:

– Вещи я собрала, ты, сынок, только помоги мне туда доехать. И за меня не волнуйся – там мне будет хорошо: под присмотром врачей, на свежем воздухе, – и не удержалась Зоя, добавила: – Да и Олеся твоя будет довольна. Целую комнату вам освобожу.

Сын Зои долго молчал, а потом сказал каким-то охрипшим вдруг голосом:

– Мам, ты всегда учила меня никого и никогда не предавать, быть честным и справедливым при любых обстоятельствах. А сейчас ты предлагаешь мне стать подлецом. Да, я не самый лучший сын. Я знаю, что ты считаешь меня слишком нерешительным и мягкотелым. Но я не подлец, мам. Ты представляешь себе, как я буду жить, когда родную мать сдам в дом престарелых? Кто я тогда, если не подлец и не предатель?

А потом произошло то, что Зоя от своего сына никак не ожидала.

– Да не будет этого никогда! – сказал сын и стукнул кулаком по столу. – Я сказал…

Зоя проплакала всю ночь, но на душе у неё было радостно.

* * *

В семье у Лены по субботам завтракали обычно все вместе. Лена специально готовила что-нибудь вкусное. Сегодня она испекла пирог с изюмом по новому рецепту. Все остались довольны. И зять, и дочка, и внучка.

– Как ты сходила вчера на день рождения, мам? – спросила Лену дочь.

– Хорошо.

– А кто ещё там был?

– Была ещё тётя Зоя. Да, она сообщила новость: в дом престарелых хочет переехать, уже вещи собрала. Дом этот где-то в Подмосковье. Тётя Зоя уверяет, что там очень хорошо: сосновый бор, хорошее питание и медицинское обслуживание круглые сутки. Я чуть было после её рассказа и сама с ней не собралась. Там и номера для двух человек есть.

– А что, мам? – вдруг сказала Лене дочка. – И правильно сделаешь, если согласишься. А что тут, в городе, делать? Только одной пылью да гарью дышать. А мы к тебе на свежий воздух приезжать будем.

– Если надо, я вас довезу, Елена Николаевна, – добавил зять. – В любое время.

– Ба! – закричала внучка. – Я тогда твою комнату займу. А то моя проходная. Родители через меня и днём и ночью ходят. Я даже подружек своих пригласить не могу, чтобы мы с ними уединились…

* * *

Воробей присел на ветку,

ветка покачнулась,

видно, как душа у ветки

медленно проснулась…

На лавочке около одного подмосковного дома для престарелых сидела Елена Николаевна и читала стихи совсем неизвестного ей поэта. «Какие хорошие стихи, – подумала она. – Душевные». Елена Николаевна оторвала взгляд от книги и посмотрела на небо.

Молодая медсестра, пробегая мимо Елены Николаевны, удивилась: как же эта пожилая женщина может так долго, не отрываясь, смотреть на яркое солнце? По законам физиологии глаза от яркого света должны сразу зажмуриваться – это рефлекс. Медсестра была ещё слишком молоденькой, и она не знала, что если смотреть на яркое солнце слезящимися глазами, то оно, солнце, не будет таким уж и ярким. А как бы приглушённым, в мягких, пастельных тонах…

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска