Две подруги встречались обычно утром и от метро бежали на работу вместе. По дороге они успевали обменяться новостями – на работе у них такой возможности не было: Татьяна работала медсестрой в кардиологическом отделении на пятом этаже, а Ольга – в неврологии на седьмом. Работы у них и в самом деле было много, и они целыми днями не виделись.

– Я сегодня всю ночь не спала, – поделилась с подругой Ольга по дороге. – У Димки зуб разболелся, и он проплакал всю ночь. После работы к врачу пойдём. Придётся пораньше отпрашиваться.

– А мне сегодня всю ночь снился дождь, – сказала Татьяна. – К чему бы это?

– Дождь, говорят, к слезам.

– Ой, это не про меня. Я свою цистерну слёз ещё десять лет назад выплакала, сама знаешь. Ни капельки больше не осталось.

– Не переживай. Вода, если ей очень надо, дырочку найдёт.

– Ну, спасибо тебе, успокоила.

– И потом, – продолжала Ольга, – плачут ведь не только от горя. Мы в воскресенье комедию одну старую смотрели, так всей семьёй хохотали до слёз. Как там твои мальчишки?

– Согласно возрасту. Растут. Сашке через месяц уже шестнадцать будет. Мне кажется, Оль, что он влюбился.

– А как ты поняла?

– Сонеты Шекспира взялся читать. Читает и всё вздыхает.

– Так, может, это у них по программе.

– Нет. По программе у них Достоевский. «Братья Карамазовы».

– Как быстро время бежит, Тань! Как быстро Сашка вырос! Настоящий помощник уже тебе.

– И не говори. Деловой, весь в отца. Всё у него в руках ладится. И выключатель починить может, и кран, если что. Хоть никто его этому и не учил. Сам быстро соображает.

– А про отца мальчишки тебя не спрашивают? – поинтересовалась Ольга.

– Павлик с Егором его и не помнят совсем. Одному годик только исполнился, а другому – три. Только Сашка, когда маленький был, спрашивал, но потом перестал.

– Неужели твоему бывшему совсем не хочется на детей своих посмотреть? Не понимаю я, Тань, мужиков этих. Всё любовь им какую-то неземную подавай. А по мне так, предложи мне вот сейчас любовь сказочную, как в кино, или Димку моего с его больным зубом, так я, Тань, нисколько не задумываясь, Димку выберу. А тут три сына! Разве может быть что-то дороже детей? Кстати, твоему Павлику ботинки не нужны? Я тут шкаф разбирала и нашла. Новые совсем, Димка мой их ни разу даже не надевал. Возьмёшь?

– Конечно, возьму. На Пашке горит всё, как на костре. На час всего на улицу выйдет погулять, а возвращается как с войны. Всё сразу же стирать надо. Не то что Егор. Этот аккуратист ещё тот: ни пятнышка на своей одежде не допустит. Но читает он, Оль, запоем – книг из рук не выпускает. Я даже за зрение его стала опасаться.

– А моего Димку книгу прочитать не заставишь. Всё игрушки у него в голове да футбол, – вздохнула Ольга. – Ну ладно, Тань, пока. Ботинки я тебе завтра принесу.

– Спасибо, Оль.

Подруги дошли до больницы и разошлись там по своим этажам – начался рабочий день.

После работы Татьяна, как обычно, шла домой через магазины. Сумки у неё наполнялись быстро: у подрастающих сыновей был хороший аппетит и холодильник у них пустел на раз-два-три. Лифт в этот вечер почему-то не работал. Татьяна, вздохнув, пошла на седьмой этаж пешком. Тяжёлые сумки сильно замедляли её подъём. Она вдруг вспомнила, как муж поднимал её на седьмой этаж на руках. Когда они въехали в новую квартиру в новостройке, лифт в их доме ещё целый год не работал. «Тебе же тяжело!» – ахала Татьяна, когда плыла на руках мужа. Иногда муж останавливался, чтобы немного передохнуть, и они целовались…

Старший сын Сашка принял у Татьяны тяжёлые сумки и понёс их на кухню. Егор с Павликом кинулись ему помогать. «Ну всё! – Татьяна облегчённо вздохнула. – Я дома…»

Семейный вечер прошёл, как всегда, шумно и очень быстро. Татьяна и оглянуться не успела. Первым угомонился одиннадцатилетний Павлик. Он обладал уникальной способностью засыпать при любых условиях окружающего его мира. Старшие братья могли включить телевизор, громко разговаривать, а Павлик спал при этом как убитый.

Сашка всегда долго корпел над уроками. Он был тугодумом. Не то что Егор. У того на уроки уходило минимальное количество времени, а учился он лучше всех в классе. Как только Павлик уснул, Егор подсел к старшему брату.

– Саш, – сказал Егор, – обещай, что никому не скажешь…

– Мог бы и не предупреждать. Ты же знаешь, что я не из болтливых.

– Да я так, на всякий случай.

– Говори, – старший брат отодвинул учебник.

– Я случайно кое-что узнал про нашего отца. Когда я вышел сегодня из подъезда, на лавочке около нашего дома сидела тётя Шура с третьего этажа с какой-то женщиной. Ну я, как всегда, поздоровался и пошёл дальше. Но вдруг услышал, что тётя Шура говорит про нас. Я отошёл немного и сделал вид, что шнурок у меня развязался. А тётя Шура глуховатая и громко говорит.

– Так, значит, ты подслушивал?! – удивился Сашка.

– Ну да. Так получилось. Тётя Шура говорит этой женщине: «Вот сыновья у Татьяны Рощиной с седьмого этажа всегда поздороваются, сумки помогут донести. Вежливые, хорошие ребята. Хоть она одна их троих растит». – «А муж её где?» – «Ушёл, когда мальчишки ещё маленькими были. Татьяна плакала тогда сутки напролёт. Лица на ней не было. Я вообще думала, что она от такого горя умрёт – так убивалась. Мы же вместе в этот дом въехали. Я хорошо помню, какие они с мужем были красивые, молодые, всегда вместе, он её за ручку держал». – «А что же случилось?» – «Ну что случилось? – вопросом на вопрос ответила тётя Шура. – Разлучница появилась, балерина. Он в неё без памяти влюбился и ушёл». – «Может, встретит она хорошего мужчину и замуж выйдет, ведь молодая ещё. Сколько сейчас таких случаев. И с детьми, бывает, замуж берут». – «Берут-то берут, не спорю. Да и говорила я ей. Но она не хочет, чтобы у её детей отчим был. Это правильно: отчим не отец, по себе знаю. С отчимом в нелюбви всё детство провела».

Егор помолчал, а потом добавил:

– Я отца нашего совсем не помню. Маленький ещё был. А вот ботинки его хорошо запомнил. Коричневые, с красивой такой серебристой пряжкой. Они в коридоре всегда стояли.

Братья долго молчали. На первый взгляд, можно было подумать, что разговор их закончен.

– Знаешь, Егор, – первым нарушил молчание Сашка, – я летом работать пойду. Газеты буду разносить. Всё, что заработаю, маме отдам. Мечта одна у меня есть. Только тебе скажу. Больше никто не знает. Хочу, когда вырасту, дом построить красивый для нашей мамы. И посадить у этого дома самую красивую в мире сирень. Мама наша сирень любит.

– А я буду в медицинский институт поступать. Врач в семье нужен. Маму лечить буду, если она вдруг заболеет. Ну и всех вас заодно…

Татьяна закончила все свои обычные дела на кухне и принялась проверять тетради с домашним заданием у Павлика, старшие сыновья Егор и Сашка давно уже в её контроле и помощи не нуждались. Открыла тетрадь по русскому языку. Павлику задали домашнее сочинение на тему «Кем я хочу стать?». «Когда я вырасту, – писал в своём сочинении её младший, – я стану астрономом. Буду изучать звёзды и найду на небе совсем новую, ещё никому на свете неизвестную звезду. Я назову эту звезду словом “Мама”…»

Солёная вода заполнила глаза Татьяны и вышла из берегов: слёзы потекли по её щекам. Татьяна плакала и улыбалась сквозь слёзы. Как же приятно, оказывается, плакать от радости! А ещё она подумала о том, что не зря, значит, всё-таки ей всю прошлую ночь снился дождь…

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска