Алексей ВОСКРЕСЕНСКИЙ

У специалиста по продаже земли и недвижимости Петра сегодня был успешный день. Целых две недели он оформлял клиенту в собственность четыре гектара земли в глухой глубинке Тверской области. Все документы были уже готовы, оставалось сделать последний штрих – сфотографировать купленную землю с разных ракурсов. Можно было, конечно, нанять специалиста фотографа, но это лишняя трата денег. Его, Петра, денег. А деньги он любил больше всего.

Пётр считал, что деньги – это всё. Красивый дом, красивые женщины, красивая машина и т.д. – всё это деньги, деньги, деньги. Школу он закончил с золотой медалью, институт – с красным дипломом. И все свои знания и умения, весь свой талант были им направлены на зарабатывание денег. Он стал не просто специалистом, он стал лучшим специалистом. Специалистом по добыванию денег. Он овладел тремя языками в совершенстве, не потому что любил иностранные языки, а потому что они помогали ему зарабатывать деньги. Он не пил, не курил, не баловался наркотой – потому что всё это мешало расти его капиталу. И родителей он сдал в дом престарелых по этой же причине. Конечно, содержание их там стоило денег. Но они возвращались к нему: трёхкомнатную квартиру в центре города он сдавал за очень большие деньги.

Утром Пётр оставил свою машину в соседней деревне. Так как асфальт кончился, то до участка пришлось добираться пешком по просёлкам, вдоль лесов и полей. Потом обходить и фотографировать участок с разных сторон, отдельно фотографировать родник. В общем, Пётр задержался до вечера. Стало уже темнеть, когда он отправился в обратный путь. Места здесь были глухие: деревни заброшены, жителей – четыре человека. Местный дед предлагал ему остаться на ночь, тем более что накануне охотники в соседнем лесу подранили здорового лося. Обезумевший от боли зверь уже напал на машину егеря, помяв дверь, и теперь бегал где-то в округе. Но Пётр спешил. Надо быстрее вернуться домой, в свой богатый дом, позвонить очередной красивой женщине. Он скажет ей о подарке, который купит, и после этого она будет с ним особенно ласкова. Такие у него были отношения с красивыми женщинами: он им подарки, а они ему – любовь. Брак был не для него – а вдруг развод? Делёж имущества, потеря денег. Нет, нет и нет.

Свечерело. Стало немного прохладнее, и Пётр ускорил шаги. Где-то в стороне от дороги послышался шорох. Пётр было испугался, но это оказался всего лишь бродячий пёс. Наверное, хозяева его давно бросили – он явно соскучился по людям. Грязный и обросший, пёс радостно завилял хвостом и потрусил рядом по дороге. «Ну что ж, – подумал Пётр, – с тобой даже веселей». Так они и шли вдвоём. Проходя мимо обширной поляны, Пётр увидел на отдалении какие-то чёрные точки. Пёс тоже посмотрел в ту сторону, залаял и бросился туда. Точки зашевелились и захрюкали. «Кабаны», – понял Пётр. Прогнав их с поляны, пёс вернулся с чувством выполненного долга и опять побежал рядом с человеком. «Какая необычная собака, – подумал Пётр, – идёт рядом, меня охраняет». Лес кончился. В сотне метров виднелась уже деревня, на краю которой на асфальте стояла его машина.

– Ну, давай прощаться, милый пёсик, – сказал Пётр. – Спасибо, что проводил меня.

Пёс тявкнул. Пётр развернулся и пошёл в сторону деревни. Неожиданно со стороны леса послышался какой-то нарастающий шум, как будто несётся кто-то, ломая всё на своём пути. Ещё мгновение – и на дороге стоял огромный лось. Его свирепый вид не обещал ничего хорошего. Лось угрожающе двинулся на Петра. «Тот самый подранок», – понял Пётр. Он где-то читал, что, обычно мирные к людям, раненые лоси представляют реальную опасность для человека: сначала сбивают с ног, а потом затаптывают копытами. Пётр не был трусом. Он в своё время отслужил в армии, в которую мог не ходить. У родителей имелись связи, чтобы единственного сыночка не взяли по здоровью. Отслужил он в армии не потому, что любил родину и хотел отдать ей священный долг. Просто в организацию, куда собирался поступить на работу после окончания юридического вуза, служба в армии была обязательным условием.

Мозг Петра работал как компьютер. Чем он мог защититься от лося? Пошуметь, поорать? Пошумел, поорал. Лось только удивлённо подвигал ушами, продолжая приближаться. Так, дальше что? Оглянулся вокруг. Рядом валялись небольшой камень и метровая ветка. Бросил в лося сначала ветку, потом камень. Зря он это сделал. Лось сердито мотнул головой, когда ветка попала ему в рога, а камень пролетел мимо. Тут лось побежал на него. Побежал и Пётр. Рядом с дорогой рос большой куст орешника. Пётр пробрался на бегу внутрь куста, думая, что он его защитит – лось не сможет сквозь ветки орешника достать его рогами. Но случилось непредвиденное. Лось со всего разбегу налетел на куст. Ветки, пружиня, подняли круп животного вверх. Пытаясь выпутать ноги из веток, лось сильно и быстро разогнул их – одна нога оттолкнулась от ветки, а другая от плеча Петра. В глазах потемнело от боли. Удар был такой силы, что Пётр просто вылетел из куста и на время отключился. Через несколько мгновений он открыл глаза. «Теперь я не боец», – пронеслось у него в мозгу. Лось наконец выпутался и, спокойно обойдя куст, направился к Петру. Вот он наклонил голову. Потом резко отпрянул назад, встав на задние ноги. Пётр понял, что передними он сейчас впечатает его в землю. Со всей силы Пётр оттолкнулся рукой от земли и перевернулся в сторону. Копыта лося упали на то место, где мгновение назад лежал Пётр. Лось опять попятился назад. Тело гудело от удара копытом. «Всё, – подумал Пётр, – второй раз я так не увернусь». На то, чтобы сопротивляться, уже не было ни сил, ни времени. В голове быстро проносились мысли: «Как-то тупо жизнь заканчивается. В глухомани, под копытами раненого лося. Интересно, куда попадёт он копытами – в грудь или в голову? Даже если он выживет, кто и когда его здесь найдёт, избитого и искалеченного? Сотовой связи тут нет. А денежки, его милые денежки. Кому-то всё достанется?..» Всё это за секунду пронеслось в его голове. Теперь Пётр просто лежал, глядя на лося и готовясь принять эти удары копытами. Лось чуть присел назад…

Но тут позади лося с лаем выскочил пёс и вцепился ему зубами в заднюю ногу повыше колена. Лось взвыл трубным голосом. Видно, к боли от ранения добавилась боль от укуса. Он сильно дёрнул ногой, отшвырнув пса, а второй ногой просто подбил его в полёте. От удара пёс отлетел далеко в сторону и затих. Лось, трубя от боли, понёсся обратно к лесу и вскоре скрылся за деревьями. Наступила гнетущая тишина. Через какое-то время Пётр понял, что спасён. «Гибель в кусте орешника отменяется. Надо быстрее добраться до машины», – подумал он, превозмогая головокружение и сильную слабость. С трудом медленно побрёл в сторону деревни: «Быстрее в машину, потом в город, домой. Чуть не подох тут как собака». Пётр внезапно остановился: «Собака. Меня спасла собака. Она где-то здесь. Её лось копытом ударил».

Он повернулся и пошёл назад. Пёс лежал на земле в метрах десяти от орешника и часто дышал. Глаза его были влажными – он плакал. Из живота вытекала тонкая струйка крови. Наверно, когда он летел, от удара одна из веток резанула живот. «Всё. Умирает. Надо уходить. Всё равно я ему ничем помочь не смогу». Пётр уже встал, чтобы повернуться и уйти. И вдруг внутри его заговорил голос. Сначала тихо. Потом всё громче и громче… «Как же я могу уйти? Эта собака видела меня первый раз в жизни, я ничего не сделал ей хорошего, даже не покормил. И вот она умирает, отдав свою жизнь за меня, как будто я был её самым близким другом. Просто так, чтобы я жил. А она умирает, плача от боли и теряя кровь. Эта боль, которую должен был испытывать я… Это умирает мой друг. У меня никогда не было друзей…»

Пётр присел перед собакой. Снял свой свитер. Под свитером была дорогая рубашка из чистого хлопка. Снял рубашку. Надел снова свитер. Разорвал рубашку на полоски. Перевернул собаку. На то место, откуда шла кровь, положил чистейший носовой платок, сложенный вчетверо. Сверху перевязал полосками рубашки. Всё делал механически и бормотал: «Ты что, друг? Не умирай… Ведь ты у меня единственный друг… Где я найду ещё такого, кто за меня жизнь отдаст…» Подняв перевязанного пса, Пётр понёс его к машине. Тот терпел боль, лишь жалобно скулил. Положил его рядом с собой на переднее сиденье, сел за руль и завёл машину. На спидометр Пётр не обращал внимания. Самый культурный водитель мира гнал своё Ауди А8 со скоростью под 200. Он знал, что по трассе сейчас радостно щёлкают камеры видеофиксации, регистрируя превышение скорости, – штрафы посыплются градом. Но сейчас это его не волновало, слишком он был потрясён поведением собаки в стычке с лосем. Всё, буквально всё в жизни Петра делалось за деньги и ради денег. И вдруг вот так, раз – и бесплатно: «Возьми мою жизнь, а я умру». Это не просто собака, а какой-то знак любви к нему Свыше или, может быть, предупреждение. Нет, собаку он теперь ни за что не бросит. Что-то она непременно изменит в его жизни. Наверное, в лучшую сторону.

Через полтора часа он уже влетел в пределы Московской области. Продолжая двигаться к своему коттеджному посёлку, он пробил по навигатору ближайший круглосуточный ветеринарный пункт. Он оказался недалеко, и уже через десять минут Пётр выруливал на парковку перед небольшим строением лечебницы. Дежурная медсестра – милая девушка лет двадцати пяти – всё сразу поняла. Пётр ещё рассказывал, как это всё случилось, а она уже уложила пса на операционный стол. Потом посмотрела на Петра и сказала: «Врач принимает у нас днём, а вечером дежурю я. Имею право оказывать первую неотложную помощь. Поэтому первую помощь я окажу сначала вам. Собаку вы хорошо запеленали, потери крови нет. Думаю, она подождёт минут десять. Снимайте ваш бомжовский свитер и садитесь на кушетку».

Вообще-то, это был не бомжовский свитер, а «Valentino» за семьдесят тысяч рублей, но тут он увидал себя в висевшем напротив зеркале. На него смотрело грязное лицо человека с всклоченными волосами, в грязном, измазанном в крови, разорванном в нескольких местах свитере на голое тело. «Да-а, – подумал Пётр, – это точно не “Valentino”. Это “Бомжино”». Петра посадили на кушетку. Несколько порезов на спине от веток и огромный синяк на груди от удара копыта. Все его раны были обработаны. Живот и грудь забинтованы, так как порезов было много. Грязный свитер пришлось выкинуть. Девушка дала ему чистый врачебный халат вместо одежды и сделала укол в плечо: «А теперь попрошу вас подождать в коридоре». Пётр вышел: «Сегодня какой-то день доброты. Собака спасла жизнь. Девушка обработала раны. Могла бы сказать, что, мол, мы лечим только животных. Про деньги за лечение вообще молчит. Халат новый мне отдала…»

Через полчаса открылась дверь кабинета и медсестра сказала: «Заходите, я сделала собаке обезболивающий укол. Промыла и дезинфицировала рану, зашила её. Сделала перевязку. Проверила кости: переломов нет. Перевязку собаке и вам нужно делать каждый день в течение недели». Пётр смотрел, слушал и сознавал, что какое-то новое чувство возникает у него внутри при виде этой девушки. То, что она не замужем, он понял сразу. Он таких только в старых фильмах видел: волосы заплетены в косу, ни макияжа, ни запаха дорогих духов, чистый, непрокуренный голос. Девушка из деревенской глубинки, не тронутая городскими искусами, рядом с которой так спокойно…

Рисунок Елены Григорян

– Эй, вы что, меня не слышите? Я говорю: перевязку каждый день надо делать.

Пётр очнулся:

– И кто это будет делать? Когда и где?

– Вы – в поликлинике по месту жительства, а собаку можете сюда привозить, – ответила девушка. – А можете ветеринара на перевязку на дом вызвать.

– А вы не можете нам сделать? Сколько я вам должен? – спросил Пётр и и внезапно добавил: – Вас как зовут?

– Денег никаких не надо. У нас государственная ветлечебница. Зовут меня Лена. Перевязывать я вас не смогу, потому что с завтрашнего дня я в отпуске.

– За границу, на Кипр, на море поедете? – опять спросил Пётр.

– Нет. Это вы в Москве под сотню получаете, а с моей зарплатой в 12 тысяч дальше Твери не уедешь. В деревне буду сидеть, матери по хозяйству помогать. Вот и весь Кипр.

– Как это так ничего не должен?..

В мире денежных воротил, в котором общался Пётр, за всё надо было платить. Пётр понимал, что если он сейчас возьмёт собаку и уйдёт, то эту девушку не увидит больше никогда. И эта атмосфера доброты и покоя не вернётся никогда.

– Подождите секунду, Лена, я сейчас, – сказал он.

Пётр вышел из здания и направился к машине. Там, в бардачке, взял деньги, свою визитку и вернулся обратно:

– Лена, давайте так: сейчас я говорю, а вы молчите. Это визитка с моим домашним адресом и телефоном. Вы будете приезжать к нам пять дней подряд, делать нам перевязки и выхаживать собаку. Это вам деньги на дорогу и за работу – по пять тысяч за день. Всего двадцать пять. Вы можете эти пять дней жить у меня в коттедже. Там три этажа, восемь комнат и три туалета. Маме своей скажите, что вам назначили дежурства на неделю. Как нас вылечите, поможете ей по хозяйству, а после и на Кипр можно съездить. Денег хватит. Вот вам ещё пять тысяч – это на новый медицинский халат.

Никогда Пётр не расставался с деньгами так легко. Как будто в этот день из него вышел страшно тяжёлый чёрный человек. И на душе было светло и легко. Лена видела его искренность и волнение. Она поняла, что слово «нет» говорить не надо – этим она просто убьёт его.

– Хорошо, я приеду к вам и буду делать перевязки. Но с одним условием: в доме в эти дни будет жить кто-нибудь ещё.

– Родители подойдут? – чуть не закричал Пётр.

– Да.

Боясь, что она передумает, он схватил перевязанного пса и быстро пошёл к выходу, на ходу крикнув: «Телефон и адрес на визитке». Приехав домой, он нежно положил пса на кресло: «Полежи тут, друг. Мне надо сделать очень важное дело». Снял белый врачебный халат – он решил его сохранить. Умылся, побрился и переоделся в чистую одежду. Опять сел в машину и тронулся в путь.

Через час он был около дома престарелых. Родители очень удивились его внезапному приезду. На предложение пожить у любимого сына недельку согласились сразу, не спрашивая почему. Через полчаса они уже ехали в направлении коттеджного посёлка. В машине Пётр всё им рассказал: про лося, собаку, перевязки, медсестру. Родители слушали и радостно кивали. Что-то необычное услышали они в голосе сына – интонацию добра и любви. Сын никогда о женщинах не говорил так нежно и долго. Если и говорил с любовью, то только о деньгах. А тут как прорвало: Лена да Лена, Друг да Друг. В воздухе запахло будущей свадьбой. По дороге заехали в зоомагазин. Купили всё собаке: корм, коврики, питание, лекарства.

Дома Пётр поселил родителей в просторную комнату на первом этаже, а рядом с родителями оставил комнату Лене. Утром Пётр отвёз документы по участку клиенту. Получил деньги. И сразу, будто чуя, что у Петра появились деньги, ему позвонила одна из тех красивых женщин, с которыми он время от времени встречался. И Пётр как-то буднично и спокойно ответил, что встречаться они больше не будут, положил трубку и не спеша перевёл номер телефона в «чёрный список». Не хотелось прошлой жизни.

В обед позвонила Лена. Пётр, боясь, что она откажет, быстро начал говорить, что родители приехали, что её комната рядом с ними и что он её так ждёт, что не надо идти от остановки пешком – он за ней приедет. Через минут двадцать отец, глядевший на дорогу, увидел машину сына и сказал: «Мать, пойдём встречать. Молодые едут».

Мама приготовила обед: борщ, макароны по-флотски, клубничный морс. Всё, что так любил сын в детстве. Ели молча. Собаку посадили на мягкий пуфик – стоять она ещё не могла. Брошенная деревенская дворняга из тверской глубинки такого в жизни никогда не ела – вид у пса был очень довольный.

Целую неделю Лена лечила больных. На третий день все в первый раз вышли на прогулку. Утром и днём Лена помогала матери Петра прибираться в доме и готовить обед, а вечером – прогулка с Петром и собакой. Один раз, когда отец назвал собаку Дружок, Пётр его твёрдо поправил: «Отец, называй его только Друг. Не уменьшай его значения. Не было бы его, я с тобой бы здесь не сидел».

В выходные Лена засобиралась домой: раны на борцах с лосями подзажили и каждодневные перевязки были уже не нужны.

– Сделай что-нибудь, ведь она сейчас уедет – и всё, ты потеряешь её, – зашептала мать Петру, когда они по обычаю сели на дорожку.

Пётр встал и, глядя на Лену, твёрдо сказал:

– Лена, выходите за меня замуж! Я никогда в жизни не испытывал таких чувств и желаний, какие испытываю к вам. Это чувства нежности и радости, что вы рядом со мной. А желание у меня одно – не потерять вас. Сначала я нашёл друга, – и он показал рукой на счастливого пса, который смотрел на него и вилял хвостом, – потом я нашёл вас. Вы вернули мне родителей. Сейчас перед вами дом и все в нём счастливы. Если мы расстанемся, всё это рухнет. Мне тридцать четыре года, я не был женат. И впервые захотел, чтобы женщина – а это именно вы – никогда не уходила от меня, была рядом со мной всегда. Я умею зарабатывать деньги. Вы и ваши родные никогда не будут испытывать нужды. К вашей матери мы поедем вместе, и не вы, а я помогу ей по хозяйству. Я хорошо помогу по хозяйству. Заодно познакомимся. А на Кипр поедем после свадьбы.

Лена улыбнулась то ли после упоминания про Кипр, то ли после слов про свадьбу:

– А вы знаете, Пётр, что я из многодетной семьи и очень люблю, когда в семье много детей?

Родители Петра радостно зашевелились на стульях – в воздухе запахло внуками.

– …Не люблю бабников, курящих и пьющих. Не люблю ездящих на рыбалки и охоты… Как вам мои «не люблю»?

– Можете быть спокойны: не пью, не курю с детства, рыбалкой и охотой не увлекаюсь, – ответил он. – И как я могу уехать от вас на рыбалку? От самого дорогого и любимого к второстепенному не уезжают. Дети… Но ведь они наполовину будут состоять из вас, а наполовину – из меня. Значит, их количество может быть неограниченно.

Лена засмеялась.

– Так «да» или «нет»?! – взволнованно воскликнул Пётр.

– Поедем к маме. Ей всё это скажете, и посмотрим, что она ответит. Что если я согласна, а мама скажет «нет»? Будет, как мама скажет. Я так воспитана. Она нас с отцом восьмерых вырастила. Отец недавно умер. Так что она одна осталась.

Пётр с Леной уехали. Друг остался с родителями. Он как будто почувствовал, что предстоят изменения: когда мать Петра попыталась зайти в комнату Лены, Друг её звонко облаял – мол, не твоя комната! Так оно и вышло. Через три дня приехал радостный Пётр: сватья дала согласие. Помощь по дому он организовал в виде работ по установке нового забора и крыши. Деньги были уплачены, рабочие уже приехали.

Свадьбу сыграли через месяц. Со стороны Петра были только родители и Друг. После загса венчались в деревенской церкви – так хотела мать Лены. При входе в храм Пётр споткнулся о выступавший из земли корень дерева – его успел за руку поддержать певчий из хора. «Никак плиткой дорожку не можем выложить вокруг храма, – сказал он. – Деревня не город. Каждая копейка на счету».

Закончилось венчание. Лена, теперь уже его жена, о чём-то говорила с матерью. Пётр стоял на некотором отдалении, и у него не исчезало ощущение, будто кто-то на него смотрит. Он обернулся. Из угла, с большой иконы, на Петра смотрели глаза Спасителя. «Я просто Тебя не слышал, – словно бы оправдываясь, сказал про себя Пётр. – И тогда Ты сделал это. Я так благодарен, что Ты послал мне Друга, который изменил всю мою жизнь…»

На выходе из храма Петра с Леной провожали все работники церкви. Старенький священник радостно сказал: «Наконец-то венчание отслужил, а то одни отпевания». Пётр незаметно подсунул батюшке свёрток с деньгами: «Это вам на укладку дорожной плитки вокруг храма». И весело добавил: «А то приеду детей крестить – и вдруг споткнусь».

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска