Многочисленные мифы о предвоенной и военной эпохе создаются людьми с противоположными взглядами, которые подчас удивительным образом сходятся в какой-нибудь лжи. Рассмотрим это на примере заблуждения о том, что наша армия была необычайно сильна в июне сорок первого года, имела десятки тысяч превосходных танков и самолётов, огромное число войск и так далее. Так считают и те, кто придерживается либеральных убеждений, и неосталинисты.

Предвоенные репрессии

Среди новых сталинистов, почитающих «Красного императора», кстати, немало православных. Как у них это совмещается, Бог весть. Скажу лишь об одном из главных их заблуждений: якобы репрессии 1937–1938 годов не привели к ухудшению кадрового состава Красной Армии.

Это удивительно, ведь в советское время мне не встретилось ни одного человека, оправдывающего аресты, расстрелы, увольнения военных по политическим причинам в период Большого террора. Эта тема не сказать чтобы широко осуждалась, но и в личных беседах, и в книгах было ясное осознание того, что случилась трагедия, которая очень дорого обошлась нашему народу. Сегодня же это прежнее понимание в значительной степени утрачено. А так как для нового нет никакой реальной опоры, доходит до того, что ссылаются на Гитлера и Геббельса, говоривших, что нужно было последовать примеру Сталина – устроить перед вой-ной резню своего генералитета. Это, оказывается, генералитет был виноват в том, что нацистские авантюры привели Германию к закономерному краху.

На что делается упор при оправдании террора? Во-первых, на то, что перестроечные историки завысили число репрессированных военных, насчитав их сорок тысяч, хотя на самом деле было не больше восемнадцати. Во-вторых, нас уверяют, что репрессии не нанесли армии особого урона, так как в 1941 году число командиров, имевших академическое образование, было даже больше, чем в 1936-м. В-третьих, в армии существовал заговор, который требовалось пресечь. Всё это полуправда, то есть правда, оборванная где-то на середине.

Разберём по порядку.

Да, армия действительно потеряла по политическим причинам восемнадцать, а не сорок тысяч командиров – 8,7 процента от числа имевшихся на тот момент.

Но дело в том, что среди тех, кого лишилась РККА, огромен был процент старших офицеров, имевших и боевой опыт, и опыт управления полками, дивизиями, армиями в Первой мировой. То есть погиб костяк руководства армии. Маршал Василевский вспоминал, что его курс в Академии Генштаба лишился больше половины учащихся. Практически все они либо уже занимали генеральские должности, либо должны были занять их в скором времени – это элита элит. До двух третей потерял преподавательский состав академий. Столько же было выбито командиров полков, дивизий и так далее. Это в среднем. Скажем, было репрессировано 20 командармов – живым из заключения вернулся лишь один. Одних расстреливали или отправляли в лагеря, других ставили на их место, а потом тоже арестовывали. Утрата была невосполнимая. А мы на это слышим, что ничего особенного не произошло.

Что касается попыток обучить новые командные кадры, дав им академическое образование, то это было несколько иное образование – менее качественное, чем до 1937-го, часто ускоренное. Невосполнимой оказалась и потеря преподавателей. Кроме того, новоназначенные не имели боевого опыта и опыта управления войсками, так что полноценной замены арестованных не произошло.

Теперь миф о заговоре в армии. На сегодняшний день никаких его следов историкам обнаружить не удалось, все разговоры об этом на уровне предположений. Тухачевский говорил неприятные вещи в адрес руководства партии, размышляя о том, что пора бы его сменить, но дальше разговоров дело не заходило. Да и не это главное. Погибшие маршалы, командармы и так далее представляли самые разные группы, зачастую не ладившие, а то и враждовавшие друг с другом. Скажем, крупнейший наш военный теоретик комдив Свечин был на ножах с Тухачевским. Маршал его даже в лагерь отправил в начале тридцатых, так что совместных планов у них не могло быть в принципе. Это не помешало чекистам арестовать обоих. Поэтому версия с заговором также несостоятельна.

Что привело к репрессиям и почему они приобрели такой размах?

ЦК ВКП(б) пришёл к выводу, что необходимо взять армию под строгий контроль. Здесь можно вспомнить Уборевича, позиция которого, если кратко: «Отвяжитесь и не мешайте руководить войсками». Это сочли опасным, но, как показали последующие события, есть вещи и опаснее. Послушный и контролируемый генерал Павлов, командовавший нашими войсками в Белоруссии, был расстрелян вскоре после начала войны за избыток послушания и контролируемости, то есть за недостаток самостоятельности. Оказалось, что качества, столь удобные в мирное время, становятся крупными недостатками на войне.

К чудовищному же размаху репрессий привели другие обстоятельства: стремление взять армию под контроль практически сразу вышло из-под контроля. Недооценили чекистов-ежовцев, которые быстро сообразили, что если ты игнорируешь идиотский донос или обнаруживаешь, что арестованный невиновен, это не принесёт тебе ни орденов, ни повышений в звании, наоборот, сочтут саботажником и пособником врагов народа. Ещё большим бедствием оказались армейские карьеристы – генерация малограмотных командиров, которая пришла в РККА во второй половине 1920-х и в 30-е. «Бывших» – детей дворян, священников, чиновников, купцов – в военные училища до 35-го года не принимали. Тех из них, кто преодолевал все препоны, вычищали потом бдительные соученики, не всегда способные писать без ошибок. В 37-м наступил звёздный час карьеристов. Комполка враг – становишься на его место. Комдив враг – пишешь донос и делаешь ещё один шаг наверх. Понятно, как это сказалось на армии. Начало войны было встречено в состоянии хаоса, когда орудия, например, находились в одном месте, а замки от них зачем-то проверялись в другом, аэродромы практически не имели маскировки и так далее. Некомпетентность бывает иногда хуже осознанного вредительства.

«Как известно, – писал в 1935 г. на тот момент начальник отдела боевой подготовки Управления ВВС Красной Армии С.Н. Богомягков, – тактически грамотные командиры – это на 99 процентов люди с хорошим общим развитием и широким кругозором. Исключения единичны». Вот по этим кадрам и был нанесён основной удар. В числе других арестовали и Богомягкова, которому посчастливилось выжить, но войну он провёл в одном из пермских лагерей.

Чистки

А ведь репрессии начались не в 37-м году, а двадцатью годами ранее. Вот лишь одно свидетельство, принадлежащее видному большевику М.Х. Султан-Галиеву. Речь о событиях в Крыму, после того как оттуда эвакуировалась Врангелевская армия. Многие уехать отказались, и вот что произошло: «По отзывам самих крымских работников, число расстрелянных врангелевских офицеров достигает во всём Крыму от 20 до 25 тысяч».

Это не говоря о погибших на полях Гражданской войны и эмигрировавших. Утрачены были совершенно бесценные кадры. Скажем, от артиллерийского офицера требуется хорошее знание математики и вообще довольно серьёзный уровень образования, которым обладали все без исключения выпускники артиллерийских училищ Российской империи. Между тем в 20-30-е годы большая часть курсантов таких училищ была малограмотна, слабо владела даже арифметикой. У немцев среднее образование имели 98 процентов солдат. У нас в 1932 году его не было у 91,6 процента курсантов военных училищ, 77,7 процента имели начальное образование или не имели никакого. Потом были репрессии рубежа тридцатых, перманентные чистки в остальное время и, наконец, Большой террор, который дорого обошёлся даже тем красным командирам, что имели опыт Гражданской войны. Как следствие, уровень тех же артиллеристов образца 41-го был, можно сказать, никакой, опыт пришлось приобретать уже в боях.

Нельзя сказать, что Красная Армия в результате репрессий была обезглавлена. Но урон понесла колоссальный.

Катастрофа была неизбежна

Перейдём к другим мифам, касающимся начала войны. Они посвящены абсолютному превосходству СССР над Германией, напавшей, как утверждается, с перепугу. Бывший офицер ГРУ, предавший Родину Владимир Резун, известный больше под псевдонимом Виктор Суворов, договорился до того, что РККА была настолько сильна, что собиралась напасть на Гитлера первой.

А как же её последующий разгром? На это Резун отвечает, что армия, изготовившаяся к наступлению, очень уязвима, не способна быстро перейти к обороне – это обстоятельство и стало для неё роковым. Как же далека от реальности эта оценка наших Вооружённых сил! Вот ситуация довольно типичная. В мотострелковом полку 37-й танковой дивизии на 24 орудия калибра 122-мм и 152-мм имелось всего пять тракторов. Чтобы перетащить все гаубицы на новые позиции, требовалось минимум трое суток, а немцы, понятно, дожидаться этого не станут. Ни наступать, ни отступать, ни даже толком обороняться такой полк не может и гарантированно уничтожается противником, стоит лишь засечь его позиции. И таких частей было абсолютное большинство.

Нужно понимать, что до конца тридцатых годов СССР имел армию мирного времени – ту самую, которая насилу, с тяжелейшими потерями одолела финнов. Летом 1939-го численность Красной Армии составляла примерно 1 миллион 700 тысяч человек, и лишь к июню 41-го года она превысила 5 миллионов. Этого всё равно было мало. Для сравнения: только у немцев, без союзников, было больше семи миллионов. При этом командных кадров у нас не хватало катастрофически, и дело не только в репрессиях. Дефицит младших командиров тоже был чудовищен, их имелось где 30, а где и 20 процентов от необходимого. То есть обучать бойцов, управлять ими на поле боя, где войска под огнём противника рассыпаются на небольшие группы, было почти некому. А ведь если говорить о рядовом составе, то около четверти составляли люди, едва владевшие или вовсе не владевшие русским языком. Хороший сержант мог бы хоть как-то за ними присмотреть, хоть жестами, но донести боевую задачу. Вот только где его, этого сержанта, взять?

Вот этих людей, которым выдали винтовки, но не научили из них стрелять, и собирался бросить Сталин, по мнению Резуна, на «освобождение Европы».

Не все решаются повторять подобные нелепости, так что есть другая версия: дескать, причина поражений – бездарность советского руководства, далеко ему до тевтонского военного гения. Каким образом это бездарное руководство смогло потом привести страну к Победе, объясняется ещё проще – трупами врага завалили. Поясним, что было на самом деле, и продолжим рассказ о том, в каком состоянии находилась наша армия к началу войны.

Мне доводилось читать, что 22 июня 1941-го 7-миллионной Красной Армии на границе противостояла 3-миллионная немецкая. На самом деле, как подытожил историк Алексей Исаев, «непосредственно на советско-германском фронте численность Красной Армии составляла 2,74 млн человек, ещё 619 тысяч было в резерве, тогда как численность участвовавших в нападении на СССР войск вермахта с союзниками, по разным данным, составляла от 3,8 до 4,3 млн человек». Есть и другие подсчёты, но все они сходятся на одном: численность РККА на западной границе была заметно меньше, чем у армий противника.

При этом немцы могли выбирать любые направления ударов и добивались превосходства на отдельных участках в 40 раз. Можно такое остановить? Катастрофа 41-го была абсолютно неизбежна, как и отступление русской армии в 1812 году. Кадровые части погибли в жесточайших боях, позволив командованию подтянуть войска из других округов, начать мобилизацию. Новые дивизии поступали на фронт непрерывно. Да, «заваливали врага трупами» на этом первом, отчаянном этапе войны, чтобы потом расплатиться с лихвой.

Стояли насмерть…

Сравним с Францией, где не было репрессий и которая, имея мощную, хорошо вооружённую армию, дополненную английскими частями, отличную военную промышленность, просто сдалась. У неё было всё, кроме мужества и воли к победе.

Гладко было на бумаге

В заявлениях о превосходстве РККА над вермахтом мифотворцы чаще всего обращаются к аргументу о том, что против 25 тысяч танков РККА немцы смогли собрать лишь около четырёх тысяч панцеров. Эти подсчёты – следствие полного непонимания, что такое невоюющая армия и что такое армия, готовая к наступлению.

Мне в детстве приходилось лазить на военном аэродроме по стоящим в ряд самолётам, которые явно никуда потом не полетели, но при этом числились на вооружении. Мой друг, служивший в автобате в 70-е годы, вспоминает, что большая часть автомобилей, которые у них были, годилась только на запчасти. Ещё часть можно было благодаря этим запчастям сравнительно быстро отремонтировать в случае войны. И лишь немногие машины реально были на ходу. Примерно таким же было состояние наших танковых полков в 70-80-е. Говорят, что на ходу было лишь 25 процентов танков, может, и больше, но едва ли намного. Это вполне отражает состояние нашей армии в мирное время.

Так же, точнее, ещё хуже обстояли дела к началу войны. Вот данные из «Справки о боеготовности танковых частей Киевского особого военного округа» – самого мощного в СССР по состоянию на 5 мая 1941 года:

«9 КОРПУС.

20 танковая дивизия – не боеспособна.

35 танковая дивизия – не боеспособна.

131 моторизованная дивизия – не боеспособна».

Из 24 танковых и моторизованных дивизий округа полностью боеспособны были 5, частично боеспособны 7 дивизий, остальные 12 полностью небоеспособны.

На 1 июня 1941-го в РККА, от Буга до Владивостока, имелось 23 106 танков и САУ. Из них 2 611 – новые, 2 157 требовали серьёзного ремонта, так называемого среднего, то есть их боеготовность была равна нулю. Ещё 2 258 нуждались в капитальном ремонте – это были бронированные коробки, с которых снято всё, что не сломано. Металлолом. Что с остальными 16 тысячами? Значительная их часть требовала сравнительно небольшого ремонта, то есть замены некоторых деталей, которую могли произвести сами танкисты, например поменять аккумулятор.

Вопрос в том: а был ли он у них – этот аккумулятор? Что с запчастями? Беда! Советская промышленность план по выпуску запасных частей в 1940 году выполнила на 30 процентов. Как это выглядело на практике? За четыре дня до начала войны генерал Федоренко отправляет в Комиссариат среднего машиностроения гневное письмо. Там говорится, что из заказанных 285 моторов для танков БТ дивизии не получили ни одного. Из 300 коробок переменных передач – шесть. Или вот данные по заводам «ГлавАвтоТракторДеталь», которые должны были выпустить запасных частей для танков БТ на 9 миллионов рублей, но к 1 июня 41-го выпустили лишь на 25 тысяч, то есть 0,3 процента.

Откуда же 30 процентов? Более-менее исправно поступали запчасти для определённых типов танков. Для большей части, из 16 тысяч, запчасти не поступали вовсе, а ломаются танки не просто часто, а очень часто. Многие машины даже если и выползали из ворот, до поля боя не доезжали, так что все дороги были заставлены вышедшими из строя, брошенными танками.

Брошенные советские танки

Из 51 танка Т-28, которые потеряла 10-я танковая дивизия, в бою погибли лишь четыре. Подчеркнём: четыре! Большая часть остальных вышла из строя по техническим причинам. Или вот ещё ситуация. «Три БТ-5 завелись, но тут же загорелись из-за неправильной, несинхронной регулировки карбюраторов, – вспоминал генерал Галушко. – Мы пилотками закрывали всасывающие коллекторы, чтобы не воспламенился двигатель, и танки спасли. К утру отрегулировали их и повели на станцию. В пути они ещё дважды загорались». Поэтому сказать, сколько боеспособных танков имелось у нас на советско-германском фронте, невозможно. Их пытались дотащить до фронта всеми правдами и неправдами, но получалось это далеко не всегда.

Танки наши быстры?

Но это лишь одна сторона вопроса. Другая – конструктивные особенности танков. Когда вы слышите песню «Броня крепка, и танки наши быстры», нужно понимать, что насчёт «крепка» здесь некоторое преувеличение. Большую скорость они развивали за счёт тонкой брони. Что представляла собой значительная часть наших танков, сумевших добраться до поля боя? – слабая броня, 45-мм короткоствольная пушка, которая не пробивала 50-мм лобовой брони германских танков, множество изношенных деталей, которым не было замены… Из описаний боёв видно, что особого толка от них не было, шансов уцелеть – практически тоже.

Быстроходный танк БТ-7 не мог противостоять тежёлому вооружению противника. Фото 1941 г.

У танка КВ-1 «Климент Ворошилов» особенно ненадёжна была трансмиссия. Отступление. Фото 1941 г.

А что у немцев? Они имели около 4 500 полностью исправных боевых машин, ведь никто не потащит в наступление проблемную. Число танков с противоснарядной бронёй было на границе примерно одинаковым, однако панцеры имели опытные экипажи, прошедшие Польскую и Французскую кампании, хорошо образованные по меркам того времени, прекрасно освоившие свою технику. Столкновений с нашими танками они старались избегать – у них была совершенно другая задача.

Лишь 20 процентов из потерянных в боях погибли в столкновениях с германскими панцерами. Ещё 60 процентов были уничтожены многочисленной противотанковой артиллерией противника, имевшего по 75 37-миллиметровых пушек на каждую дивизию. Это не считая 90 противотанковых ружей, из которых Т-34 не подобьёшь, но против старых машин с тонкой бронёй они были вполне эффективны. А броня у большинства наших танков была именно что тонкая.

Поэтому подсчёты, сколько было танков у нас, а сколько у фашистов, довольно бессмысленны. Бессмысленны и сравнения, кто сколько танков потерял. В условиях отступления любая поломка для советской машины являлась роковой, её, как правило, бросали. Немцы же даже подбитые танки восстанавливали тысячами, тем более что их части имели прекрасные ремонтные возможности. Ремонтные силы танковых бригад и дивизий РККА пришлось в ходе войны увеличить в десять раз, то есть на 22 июня имелось лишь 10 процентов от необходимого. Это ещё один аспект, на который нужно обратить внимание. И таких была масса. Например, целый ряд корпусов не успел получить бронебойные снаряды – ни одного.

О личном составе мы уже говорили, уточним лишь, что в танковых частях ситуация была столь же удручающа, как и везде. К.К. Рокоссовский, встретивший войну в должности командира 9-го мехкорпуса, вспоминал, что инженеров у него было 5 вместо положенных 165, то есть 3 процента, техников – 22 процента, командиров батальонов – 3 вместо 8, командиров рот примерно половина, командиров взводов – 6 вместо 74, то есть восемь процентов, и так далее.

Командующий 16-й армией генерал-лейтенант Константин Рокоссовский. Фото сентября 1941 г.

А в машинах сидели полуграмотные парни, многие из которых практически не знали, как управляться с танками, особенно новейшими. Ресурс моторов Т-34 и КВ составлял 30-50 часов, на обучение тратилось, в лучшем случае, часа полтора, чтобы сберечь двигатель. Но нередко дело ограничивалось осмотром и бессмысленным дёрганьем за рычаги.

Мужество и сила духа

Мы не были готовы к этой войне. И дело не в каких-то ошибках. Главная проблема была в общей слабости армии, созданной в стране, полуразрушенной революцией.

Как сумели выстоять в такой обстановке – это рационально объяснить невозможно.

Глупо отрицать заслуги руководства страны. Сталин был страшным человеком, но когда было нужно, выкладывался на двести процентов, как и тысячи других людей в верхних эшелонах власти. Конечно, своё слово сказали выдающиеся военачальники, выжившие в мясорубке тридцатых, сумевшие пусть не сразу, а получив страшный боевой опыт, превзойти немецких генералов. Но и этого было недостаточно. Уверен, что решающее значение имела Божья помощь. Думаю, даже неверующие не смогут опровергнуть, что православная вера за тысячу лет смогла воспитать в нашем народе величайшую самоотверженность. Духовная сила наших солдат и командиров была поразительна. Не десятки, не тысячи, а сотни тысяч людей дрались отчаянно, и лишь ничтожный процент подвигов стал известен хоть кому-то. Чаще всего погибали без надежды, что о мужестве узнают родные. То, что они совершили в 41-м, – чудо. Такого не могло быть, но это было.

Поэтому вопрос не в том, как «такую силищу», как РККА, немцы громили раз за разом. Вопрос: как почти небоеспособная армия, уступавшая противнику в численности, подготовке, массе снарядов, почти во всём, кроме дутых цифр, смогла выстоять? Но она смогла, и это было и теперь уже будет за нашими спинами всегда, выпрямляя, когда сгибаемся, помогая преодолеть всю нелепость, невозможность нашей истории. Если это не пример того, как Дух Святой в немощи дышит, то что тогда пример?

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска