Кролики

Алексей ВОСКРЕСЕНСКИЙ

Иван был мужик рукастый. Всё мог сделать. Мог гвоздь забить, мог дом построить. Жена хозяйственная. Две дочки-отличницы. Всё бы хорошо, только пил Иван. Некоторые пьют по выходным, некоторые каждый день. Иван пил запоями.

Пьяницей он был добрым. Детей и жену не бил, не кричал, не ругался. Два месяца не пьёт – деньги зарабатывает. В конце принесёт жене пачку денег, вложит ей в руки и скажет: «Я поехал», – и с тремя ящиками водки и ящиком тушёнки с макаронами уезжал в деревню пить. «Ты, Наташ, через месячишко приезжай за мной», – говорил он жене. Раньше было ехать бесполезно. Пока свою внутреннюю канистру Иван до краёв не заполнит, домой не приедет.

Через месяц Наташа с братом ехали в деревню на три дня. В первый день отпаивали Ивана рассолами и крепкими чаями. Убирались в доме, пока тот отсыпался. На следующий день топили баню и отмывали любимого алконавта. На третий день – бритьё и стрижка месячной бороды и отросших волос. Когда на четвёртый день они приезжали все вместе в город, никто и догадаться не мог, глядя на свежевыбритого и красиво подстриженного Ивана, что он месяц пил. А про мешки под глазами и усталый вид Наташа говорила соседям, мол, калымил, устал, не спал, деньги для семьи в очередной раз зарабатывал.

Так получилось, что день рождения Ивана лет десять подряд приходился на месяц, когда он не пил. И в этот день собиралась куча гостей: родных, знакомых, соседей. Пили за здоровье именинника, а сам именинник – только сок. И все говорили: «Ну, Наташ, повезло тебе! Вот сколько лет празднуем день рождения, а твой трезвенник капли в рот не взял. Радуйся». Как-то раз Наташа попыталась рассказать, что это не так, но ей никто не поверил: «Не наговаривай на мужа, всё-таки десять лет приезжаем. Если б пил, сорвался бы хоть разок. А твой сидит, нам вино, водку спокойно разливает – и ни один мускул на лице не дрогнет». С тем и уехали.

Так бы всё и продолжалось, но, как оказалось, здоровье у Ивана не железное. После очередного запоя у него случился инфаркт. Хорошо, что в городе, через день после приезда из деревни. Хорошо, что необширный. Ваню откачали, но врач сказал: «Ещё один-два запоя, и всё». Иван это слышал, покивал головой недоверчиво, и Наташа поняла, что пить он не бросит: пройдёт этот месяц трезвости и Ваня опять, громыхая бутылками и тушёнкой, укатит в деревню, там и помрёт пьяный и счастливый.

Ивана она любила и решила, что надо что-то сделать за этот месяц. Кодироваться муж не хотел, сам завязать с этим делом вообще не собирался, на контакт с врачами, психологами и прочими эскулапами идти категорически отказывался. Верующая соседка сказала: «Поехали к старцу в монастырь». Когда Иван уехал работать на неделю, Наташа собралась. Детей отправила к сестре, и на следующий день рано утром они с соседкой были уже в пути.

Добирались на двух электричках часа три, потом час на стареньком автобусе по разбитым дорогам. И ещё пешком час. К обеду вошли в монастырь, нашли домик-келью старца и встали в очередь. Народу было много, и показалось, что стоять они будут здесь суток двое. К удивлению, очередь быстро уменьшалась. Люди заходили – три-пять минут – и возвращались. Перед заходом в келью выходил молодой монах и всем повторял одно и то же: «Старцу говорите, кто вы, откуда и с каким вопросом. Что он вам в ответ скажет, то и выполняйте впоследствии. Не надо спрашивать, зачем и почему именно это надо делать. Услышали совет-наставление, поблагодарили и ушли».

Подошла и их очередь. Вошли в дом. На стуле сидел пожилой монах, напротив окон слева, в красном углу, была красивая старая божница. Он даже не повернул голову в их сторону. Только смотрел на иконы, перебирая чётки, и губы его тихонечко шевелились. «Молится», – поняла Наташа. Наконец монах сделал движение рукой и сказал: «Говори». Наташа рассказала всё, что лежало грузом на её сердце. Её никто не перебивал. Стало легко на душе. Быть может, оттого, что иконы, монах, окно, дом – всё здесь дышало спокойствием и размеренностью. В конце рассказа она глупо спросила: «Может, Ивану и мне какие молитвы почитать?»

Старец посмотрел на Наташу, потом на иконы, молча перебрал полный круг чёток. Через минуту сказал:

– Ты по приезде будешь ходить в храм, по субботам-воскресеньям обязательно. Твой Иван молиться не будет. Он у тебя неверующий. Когда он соберётся в деревню, купишь ему кроликов три штуки, скажешь, чтоб разводил. Кроликов купишь не обычных, а которых не убивают для мяса и меха. Клетки и корм купишь сама. К отъезду в деревню всё своему Ивану и отдашь. А потом ему опять кроликов купишь и три банки зелёной краски. Краску оставишь дома. Приедешь к нему в деревню через неделю в субботу. Тогда он у тебя и пить бросит.

После этих слов монах замолчал и сделал знак, что пора уходить. Наташа вышла в большом смятении: ехала полдня, в очереди сидела – и всё ради совета кроликов разводить и краску купить?

Ход её мысли перебили слова монаха, который провожал до дверей:

– Всё выполните точно, как сказал старец. Примите это со смирением. Ещё не было случая, чтобы его советы не помогли. Вы по земле ходите, а он с Небом разговаривает и знает, что кому нужно.

Они с соседкой вышли, закрыв за собой калитку. Старый покосившийся забор вздрогнул.

По приезде Наташа через Интернет узнала, что есть карликовые кролики, которых разводят для зоомагазинов. Продают их как домашних животных, типа котят. На следующий день связалась с заводчиками-производителями. И через три недели, как раз к отъезду Ивана, в дом внесли клетку, корм и трёх кроликов. Отдав курьеру деньги, Наташа стала ждать мужа. Иван пришёл вечером. Занёс в дом в три захода свои ящики с водкой и тушёнкой. Позвонил из прихожей своему другу, у которого была машина, насчёт завтрашней поездки и стал раздеваться. Настроение у него было приподнятое. Последний трезвый скучный день, а завтра – друзья, застолье, веселье! Ну и пусть, что дальше ничего не помнится. Ведь главное – начало.

Вдруг он увидал коробки с кормом, а на кухне клетку с кроликами – милыми, пушистыми, забавными.

– Это, Вань, тебе подарок в деревню – разводи.

Ваня стоял в углу и, улыбаясь, смотрел на кроликов.

– Что, нравится? – спросила Наташа.

– Очень. А ты откуда узнала, что я с детства кроликов люблю?

– Бери и не спрашивай, – ответила она.

На следующий день заехал друг на машине, Иван всё погрузил и уехал. Наташа решила выполнить все указания старца и опять позвонила заводчикам: ей к субботе нужно ещё три кролика. Сходила в магазин, купила три трёхлитровых банки зелёной краски и поставила в шкаф.

В субботу утром позвонили родственники из деревни: «Срочно приезжай!» На вопрос, что случилось, сказали: «Приезжай, сама всё увидишь».

Взяв кроликов, они с братом тронулись в путь. На въезде в деревню их уже ждали:

– Ты к Ивану пока не ходи. Не в себе он. Как приехал – водку не пил. У деда инструменты взял. Стучал целый день: кормушки для кроликов делал. Все дни мастерил у себя что-то. Потом всех позвал кроликов смотреть. А в пятницу, к вечеру, приехали его друганы, раскрутили его на пьянку. Сначала как обычно было: песни орали, на гармошке играли. Потом вроде упились, затихли. А поутру – крик Ивана на всю деревню! Вслед за тем друзья его, избитые, по деревне разбежались. А сейчас бутылки об стену бьёт.

Наташа с братом направились к дому Ивана. Он сидел посреди двора на перевёрнутом пустом ящике из-под водки, весь взлохмаченный, с отсутствующим взглядом. Позади него, около стены, валялось множество осколков от водочных бутылок.

– Что людей избил? Что бутылки бьёшь? – спросила Наташа.

Иван грустно ответил:

– Они по пьяни кроликов зарезали. Ржали, что на шашлык.

Брат удивлённо спросил:

– Да вся деревня кроликов лет сто уже ест в любом виде: жареных, пареных, отварных. Ты чего из-за крольчат чуть людей не перебил?

– Это для тебя кролик жратва, – сурово отвечал Иван, – а для меня – друг детства. Отец как выпьет, нас с матерью по участку гоняет. Мы запрёмся в сарае изнутри. Ждём, когда отец допьётся до упаду. Мать на сене спит, а я с кроликом своим. Обниму его клетку – он носиком шмыгает, ушами шевелит. Я успокаиваюсь и засыпаю. И так не день, не два – годы. Всё детство… А ты, Натах, откуда всё-таки узнала, что я с детства кроликов люблю? Мать для меня специально кролика держала. Я из-за него и учился хорошо: боялся, что мать его зарубит за плохие оценки. Его два раза съесть хотели. Не отдал, и он у меня своей смертью умер. Есть люди, которые собак, кошек, попугаев любят, а я вот кроликов. И вот откуда ты узнала, что я кроликов сильно люблю? – удивлённо повторил Иван. – Я же об этом никому не говорил! Даже друзьям эту тайну не раскрывал. Об этом только я да мать с отцом знали. Но ведь они ещё перед нашей свадьбой умерли. Так что признавайся, кто тебе сказал.

 – Позже расскажу, – тихо ответила она. – Давай убираться возле дома.

Но Иван отстранил её:

– Погоди, Наташ, отойди от стены, я ещё пол-ящика водки не добил.

Все удивлённо посмотрели на Ивана.

– Мне это для души надо. Я эту сволочь-водку добить должен. Она у меня детство второй раз убила. И запомни, Наташ, с этого дня чтоб в моём доме никогда никакой водки не было, ни вина. А гостей будем чаем потчевать. Ну а кому не нравится – скатертью дорога. Мне в этом мире только ты и дочки нужны…

Никогда не слышала таких слов она от Ивана. Слёзы выступили на её глазах.

– А вы чего приехали-то? – вдруг опамятовался он.

– Кроликов тебе новых привезли. Сейчас принесу их и всё тебе расскажу, – и, сдерживая слёзы, она пошла к машине.

Местные разошлись. Брат ушёл к родствен­никам. Позади раздались новые удары бутылок о стену.

Когда Наташа принесла кроликов, Иван взял их, маленьких, с любовью, положил себе на колени и гладил, гладил, гладил… А она в это время спокойно и подробно всё ему рассказывала. Про то, как его любит, как за него испугалась, про соседку, про старца в монастыре.

Так и сидели они около дома: она, Иван и кролики. Наконец, молча выслушав её, он заключил:

– Я эти недели здесь побуду. Мне сердце успокоить надо. Для кроликов все постройки доделаю. Тётке денег дай – пусть меня домашней едой кормит. А ты сейчас куда?

– В город, Вань, мне на вечернюю службу надо, старцу обещала. А потом дочек у сестры забрать.

Иван поднялся попрощаться:

– Через три недели с дочками приезжай. Пусть выходные на природе отдохнут. Я к тому времени приберусь здесь. Всё будет чисто, обещаю – стыдно не будет.

Через три недели, отдохнувшие, всей семьёй они вернулись домой. Жизнь изменилась. Иван связался с заводчиками кроликов, даже вступил в их общество. Заключил договоры на поставку и продажу кроликов в зоомагазины. В деревне платил символически родной тётке, чтобы та в его отсутствие кормила кроликов. Успевал недельку шабашить как плотник. А если приходили гости – себе и гостям только чай.

В конце месяца Иван приехал с шабашки на машине, полной досок. Ставили одному богачу железный забор, а прежний, деревянный, тот велел выбросить или сжечь. Но Иван не дал добру пропадать: аккуратно разобрал его по доскам и привёз домой на машине. Позвал жену:

– Ты говорила, у старца калитка старая и забор покосился. Говори, где этот монастырь и как ехать. Только краску не знаю, какого цвета и сколько купить.

– Я знаю, – сказала Наташа. – Вон, в шкафу возьми три банки зелёной.

– А кто тебе сказал, что мне понадобится краска?.. – начал было Иван, но запнулся. – Ладно, понял. Дай термос и бутерброды в дорогу, я поехал.

Через три дня Иван вернулся довольный. Рассказал, что в дороге обошлось без происшествий, монастырь нашёл быстро. Монах встретил его на пороге, как будто телеграмму получил. Дали в помощь послушника. День забор ставили с калиткой, день красили. Летом договорились крыльцо в часовню делать.

Наталья видела: Иван ожил, как будто обновился. Так они и жили с того времени – по-новому. А когда с Иваном участвовали в школе у дочек на семейной викторине, на вопрос ведущего: «Ваше любимое домашнее животное?» – всей семьёй дружно ответили: «Кролики!»

 

   ← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

1 комментарий

  1. Сельский иерей:

    Славный рассказ, добрый. Старец там – и впрямь волшебник! Прочитал о нем:”Что он вам в ответ скажет, то и выполняйте впоследствии. Не надо спрашивать, зачем и почему именно это надо делать. Услышали совет-наставление, поблагодарили и ушли», – и в памяти “воскресла” какая-то давно воспринятая и позабытая информация: “оракул… Пифия…”! Чудеса!)))

Добавить комментарий