Комната. На стене – зеркало и несколько фотографий. На подоконнике – очки и луковица с зелёным хохолком. А за окном вечер накануне Дня Победы. Седой ветеран готовится к параду. Вычищен и повешен на плечики пиджак с медалями, теперь нужно нагладить брюки. Старый солдат помнит, как это делала жена – через марлю. Старается…

И наступил мир

Вот и 9 Мая. Сидит на скамейке другой седовласый ветеран – в солдатской гимнастёрке и пилотке, улыбается молодой жизни вокруг. Надарили ему сегодня цветов, сказали много хороших слов.

«Девятое мая»

А вот неподалёку печально глядит в небо, на журавлиный клин, немолодой мужчина – вспомнил погибшего на фронте отца.

И всё это… куклы. Небольшие, величиной с ладонь, но сколько в каждую вложено таланта и души! Кукол самобытная художница Ирина Ивановна Верхградская из Новосибирска делает больше тридцати лет, и за эти годы из-под её искусных пальцев вышло больше полутора тысяч фигурок – целый маленький мир. Иногда некоторые куклы из картонных коробок в доме Ирины отправляются на выставки, и тогда происходит чудо: маленький кукольный мир непостижимым образом влияет на наш, большой, человеческий. Люди выходят с выставки притихшие и потрясённые: кто-то бросится звонить бабушке, чего давно не делал, кто-то спросит о здоровье незнакомого дедушку из соседнего подъезда. А это отзыв от лица мужчины: «Вот оно, подлинное искусство для людей. По каждой сценке художественный фильм можно снять. А рассматривать – до бесконечности. Слезу смахнул – и снова с головой в настоящий мир выдуманных человечков. Спасибо автору!» Закрадывается мысль: может быть, в этом кукольном обществе больше человечности, чем в нашем?

С художницей, придумавшей «настоящий мир выдуманных человечков», мы сегодня и беседуем.

Ирина Ивановна Верхградская делает кукол больше тридцати лет

– Ирина Ивановна, вашей семьи, наверное, тоже коснулась война?

– Я из послевоенного поколения, родилась через шесть лет после Победы. Так что все знакомые, соседи и родственники были фронтовиками. На их рассказах о войне мы росли. На фронте погиб первый муж моей мамы, 9 мая 1943 года подорвался на мине. Я знаю, что он был очень хорошим человеком. Писал маме, что, когда их отправляли на фронт, по дороге мимо них шли беженцы и он увидел женщину с двумя детьми без вещей. Он сразу вспомнил о своей семье, снял с себя бушлат и отдал им. Мой отец не воевал по возрасту, был уже на пенсии.

В моём детстве не было красивых и нарядных кукол. Вот тогда-то и появилась в моей жизни самодельная кукла. А началось всё с мамы. Она взяла и сшила мне куклу, которую я почему-то назвала Людкой. Конечно же, она стала моей любимой куклой. И даже потом, когда мама смогла купить мне прекрасную большую куклу из папье-маше, которая говорила «мама», Людка всё равно спала рядом со мной всю ночь.

– А когда вы сами взялись за иголку и лоскутки?

– Однажды я попала в больницу, и моя старшая сестра, чтобы порадовать меня, сшила и передала мне крошечную куколку и одёжку для неё. Когда я поправилась и вернулась домой, эта куколка стала для меня центром всех моих игр. Я шила ей одежду, одеяла и подушечки и параллельно просила сестру сшить ей маму, папу, бабушку, подружек и так далее. Сестра какое-то время покорно исполняла мои желания, а потом ей это надоело… и мне пришлось самой учиться это делать. От членов семьи той куколки я постепенно перешла к другим персонажам. К тому времени я была подростком, в куклы уже не играла, а сидела и шила многочисленных человечков. Так появились профессор в очках и его молодая жена, для которой было сшито немало платьев, шубок и сумочек. Профессору я рисовала научные книги и энциклопедии, а его жене-фифе – журналы мод. Была у меня и семья колхозника: он сам, здоровый дядя с бородой, и его жёнушка в красных бусах. Им я вязала полосатые половики и дорожки (попутно пришлось осваивать смежные техники), а кровать из проволоки – ну как же без железной кровати в деревне? – пришлось делать моему старшему брату… На ней была куча подушек и лоскутное одеяло. Ну и намучилась же я с тем одеялом! – разноцветные кусочки были не больше полутора сантиметров. У меня до сих пор нет желания повторить это. А время шло. Мои подружки бегали уже на танцы, а я сидела дома и шила…

– Можно предположить, что это занятие определило ваш жизненный выбор…

– Действительно, после школы хотелось пойти учиться на художественное отделение – и не рискнула. Я хорошо рисовала, но только миниатюры, поэтому понимала, что в большом формате не сумею показать себя. Увы, рядом не оказалось того, кто бы придал мне уверенности. Поэтому моя жизнь была всегда связана с книгами – и выросла я в библиотеке (мама была библиотекарем), и дома была огромная библиотека. Я работала в книжном магазине. Начинала учеником и доработалась до заведующей. Мама поощряла мою страсть к книгам: она записалась в две другие городские библиотеки и регулярно приносила мне стопки библиотечных книг. Мы жили в Норильске, я часто болела в детстве, и мама после окончания работы ещё бежала по морозу в чужую библиотеку… И вот однажды принесла пару томов «Истории костюма» – видно, очень редкое издание. С тех пор я заболела историей моды. Работая потом в книжном магазине, когда попадалась книга по истории моды, я сразу покупала её. Мама тихо протестовала: «Куда тебе это, зачем?» А я чувствовала, что это моё увлечение всё-таки пригодится.

– И оказались правы!

– Долгое время я не вспоминала про своих кукол: учёба, работа, взрослая жизнь, семья… Мои сын и дочка родились перед самой перестройкой. Полки в «Детском мире» были заставлены железными грузовиками, лопаточками, резиновыми мячами, игрушечной посудой. А хотелось порадовать детей на Новый год чем-то особенным. И вот однажды я уложила их спать, взяла иголку и сшила двух одинаковых Дедов Морозов и Снегурочек – чтоб дети не ссорились. Время до Нового года ещё оставалось, и я успела сшить двух клоунов и двух пиратов. Конечно, эти игрушки стали самыми любимыми. Играли с утра и до вечера, придумывали всё новые приключения, и для сюжета им стали необходимы новые персонажи. Теперь я уже не пряталась по ночам, и дети понимали, что чем будет спокойней и тише, тем быстрее мама сошьёт им новых человечков. Появились милиционер, для сына шофёр и доктор Айболит, для дочки – мама с малышом, индийка в красивом сари (по телевизору постоянно показывали «Зиту и Гиту»). А потом Марина попросила сделать ей принцессу – пиратам надо было кого-то похищать. Я сшила принцессу и поставила её на полку. Уж столько труда я в неё вложила: кружево, украшения, рюшечки… Конечно, они брали её напрокат поиграть, но я просила её потом возвращать на место, а не бросать в коробку. А после принцессы я вдруг решила сшить даму из средневековья, моей самой любимой исторической эпохи. Ну и всё, тут я попалась – уже не могла остановиться. Конечно, те куклы выглядят неуклюжими, большеголовыми, но на то они и первые. Постепенно я нашла свою технику.

– Когда же маленькие человечки шагнули за пределы вашей квартиры, на выставки?

– Надо сказать, учиться в то время было не у кого: ни книг по шитью кукол не было, ни Интернета, всё делалось интуитивно. Да и как-то стыдно было признаваться кому-то в этом несерьёзном увлечении. Это сейчас этим занимаются даже мужчины. Но однажды я разговорилась с одной чудесной женщиной, которая чем только не увлекалась: и шитьём, и рисованием, и вышивкой, даже мебель в её доме была расписана! Когда она услышала, чем я занимаюсь, то пришла в восторг и пригласила меня на встречу по интересам в местный музей. Я сложила куклы в коробку из-под обуви и пришла. Среди приглашённых были фотографы, художники, коллекционеры – серьёзные люди со своими серьёзными увлечениями. Был и очень придирчивый товарищ – как я потом узнала, по профессии патологоанатом. Ему не понравилось скучное выступление сотрудницы музея, и настроение у меня было ужасное: я представляла, как он будет фыркать, глядя на мои куклы… Но когда я стала дрожащими руками вытаскивать из коробки своих кукол, показывать их, этот товарищ вскочил с места и начал бегать вокруг круглого стола, рассматривая их со всех сторон. А потом он сказал фразу, которая, скорее всего, и определила моё направление в творчестве: «Вам под силу сделать Петровскую ассамблею!» Конечно, я была окрылена этим отзывом. И через полгода – собиралась с духом – села шить первого своего исторического персонажа – Петра Первого. Вот когда мне пригодились те книги, которые я по наитию приобретала. У меня оказались книги по истории с отличными прижизненными портретами той эпохи. После Петра я сделала Екатерину Первую, а затем и Вторую. Это оказалось не так трудно.

Спустя год я приняла участие в выставке, затем была выставка персональная. Она длилась ровно полгода – это было неожиданно и для работников музея, и для меня: интерес не спадал. С тех пор – а прошло почти 30 лет – у меня набралось уже более 1600 работ. Вначале я планировала шить кукол только по истории костюма, но всё так взаимосвязано! Появились персонажи истории, герои литературных произведений. А потом уже сами собой рождались новые идеи – аллегории, персонажи сказок (обязательно народных и классических, но только не монстры и роботы), детская историческая мода, национальные костюмы стран мира… Хотелось воссоздать всё многообразие окружающего мира. «Маленький мир» – так на открытии моей первой выставки сотрудница музея назвала моих кукол. Мне осталось только с восторгом принять это название, насколько я посчитала это точным.

– Как рождаются образы ваших кукол, такие живые и добрые?

– Допустим, я планирую сделать принцессу – нарядную, в сверкающем платье. Начинаю подбирать материал, кружево – ну не идёт ей! И неожиданно из принцессы получается такая очаровательная крестьяночка! То есть сама кукла мне диктует свой образ. А иногда, если я сама много труда вложила в куклу, то, окончательно её доделав, ставлю на ладошку, подношу к зеркалу, чтобы она видела своё отражение, и тихонько у неё спрашиваю: «Ну, теперь ты довольна?»

Много лет я просто шила своих кукол, но в последние лет 15 стала изредка применять и пластику. Это замечательный материал. Всё же лицо куклы, написанное масляными красками, более живое и выразительное. Для некоторых кукол продумываю интерьер – это идёт как-то сразу, от смысла жанровой сцены. Главное – остановиться вовремя, не перегрузить интерьер деталями, хотя всегда хочется ещё что-то добавить. Но когда вокруг меньше деталей, всё смотрится точнее, внимание не распыляется.

– Вспоминается ваша работа «Переводные картинки», где деталей ровно столько, чтобы зритель среднего возраста мгновенно, как в машине времени, перенёсся в своё детство и потрясённо узнал себя в мальчике или девочке, затаивших дыхание и с превеликой осторожностью снимающих влажную бумажку, под которой скрывается картинка.

«Переводные картинки»

Вам удалось передать волнение этого момента! А детали как раз и помогают перенестись в прошлое. Тут и ножницы размером с семечку, и «эмалированная» зелёная миска с водой, и телевизор первого поколения, а на нём предмет, который можно было встретить практически в каждой квартире: заглядываешь в глазок чёрного шара – а там, к примеру, фотография любимой внучки хозяйки «три дэ», как бы мы сейчас сказали.

Но больше всего полюбилась людям серия кукол «Дорогие мои старики». Она никого не оставляет равнодушным.

– Этих кукол я сама очень люблю. Каждая фигурка – это не просто кукла, а образ прожитой судьбы, которую я проживаю вместе с этим персонажем. Некоторые работы из этой серии было очень трудно делать, но оно стоило того: на выставках многие подходят и говорят, что не могут сдержать слёз. Когда на выставке «Формула рукоделия» в Москве я отошла от своей экспозиции, мне рассказали, что мимо шла группа девочек-хохотушек. Одна из них вдруг обратила внимание на кукол, подошла. И застыла. Следом подтянулись и остальные. Стояли, замерев, и молчали. Потом тихо ушли. Одна посетительница рассказала, что пришла на выставку вместе с мужем. Ходили-бродили и увидели моих кукол. Садились на корточки, фотографировали… Наконец засобирались уходить. И уже возле выхода из зала муж неожиданно сказал: «А пойдём ещё постоим возле них?» Я сама в первый день выставки очень была смущена: кругом праздник, звучит музыка, все улыбаются… а к моей экспозиции подходят – и затихают, даже вытирают слёзы… Подошла к организаторам и говорю: «Мне как-то неудобно…» А мне отвечают: «А вы думаете, куда эти люди потом идут? К нам. И благодарят».

«С лёгким паром»

– А есть ли у ваших трогательных «бабушек» реальный первообраз?

– Все они – это в какой-то степени образ моей мамы. Почти в каждой работе что-то есть от её облика. Но одинокой она не была – я её никогда не бросала, она прожила всю свою жизнь со мной и с внуками, и командовала даже. У меня не было бабушек, поэтому образы кукол не связаны с детскими воспоминаниями. Просто когда иду по улице, я невольно всматриваюсь в лица прохожих. После пятидесяти лет у человека характер отпечатывается на лице. Встречается мне на улице бабушка – я провожаю её взглядом, стараюсь незаметно обернуться, посмотреть ей вслед, мысленно пожелать что-то доброе – а потом свои впечатления отражаю в работе. На моей улице по соседству в стареньком доме жила одинокая бабуля, с которой я старалась поговорить при встрече. Её мужа сразу после свадьбы забрали на фронт, откуда он не вернулся. Она всю жизнь была одна. В её доме не было ни телевизора, ни радио. Как-то у бабули остановился будильник и она вышла за калитку, держа его в руках, и обратилась к мимо проходящим парням: «Сыночки, сколько времени?» Они установили ей время. Этот эпизод я и воспроизвела в кукольном варианте в память о той бабушке, под названием «Который час?».

Я стараюсь не вызывать какие-то искусственные эмоции, не создавать душещипательные сцены. Даже, например, там, где бабушка сидит на кровати, а её обнимает внучка-невеста в фате и белом платье, я специально поставила рядом тапочки. Чтобы было понятно, что бабушка посидит-посидит, а потом встанет и займётся делами. Или халатик вешаю на спинку кровати. Дополнительная работа, но мне так самой спокойнее.

«Самый счастливый день»

– Часто ли вашим куклам приходилось путешествовать, чтобы участвовать в выставках? Ведь поклонников вашего мастерства очень много.

– Прежде у меня были регулярные выставки, правда только по городам Сибири. Участвовала и в международных выставках «Искусство куклы» и «Время кукол» в Москве и Санкт-Петербурге, в рождественской выставке в Алма-Ате. Многие музеи держали кукол по полгода, и это ещё тогда, когда не было «старичков». А сейчас, к моему удивлению, я уже третий год не могу выставить кукол даже в Новосибирске. Лишь в прошлом году состоялась небольшая выставка (99 работ) в Доме учёных Академгородка. Рассылаю свои предложения, но в лучшем случае мне предлагают провести выставку за свой счёт – самой привезти, увезти. С моей весьма небольшой пенсией я этим не могу заниматься. Хотелось бы иметь какую-то постоянную небольшую площадку для экспозиции, но пока – увы.

Ирину часто спрашивают, где можно купить её кукол. Купить нельзя, но можно полюбоваться. Особенно радует кукольницу, когда её работы приходят смотреть семьями. Придёт семья на выставку – взрослые что-то вспомнят, расскажут, дети хотя бы поверхностно, но получат какие-то сведения. А благодаря моим кукольным «старичкам», может быть, навестят бабушку или позвонят ей. Лучше так, чем продавать кукол.

– Что бы вы посоветовали тем нашим читателям, кто занимается или только мечтает заняться этим видом творчества – мастерить кукол?

– Я бы сказала так: не бойтесь первых неудач – мастерство будет расти с каждой последующей работой. Самое важное: любите ли вы куклу, которую мастерите? чувствуете ли, что она для вас живая? И если это так, то вы уже не бросите это занятие и каждая ваша новая работа будет всё лучше и лучше! Для меня куклы живые. Во всяком случае, когда я их собираю и складываю в коробки, то обязательно к группе женщин – у меня примерно треть из работ мужские фигурки, остальные дамы – подставляю пару-тройку кавалеров. Чтобы им в коробке не было скучно.

* * *

…Парад Победы в нынешнем году хоть и отодвинули на неопределённое будущее, но старый ветеран величиной с ладошку ничего не хочет об этом слышать и гладит костюмные брюки. Чтобы 9 Мая быть, как всегда, при параде.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска