Раньше мне как-то не приходилось бывать в учительской «шкуре». А недавно довелось в одном просветительском центре вести для детей занятия по родной культуре. По правде сказать, дело это нелёгкое, особенно когда перед тобой разношёрстная ребяческая аудитория от пяти до тринадцати лет. Но воспоминания об общении с детьми греют душу, поэтому хочется поделиться ими с вами, дорогие читатели.

Рисуем ластиком и чеканим монеты

«Занимательные истории вещей» – пишу маркером на белой доске. Достаю из одного кармана ластик, из другого – копейку. О них и пойдёт речь на уроке. Казалось бы, малая вещица – ластик, но и от неё иногда много зависит. К тому же, оттолкнувшись от стирательной резинки, можно рассказать детям и о вещах серьёзных, научных. Например, об отечественном изобретателе каучука Лебедеве, благодаря открытию которого уже в Великую Отечественную наши автомобили были «обуты» в резину, произведённую в СССР.

Ребята слушают-слушают, но довольно скоро задают вопрос: «А мы будем сегодня что-нибудь интересное делать?» – «А как же!»

Достаю заготовленные листы, густо покрытые серой штриховкой: «Смотрите, они серые и скучные, как туча, которая плывёт за нашим окном. Но сейчас мы нарисуем…»

Ластиком начинаю рисовать по серому ствол, ветки. Они угадали и кричат: «Дерево!» «А это что?» – вычищаю стирательной резинкой белое пятно над деревом и веду от него лучи. И солнце все угадали. Выходили по очереди попробовать: как это – рисовать ластиком?

Не знаю, понравилось ли им. А вот «чеканить» монеты – очень, особенно паренькам постарше, смуглому Саше и веснушчатому Лёве. Глаза у ребят так и горели. Хотя фокус старый: кладёшь на монетку листок писчей бумаги, заштриховываешь карандашом – и проступает образ монетки. На урок об истории денег принесла старинные отечественные монеты. Денежка с дырочкой, выпущенная в 1861 году, ребят особенно заворожила. На самом-то деле это не денежка, а медаль в честь освобождения крестьян. Интересно им было слушать про каменные дырявые деньги, которые переносили на шестах, про деньги-ракушки и про нашу родную копеечку со святым Георгием на коне…

«А у меня есть книга про монеты! Могу вам принести», – говорит Филя.

На следующее занятие, через неделю, действительно приносит замечательную книжку. Человек слова!

Филя любознательный, непрерывно что-то конструирует – собирается стать, когда вырастет, военным инженером. Первая наша встреча произошла так: иду по коридору, а навстречу едет его изобретение – машина! Колёса – пробки от пластиковых бутылок, оси – трубочки для коктейля, корпус – картонный цилиндр от туалетной бумаги. А двигателем служит воздушный шарик с пластмассовой насадкой: надуваешь его – и автомобиль едет!

Мало-помалу я понимаю: вот это – «дуешь – и автомобиль едет» – и должно стать руководством к урокам для меня самой. Для ребят очень важно, чтобы «ехало», двигалось. Были бы это уроки физкультуры, было бы всё просто: попрыгали, побегали. Но на занятии по родной культуре как сделать так, чтобы «ехало» – то есть чтобы им, с одной стороны, было не скучно, а с другой – чтобы и в душе моторчик заработал?

Украшать наряд матрёшки при помощи печатей из морковки и картошки понравилось даже подросткам

Мы – реставраторы

Занятие по иконе. В прошлый раз, рассказывая о копейке, показала несколько икон святого Георгия Победоносца из альбома иконописи: вот, мол, дети, на копейке этот святой с копьём, оттого её так и назвали. Кто-то зоркий обратил внимание: «На одной иконе конь под Георгием чёрный, а на другой белый. А что это значит?» Вот и тема родилась – о цвете в иконописи. И об иконе вообще.

Первым делом ребята спрашивают: «А мы будем сегодня что-то интересное делать?» – «Будем, будем. Но вначале я вам расскажу…»

Рассказывать трудно. Младшие затеяли возню, отбирая друг у друга ластик. С трудом мой, не выдающейся силы, голос пытается пробиться сквозь гул:

– Образа писались долго… Сначала мастер готовился: молился, всю неделю постился. Нет чтоб сытно поесть, всласть поспать перед работой! Но всё это помешало бы самому главному – почувствовать Бога близко. А без этого состояния хорошую икону не написать. Мастер боялся нарушить такое состояние даже плохими мыслями – будто по дощечке над пропастью шёл маленькими шажками и боялся упасть.

Кажется, услышали. Пятилетний Миша подпёр голову кулаком и задумался: наверное, представляет, как иконописец идёт над пропастью.

– А вы знаете, как яйцом иконописец пользовался? Делал дырочку и…

Много у меня заготовлено этих «а вы знаете?». Но для моих непоседливых разнокалиберных учеников слушать «теорию» – дело мучительное, поэтому приходится стремительно переходить к практике. Дождались! Сразу глазки заблестели.

– Мы с вами сейчас будем раскрывать икону! – говорю я и кладу перед каждым из ребят по чёрному небольшому листочку. – Давайте представим, что мы художники-реставраторы и старенькая бабушка принесла нам икону. Но она совсем-совсем чёрная! Ну просто как сажа!

Вижу, что слово «сажа» ребятам непонятно, и нахожу другое сравнение:

– Или как… монитор у выключенного компьютера.

– А разве бывают чёрные иконы? – спрашивают.

– Представьте себе, до начала прошлого века очень многие русские иконы, написанные на досках, такими и были! Даже трудно было разобрать, кто на иных был изображён. Но благодаря грамотно проведённой реставрации иконы засияли такими яркими, райскими красками, что все ахнули! Так вот, перед вами почерневший от времени образ, которому лет двести или триста, и надо раскрыть его, заставить его «заговорить». Вот вам заточенные палочки – ими вы будете осторожно снимать потемневшую «олифу». Ну-ка, поглядим, что скрывается под ней!

Ребята начинают водить деревянными стикерами по поверхности – ух ты, и правда, под чёрным слоем яркие краски! Они не знают, что «древние образа» я накануне вырезала из старых журналов и покрыла изображения чёрным восковым мелком.

– Ой, у меня Иисус Христос проявился! На ослике!

Под слоем чёрной «олифы» скрывался образ «Вход Господень в Иерусалим»

– А у меня – Богородица!

Все, даже самые неусидчивые, скребут своими палочками: ведь если поленишься, то так и не узнаешь, какая тебе досталась икона.

– А у меня брат тоже иконы пишет. Двоюродный, – говорит пятилетний Миша. – Он мне подарил одну!

– Наверно, образ Архангела Михаила?

– Да… А как вы узнали?!

Многие забрали домой свой отреставрированный образ – значит, что-то да останется в памяти после занятия.

Но дети есть дети: едва закончили работу – «Когда конец урока?» Им не терпится самолётики запускать. Такая традиция у нас появилась после того, как я им про первый в мире самолёт Можайского рассказала. В конце того занятия мы дружно запускали самолётики – с тех пор и повелось.

Обычно в конце урока прошу кого-то из девочек позвонить в колокольчик. Но сейчас он куда-то запропастился. Восьмилетняя Катя мигом нашлась: вылепила колокольчик из красного пластилина: «Динь-динь-динь!»

И сразу наступила «лётная погода»: через весь класс полетели бумажные лайнеры, плавно приземляясь. Особый шик – запустить самолётик так, чтобы он вылетел из класса в коридор и пролетел между потолком и трубой. Маленькой Соне не хватило росточка – её воздухоплавательный аппарат совершил посадку на трубе. Мы с мальчиками обдумывали, как бы его оттуда извлечь: «Струёй воздуха! Или длинной палкой!»

Нынешнее занятие убедило: чтобы что-то получилось, важно именно совместное делание, причём в занимательной игровой форме. Тогда даже подростки увлекутся.

Тарарам

Накануне очередного урока пришла в голову шальная мысль. В общем, у нас была живая музыка: дудки, свистульки, маракасы. Нет, конечно, «теоретическая часть» – как положено: распечатанные картинки, рассказ о русских народных духовых инструментах, о знаменитом ансамбле рожечников начала прошлого века – «вот на фото, видите? – в Париже выступают. В высоких шапках, у каждого рожок в руках».

Но что им за дело до владимирских рожечников! «А чем мы будем сегодня интересным заниматься?» – «Для начала послушаем, как звучит калюка!» – «Кто-кто?» – «Калюка. А ещё куликлы. И рожок со свирелью».

Нажимаю кнопку на смартфоне. Из колонки слышатся необычные звуки – сын накануне закачал из Интернета звуки редких народных инструментов. Ребятам смешно, ноги у них так и заплясали-затопали – генетическая память.

А потом… потом начался такой тарарам, что после урока я зашла в учительскую, смущённо улыбаясь: «Мне совестно…»

– Кто первый хочет узнать, как поёт флейта? – спросила я.

– Я! Я! Я! – все тянули вверх руки.

– Хорошо, давайте по считалке. Кто знает?

– Эни-бэни-рики-таки…

Поначалу все по очереди пробовали «на звук» флейты, окарины и вообще всё, что я принесла из дому (инструментов у нас хватает). А потом засвистели-задудели все сразу, только и уговаривала их: «Ребята, тише, тише! Послушайте друг друга!»

К нам пришла новенькая девочка Саша – худенькая, большеглазая, тихая. Своё имя она назвала едва слышно, но к концу урока осмелела и так же, как все, бродила по классу с птичкой-свистулькой. Птички у нас разные: у Саши дымковская, разноцветная, у Миши – коричневый маленький соловей. Соловья я представила так: «Слышите? Он свистит пустым неинтересным свистом. Но если налить в него водички (достаю из кармана пузырёк с водой и лью воду в отверстие на спинке), – послушайте, ребята, какая красота! Настоящая соловьиная трель!» После заправки соловья Миша с ним не расставался, ходил и слушал его коленца. А Лёва, скосив глаза вбок, дул в глухаря.

Вот такой у нас получился «лес на рассвете».

Шумно, конечно. Но я довольна уроком. Тем более что в начале его почувствовала, что Господь благословляет. Только прозвенел на урок наш колокольчик, как пятилетняя Соня подбегает ко мне, протягивая на ладошке спрессованный круглый комочек земли: «На полу валялось. Что это?» Удивлённо смотрю на него: откуда тут взяться земле? Здесь даже цветов на окнах нет. Но принимаю это за тайный знак.

Показываю детям и начинаю урок с предания о птичке-свистульке: «Вот из такой земли, ребята, слепил Господь птичку и вдохнул в неё дух. О ней-то мы с вами и поговорим сегодня…»

Урок проходит на одном дыхании, когда чувствуешь благословение Божье. Даже если потом приходится извиняться перед коллегами за тарарам.

Слово о «Слове»

Вчера был редкий для ноября день – будто сняли крышку над нашей кастрюлей, где весь город которую уже неделю варится. Небо – высокое, нежно-голубое, с золотыми облаками. Сегодня крышку водрузили на место. Помешали, подсыпали приправ – и варитесь дальше.

Спешу на урок. На плече сумка с ноутбуком, руку оттягивает пакет с книгами. Сегодня буду им рассказывать про «Слово о полку Игореве». В голове так много нового, что самой открылось, пока готовилась к занятию, вчитывалась в поэму. Только бы слушали! Во мне родилось с недавних пор что-то вроде благоговения перед этой книгой. «Русская земля! Ты уже далеко…»

Несусь мимо тёмных кустов в ярких ягодах – и они кажутся мне продолжением гравюр Фаворского к «Слову».

Поднимаюсь на второй этаж, где находится наша аудитория, и попадаю в зал, полный респектабельной публики – какой-то фуршет для деловых людей. Прохожу сквозь них как стрела – я в другом измерении, где кони скачут под седоками и солнце затмевается, предвещая Игореву войску беду. Но как заразить разношёрстную детскую аудиторию своим восторгом?

– Кто-нибудь из вас слышал о «Слове о полку Игореве», которое было написано целых 800 лет назад? – спрашиваю. В ответ – молчание. Парочка наших шалунов потихоньку начинает возню… Продолжаю: – Вы с ним будете знакомиться в восьмом классе, но лучше бы узнать его пораньше, сейчас. Вот как ребята из подмосковного города Жуковский – они прочли эту книгу в вашем возрасте и нарисовали картины. А родители взяли и издали их работы отдельной книгой – посмотрите!

Эту книгу я попросила на время у мамы педагога юных художников из Жуковского – Марты Николаевны Агафоновой, с которой давно дружим.

С интересом смотрят альбом. Девочки любуются грустным ликом Ярославны, а мальчикам больше по душе князь Игорь со своим войском, особенно сцены битвы. Кто-то замечает:

– Князь Игорь получился похож на Христоса.

Пока рассказываю им про неудачный поход князя, слушают затаив дыхание. Но зря всё же я призвала на помощь размеренный голос Олега Табакова из колонки. И уж тем более зря поставила арию князя Игоря из оперы Бородина. Слышно было еле-еле (техника подвела-таки), лица у ребят поскучнели, у Фили на верхней губе повис фломастер, Алёна спросила: «А урок через сколько минут закончится?» Правда, ещё про Николая Заболоцкого, переводчика «Слова», с интересом слушали. Про то, как его за стихи отправили в ссылку и там он в годы войны переводил эту поэму. И древнее слово давало ему силы.

– За то, что поэт, сослали?! – Сашины голубые глаза расширились от удивления и сострадания.

Да, сострадание – это и стало тем нервом, благодаря которому нынешний урок всё-таки получился. Им было жаль воинов князя, что полегли на поле битвы, жаль его самого, переживающего, что из-за его ослушания и дерзости погибло столько молодых жизней. Жаль художника Фаворского, у которого на войне сын Никита, талантливый график, погиб, жаль сосланного на край земли поэта Заболоцкого… Но надеюсь, они поняли главное: что «Слово о полку Игореве» способно укрепить людей в горе, сделать их сильными, развернуть от личной беды к общему народному делу.

И вспомнят об этом, когда в школе будут проходить (а лучше сказать, пробегать) эту книгу. И вернутся к ней вновь.

Чудо-дерево

Тему урока подсказал клетчатый мешочек с ложками работы знакомого мастера из города Семёнов – наткнулась на него во время поисков чего-то. Дерево! Сложила в мешок: яйцо, ложку, веретено, мышку, которая вяжет носок – городецкую игрушку, птичку-свистульку, матрёшку, уточку и грибок-мухомор.

Был мокрый день. Никогда не видела, чтобы вместо дождинок льдинки сыпались с неба. Дети в хорошем настроении, радостно приветствуют.

С загадочным видом держу мешочек, предлагаю догадаться, что внутри.

– Еда!

– Музыкальные инструменты!

Достают каждый что-то, разбредаются, весело им. Катя «вяжет шарфики» уточке, грибку, ложечке – всех их заботливо обмотала красной ниткой. Миша дует в свистульку изо всех сил.

Очень понравилось им заниматься с деревянными предметами: трогать их, нюхать, играть ими. Только уж очень шумно. Не урок, а сплошная перемена.

Деревянные игрушки

А когда наступила настоящая перемена, Филя достал раскраску про военную технику. Пока раскрашивал танк, рассказал, что его прадедушка пришёл с войны и через три дня умер.

По той жадности, с какой дети принялись гладить и нюхать деревянные предметы, играть с ними, видно, как недостаёт им, жителям пластиково-электронного мира, того, что когда-то было таким естественным для людей…

* * *

Урок сегодня не удался. Я была уверена, что тема, как говорит молодёжь, «зашибись»: древнерусские буквицы с их сказочной красотой. Детей пришло неожиданно много. Глаза горели, но когда я записала на доске красным маркером: ИМЯ БУКВЫ – поняла, что совершила ошибку: я вывела их в область абстрактных школьных знаний. Недаром, пока писала тему, те, кто постарше, пытались угадать: «Имя… собственное? Имя прилагательное?» Надо ли говорить, что радости в этих возгласах не слышалось. Спросила, знает ли кто древнерусские буквы. 13-летний Саша стал скучно перечислять: «Аз, буки, веди, глагол…» Рассказывать долго про ижицу и яти не было смысла. Показав репродукции буквиц из древних святых книг, разложила перед каждым из ребят листочки (к счастью, их хватило на всех), и мы перешли к делу.

– Сейчас мы с вами будем раскрашивать. И знаете чем? Обыкновенной водой.

Удивлённо вертят в руках свои листочки. На них изображены буквы: внутри чёрного контура – едва заметные разноцветные точки. Когда я была маленькой, родители покупали мне «волшебные раскраски». И правда волшебство: смоченной в воде кисточкой водишь по бледно-розовой шапке Ивана-царевича – и она становится красной; по блёклой зелени берёзы – и дерево ярко зеленеет… Решила сделать что-то похожее, чтобы дети тоже удивились сказочному превращению. И вот каждый из них обмакивает ватную палочку в воду и водит по своей букве – точки, нанесённые цветными акварельными карандашами, расплываются и буква получается такой, будто её раскрасили красками. Но это, конечно, забава для малышей. А старшие – подростки Лёва и Саша – скептически переговариваются: «Ну и чё получилось?» – «Ну, видишь, была буква пёстрая, а стала гладкая. И чё такого?..» Но у 8-летнего задумчивого Андрюши прекрасно вышла синяя буква «покой», с жёлтыми кружочками. Он старался. Попросил забрать её домой. И другие дети разобрали свои буквы – может, что-то и останется в них от нашего урока.

Чудо о балерине

Решила провести занятие о куклах и о солдатиках: так сказать, «Война и мир» в масштабах детской. О том, во что играло человечество, материала нашлось много, но чем после теории занять моих непосед? Слушать и сидеть смирно они смогут от силы минут десять. И придумалось: а поставим-ка сказку про оловянного солдатика!

Я ошиблась: и пяти минут не высидели тихо. Мальчики шумно завозились, девочки так же шумно стали их урезонивать… А тут ещё приметили знакомый синий мешочек: «А что там сегодня?» Разрешила им запускать в него руку и вытаскивать кому что попадётся. Лёва с восторгом глядит на старинную пушечку в своей руке: «О! Пушка!» Хоть ему и 13 лет, но он просто потрясён и не расстаётся с ней до конца занятия.

Попутно сею зёрна знаний:

– В Военно-Морском музее Санкт-Петербурга хранятся игрушечные пушечки, которые смастерил русский мастер Данилов для маленького царевича Павла Первого… стреляли они деревянными ядрами… А в солдатики играли в детстве все русские государи.

Ставлю им «Марш оловянных солдатиков» Чайковского. Филипп подпевает тоненьким чистым голоском – в музыкальной школе его научили со словами.

А девочки тем временем готовят декорации к сказке. Втроём рисуют на доске дворец с озером и лебедями – как и описано у Андерсена. «И с розами!» – добавляет Алёна и спиралями изображает розарий возле дворца. И дерево надо нарисовать, берёзу.

Оказывается, сегодняшние девочки тоже рисуют ствол «морковкой», как во времена моего детства. И прямые ветки по обе стороны.

Возле нарисованного дворца за золотую нитку подвешиваем на магните балерину. Она будто хрустальная – из прозрачной пластмассы и юбочка с блёстками. Дома не нашлось куколки на роль балерины; решила вырезать из картона и украсить «брошкой», как у Андерсена в сказке. Открываю коробку с бусинами-блёстками – а в их гуще лежит эта миниатюрная танцовщица. Маленькое чудо!

Мастерим из газеты кораблики. По сюжету-то нужен всего один, на нём оловянный солдатик поплывёт в канаве, но всем захотелось сделать собственный. А кто не умел – научился. Мишутке-шалуну сделали солдатскую пилотку – доволен.

Вот наш кораблик плывёт, несёт стойкого оловянного солдатика, а вместо крысы его догоняет Лёнька – обезьянка моей дочки Маши. Ишь как машет лапами, и впрямь страшно.

Но солдатик спасётся от злого чудища – в брюхе рыбы! Ой, а рыбы-то у нас и нет – забыли о ней. Но есть бумага и фломастер. Анжелика вдохновенно рисует большой зубастый рот, Андрюша пририсовывает хвост.

Сказка в полном разгаре, а в класс уже заглядывают родители – новый урок наступает на пятки. Закругляемся. Колокольчик – дзынь-дзынь. Превращается в прошлогоднюю газету лодка, раскланивается старый Лёнька, прячутся в синий мешок герои нашей весёлой импровизации.

– А вы мне подарите эту куколку? Мне она очень понравилась! – застенчиво просит Алёна. И, получив в подарок самодельную куклёшку в русском сарафане, с косой из пакли, расплывается в улыбке и обнимает меня. Пройдёт недели три, и она мне доверительно шепнёт: «А ваша куколка поживает у меня хорошо».

А другая девочка, пересилив робость, попросила подарить ей балерину. «Конечно, бери!» Как хорошо, а то лежать бы ей и дальше забытой в коробке.

Вот такие у нас были весёлые уроки. Может быть, следовало быть строже: завести журнал, делать замечания; тогда можно было бы в спокойной обстановке «давать материал». Но не получилось. Мы выбрали творчество, ведь, как говорил Сухомлинский, «игра – это искра, зажигающая огонёк пытливости и любознательности».

А такой получилась наша сказка по мотивам рисунков Юрия Васнецова. Фигурки помогла нарисовать и вырезать дочь Мария

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска