Жить в Боге
Мне было лет шесть, когда, разглядывая журнал «Крокодил», я увидел рисунок седовласого дедушки в синем кафтане, с кружочком над головой. Спросил сестру, кто это. Она, прочитав подпись под картинкой, ответила: «Это – Бог». Несу журнал маме, чтобы понять: «Это ему мы молимся?» Она говорит:
– Нет, это карикатура на Бога. Так они его представляют – шутники-безбожники. Бога нельзя поместить ни на какую картину. Его никто не знает.
– А если не знаем, почему молимся?
– Бог приоткрывается людям через Своего Сына, который воплотился в Человека.
– Как это – воплотился?
Мама рассказывает, как Он родился от Бога и лучшей в мире Девушки – Марии. Её называют Богородицей. Когда Сын Божий – Его зовут Иисус Христос – возмужал и получил право обращаться к людям, то открыл нам Бога Отца, научил говорить с Ним, призывая нас любить друг друга. А те, кто любить не умел, прибили Его, неповинного, к Кресту, на котором Он и умер. Потом Его похоронили в пещере, а Он воскрес и сорок дней был с учениками. Потом вознёсся к Отцу, а ещё через десять дней Бог послал на землю Духа Святого. Сейчас мы в Нём и живём.
Про Духа Святого, которого, как и Отца, нельзя увидеть глазами, я не очень понял. Но про Христа было ясно, в красном углу стояла Его икона. Так я верил до семи лет, но в школе нам запретили верить, и я до сорока лет считал себя атеистом. Правда, когда оказывался в опасных обстоятельствах, вспоминались молитвы, выученные в детстве. Но стоило опасности миновать, как я вновь становился атеистом. Потом увидел верующих людей и, сравнивая себя с ними, понял, что во мне чего-то до человека не достаёт. Человек ведь – это образ и подобие Божие, а какой же я образ, если не знаю Бога и не хочу знать? Стесняясь даже себя, стал молиться, читать духовную литературу, понял и полюбил Господа. Поначалу мне было очень неуютно в храме: злые на язык бабушки, строгие священники, множество непонятных правил и незнакомых слов.
Но дух продолжал разгораться и привёл меня в Кылтовский женский монастырь. Всю зиму 1995–96 годов я ночевал в соборе Зосимы и Савватия Соловецких. Храм огромный, дров мало, так что было холодно. Укладываясь спать, я надевал шубу, шапку, меховые рукавицы, унты. Когда из церкви уходили последние люди, на меня наваливалась непонятная жуть. Она исходила из пространства сверху, с Востока. Из-за этого, а не из-за холода, я не мог спать, и так продолжалось больше месяца. Можно было, конечно, перейти в другой корпус, но хотелось понять причину этой жути. Однажды, уставший, упаковал я себя ко сну, но вспомнил, что не помолился на сон грядущий. Так как я уже согрелся и встать на холод, чтобы прочесть правило, не смог, не хватило воли, то решил лёжа прочитать молитву ко сну: «В руцы Твои, Господи, предаю дух мой. Ты же меня благослови и помилуй, и живот вечный даруй мне». Вот тут-то и понял, что руцы Его – это кровать, на которой я лежу. А жуть – это вовсе не жуть, а Его смотрение на меня. Этот вывод меня так обрадовал, что всё моё существо изнутри озарилось тёплым светом. Уснул счастливый, понимая, что нахожусь под присмотром Самого Бога, а проснулся другим человеком. Со мной был понятный мне Всемогущий Бог, мой Покровитель.
Но в последнее время ко мне приходит другое ощущение Бога. Я как бы погружён в Него, растворён в Нём, словно в море любви. Может, похожее счастливое состояние переживают обитатели мирового океана.
Жизнь нашей обители посвящена Божественной литургии. Неспешно к ней готовимся. Служим молебен о призвании Духа Святого. По воскресеньям добавляем акафист Воскресению Христову и Последование ко Святому причащению. На проскомидии из большой просфоры вырезается Агнец – это такой кусочек хлеба. С трепетом и волнением приношу его – Агнца, который есть Иисус Христос, – в жертву. Двадцать четыре года служу, и каждый раз выступает испарина, так потрясает меня это событие. Не курицу, не овечку приносишь в жертву, а Самого Спасителя со словами: «Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира, за мирский живот и спасение». Пока в храмах будет приноситься бескровная жертва, у человечества есть будущее на земле. Человек – образ Божий и поэтому не нужен современным политикам, экономистам – невостребован. Человечность, сострадание, готовность жертвовать собой осмысленно, по любви не нужны тем, кто не надеется обрести Царствие Небесное, а, как может, пытается обустроиться в этой жизни. Им образ Христа совершенно чужд, но я не о них, а о нас, пребывающих в Духе.
После литургии начинается общая трапеза, на которой обсуждаем разные темы. Такое общение просто необходимо для духовного роста прихода. Потом часть людей разъезжается по своим делам, дети убирают со столов посуду, женщины её моют или прибираются в храме. Находят себе дело и мужчины, обычно где-нибудь во дворе, что-то ремонтируя, поправляя. Остаётся под конец человек пятнадцать-двадцать. Пьём чай из трав, собранных летом своими руками. Времени не замечаем. Нам так хорошо, что не хотим расставаться.
Потом читаем Псалтырь и поминаем около четырёх или четырёх с половиной тысяч имён живых и усопших. Это всё, может, и не духовно, а душевно, но в сторону духовную. Никто среди нас не превозносится, как заповедано Господом через апостола Павла, не гордится, не ищет своего, не мыслит зла. На ум приходит, что это признаки любви, которая никогда не перестанет, даже если языки умолкнут, знания упразднятся, всё замрёт на земле – и театры, и трамваи, и торжища, – а любовь всё равно останется. Понимаю, что я – священник, на приходе первый, главный, а значит, всем слуга. Но и у меня есть Тот, Кто вызвался послужить мне и всем нам, – Сын Человеческий. Он родился ради этой цели, пришёл душу Свою отдать ради искупления многих. Чудно. У царя слуги дворяне, а у христиан, которые обязаны в любви служить друг другу, слуга Ты, Господи, Царь царей. Чудно.
Поздравляю нашу дорогую газету «Веру» и её читателей с Рождеством Христовым.
← Предыдущая публикация Следующая публикация →
Оглавление выпуска
Добавить комментарий