О семье екатеринбургского священника Антония Соловьёва заговорили два года назад, когда она заняла второе место на всероссийских соревнованиях по робототехнике «Робофест». Роботами увлекаются и матушка Екатерина, и дети Доминика, Артём, Коля, София, Никита.

В число победителей они вошли тогда благодаря изобретению автоматической кормушки для диких кабанов. Команда должна была устроить представление, а на вопросы ответить по-английски. Рассказала семья и о задумках: машине для посадки деревьев, роботах, которые собирали бы разбросанные игрушки, подметали квартиру и делали много чего ещё. К сожалению, информации о семье было немного, поэтому решил расспросить Соловьёвых поподробнее.

– Всё началось с конструктора «Лего», – говорит матушка. – Это до сих пор у детей одна из любимых игрушек. Потом напротив нашего дома появился клуб робототехники «Робокод». Тёме было тогда пять лет, и в роботов он влюбился с первого взгляда.

Начало до начала

Владимир Григорян: Матушка, расскажите, пожалуйста, немного о себе и об отце Антонии.

Матушка Екатерина: Давайте сначала о батюшке. Родился в обыкновенной советской семье. Родители крещёными не были, так что он пришёл к Богу первым. Учился в техникуме – сейчас это Уральский политехнический колледж. Когда отец близкого друга стал священником, он начал им рассказывать о вере. После техникума отец Антоний стал пономарить в Ново-Тихвинском женском монастыре, он и по сей день там служит по будням. Там же стал иереем, а сейчас он настоятель храма Знамения Божией Матери села Щелкун, куда мы ездим по воскресеньям.

Теперь о себе. У меня папа был священником, он и привёл меня к вере. К сожалению, скончался второго апреля. Звали его Иван Алексеевич Белавин.

В. Г.: Славная фамилия.

М. Е.: Да, как у Патриарха Тихона. В молодости он был военным моряком, совершив две с половиной кругосветки на подводной лодке. Мне запомнился его рассказ про банановый сад в Индии. Но к рассказам папа добавлял, что повидал много красот, а свой берег всего дороже. Как увидишь родные сопочки – сердце замирает.

После службы выучился на электрика и дорос до главного энергетика Михайловского завода по обработке цветных металлов.

В 90-е зарплату на предприятии платить перестали и папа, чтобы прокормить семью, поехал учиться на массажиста. Познакомился с православными людьми и, когда вернулся, начал восстанавливать храм у нас в Михайловском – это недалеко от Екатеринбурга. Нас это сильно поразило. Молился он в ванной, нашёл там место для иконочки, чтобы никому не мешать. Его всегда было интересно послушать, а так как он помогал мне делать уроки, разговаривали мы часто. О чём угодно, только не о Боге. Я была подростком со своими взглядами, и мне это было не близко. Папа, конечно, пытался, но я говорила: «Папа, я не хочу об этом слышать». «Хорошо, – вздыхал он, – буду просто молиться о вас».

Когда я узнала, что он стал священником, это стало для меня ударом – настолько не вязалось с привычным образом папы. Сообщил об этом друг нашей семьи Сергей Николаевич Прусов, приехавший в наши края из Одессы вместе с духовником Ново-Тихвинского монастыря схиархимандритом Авраамом (Рейдманом). Сергей Николаевич был не только моим учителем в вере, но и отца Антония, в какой-то степени он и связал нас. Так вот, позвонил он мне и говорит: «Я тебя поздравляю, твой папа сегодня принял сан». Я в слёзы, а он успокаивает: «Кем бы он ни был, он остаётся твоим отцом». Я тогда училась в Екатеринбурге, но по выходным приезжала домой. И начала ходить в храм.

Это был 1998 год. Училась я сначала в УПИ – Уральском политехническом институте – на металлурга, точнее, на специалиста по художественному литью. Но всё-таки была далека от металлургии и с третьего курса сменила вуз, стала изучать информационные системы. Потом закончила заочно пединститут, получила специальность учителя-дефектолога. Когда появились свои детки, посвятила жизнь семье. А когда они подросли, увлеклась вместе с ними робототехникой.

К нашему разговору присоединяется отец Антоний.

Отец Антоний: Для меня всё это было достаточно близко, я ведь по специальности электронщик. Поначалу, когда денег было мало, занимался сборкой компьютеров, так что дома у нас многое собрано своими руками. После того как дети увлеклись этим и стали заниматься программированием, старался не влезать в их задумки – пусть как можно больше делают сами. Конечно, когда доходило до физического воплощения идей, помогать приходилось, и очень сильно. Степень участия родителей очень заметна на соревнованиях. Там есть отдельные зоны для родителей и для детей, где они доводят программы до ума, и если ребёнок не знает изобретение досконально, это, конечно, видно.

А мои в итоге сейчас лучше меня разбираются в робототехнике.

Баня для космонавтов

В. Г. Мы остановились на том, что возле вашего дома появился клуб «Робокод»…

М. Е: Увидев у мальчика робота, сын попросил посмотреть, но тот отказал. Тогда Артемий провёл цепочку обменов и в конце концов выменял-таки робота – мы, родители, очень смеялись, наблюдая, как Тёма упорно движется к цели. Так с тех пор и движется. Потом в клуб записались Коля, Соня и Никита, а Доминика разделяла все минувшие годы их интерес. Я же с прошлого года и вовсе стала преподавателем в клубе, занимаюсь с самыми маленькими. Собираем механизмы, которые работают на шестерёнках, ремённой передаче, редукторах.

В. Г.: В чём сложность занятий с малышами?

М. Е.: Нужно объяснить, что такое лево-право, прививать внимательность, развивать моторику пальцев, потому что приходится иметь дело с мелкими деталями. Через это мы прошли с моими детками, так что опыт есть.

В. Г.: А как всё это происходило у вас в семье?

М. Е.: Сначала просто занимались, потом начали принимать участие в разных соревнованиях, всё более крупных, пока не дошли до FLL (Первая лига LEGO). Это программа, которая действует в восьмидесяти с лишним странах и призвана поддерживать у детей и подростков интерес к науке и изобретательству. Участникам нужно собрать своего интересного, полезного робота, а затем правильно его представить, показав командный дух. Каждый раз разная тема. Некоторую известность нам принесло второе место на конкурсе, когда мы сделали автоматизированную кормушку для диких кабанов. Это нужно было обыграть, красиво преподнести.

В. Г.: Автоматизированная кормушка для кабана – как это выглядит?

М. Е.: В области есть хозяйство, где подкармливают диких кабанов. Но существует одна проблема: когда корм разбрасывают, его склёвывают вороны и кабанам ничего не достаётся. Нам было нужно придумать что-то, чтобы кабаны не голодали. Мы ездили на место, наблюдали за животными, изучали их повадки, так что дети поняли: робототехника не сводится к конструированию и программированию в помещении – нужно изучать жизнь. И придумали следующее. Создаётся платформа, которая срабатывает от веса кабана. Кормушка открывается, чтобы высыпалась пища, потом закрывается. В другой раз мы работали с этим же хозяйством, создавая водопровод для животных на ферме. Там разводят, среди прочего, рыбу. Нам требовалось обеспечить доступ кислорода к рыбам зимой.

А что касается кормушки, мы на «Робофесте» её представили, отталкиваясь от сказки «Кошкин дом», подготовили представление. Малыши были кабанятами, егерь был. А в этом году темой был космос, и мы получили премию за самый продуманный подход. Создали баню для МКС – Международной космической станции.

В. Г.: Что это такое?

М. Е.: Пакеты, насосы, парогенератор. Большой пакет закрепляется на шее космонавта, а парогенератор закачивает в него пар. Ещё в один пакет откачивается потом вода. Нужны было продумать, как создать необходимую температуру, экономя электроэнергию, которая на станции бесценна, как это потом утилизировать. Хотели взять за основу кедровую бочку, но потом поняли, что такая тяжесть для орбиты Земли не подходит, сложно её транспортировать. Потом решали проблему с тем, что в космосе капельки воды – они как мыльные пузыри. Представляя проект, мы обыграли образ русской бани, дети выступали в народных костюмах. Были блюда русские, пели «Калинку». Три дня выступали перед разными жюри, где были и представители Роскосмоса.

Роботы и Церковь

В. Г.: Хотелось бы понять, как протекает православная жизнь в семье робототехников.

М. Е.: Да так же, наверное, как и в любой другой семье. Сейчас не всегда получается читать вместе утреннее и вечернее правило, потому что ложимся спать и встаём в разное время. У детей какие-то зачёты, батюшка рано идёт на службу. Что до роботов – они помощники людей, тут ничего расходящегося с верой нет. И знаете, Коле двенадцать лет, но когда он оказывается перед выбором, ехать ли с папой в деревню помогать ему в храме или пойти на занятие робототехникой, даже если подготовка к соревнованиям в разгаре, – он выбирает церковь. Там он помогает в алтаре и пономарит. Это его личный выбор. Сейчас Коля увлёкся робофутболом. Там роботы катаются на колёсиках, есть нападающий, вратарь, один аппарат пинает мяч, второй захватывает его на воротах. Нужно было написать программы. Тёма тоже загорелся, он по-прежнему увлечён роботами больше всех из наших детей. Когда отправились на олимпиаду, забыли дома ноутбук, с помощью которого меняются настройки в игре, и пришлось ограничиться тем, что успели закачать в роботов, – но всё же заняли второе место.

О. А.: Когда человек деятельно, серьёзно занимается чем-то хорошим, он в какой-то момент чувствует предел своих сил и обращается к Богу. Особенно это проявляется на соревнованиях. Молитва и успокаивает, и помогает быть готовым к тому, чтобы принять любой результат. То, что мы победили на российских соревнованиях, было для детей очень ярким впечатлением – даже не сама победа, а участие. Нам тогда даже предложили поехать в Америку. Но, во-первых, это требовало очень больших средств, во-вторых, меня и на российские-то соревнования отпускали скрепя сердце, очень много обязанностей по служению. Да и английский мы знаем не настолько хорошо. Так что, думаю, будем смиряться. В России выиграли – и ладно.

Конечно, впереди у каждого свой путь, ведь дети очень разные. Среднему сыну Коле действительно интересно пономарить, ездить со мной. Мы сейчас строим в деревне храм, служим по выходным. И Коля, даже если хочет спать утром, говорит: «Я поеду». Младший Никита тоже хочет, но ему пока не хватает сил выстаивать службу.

М. Е.: Поначалу православные знакомые удивлялись нашему увлечению роботами, но потом оценили, стали просить что-нибудь придумать для храма. Мальчики обещают подумать. Знакомые отца Антония и некоторые прихожане тоже увлеклись, записались в наш клуб. Сейчас активно участвуют в его жизни четыре семьи, кроме нашей. Ещё несколько семей прошли через это, а позже выбрали что-то другое. Это нас сближает – большое подспорье в жизни прихода. Я уже не говорю о том, как важно для семьи то, что все увлечены одним делом. Когда мы создали семейную команду, цель была ещё и в том, чтобы дети поняли: когда мы вместе, мы – сила, а по отдельности таких результатов не добиться. Победы никогда не были для нас целью. Главное – близость через труд, решение непростых задач. Конечно, масса споров, ведь у каждого своя точка зрения, но постепенно приходим к чему-то общему.

В. Г.: То, что вы православные, как-то влияет на деятельность клуба «Робокод»?

М. Е.: Конечно. Скажем, дети делают роботов, которые расписывают на Пасху яйца. Есть механизм, где крепится фломастер, яйцо крутится, по нему бежит полосочка. Если изменить положение, получаются ромбики. Я даже с малышами это делаю, это давно стало традицией клуба – расписывать яйца к Воскресению Христову. Ребята помладше крутят ручку, у тех, кто постарше, – робот с моторчиком. А самые старшие применяют программирование – это уже настоящая роботехника, с изучением электроники, 3D-моделирования.

В. Г.: Учёбе это не мешает?

М. Е.: Слава Богу, нет. Тем более что мы перешли на семейное образование – у нас сейчас был испытательный год. Это ещё больше сблизило. Семейное образование – это когда дети почти не ходят в школу, занимаются дома, мы вместе проходим предметы, а в конце года у нас аттестация. Дети стали учиться лучше. Что-то я им преподаю, батюшка помогает готовить доклады – скажем, про Архимеда и его изобретения – или опыты по физике. Кроме того, сейчас есть много видеоуроков, есть даже Электронная школа России, где многое можно найти. Охватить всё, правда, не всегда можем. Тёма ходит на уроки физики и английского к учителям, это как раз связано с тем, что он хочет заниматься роботехникой и во взрослой жизни. С остальным справляемся.

В. Г.: Какие у вас планы на будущее?

М. Е.: Ближайшие – отправиться в летний лагерь на Чёрном море. Там у нас продолжаются занятия по робототехнике. Дочка Доминика от робототехники сейчас отходит, она больше любит рисовать, поступила в школу архитекторов при университете. Что выберет Коля, мы пока не знаем, а Артём мечтает связать с роботами жизнь. Он с первого класса что-то конструирует и не собирается останавливаться. Но «Робофест», где мы участвовали, Тёма уже перерос по возрасту, там старшим не должно быть больше четырнадцати лет. Есть ещё «РобоКарусель», а это куда более серьёзно. Часть баллов даётся за проекты роботов, часть – за знание физики. Победителей принимают в МГУ на бюджетные места. Артемий сейчас думает об этом. Если говорить о младших, то Соня не пропускает ни одного занятия в клубе, ей очень нравится, а Никита вообще на двух курсах занимается – общем и управления роботами с планшета, помогающего задействовать несколько моторов одновременно, с использованием программирования. Так что роботы в нашей семье – это надолго.

В. Г.: Как относятся к вашей деятельности в епархии?

М. Е.: Батюшка с нами ездил в Москву и Пермь, помогает во всём. Ну и, слава Богу, отношение к нашей деятельности хорошее. Схиархимандрит Авраам считает, что наше увлечение развивает ум и хорошо, что ребята увлечены чем-то полезным для общества.

О. А.: Ему приносили иногда распечатки новостей, и было удивительно видеть, как он радовался. Многих интересовало, как можно совмещать веру и робототехнику, но мне кажется, что религия и научные открытия нисколько не противоречат друг другу – многие великие учёные были верующими. Что с верой несовместимо, так это лень.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска