– Пляши! – сказала мама, заглянув в Олину комнату и помахав в воздухе запечатанным конвертом.

– Ой, это от Маши! – закричала Оля и запрыгала от радости.

Она узнала круглый почерк подруги. На конверте были нарисованы бабочки, и от него как будто даже пахло по-южному – тёплым морем, цветами. Вот за это и любила Оля бумажные письма – можно подержать в руках, порадоваться знакомому почерку. Когда они с Машей познакомились и обменялись адресами, то сразу договорились писать друг другу только бумажные письма, как в старину. Это ничего, что идут они медленно с Юга на Север и обратно, зато как интересно ждать!

Познакомились девочки в Симферополе. Прошлым летом Оля с родителями путешествовали по святым местам Крыма и заехали в этот город, где в старинном соборе покоятся мощи владыки Луки Крымского. На улице нечем было дышать, глаза слепило солнце, а в храме было прохладно, огоньки свечей золотились из полумрака. К раке святителя Луки стояла длинная очередь, и Олины родители встали в её конец. Перед ними стояла девочка лет двенадати – Олина ровесница. Её тонкие и смуглые от загара пальцы лежали на поручне коляски. В коляске сидел мальчик лет пяти. Очередь двигалась едва-едва, а мальчик продолжал сидеть молча и почти не двигаясь. Вдруг он тихо и жалобно заплакал, и девочка наклонилась к нему, стала что-то искать в коляске.

– Ты не присмотришь за моим братом? – обратилась она к Оле. – Я на минутку выйду купить ему воды, а то наша закончилась.

– Конечно-конечно, – улыбнулась Оля и положила свои ладони на гладкий, точно отполированный поручень. Она улыбнулась и мальчику, помахала ему рукой. Но он будто не увидел её, следя глазами за голубями под куполом храма и улыбаясь чему-то своему.

Вернулась его сестра.

– Вот, возьми, – протянула она Оле розовый цветок с пушистым хохолком и будто бы лампочкой внутри. – Это ленкоранская акация.

Тогда-то они и познакомились – стоя в очереди. Маша вполголоса рассказала, что они с мамой часто привозят Сашеньку к владыке Луке, что он не ходит с рождения, но они не теряют надежды.

– А откуда ты знаешь такие сложные названия? – спросила Оля. – Ленка…

– А, ленкоранская акация? – засмеялась Маша. – Моя мама биолог, так что я с детства живу в мире цветов и знаю их имена.

Вот и сейчас внутри Машиного письма Оля нашла самодельную пасхальную открытку, украшенную разноцветными лепестками. «У нас сейчас всё в цвету! – писала подруга. – Куда ни посмотришь, везде что-нибудь цветёт. Кругом гудят пчёлы, вчера одна чуть не укусила меня! Видишь нежно-голубой цветок? Это розмарин. А ярко-красный я сорвала для тебя с дедушкиной айвы. А лиловый – никогда не догадаешься, это цветок Иудина дерева! Да, есть и такое, оно тоже перед Пасхой зацветает».

«А ярко-красный цветок я сорвала для тебя с дедушкиной айвы»

Оля посмотрела в своё окно и вздохнула. Осевшие сугробы да грязь под ногами – вот она, наша северная весна. «Ну, скоро и у нас мать-и-мачеха зацветёт, а там и черёмуха, и сирень», – ободрила сама себя и продолжила читать письмо. Главную новость Маша припасла напоследок: «Оля, а у нас радость! Сашенька начал ходить! На Вербное воскресенье мы снова были у святителя Луки, Саша увидел в вазе возле иконы вербочки, стал к ним тянуться, а потом встал с коляски и немножко прошёл. Бабушка, которая смотрит за подсвечником, всплеснула руками, заплакала и дала Саше веточку».

Оля побежала к маме и порывисто обняла её: «Мамочка, ты только прочти!» Мама тоже почему-то заплакала, как та бабушка, и ушла умываться в ванную. А потом они красили яйца: опускали их белыми в густо-коричневый, как вода в северной речке, отвар и вынимали тёмными – мама весь год копила луковую шелуху. А к одному яичку Оля привязала Машин цветок, и он запечатлелся на бордовой скорлупе. А в Олином сердце запечатлелась радость.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска