Владимир Николаевич Крупин

Сегодня вместо текста писательского – снова разговор с Владимиром Крупиным. Русскому писателю, старинному другу нашей редакции в начале сентября исполнилось 77 лет. Задал ему стандартный в таких случаях вопрос:

– Владимир Николаевич, что для вас юбилей, какие чувства и мысли по этому поводу?

– У кого юбилей?

– У вас. 77 лет.

Владимир Николаевич заразительно рассмеялся:

– Это ж только две семёрки! А была бы третья, как у портвейна – «777», тогда да, событие. Помнишь, было такое вино в советское время?

Посмеявшись, всё же спрашиваю, как он встретил свой день рождения.

– Конечно, надо отмечать дни рождения и благодарить Бога за дар жизни. Но лучше бы без шума. И я уехал от всего этого на родину, в Кильмезь, – ответил он. – А там так трогательно поздравили, представляете! Там три детских сада в райцентре, и деточки пришли из всех трёх садиков. Хоровод водили: «Как на дедушкины именины испекли мы каравай», – и каравай подарили, делили потом на кусочки, всем хватило. А прихожане храма цветы принесли. И всё так по-домашнему, без чествований. Очень рад, что был в этот день с земляками.

– Что ещё порадовало в нынешний приезд на родину?

– Спокойствие людей. Нет городской взбалмошности, боязни всего. Внутреннее такое спокойствие. У всех свои участки, работают на земле.

– Выживет русская деревня?

– Деревни, конечно, вымирают полностью, катастрофически. Некоторые сельчане уезжают, и сейчас стоит вопрос: как они приспособятся к новым условиям, смогут ли сохранить здоровое деревенское начало? Были у нас две деревни: Большие Богатыри и Малые Богатыри. Оттуда люди переселились в райцентр, выстроили дома на одной улице и назвали её «улица Богатырская». То есть держатся друг за друга, и это хорошо. А самих деревень «богатырских» уже нет. Я, когда по молодости в редакции работал, исходил те места, где был колхоз имени Калинина, пешком. У нас говорили не «поехал», а «пошёл в командировку». И сколько было деревень, какая жизнь кругом! А сейчас… У меня недавно интервью брали, спросили, хочу ли я вернуться на родину постоянно жить. Ответил, что хочу. Но лучше бы в то время вернуться, потому что в теперешнем – одно расстройство. Кто прошлое помнит, тому трудно это принять. Хотя жизнь-то, конечно, продолжается и появляется то хорошее, чего мы были лишены.

Некоторое время пожил я в деревне Такашур, что в тридцати километрах от моей Кильмези. Есть там женская монашеская общиночка при Сретенском храме – вот где рай земной! Ходил там на службы. Как хорошо! Службы долгие, крестные ходы вокруг храма.

Крестный ход в Такашуре

Вы через газету объявите, что если кто из женщин пожелает стать насельницей этого монастырька, то её с любовью примут. Служит там иеромонах Александр (Попов), духовник Уржумской епархии, а возглавляет общинку матушка Валентина (Попова). Пока что подвизаются всего несколько сестёр, хотя рядом со старинным деревянным храмом построен общежительский корпус для проживания двенадцати монахинь и все бытовые удобства имеются. Место красивое, на возвышенности, святой источник из-под земли бьёт. Есть огород, живность держат. Тишина и молитва. Разве на рай?

– Что больше вас беспокоит в нынешнем мире? Чего нам опасаться?

– Вообще-то я стараюсь, чтобы ничто душу не беспокоило и не терзало, только тогда больше добра откроется. Конечно, переживаю из-за последних событий, из-за вторжения в нашу Церковь и попытки расколоть её этой украинской автокефалией. Но за что я спокоен: никакой Вселенский Патриарх, ни Папа Римский – никогда и никто не поколеблет веру православную. Вот в этом я уверен. Да, то, что сейчас происходит на Украине, сильно меня ранит. Если вопреки каноническим правилам всё же откроют автокефалию, то они же станут забирать всё – храмы, Печерскую и Почаевскую лавры, святыни наши. Мол, это на территории Украины, значит, наше. Чьё «наше»? Мы же Церковь! И тогда начнётся… Не дай Бог, конечно. Здесь наши надежды на мудрость политиков и церковных иерархов. Надо за них молиться.

Как говорят старцы? Молись. Не нравится тот, за кого молишься? Тем более молись, чтобы Господь его и тебя вразумил. Вот наше дело – вера, терпение и молитва. Говорят, что терпеть – это ничего не делать, это не труд. Ещё какой труд! Терпение – это большая сила. Это дорога нашего спасения. Ведь сколько раз терпение спасало Россию!

– Если не поколеблемся, перетерпим, то ничто нас не одолеет?

– А нам чего колебаться? Взялся за краешек ризы Христа, держись крепче – вот и всё.

И надо вот что понимать. Господу есть за что нас наказывать – мы слишком рано успокоились. Приняли как должное, что храмы открылись, что литература православная издаётся, и живём себе, всё хорошо. И беспечность появляется: может, пойду в храм, а может – нет. Наступает воскресенье: ай, мне некогда, ай, я болею. Болеешь – молись дома Иисусовой молитвой, Богородичной молитвой. Воскресенье – это малая Пасха, как же без Бога-то?

– То есть ваше пожелание нашим читателям – молиться и терпеть.

– Конечно. И держаться друг за друга. Вообще молитва – это не только сила духовная. Она даже вполне, я думаю, что и материальна. Вы же сами ходили в крестные ходы, на Великую? Ведь еле-еле ползёшь уже вроде, и уж там не только «дай я дойду вон до того леса», а «Господи, дай мне дойти хотя бы вот до этой ёлки, ближней!». Идёшь, отвлёкся на разговоры – и ноги тяжелеют, а начинаешь молиться – ноги становятся легче, какие-то силы появляются. Так и в жизни нашей. Легче жить, переносить страдания, когда есть молитва. А если отвлекаешься, осуждаешь кого… Да что я говорю прописные истины! Все всё знают. И дай нам Бог только исполнить.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска