Всё относительно
Один человек часто молился: «Мне так тяжело жить. Дай мне, Господи, крест по силам». И вот однажды было ему видение. Стоит он в огромной пещере, заполненной великим множеством крестов – и размера, и вида, и веса разного. Здесь кресты и золотые, и каменные, и деревянные, и из соломы. Тут явился ему Ангел и говорит: «Видишь эти кресты? Выбирай для себя любой».
Он долго искал и нашёл простой деревянный крест. И спросил Ангела: «Можно, я возьму вот этот?»
«Ты выбрал тот, который у тебя есть, – ответил Ангел. – Так что ступай домой и не ропщи на свою долю: Господь даёт каждому крест по силам».
Карина выглянула из окна в общий двор: её десятилетний сын Дереник самозабвенно водил машинкой по асфальту.
Вроде всё в порядке, по крайней мере ничего подозрительного вокруг нет.
У Карины это была многолетняя привычка – каждые десять минут контролировать окружающее сына пространство. Печальная необходимость, так как, несмотря на возраст, Дереник всё ещё не мог нормально изъясняться.
Можно было продолжить вытирать пыль на серванте. Она привычным движением стала обходить тряпкой пять фоток в рамках на полке. На всех были изображены в разных позах её муж Овик, сама Карина, их старшая дочь Лиана и, конечно, наследник фамилии Дереник. Снимки были сделаны то на фоне моря, то в ресторанах. Везде одеты как на показ мод, с улыбающимися лицами, демонстрируя праздник жизни стандартно счастливой семьи. Хоть в рекламных проспектах для растущих банковских счетов их выставляй.
В принципе, так и планировалось заранее.
В 17 лет у Карины умерла от рака мать, отец ушёл из семьи ещё раньше. Каринин дядя подсуетился и нашёл приличный вариант для неё – 30-летнего Овика-таксиста. Дядя особенно напирал на плюсы жениха: «Работящий, взрослый, уже нагулялся. Хочет семью. От добра добра не ищут. Ни о чём голова болеть не будет…»
Дело сладилось за неделю. На обручение сваты принесли несколько золотых колец и бриллиантовую тройку. Потом справили большую свадьбу, не поскупились.
Через год Карина родила дочку.
Овик вёл себя так, как и рассчитывал дядя. Целый день таксовал, вечером приезжал после базара с продуктами. Жене и дочке ни в чём не отказывал. В город выходили только втроём, как и полагалось нормальной семье.
Правда, им особенно не о чём было говорить во время этих совместных походов, кроме обсуждения выбора «купим – не купим», как, впрочем, и в другое время, когда супруги оставались наедине. Карина была типичная книжная девочка, а Овик дальше чтения объявлений на столбах себя не утруждал. При этом свято верил, что недостаток образования семейному счастью не помеха.
Всё шло более или менее гладко, пока Карина не забеременела вторым. И заботливый муж, узнав ответ эхоскопии, тут же отвёз её на аборт:
– Зачем нам вторая девочка? Нам нужен мальчик! Только мальчик.
Карине пришлось подчиниться. Не ломать же семью из-за этого? Свекровь ещё целую нотацию прочла, что все через это проходят. Ничего страшного.
Потом было ещё несколько попыток обзавестись наследником, но ответ эхоскопии был всё тот же. И опять следовало хирургическое вмешательство.
Это был какой-то жуткий конвейер – рулетка, когда ставят на мальчика, а «по закону подлости» выпадает девочка.
Карина ощущала себя подопытной крольчихой и ломала голову, ища выход: «Развестись?»
Но у неё нет ни специальности, ни квартиры. Её собственные крохотные пенаты Овик продал, чтоб купить новую машину и сделать суперремонт, сказав не подлежащее обсуждению: «Живём один раз, всё должно быть на уровне».
Уйти к дяде? Но он пенсионер и никак не сможет содержать её с дочкой. Тем более что предусмотрительный Овик объявил наперёд: «Если разведёшься, на алименты не рассчитывай, официально я безработный».
Как-то, сидя в очереди к эхоскописту, Карина услышала от соседки такую историю: «…Моя двоюродная сестра недавно родила третью девочку. И то только потому, что на всех проверках ребёнок то крутился, то закрывался ручками, – не могли определить пол. Муж, как узнал, что у него и третий выстрел в холостую, психанул и заставил жену в роддоме написать отказ. А соседям сказали, что ребёнок родился мёртвым… Эх, что поделаешь, Кавказ. Всем мальчиков подавай».
Карина задумалась. Она, наверное бы, с ума сошла от одной мысли, что где-то живёт, мучается её ребёнок, а она его никогда не увидит.
Да, трудно сказать, чья ноша тяжелее: её или той грузинки.
Оставалось терпеть и надеяться, что очередная беременность порадует наследником.
Карина была на грани нервного срыва, когда наконец-то услышала от эхоскописта долгожданное:
– Поздравляю, у вас мальчик!
Обрадованный муж окружил беременную жену тройной заботой и вниманием. Лучшие фрукты не по сезону, исполнение любых капризов, модные тряпки и французская косметика. А также постоянные ЦУ:
– У форточки не сиди, вдруг продует.
– Посуду мой только в перчатках.
– Лежи отдыхай, моя мама всё сделает!
И всё ради великой цели.
– Только роди мне здорового ребёнка! На руках буду носить!
Дереник, названый в честь свёкра, родился с нормальным весом, ростом и другими параметрами. Овик неделю пил – радовался. Свекровь со свёкром на эмоциях подарили Карине золотую цепь – фамильную драгоценность, уцелевшую ещё со времён турецкой резни.
Жизнь покатилась дальше. Для Овика – работа, для Карины – радости и заботы материнства: памперсы, сосочки, прогулки с коляской.
Прошло два года, Дереник никак не хотел порадовать родителей долгожданным лепетом «мама», «папа». Не произносил даже звуков.
– Ничего, – успокаивали родственники, – мальчики ленивые, поздно раскачиваются.
В три года дошли до врача-специалиста и услышали приговор:
– Отставание в развитии по всем фронтам. Возможно, аутизм.
Чего только не делали бедные родители, куда только не водили, тратя огромные деньги на светил и логопедов. Везде одно и то же: туману много, толку – в микроскоп не разглядишь. Увы, мальчик упорно молчал и вёл себя не совсем адекватно.
Потом пошли обходить по разным частям Грузии знахарей и народных целителей. Выучили наизусть клички и явки: Алик из Марнеули, Сара с Авлабара, вход со двора направо вбок, Джуля из Гардабани, серые ворота, запись с семи утра и т.д. Пасы, талисманы, заговоры. А результат всё тот же.
Одна из родственниц со стороны Овика, Гаяне, посоветовала невиданное:
– Надо в церковь его водить. Чтоб ребёнок сам двери церковные открывал. Может, смилуется Господь.
Овик вытаращил глаза, но решил испробовать и это, по принципу проработки всех возможных вариантов.
В воскресенье посадил всё семейство в машину и привёз в Сурб-Геворк. Тут же на месте всё прояснил со священником на предмет интереса:
– Сколько стоит у вас такое удовольствие?
Принимающая сторона несказанно удивилась вопросу, но с честью вышла из положения:
– Двери у нас сторож открывает. Само действие ничего не стоит. Но пожертвования мы принимаем с радостью.
– Пусть это будет пожертвование, – буркнул Овик обречённо.
Месяц ни свет ни заря ездили они всей семьёй открывать двери по воскресеньям и ждали чуда. Но всё было напрасно.
На Карину лился водопад мужниных претензий:
– Что ты за женщина?! Одного нормального парня толком родить не смогла.
Карина плакала от бессилия, обиды и боли за сына.
Однажды у Овика вырвалось:
– Я уже столько денег на сына вбухал, на троих девочек хватило бы по горло.
Сказал и замер, сражённый какой-то мыслью.
Карина попыталась воспользоваться моментом истины:
– Может, не будем больше их убирать? И Дереник, даст Бог, поправится.
В ответ получила пощёчину:
– Дура! Теперь любых надо убирать. На одного инвалида сколько денег надо, ты подумала?! Ещё на приданое Лиане надо собирать и нам на чёрный день. Кто о нашей старости позаботится? Пушкин?..
На этом месте «сердца горестных замет» раздался звонок по телефону.
Это была Нана, одноклассница Карины, любительница снятия стресса за счёт других. Когда на неё накатывала хандра – а это случалось в месяц по три раза, – Нана вооружалась телефоном и начинала обзванивать старые кадры в поисках свободных ушей.
– Карина, ты свободна? Говорить можешь?
– Да.
Тут же выяснилось, что говорить вовсе не обязательно, надо только внимательно слушать песню песней одинокой женщины с ребёнком под 20 лет.
Нана начала издалека. Сперва проехалась по аферистам-политикам, потом по всем мужикам в целом. Причём сделала отступление, явно с намёком на свою слушательницу:
– Везёт же некоторым: и муж-кормилец, и ремонт в доме, и машина последней модели.
Карина только хотела вставить поправку, что кормилец, ремонт и машина – это всего лишь золотая клетка с открытой дверцей в никуда, но глянула во двор и засекла опасность. Двое пришлых мальчишек стояли в метре от Дереника и строили ему дикие рожи а-ля «вампир воскрес». Видимо, собирались перейти и к другим действиям.
– Извини, – крикнула Карина, – надо бежать!
– У меня горе глобальное, а ты даже не хочешь выслушать подругу, – обиделась Нана. – Банкомат пять лари проглотил. А тебе плевать. Вот умру скоро, а тебя на панихиду не позову!
И бросила трубку.
Карина уже летела по лестнице, поймав себя на мысли, что понятие горя у людей – вещь ну очень относительная.
← Предыдущая публикация Следующая публикация →
Оглавление выпуска
Добавить комментарий