Санкт-Петербург – город изначально европейский. Таким его царь Пётр и строил, заложив не только «юный град, полнощных стран краса и диво», но и то противоречие между родным и чуждым, которое избывается уже третью сотню лет. Причём не только в литературе – вспомните «Медный всадник» Пушкина, «Нос» Гоголя, сумрак петербургских повестей Достоевского, – но и в реальной жизни. И всё ведь повторяется, вплоть до противозаконных попыток горожан физически устранить неблагочестивую иностранщину. Когда в 1832 году вслед за европейской модой на набережной Невы установили сфинксов, полиции пришлось поставить оцепление, дабы народ не скинул их в воду. А в 2015 году с фасада дома на Лахтинской улице была сбита скульптурная маска Мефистофеля. С другой стороны, курс на «европейскую просвещённость» в городе продолжается. Когда в 2006 году была построена конечная станция Петроградской линии метро, назвали её «Парнас». Я как раз живу на этой ветке и каждый раз, входя в метро, вижу указатель «Купчино – Парнас». И как-то странно: какое отношение священная для древних греков гора Парнас, где обитали музы и дельфийский оракул, имеет к нашей городской окраине, занятой сплошь промзонами?

И всё же Петербург город православный. Таким город делают его жители, такие  подвижники, как Юрий Костыгов. Коренной ленинградец, он почти полвека работал епархиальным фотографом, его снимки печатала и наша газета. На них светлые лица молящихся детей, мужчин и женщин, стариков – православных петербуржцев. Сотрудничая с ним (он делал фото и к моим публикациям в ИА «Вода живая»), даже и не догадывался, что этому живому благожелательному человеку уже за 70 лет. Помню, как поразил меня один его снимок. Брусчатая улочка, зажатая меж стен акрополей (а по-русски – Лазаревского и Тихвинского кладбищ), ведёт в Александро-Невскую лавру. Вечер, электрическое освещение по-осеннему желтит листья склонившихся берёз… Пустота и незримое Присутствие. Как знакомо мне это «чувство Питера»! 18 февраля Юрия Петровича похоронили там же, в Лавре, на Никольском кладбище. Умер он как-то неожиданно, от сердечного приступа.

Люди уходят, появляются новые, а противостояние двух начал Петербурга продолжается. Мы уже не раз писали о передаче епархии Исаакиевского собора. Со времени первой публикации в августе 2015-го («Яблоко раздора», № 738) на эту тему, когда ещё только заговорили о возможности передачи, точка зрения моя сместилась – доводы против передачи не кажутся уже такими серьёзными. Собор официозный, царский – да, но в нём была молитва, и при нём действовало одно из самых больших православных братств Санкт-Петербурга. Он «холодный», иноземной архитектуры – да, но в центре города много храмов в стиле барокко и классицизма. Почему мы должны «сдавать» Питер западникам, а не наполнять его православным содержанием? Передача собора посеет среди горожан раздор – да, но это неизбежно, поскольку русско-европейский град Петров сам по себе противоречив.

Почему вдруг я всё переосмыслил? Потому что понял: на наших глазах происходит глубочайший перелом и в Культурной столице, и в целом в России. Ведь как сопротивляются! Вроде уже решение принято, но тут «Интерфакс» сообщает, что ему «на условиях анонимности» один из чиновников федерального уровня заявил: «Социологические опросы населения демонстрируют, что жители России в целом поддерживают предложение о передаче Исаакия Церкви. Однако у петербуржцев эта инициатива вызывает неприятие. Консенсус достигается при условии совместного использования собора светскими властями и Церковью». Он пообещал, что за два года, пока по графику будет осуществляться передача, такой «консенсус» появится. Суть его в том, что собор сохранит юридический статус музея и штат прежних сотрудников. Другими словами, передачи не будет. Также чиновник отметил, что решение о передаче «не было согласовано с президентом РФ Владимиром Путиным».

Что это было? Московская Патриархия не стала комментировать анонимное заявление, а Святейший Патриарх, доселе не вмешивавшийся в спор, вдруг выступил с заявлением. Возвращение Исаакиевского собора Церкви в год столетия революции он назвал важным для примирения народа и согласия между «белыми» и «красными», верующими и неверующими. И заверил, что собор будет открыт для всех. А в Санкт-Петербургской митрополии пообещали, что не будут увольнять высококлассных специалистов музея, которые смогут продолжить свою работу. Сомневаюсь, правда, что сотрудники музея-памятника все как один воодушевились обещанием епархиальных властей. Ведь научные интересы многих из них далеки не только от церковной темы, но и несколько отстранены от русской традиционности как таковой.

А история наша продолжается… 15 февраля Законодательное собрание Санкт-Петербурга приняло в первом чтении законопроект о переименовании муниципального округа «Парнас» в «Сергиевское» – в честь преподобного, который «сыграл ключевую роль в объединении России». Один из противников законопроекта высказался так: «Конечно, Пётр I скрывался в Троице-Сергиевой лавре. Но не в промзоне “Парнас” же он скрывался!» Инициативу поддержали 35 депутатов, 13 проголосовали против. Дело решило то, что о переименовании просят сами жители округа.

Честно сказать, прежнее название более логично, поскольку в тех местах, в имении графа Шувалова, собирались столичные масоны и один из насыпных холмов они оформили в виде пирамиды, назвав его Новый Парнас. Но что-то во мне протестует против такой логики. Куда роднее, ближе сердцу будет указатель в метро «Купчино – Сергиевское».

Оглавление выпуска     Следующая публикация →