Трещина

События вокруг собора Исаакия Далматского – одна из самых громких тем января. Едва только 10 января губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко сказал, что Государственный музей-памятник «Исаакиевский собор» будет «по договорённости с Патриархом» передан в безвозмездное бессрочное пользование Церкви – как понеслось!.. Шума было бы меньше, если бы прежде власти города так же решительно не заявляли, что прибыльный музейный объект останется в собственности города. Разворот на 180 градусов, естественно, породил вопрос: что такое произошло за год? Запротестовали общественники: будет разрушен уникальный музей; Церковь хочет забрать курицу, несущую золотые яйца; собор никогда не принадлежал Церкви; решение принято в каких-то кабинетах без совета с людьми… С последним нельзя не согласиться: важное решение власть приняла без малейшего, хотя бы формального обсуждения с людьми. К такому чиновничьему поведению мы привыкли, но всё равно неприятно… Сторонники передачи собора Церкви, в свою очередь, ответили, что храм должен быть домом молитвы, что вход в собор за деньги – это нонсенс, что если закон принят, его надо соблюдать. То есть око за око – выставили свою систему доводов.

Принято считать, что сторонники передачи – исключительно православные. Но это не так, есть среди них и русские патриоты – безверы, и поборники соблюдения законности (dura lex, sed lex). А среди противников передачи есть немало православных церковных людей. Лично знаю таких. То есть это не просто расширилась в какой-то мере естественная пропасть между верующими и атеистами. Это новая русская трещина – и в этом главная опасность.

О разделении между епархиалами и музейщиками Патриарх знал. 15 сентября прошлого года, едва поутих предыдущий конфликт вокруг Исаакия, он пригласил руководителей ведущих музеев к себе. Как сообщала тогда пресс-служба, «Предстоятель констатировал наличие определённых сложностей во взаимодействии Церкви с учреждениями культуры и призвал задуматься, почему эти проблемы приобретают общественно-негативное звучание и почему вокруг них возникает напряжение, которого не желают ни Церковь, ни музейное сообщество…» «Я никогда этого конфликта на уровне сознания и даже на уровне сердца не чувствовал, – сказал Святейший. – Музей воспитывает, возвышая душу человека, и в этом Церковь и музеи близки друг другу».

О том, что сотрудничество без конфликтов возможно, наша газета писала. В публикации «Судьба и память Исаакия» (№ 743, 11 ноября 2015 г.) позицию изложили и директор музея Николай Буров, и ключарь собора о. Алексий Исаев. Это было их общее мнение. Конечно, оставались неудобства для верующих при совершении богослужений и у музейщиков были сомнения относительно дальнейших планов Церкви: не собираются ли их выгнать? Но хрупкий баланс был найден, и нам почему-то казалось, что в дальнейшем всякие шероховатости можно будет преодолеть, что называется, в рабочем порядке: расширить возможности совершения богослужений, изменить условия допуска православных в храм и пр. Сделать это постепенно, без давления и вражды. Но вот не сложилось.

Сегодня мы снова слышим призывы к сотрудничеству: «Мир в душах людей и согласие в обществе важнее любого имущества». Удивительно только, что эти слова сказаны не православными, а президентом Союза музеев М. Б. Пиотровским. Как будто не к нам, верующим, обращены евангельские слова: кто не против вас, тот за вас… Но за православных грубо ответил глава отдела по взаимоотношениям Церкви и общества митрополии, только что не посоветовав Пиотровскому заткнуться.

Полагаю, что слово директора Эрмитажа в городе-музее С.-Петербурге слышно поболее окриков протоиерея. И в разбор ситуации всё-таки придётся вступить «центру», то есть Патриарху Кириллу, а в дальнейшем, не исключаю, и Президенту. Обычный обыватель тоже в недоумении: ну станет вход в собор бесплатным – что, орды китайских туристов перестанут заполнять его и мешать службам? А меня лично беспокоит, что после этой битвы за владение, после такого скандала Церковь вынуждена будет сделать шаг назад и промолчать в ситуации с какими-то куда более серьёзными инициативами (например, по абортам или ограничению электронного кодирования граждан), которые нужно продвигать на уровне общества и отстаивать на уровне власти.

В чём ещё беда такого рода конфликтов – со дна поднимается всякая грязь, и в мутной воде стараются половить рыбку люди, которых совсем не интересует ни храм, ни музей. Когда докатился конфликт до стен Думы, на эту тему не слишком политкорректно высказался депутат Пётр Толстой – и тут же очнулись записные поджигатели, на депутата посыпались обвинения в антисемитизме, зачем-то влез со своим комментарием посол Израиля…

Скверную роль в этом конфликте сыграли и журналисты. Уподобившись блогерам, наговорили глупостей и гадостей (в угаре борьбы один обозреватель, например, съязвил: «новомученики внесли ценный вклад в успехи социалистического строительства»), вдобавок ещё и наполнили СМИ комментариями каких-то неадекватных людей.

В грохоте этом была, как мне кажется, забыта заповедь не только христианина, но и журналиста: «Блаженны миротворцы». Речь не об общественном пацифизме. Мир нужно стараться обрести самому, в душе, и тогда от тебя, журналиста, не будет в статьях исходить зло. Вообще заповеди блаженств я бы предложил считать этическим кодексом журналиста. В самом деле: блаженны милостивые, жаждущие правды, гонимые, нищие духом (а это, по Вл. Соловьёву, не что иное, как сократовское «я знаю, что ничего не знаю»). Однако как же мы пока далеко от этого!

13 января, ко Дню российской печати, Фонд «Медиастандарт» прислал результаты социологического исследования. В прошлом году я принимал участие в анкетировании журналистов на тему о понимании базовых ценностей, так что в какой-то мере это и обо мне. И что же? Почти все считают, что главное для журналиста – знание и соблюдение этических норм, лишь на второе место они ставят талант и грамотность. И при этом две трети журналистов допустили занятие пиаром, то есть готовы писать, мягко говоря, необъективно. Считая себя ответственными перед обществом, признают, что на деле отвечают лишь перед владельцами СМИ (72%) и властями (67%). Вдобавок жалуются, что профессия журналиста дискредитирована и недооценена (77%). Общее моё впечатление: журналисты – очень слабые существа, не способные трезво взглянуть на себя. Есть и мне о чём подумать…  Этой зимой наша редакция подписала с факультетом журналистики соглашение о приёме студентов на практику. Я теперь лучше понимаю, о чём с ними говорить, чему учить.

Оглавление выпуска     Следующая публикация →

1 комментарий

  1. Валерий:

    Когда начался весь этот шум “по отжатию” Исаакиевского собора у меня перед глазами всплыли картины российских разрушенных церквей, до которых никому нет дела. Никому. К великому сожалению, и Московской патриархии.

Добавить комментарий