Слёзы на иконе

С интересом отслеживаю судьбы ребят, с которыми в 80-е годы учился на журфаке. Вроде ещё вчера, всего-то 30 лет назад, вместе корпели над конспектами в аудиториях Ленинградского университета, о чём-то вечерами спорили в студенческой общаге, а теперь один – глава солидного издательства, другой – чиновник министерства, третий – владелец сети ресторанов в Москве или предприниматель в Нью-Йорке…

– Наташа, а ты кем работаешь?

– Я? Уборщицей.

С Натальей Петровой столкнулся я случайно, на православном вечере, где она в числе прочих выступала со своими песнями в арендованном зале одного из питерских ресторанов. Узнал её сразу – почти не изменилась. И всё так же с гитарой в руках. Помню, в студенчестве завидовал, что умеет она играть на инструменте да ещё сама песни пишет. Рассказывали, что и с парашютом прыгает в авиационно-спортивном клубе ДОСААФ. Ну как в известном фильме: спортсменка, комсомолка… Эх, как быстро годочки-то летят!

Разговорились мы. Узнал, что по окончании журфака работала она в различных изданиях в «провинции», затем вернулась в Петербург.

– И много уборщицам платят? – спрашиваю.

– Семь тысяч, – отвечает и, заметив мой сочувственно-скорбный взгляд, рассмеялась: – Да ты не переживай, я в хорошем месте работаю, убираю в храме. Там и воскресную школу веду, другие послушания исполняю.

– А в каком храме?

– Николы Чудотворца. Это домовая церковь Дома ветеранов сцены, на Петровском острове. Заходи как-нибудь.

* * *

Дом ветеранов сцены раньше был в полнейшей разрухе, а сейчас после капремонта

До Петровского острова я так и не добрался. Пришла эсэмэска. Наталья приглашает на вечер, посвящённый 110-летию освящения Никольского храма. И опять не удалось съездить. Для очистки совести заглянул в Интернет: что за Дом ветеранов такой?

Первоначально он назывался Убежищем для престарелых сценических деятелей, и основала его в 1895 году Мария Савина – знаменитая в ту пору актриса Александринского театра. Драматург Островский доверял ей исполнение главных ролей почти во всех своих новых пьесах. Артистка, что необычно, была глубоко верующим человеком и настояла, чтобы при Убежище построили вместительный, на 600 человек, храм. Её же радением он был богато украшен. У правого клироса стояли иконы святых, особо чтимых актёрами: святителя Димитрия Ростовского – первого русского драматурга, мучеников Ардалиона и Порфирия – «из лицедеев и комедиантов», святого Трифона, чью церковь в Москве издавна любили провинциальные актёры. Мария Гавриловна сама молилась в Никольском храме, по смерти была похоронена под его алтарём. После революции храм закрыли, а настоятеля о. Викторина Добронравова расстреляли. Между тем Дом ветеранов сцены продолжал действовать, пополняясь уже советскими престарелыми актёрами. В храме устроили концертный зал, затем столовую с кухней в алтаре. Верующим его вернули только в 2012 году. Среди первых служительниц его и оказалась моя добрая знакомая.

* * *

Святейший Патриарх освящает Никольский храм Дома ветеранов сцены

В следующий раз с Натальей мы увиделись на мероприятии, которое можно назвать встречей однокурсников. На встречу она пришла без гитары – уже не тот бесшабашный возраст, чтобы солировать в компаниях, только со сцены поёт. Да и репертуар уже не студенческий. Интересуюсь:

– В Доме ветеранов сцены ты стала работать, потому что сама артистка?

– Просто так сложилось, вместе с батюшкой туда пришла. У меня ведь и другие послушания есть. Назначили пресс-секретарём Фонда помощи детям, которые лежат в онкологическом отделении 31-й больницы. Делаем сайт, размещаем статьи с фотографиями, чтобы люди узнали о детских бедах и помогали, чем могут.

– За это платят?

– За послушание? Нет, конечно. Ты же знаешь, бывает иная награда. Я вот, когда в храме стала работать, переживала, что в воскресенье на целый день надо свой сотовый телефон отключать: а вдруг что-то важное не узнаю? И знакомые мои поначалу сердились, мол, до тебя, как до министра, не дозвониться. А потом привыкли. И я вдруг обнаружила: как здорово без телефона – голова весь день отдыхает от ненужных разговоров. И чувствуешь, что ты с Богом. Ещё Иоанн Златоуст говорил: если ты воскресенье посвящаешь Богу, то уже за это малое будешь в раю.

– Читал я, что ещё недавно в алтаре вашего храма котлеты жарили, кухня была. Приходится заново храм намаливать?

– Так церковь же старинная, уже намоленная, и никуда это не делось. В ней очень благодатно. И такое чудо у нас – икона Покрова Божией Матери плачет. Причём длится это три года, если не больше. Осенью 2012-го храм открыли, назначили настоятеля. На Рождество Богородицы был первый молебен – думаю, уже тогда капли на иконе появились, мы просто не сразу заметили.

В храме в ту пору шла реставрация. Раньше ведь Дом ветеранов был в полнейшей разрухе, и престарелые артисты обратились к Президенту страны за помощью. Тот выделил немалые средства, провели капремонт, даже мебель старинную восстановили – стало очень красиво, как в музее. И в храме тоже – у нас фрески в стиле Васнецова, которые считались утраченными. В мае 2013 года Святейший Патриарх освятил церковь, а в июне люди заметили на иконе слёзы – капли без цвета и запаха. Они появляются на иконе с двух сторон, горизонтально текут к центру и стекают вниз по хитону Богородицы.

На фото следы от росоточения хорошо видны в центре, на белом покрове

– И как это истолковали?

– Реставраторы сказали, что лак течёт. Но какой же это лак? Его вытер – и всё, а тут снова и снова капли появляются, три года уже. Мы подумали, что это к войне, а нам говорили: «Да не придумывайте, не будет войны». И тут заполыхало на Донбассе – как раз в июне новый президент Украины начал наступление на Славянск с танками и пушками. Тогда везде писали, что к началу войны замироточили и заплакали иконы во многих храмах России и Украины. И символично, что у нас это связано с Покровом Божией Матери. Ну помните, в X веке сарацины осадили город Влахерна, и Покров спас его.

– А как восприняли ветераны?

– Рассудили по-своему. Мол, икона оплакивает всё, что происходило в этом доме за советское время: и расстрел священника, и превращение храма в столовую. Может, они и правы.

Вернуть свою душу

Маковский К. Е. Портрет актрисы Марии Гавриловны Савиной

Спрашиваю Наталью:

– В старину актёров на православных кладбищах не хоронили, лицедейство считали грехом. Так что, они не спасутся?

– Наверное, у Марии Гавриловны Савиной и была такая задумка: чтобы храм при Доме ветеранов приводил актёров в конце жизни к вере. Вот артист десятки лет лицедействовал, но у него есть шанс вернуться к своим истокам. Ведь актёр, играя по системе Станиславского, перевоплощаясь то в одну личность, то в другую, к концу жизни мог не совсем ясно осознавать, кто он есть такой. А вера помогает вернуть человека к самому себе. Каждая душа уникальна и неповторима, такой её создал Бог. И без Него невозможно утвердиться в своём «я».

– И много сейчас верующих в Доме ветеранов?

– Из восьмидесяти человек половина крещёных. Но тут надо учесть, что далеко не все имеют русские православные корни. Постоянно причащаются человек двадцать, в том числе неходячие, – батюшка посещает их в жилых комнатах. Ну а костяк, кто и в воскресную школу регулярно ходит, всего десять человек. Он и прежде был, до открытия храма. В ту пору они сами оборудовали в Доме ветеранов молитвенную комнату и учились молиться.

– Воскресную школу ты ведёшь?

– Я, скорее, помогаю. У нас есть катехизатор Алла Дмитриевна Колосова. Человек уникальный. Когда она закончила катехизаторские курсы, то из учащихся митрополит Владимир благословил на апостольское служение только пятерых выпускников, в том числе её. Сейчас из этих пятерых служение продолжает только она. Знает наизусть псалмы, свободно цитирует писания Игнатия (Брянчанинова), Иоанна Златоуста – сразу скажет, в каком томе на какой странице что говорится. Ума палата. Ветераны сцены к ней очень привязались: видят же, что человек уникальных знаний, а образованных людей наши ветераны уважают.

После несчастного случая Алле Дмитриевне три раза в неделю нужно проходить диализ почек, очищать кровь от токсинов, каждый сеанс длится пять-шесть часов. Но она находит в себе силы не только с ветеранами заниматься, но и ездит в 31-ю больницу к онкобольным детям, приводит их к вере, к святому крещению. Ведь туда, в онкологию, попадают в основном некрещёные. Из верующих семей, как ни странно, там практически никого нет. И получается, что через эту смертельную болезнь детишки вместе с родителями приходят к Богу. При этом, бывает, получают исцеления.

Судьба актёра

Ветераны сцены на 110-летии освящения храма (фото Юрия Костыгова)

– Расскажи про ваших ветеранов, – прошу Наталью. – Есть среди них известные?

– Много оперных певцов. Среди них очень уважаемый знаменитый бас Новолошников, бывший солист Мариинского театра. Кстати, вот пример перевоплощений артиста. В Мариинке, которая тогда называлась Кировским театром, он пел партию Мефистофеля в опере «Фауст». И почти одновременно – партию священника, настоятеля монастыря, в опере «Сила судьбы». Есть певцы из Александринского театра. Кстати, этот театр как бы шефствует над Домом ветеранов, их часто привозят на автобусе на свои спектакли. Недавно смотрела с ними сценическую версию «Ксения. История любви». Это про нашу петербургскую святую Ксению Блаженную. Что меня сразу насторожило: на афише спектакля обозначено «16 +». Есть там откровенные сцены. Ну и разные находки: главная героиня сидит в сточной канаве, а сверху вода льётся как из ведра. Ещё сценарист придумал какую-то Катьку, любовницу мужа Ксении. Откровенного богохульства в спектакле нет, но этот «оживляж» мне, честно сказать, не понравился.

О ныне здравствующих ветеранах сцены, наверное, не стоит говорить без их согласия. А из умерших… В прошлом году нас покинул Матвей Матвеевич Гаврилкин, солист Мариинского театра. Родился он в 1927 году в Шанхае и до совершеннолетия воспитывался в старой русской общине – ведь там, в Китае, вплоть до 50-х годов был осколок Российской империи. После войны он переехал в СССР, поселился на Урале, стал металлургом. На одном из любительских концертов министр восхитился его «басистым голосом» и отправил учиться в Свердловскую консерваторию. Затем был Кировский театр в Ленинграде, партии Отелло, Садко и другие. Когда в Москве в Большом театре ставили юбилейный, 950-й, спектакль «Пиковая дама», то его пригласили петь партию Германа. Человек он очень интеллигентный, такой рыцарь с дамами. В последние годы очень болел, но старался не быть кому-то в тягость.

Коллекционер – последняя роль В. П. Букина. В том же 2015 году он умер

Также в прошлом году, в августе, ушёл из жизни Валентин Павлович Букин. Человек добродушный, говорил, что самое большое, чего в жизни достиг, – был в юности чемпионом Бурятии по боксу. Киноведы называют его «королём эпизодических ролей». Например, в замечательном советском фильме «Приключения Буратино» он играл главного бульдога-полицейского, снимался в «Кин-дза-дза», «Вы чьё, старичьё?». Ещё в 1995 году на съёмках мелодрамы «Всё будет хорошо» он познакомился со своей последней женой. Ему было 60 лет, а ей 26. Написал жене эпиграмму: «Ты не видела юным меня, с пышным чубом, со звонкой гитарою. Ну а я не увижу тебя – всю кривую, беззубую, старую». Не знаю, как у них сложилось. Факт, что оказался он в Доме ветеранов.

– По телевизору часто показывают судьбы актёров: как насыщенно, творчески они жили в театре и кино и как потом в старости становились несчастными – без денег, в коммуналках, брошенные детьми. У ваших ветеранов нормально в этом плане?

– В основном это одинокие люди, хотя есть несколько и семейных пар, они вместе оплачивают комнату. Чтобы попасть в Дом ветеранов, нужно не только быть народным или заслуженным артистом, но и требуется заплатить взнос около миллиона рублей, а затем из их пенсии ещё ежемесячно высчитывают. Условия там хорошие, не скажу, что у этих артистов старость несчастная. Они на полном обеспечении, их возят по театрам, музеям. Есть в Доме ветеранов и свой концертный зал, где постоянно выступают артисты разных театров, и мы им тоже давали концерты, православные. На Ксению Блаженную выступали два раза, на Покров организовали «Покровские вечера», куда пригласили священника с православными бардами. Очень ветераны заинтересовались: «Батюшка на гитаре играет и поёт!» Один подошёл на костылях, показал большой палец: «Батюшка, во!»

– То есть к православию они приходят и через искусство?

– Надеюсь. Хотя главное – это храм. Те, которые ходят на богослужения, всё-таки переосмысливают своё предназначение в этой жизни. Стараются отойти от театрального, даже исповедуются в том, что им пришлось снова сниматься в кино. Тот же Валентин Павлович в прошлом году, незадолго до смерти, сыграл коллекционера в приключенческом фильме «Сокровище 12 богов». Но есть и такие, кто отказывается от ролей. Воцерковившись, они чувствуют, что уже не могут этим заниматься. Ведь человек меняется, когда приходит к вере.

Вообще же у каждой профессии есть своя зона риска. Замечено, что артисты в старости чаще сталкиваются с болезнью Альцгеймера, с маразмом – это всё последствия тяжёлого сценического труда. И удивительно видеть в Доме ветеранов стариков с ясным умом. Например, Тамаре Фёдоровне Гульковской уже за 90, а она рассказывает о прошлом с такими яркими деталями, что заслушаешься. Блокадница, она была эвакуирована в Киров, где стала играть в театре, а когда стала совершеннолетней, то попросилась на фронт. Победу встретила в Берлине. Там же вернулась на сцену. В Доме ветеранов – с 1987 года. Представь, почти 30 лет! Из своей квартиры перевезла туда привычную мебель, так что в её комнате по коридорчику можно протиснуться только боком. Старушка очень оптимистичная, нам бы её энергию!

Есть и другие долгожители: дочь расстрелянного священника, ставшая артисткой; личный шофёр маршала Жукова, принятый в пансионат из уважения к его заслугам. Им за 90 лет, но годы не берут их.

Наталья помолчала и продолжила:

– Конечно, все они как бы на краю. Одна из ветеранок сцены пережила несколько клинических смертей. Я записала её рассказ на видеокамеру. Ну, там как обычно… Сначала человек в ад проваливается, где понимает, за какие грехи туда попал, но ничего уже исправить не может. Ей это несколько раз показывали и возвращали обратно, в земную жизнь. Для чего? Значит, здесь, на земле, есть что-то недоделанное. Вот надо это завершить, тогда Господь примет.

Песни о Ксении

– Наталья, а ты себя артисткой ощущаешь? – спрашиваю.

– Да какая я артистка! Чужие жизни не играю. Просто автор-исполнитель.

– Но всё равно же перевоплощаешься, когда свои песни придумываешь?

– Знаешь, они сами приходят, из реальной жизни.

– Например?

– Если помнишь, мы ещё студентами на Смоленское кладбище ходили к блаженной Ксении. И позже я к ней обращалась, ходила перед рождением дочери, просила благополучных родов. И дочка родилась в день памяти Ксеньюшки. Вот этому событию и посвятила первую песню, которая вошла в альбом «Свечи на снегу». Дочку я назвала Ксенией, так и крестили. Когда она была малышкой, то любила бывать в часовне своей небесной покровительницы, особенно ей нравилось стоять у большого подсвечника близ часовни – поправлять свечки, чтобы ровненько горели.

В первый мой альбом «Помощь» вошла и одноимённая песня. Она тоже жизненная. Однажды попала я под машину. Когда это случилось? Ксюше было шесть лет, а сейчас ей двадцать… да, в 1999-м получается. Шла по тротуару, гололёд, и тут на улице лобовое столкновение, одну из машин прямо на меня кинуло. Я этого не видела, но какой-то голос сказал: «Повернись!» Повернулась и успела в сторону отскочить. Упала, и машина проехала по ногам. Но и за то слава Богу – если бы не повернулась, то насмерть бы. Ковыляю домой и плачу: «Боже мой, как же я дойду?!» Шагу не ступить, больно.

Вечером с дочкой отправились к часовне Ксении, просить помощи. Шли пешком от метро «Приморская». Всё тот же гололёд, идти очень тяжело… Ксюша вдруг говорит: «Смотри, эта женщина давно рядом с нами идёт. И тоже медленно, не обгоняет нас». Спрашиваю: «Где она идёт?» – «Да вот же, по дорожке, в платочке». Я никого не вижу. «Да вот же, рядом она!» – показывает. И тут я как вкопанная встала, поняв, кого она видит. И вот Ксеньюшка довела нас до часовни, помолились мы там. И обратно я шла с такой лёгкостью! Вскоре ноги совсем излечились.

Песня «Помощь», исполняет Наталья Петрова:

В тот же первый альбом включила и песню «Образок». Когда я её написала, тогда ещё только решался вопрос о строительстве храма в честь Ксении Блаженной на Лахтинской улице, где она жила со своим мужем Андреем Петровым. Историки говорят, что их дом находился на углу нынешней Лахтинской улицы и Большого проспекта. Этот участок и запросила община будущего храма, как только она зарегистрировалась. И чуть-чуть опоздала – участок уже передали под строительство торгового центра. Поэтому им выделили место в середине Лахтинской улицы, где был скверик. Жители начали протестовать, писали письма, мол, в сквере мы гуляем с детьми и собаками, а там «разведётся много нищих, бомжей и гадалок». При чём здесь гадалки, вообще не понятно. В результате протестов строительство храма заглохло. И вот недавно иду – а там уже купола установили, и они именно золотые, сверкают. Как в моей песне:

Посмотри, в брызгах солнца весеннего
Золотятся, горят купола.
Здесь святая блаженная Ксения…

А я ведь и не знала, что купола будут золотить, – община-то небогатая, из инвалидов состоит. А я просто так увидела. Слово – оно материализуется. Конечно, храм стали строить, преодолев все препоны, не из-за моей песни. Но если мы будем верить в лучшее, то Бог и даст.

Песня «Образок», исполняет Наталья Петрова:

Вышел мой первый альбом «Помощь» вот с этими песнями, и тут снова
пришла помощь. Протоиерей Михаил Протопопов, священник православной церкви в Австралии, распространил его у себя, и на собранные в Австралии средства был выпущен третий мой альбом – «Под сенью Бога». Вырученные от его продажи деньги я передала в наш фонд «Свет», который помогает детям с онкозаболеваниями. В альбоме 12 песен, и они посвящены святой блаженной Ксении Петербургской. Там и песня, посвящённая памяти погибших в авиакатастрофе под Донецком в 2006 году и похороненных рядом с часовенкой Ксении Блаженной. И песня «В краю аистов» – о молитвенной помощи святой блаженной Ксении моей маме. Как видишь, все песни рождены реальными событиями.

А ныне многие песни приходят прямо в Никольском храме. Приезжаю домой и сразу их на бумагу переношу. На выпуск альбомов денег нет, но помогает православный телеканал «Союз» – там мы записали передачу «Песнопения для души». Сейчас ещё одну программу будем делать.

– Песни во время уборки храма приходят, когда вёдрами и тряпками орудуешь? – не верится мне.

– Почему нет? Не важно, что ты в храме делаешь: полы моешь, свечи ставишь, занятия проводишь в воскресной школе. Ты отдаёшь Богу, и Он тебе что-то даёт. Я когда пришла в храм, у меня была куча тяжёлых болезней. Особенно мучила бронхиальная астма. Восемь лет кашляла, лекарства не помогали. И вот стала замечать: после службы уберёшь храм, а он не маленький, – сил нету, а утром встаёшь и словно на крыльях летишь обратно в храм. Фактически там здоровье ко мне вернулось. Так Господь награждает.

И ещё была награда… Однажды после молебна ветераны разошлись по комнатам, мы с Аллой Дмитриевной остались одни в храме. И решили помолиться перед иконой Покрова, которая плачет. Поём: «Царице моя преблагая, надеждо моя Богородице… зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну…» И вдруг слышим, за спиной открылась дверь и по храму пошло какое-то движение. Мы обрадовались: народ на молитву пришёл, а мы никого не звали! Закончили, поворачиваемся с Аллой Дмитриевной одновременно, чтобы поклониться людям, – а там никого. Рассказали это батюшке, он предположил, что это ангелы к нам прилетали. Удивительное было ощущение, не передать…

– Написала об этом песню?

– Да я же говорю, есть вещи, которые не передать. Будь ты хоть народным артистом… это всегда останется тайной.

С другими песнями Натальи Петровой можно познакомиться на сайте natalya-petrova.ru

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска