Субботний день. Праздник Рождества Богородицы. В храме преобладает голубой цвет.

Служба закончилась, все разошлись. Приехала экскурсия из Нижнего Новгорода – группа женщин, человек двадцать. Все в возрасте. Платочки, длинные юбки – всё как положено.

– Батюшка, – говорит старшая группы, – прежде чем вы начнёте рассказывать о храме, не могли бы начать с описания сегодняшнего праздника? В чём его смысл?

Иду в алтарь, беру листки и выхожу на солею:

– Поближе, пожалуйста! Расскажу вам историю, которая, на первый взгляд, не имеет никакого отношения к Рождеству Богородицы. Послушайте…

«Седьмого сентября 2010 года в аэропорту города Мирный полусонные пассажиры занимали места в салоне ТУ-154. Авиалайнер готовился к вылету в Москву. И вот когда самолёт находился уже на высоте 10 км 600 метров, отключился автопилот. Командир экипажа Новосёлов связался с диспетчером: “У нас проблемы с электропитанием. Прошу подготовить запасной аэродром”. Ответа Новосёлов не услышал – радиостанция пискнула и замолчала. Самолёт остался без радиосвязи. Вслед за автопилотом стали отключаться остальные приборы: датчики крена и тангажа, указатели курса… – они “умирали” один за другим. Почти мгновенно вышли из строя все навигационные приборы. Это всё равно что вести автомобиль в надетом на голову мешке. Ситуация, даже не требующая обдумывания: только посадка и посадка срочная – отключились насосы, перекачивающие горючее из крыльевых баков в двигатели, а это значит, что максимум через 30 минут двигатели остановятся и самолёт начнёт просто падать…

Самолёт снизился до 3000 метров: внизу тайга, холмы, садиться на которые – чистое самоубийство. Блеснула серебристая полоса – река Ижма. Показалось стоящее на берегу реки село Ижма. Командир и экипаж высматривали подходящее для посадки место. Если такое не будет найдено, сажать самолёт они будут на воду. И тут штурман крикнул: “Командир, полоса!” Её просто не должно быть! Это или галлюцинация, или… чудо. Как выяснилось потом, в 1978 году в Ижме открыли аэропорт местных воздушных линий и были построены здание аэровокзала и взлётно-посадочная полоса. Каждый день в Ижму прилетали и улетали самолёты местной авиалинии. Но в 1990-х наступили трудные времена, самолёты стали летать всё реже, по мере снижения числа рейсов уменьшался и численный состав работников аэропорта. Людей сокращали, многие уходили сами. Из 126 осталось 70, затем их стало 40, потом 8… В 1998 году аэропорт перепрофилировали в вертолётную площадку и в “Комиавиатрансе” решили, что для обслуживания хватит и одного – Сергея Михайловича Сотникова. Так он был и начальником, и дворником, и диспетчером, и сторожем, и электриком… 12 лет Сотников содержал в порядке, кроме посадочного квадрата для МИ-8, и взлётно-посадочную полосу, которая была вычеркнута из всех реестров и не значилась ни на одной карте – на неё многие годы не садились и с неё не взлетали самолёты. Он регулярно чистил дренажи от старой травы, убирал с бетонных плит старую арматуру, вырубал кустарники и деревца, пробивавшиеся в зазорах плит. Почему? Позже Сотникову ещё не раз зададут этот вопрос. Ответ поражает простотой: “Пусть говорят, что аэродром вроде как брошенный, но там же есть человек, который работает! Значит, я в ответе, правильно?”

…Бортпроводница вышла в салон: “Уважаемые пассажиры! Самолёт совершает вынужденную посадку. Просим всех пристегнуться, убрать колющие и режущие предметы, снять зубные протезы, очки и обувь на высоком каблуке, поднять спинки в вертикальное положение”.

Трижды заходил Ту-154 на посадку и трижды в последний момент взмывал в небо – экипажу не удавалось попасть в начало полосы. Самолёт пошёл на посадку в четвёртый раз. Со стороны Ижмы в сторону аэродрома бежали люди, завывая сиренами, мчались пожарные машины и кареты скорой помощи. Самолёт сел прямо на первую плиту, мягко, можно сказать, идеально. Добежав до конца полосы, он врезался в лес, ломая и сминая деревья. Будь удар сильнее, могли пробиться крыльевые топливные баки и возник бы пожар. Выкатившись на 164 метра за полосу, самолёт остановился. Подъехавшим представителям администрации командир воздушного судна Новосёлов доложил: “Самолёт Ту-154 совершил аварийную посадку. На борту 72 пассажира и 9 членов экипажа. Пострадавших нет”.

Впоследствии эксперты назовут чудом посадку лайнера в Ижме с неработающим навигационным оборудованием. Но сами лётчики чудом считают появившуюся из ниоткуда взлётно-посадочную полосу. Но как раз в этом не было ничего сверхъестественного – это “чудо” сотворил Сергей Михайлович Сотников, простой, преданный своему делу человек».

Женщины слушали с интересом, но на их лицах была тень недоумения. Какое отношение этот, пусть и необыкновенный, случай имел к сегодняшнему празднику?

– Почему я познакомил вас с этим давним уже случаем? Почти все мы с вами родом из Советского Союза. Сразу после революции узурпированная власть была настроена против Церкви и веры в Бога предельно враждебно. Я могу вам показать пример: вот в Никольском приделе икона Ахтырской Божией Матери. Это выносная икона, с ней ходили на крестные ходы. Видите, порублены топором и Её лик, и лик Младенца Христа? Когда разрушали церковь в селе Михеевка – это 12 километров отсюда в сторону Дивеева, – активисты-безбожники выносили иконы и бросали их в костёр. Но не просто бросали, а глумились над ними, били топорами. Хотя казалось бы: зачем же ещё силы и время тратить на это? – решили уничтожить – бросайте в огонь! Но бесы не терпят святых изображений, исполненных благодати, им нужно обязательно глумиться. А сколько икон, как мне рассказывали, просто бросали в свинарники под ноги, чтобы не испачкать обувь?!

То же самое и в отношении верующих. Их мало было расстрелять, над ними нужно было поиздеваться. Примеров этому масса. Священников, монахов, просто верующих закапывали в могилы живьём, распинали на Царских вратах, топили в нужниках, перед расстрелом выкалывали глаза, у женщин вырывали косы вместе со скальпом. Эпоху воинствующего безбожия прервала Великая Отечественная война. Страшной ценой была куплена победа, реками крови…

Но люди стали меняться. Война выжгла скверну неистового богоборчества. Хотя атеизм оставался идеологией государства, он становился слабее и слабее. Душа человека, прошедшая через немыслимые страдания, очистилась, хотели или нет этого власти. Посмотрите послевоенные советские фильмы: какие лица, осмысленные диалоги!

Так вот, о сегодняшнем празднике, Рождестве Пресвятой Богородицы, и предстоящем празднике Воздвижения Креста Господня. Эти два события – альфа и омега, начало и конец земного обозначения непостижимой тайны Божьего Промысла о спасении рода человеческого. На тончайших Небесных весах было взвешено и определено имя Той, Кто станет Матерью Бога. Как рождение Её, так и вся последующая земная жизнь Приснодевы были цепью чудес, связанных одной идеей – вывести человека из непроглядной тьмы, в которой он к тому моменту находился.

В конце канона на всенощном бдении дьякон или священник, кадя икону Богородицы, возглашает: «Богородицу и Матерь Света в песнях возвеличим».

Богородица – Мать Света! Это один из величайших символов и смыслов, который определяет сакральное значение появления Христа Спасителя в мире тьмы и вечной ночи. Это не тот свет солнца, звёзд или уличных фонарей, который видят наши глаза. Это неземной и нетварный Свет, Который озаряет духовное пространство, делает зрячей душу человека, творит самого человека. Если Свет этот не горит хотя бы крохотной искрой в сердце человека, то он превращается в муляж, в существо, лишь внешне похожее на человека, а на самом деле – или в животное, или, того хуже, в демона. Каждый из нас призван участвовать вместе с Богом в этом творческом акте зарождения света в человеке. Вначале – родители. Потом – педагоги, священники, библиотечные работники, добрые люди, все, чьё имя – человек.

Ни в одном существе на земле больше нет этого нетварного света.

Дьявол делал и делает всё возможное и невозможное, чтобы угасить этот свет. Конец времён будет ознаменован отсутствием благодатного света в душах людей. Как на практике определяется наличие этого света или его отсутствие? Наличием или отсутствием любви.

А что такое любовь? Как определить, есть она или нет? Каким камертоном или лакмусовой бумажкой разрешить этот вопрос? Просто! Наличие, сила или слабость любви определяются жертвой, на которую человек способен ради любимого – детей, ближних, Родины!

Абсолютная жертвенность – это готовность отдать свою жизнь. «Нет больше той любви, как если кто отдаст душу свою за друзей своих», – говорит евангелист. Предельная и даже запредельная концентрация любви сфокусирована в Кресте Господнем. Такой вот логический и духовный мостик можем мы перебросить от Рождества Пресвятой Богородицы к Воздвижению Креста Господня.

Нам надо в меру сил своих участвовать в деле просветления окружающего мира. Но главное – в поддержании и усилении благодатного огня в душах наших детей.

У Николая Заболоцкого есть прекрасное стихотворение, написанное в 1955 году, когда только-только стали разжиматься стальные когти власти. Он сам прошёл сквозь чудовищные испытания лагерей, допросов, унижений, но сохранил в себе свет, о котором мы как раз рассуждаем. В его стихотворении «Некрасивая девочка» нет ни слова о Боге, но есть Его присутствие как Света. Это главное.

И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье, –
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?

Такой же свет, без пафоса и деклараций, мерцает в душе Сергея Михайловича Сотникова, простого, преданного своему делу человека. Таких людей было и есть миллионы, и на них особенно ополчается дьявол, потому что, если они придут ко Христу, это будут несгибаемые воины Христовы. В советское время, в годы испытаний, в годы войны, особенно в последние десятилетия перед распадом Союза, этот свет стал пробиваться в душах, как трава сквозь асфальт. Русский человек несёт в себе этот жертвенный огонь. Поэтому силы зла в очередной раз обрушились со всей силой на нашу страну, лукаво назвав это «перестройкой».

Тут руководитель группы, высокая женщина, подняла руку:

– Можно мне? После вашего рассказа мне тоже вспомнился случай, о котором я бы очень хотела рассказать. А вы все послушайте. Будучи пионеркой пятого класса, я как-то пригласила девчонок к нам в гости. Когда вошли, я вдруг обратила внимание на то, что раньше ускользало от глаз. На столе в рамочке стоял портрет моей мамочки – красивой женщины в белом платье. Но в разрезе платья серебром светился маленький крестик. И я вдруг очень устыдилась этого крестика: ещё чего доброго скажут девчонки, что вот – пионерка, а её мама носит крестик! И пока они на кухне разливали чай, я вытащила фото из рамки и ногтем сковыряла крестик. Осталось белое пятнышко. Девочки даже внимания не обратили, а мама так мне никогда ничего не сказала про крестик, который исчез с её груди. Может, и она не обратила внимания. Хотя была очень внимательна к мелочам. Не знаю. Но теперь мне ужасно стыдно за это! И кто меня дёрнул? И как мне теперь быть?

– Исповедаться и попросить у мамочки прощения за свою пионерскую глупость, за малодушие.

– Но ведь она давно умерла!

– У Бога нет мёртвых. Она жива и будет рада услышать от вас эти слова раскаяния.

Экскурсанты пошли к столику писать записки для поминовения, а к аналою, оглядываясь, нет ли кого поблизости, подошла пожилая женщина с девочкой лет семи:

– Вот Анечка. Она хочет рассказать о своём горе. Не знает, что делать…

– Я пошла в школу, а мне так хочется вернуться в садик! Я плачу и плачу, а папа меня ругает. Привыкай, говорит, в садик уже нельзя, ты выросла. А я не хочу, чтобы выросла!

Глажу её по голове:

– Знаешь, Анечка, мне бы тоже очень хотелось вернуться в садик, но жизнь так устроена, что в прошлое вернуться нельзя. Проси Боженьку, чтобы тебе быстрее привыкнуть к школе, чтобы Он тебя утешил. Там ведь тоже много хороших деток, много интересного.

Пока общаюсь с девочкой, бабушка отвернулась и плачет навзрыд.

– А вы-то что так убиваетесь? Ребёнок привыкнет, надо потерпеть.

– Я плачу о том, что в Сунженском районе осталась моя беременная внучка Катя, ей уже 35, а её дочка, моя правнучка Алина, исчезла. Ей столько же, сколько Ане. Когда первыми зашли хохлы-военные, они всем говорили: уходите, за нами идут звери, никого не пожалеют! Но не поверила Катя: кто поднимет руку на беременную, да ещё с маленьким ребёнком? Там, в приграничье, говорят, построены концлагеря, людей насильно увозят в неизвестном направлении. Что с ними делают? Наверняка используют как заложников. А что с детьми? Используют на органы или переправляют в притоны на севере Африки?

Прижимаю к себе Анечку и встаю лицом к иконостасу, к иконе Божией Матери «Знамение», что у Царских врат. Долго не поворачиваюсь, не хочу показывать слёзы. «Младенческая грация души», «огонь, мерцающий в сосуде» – и лапы наимерзейших существ! Как это может вмещать мир? Как он не сгорит, не исчезнет?! А ведь это только искра, только окалина вошла в моё сердце! Как же Ты, Господи, Всеведущий и Всезнающий, выносишь это?

Трогают за плечо. Не поворачиваясь, беру записку: «Просят молитв об Аркадии с сослуживцами. Тяжёлые бои с наёмниками на нашей территории. Он со всеми попрощался…»

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска