Возможны варианты

Галина всё чаще стала слышать от мужа слова про памятник, который он, по его собственному мнению, честно заслужил.

– Тридцать четыре года с тёщей в одной квартире прожить – это же подвиг, – говорил Галине муж, когда они оставались с ним один на один. – Мне памятник поставить надо за моё такое долгое терпение. Приведи мне в пример хоть одного нашего знакомого, кто бы столько лет с тёщей прожил.

Галина привести пример не могла.

– Вот и я говорю, – продолжал муж, – памятник мне надо поставить. Бронзовый! Я как будто не дома все эти годы прожил, а в гостях. Даже порой домой идти не хочется, чтобы тёщу не видеть. Не успеешь прийти с работы, а она уже тут как тут под ногами путается. Нет бы в своей комнате сидела и нос оттуда не высовывала, пока я дома. Есть сядешь – она тут же на кухне появляется и в рот тебе заглядывает. Того и гляди подавишься! Я хоть раз за все эти годы голос на тёщу повышал? Нет. Всё в себе держу. Так и заболеть недолго.

– Мама нам так помогала, когда мальчишки росли, – защищалась Галина.

Было время, когда мама Галины была очень нужна: она сидела с внуками, пока дочь с мужем работали. Внуки давно уже выросли и живут отдельно – одному тридцать лет, а другому тридцать два года.

– И потом, мама старенькая уже совсем, плохо видит, часто болеет. За ней уход нужен.

– Да она всех нас ещё переживёт. Твоя мама со своей палочкой так быстро ходит, что даже ты за ней не поспеваешь. Я сколько раз видел.

– Что ты предлагаешь? – спросила Галина у мужа.

– Я не предлагаю, а требую! Пусть она к брату твоему уедет. С его семьёй поживёт.

– Ты же знаешь, что у Коли двухкомнатная квартира. В одной комнате он с женой, а в другой – дети.

– На кухне раскладушку поставить можно. А нет, так пансионатов для стариков в Москве и Подмосковье сколько угодно. Только выбирай. Я сам в Интернете видел.

– Ты хочешь, чтобы я свою родную маму в дом для престарелых отдала?! – ахнула Галина.

– Я слов «дом для престарелых» не говорил. Я сказал только – «пансионат».

– Это одно и то же, – возразила мужу Галина. – Как ни называй…

– А пансионаты эти как раз очень даже красиво называются – «Академия долголетия», «Дом доброты». И все старички со старушками прекрасно себя там чувствуют. Там за ними медицинское наблюдение круглые сутки, у них питание, прогулки, общение. А тёща поболтать любит. Всё предусмотрено в размере пенсии, которую они отдают. Родные тоже довольны. В гости к ним туда приезжают. У меня самого пенсия не за горами, а за плечами. Могу я хоть немного пожить спокойно в своей собственной квартире?

Подмосковный пансионат для пожилых людей назывался «Счастливое долголетие». Галину с мужем пригласили в кабинет к заведующей.

– Условия проживания у нас для наших подопечных хорошие, – рассказала заведующая. – Один воздух чего стоит. Сосновый бор кругом. Птички поют целыми днями. И для прогулок отличная территория. Питание четырёхразовое, как в санатории.

– А сколько человек в комнате? – спросила Галина.

– Комнаты в основном четырёхместные. Есть, конечно, комнаты и на одного, и на двух человек. Но за них, сами понимаете, надо дополнительно доплачивать. Так что подумайте, возможны варианты…

Мама Галины прожила в пансионате «Счастливое долголетие» всего несколько месяцев. Завяла там – как без любви пересаженный цветочек. Умерла она тихо – прямо во сне остановилось сердце.

Муж Галины раскошелился и заказал в ритуальных услугах самый дорогой и самый красивый венок с чёрной ленточкой, на которой золотыми буквами было написано: «От родных и близких».

Примерно через год у самой Галины случился обширный инфаркт. Упокоилась она на кладбище рядом со своей мамой.

Старший сын Галины после её смерти переехал к отцу, в его большую квартиру. А вскоре он привёл в дом молодую девушку, которая стала его второй женой. С первой он развёлся, прожив в браке пять лет.

Молодая женщина оказалась очень хорошей хозяйкой. В квартире всегда чистота и порядок. Мужчинам каждый день были готовы вкусные завтраки, обеды и ужины. Отец и сын не могли нарадоваться. Вот только детишек молодая женщина не любила и не хотела. «Ну и ладно, – думал муж-вдовец, – у младшего сына зато четверо: три мальчика и девочка».

Он доработал до положенного государством возраста и ушёл на заслуженный отдых. На пенсии ему понравилось. Вставать рано не надо, можно гулять на свежем воздухе сколько хочешь, читать в своё удовольствие, телевизор смотреть.

Однажды он вернулся с прогулки и стал невольным свидетелем скандала между сыном и снохой.

– …Сколько можно его грязные портки стирать! – кричала сноха. – Я что, служанкой у вас нанялась?! Стирай ему, готовь, убирайся. Он мне чужой человек.

– Он мой отец, – отвечал ей супруг.

– А мне он никто!

– Что ты предлагаешь?

– Пусть он вон к брату твоему отправляется. Там такая же сноха, как и я. Я семь лет оттрубила от звонка до звонка, вот теперь пусть она его кормит и обстирывает.

– Ты же знаешь, что у Лёшки четверо детей и квартирка маленькая.

– Пансионатов вон для престарелых полно. Деньги только плати – тебя там и накормят, и лечить будут, и развлекать тоже.

– Ты что, предлагаешь мне родного отца в дом для престарелых отдать?

– Ой, только не делай такие круглые глаза. Не в дом для престарелых, а в пансионат с полным обслуживанием. Хочешь – в Москве, а хочешь – в Подмосковье. Хочешь – одноместный номер, а хочешь – двухместный. На любой вкус. Возможны и другие варианты…

Винсент ван Гог. «Изнурённый». 1882 г. Для картины позировал 72-летний житель богадельни в Гааге. Художник называл его и других обитателей дома призрения сиротами

 

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий