Великорецкий ход. 2024 Год от Рождества Христова

В Успенском соборе Трифонова монастыря негде яблоку упасть.

– Идите с миром! – обращается к крестоходцам ключарь храма, протоиерей Александр Балыбердин. – Один мой знакомый уже много лет ходит на Великую реку. Причём не в начале, а в середине колонны паломников. Однажды я спросил его: «Почему?» И в ответ услышал, что там более благодатно. «Как же так? – удивился я. – Ведь впереди икона, священники читают акафист и можно подпевать хору. А ты говоришь, что там меньше благодати!» На что мой знакомый улыбнулся и сказал: «А ты попробуй», – и не стал больше ничего объяснять.

Я попробовал – на следующий год попытался идти за иконой и уже через сотню метров оказался на обочине, так как паломники меня быстро вытолкали. Какая уж тут благодать? Не сломать бы ноги! Люди, идущие крестным ходом, вели себя как покупатели в очереди за колбасой. Помню, как это меня поразило и надолго оттолкнуло от паломничества. Я чувствовал, что так быть не должно. Но почему – понял уже позже, став священником. Ведь крестный ход – это Церковь в пути, а Церковь Христова не от мира сего. Это в миру человек вынужден выживать и потому стремится стать самым сильным, умным, первым, для чего с малых лет учится расталкивать всех локтями и занимать лучшие места.

Но в Царстве Небесном смерти нет, и поэтому не надо расталкивать других локтями и занимать лучшие места, а надо жить в мире с Богом и ближними, для чего надо научиться уступать и пропускать других вперёд. Поэтому мудрые паломники не рвутся вперёд, а стараются идти в первую очередь мирно, с любовью к Богу, Святителю Николаю и другим людям.

И вы, друзья, также идите с миром! Потому что только так – с миром – можно прийти в Христово Царство, где «многие первые будут последними и последние первыми».

ПАЛОМНИКИ ИЗ РЕСПУБЛИКИ КОМИ

Иеромонах Александр Митрофанов, благочинный Корткеросского церковного округа в Коми, миссионер и блогер:

– Запомнилась концовка, где Господь пожалел крестоходцев. По всем признакам, весь ход должны были лить дожди, но в первый день дождя особо не было, досаждала лишь жара. А в последние два дня ходили такие жуткие тучи, которые закрывали нас от солнца – в жару идти не очень, – но не дождило. А так вроде всё по-старому – обыденно и невероятно. «Газель», на которой мы поехали, отправиться в дорогу не должна была – её так и не смогли отремонтировать, но почему-то отправилась. Окончательно вышла из строя уже по возвращению в Сыктывкар.

Обратил внимание, что Великорецкий ход начинается ещё до того, как трогается в путь. То есть люди подходят, но говорят, что немного помолятся и по домам, идти в многодневный трудный путь не собираются. Вдруг один меняет мнение и решается идти, потом – другой. Призывающая благодать касается людей, и сердца загораются. «Не могу не пойти», – говорит человек. В прошлые годы не обращал на это внимания. Или пройдёт человек первый день и говорит: «Всё, больше не могу, возвращаюсь». А потом идёт дальше.

Вообще люди показывают себя. В Великорецком возле креста многие оставляют сумки, а те, кто идут следом, о них запинаются. Одна бабушка запнулась, шумит: «Наложили, ни пройти ни проехать», – обвиняя всех и вся. А другая споткнулась и говорит: «Вот я слепая, не заметила», – мол, сама виновата.

Было много радостных встреч. Увиделись с отцом Владимиром Негановым, вятским батюшкой, много занимающимся с молодёжью, отцом Игорем Фоминым с телеканала «Спас», встретил знакомого батюшку, который борется за трезвость. Нравится, что и меня многие узнают, подходят – оказывается, смотрят мои выпуски в Интернете.

Ход – это постоянная усталость, которая смешивается с радостью.

Дмитрий Алексеевич Патрушев, прихожанин визябожского храма во имя Ксении Блаженной:

– Шёл с отцом Иаковом Язевым из Ухты и Николаем Николаевичем Ивасенко, моим духовным собратом, с которым ходим вместе лет пятнадцать. Сопровождал нас на микроавтобусе отец Сергий Суздалев из Сосногорска. Мы трое отправлялись в путь пешком, а отец Сергий ехал на следующую стоянку и варил что-нибудь поесть.

В пути читали акафисты, чаще молчали, но немного и разговаривали.

Чем этот ход отличался от прошлых? Было больше молодых людей, и это понравилось. Я с ними не умею общаться, но смотреть на них было очень приятно. И с колясками было много, а вот пожилых значительно меньше, чем в прошлые годы. Уходят потихонечку. Ещё мне показалось, что было меньше организованных групп, когда приезжают целыми приходами, человек по пятьдесят вместе идут. В этот раз я видел их пять-шесть, а не десятки, как когда-то. Было удобно к ним присоединяться, читать всем вместе акафисты. Людей вообще меньше, после пандемии численность ещё не восстановилась. Но всё равно много. И что интересно: не было такого, как раньше, когда растягивалась колонна неимоверно. Сейчас шли очень плотно, хотя и меньшими группами – два-три человека.

Погода не мешала. В прошлый раз, года два назад, были сплошные дожди: ложились мокрыми и просыпались мокрыми – ночевать было негде, помню, ночевали в каком-то сарайчике с дырявой крышей. Но когда дошли до Кирова, появилось столько сил, что мы – человек десять, в том числе девушки из нашего храма, духовные чада игумена Игнатия, – готовы были ещё раз пройти. А в этот раз буквально один день был дождь, так что даже ни разу не надел сапоги, которые специально взял, чтобы идти по лужам.

Святитель Николай – мой любимый святой, поэтому, пока могу, буду ходить.

Отец Иаков Язев, настоятель храма Архистратига Михаила в Ухте, отец тринадцати детей

(несколько лет назад он перенёс тяжелейшую операцию на ногах, но всё равно продолжает ходить на Великую):

– Ходил я на Великую двенадцатый или тринадцатый раз, но не всегда в обе стороны. Полностью прошёл три или четыре раза. Первый день, наверное, самый радостный, потом всё тяжелее, особенно на обратном пути. Слава Богу, удалось литургию послужить на берегу Великой в четыре утра. Людей увидеть православных. Ещё раз убедился – жива Русь. Видел много знакомых отцов, удалось немного пообщаться. Со многими только в Великорецком ходу и встречаешься.

Самое трудное – это сильная усталость. На мизинце ноготь сошёл, мозолей пять штук. Завтра всенощную служить, придётся хромать во время службы. Первый раз так трудно было, хотя и обувь вроде подобрал. Но, как мы знаем, страдающий плотью перестаёт грешить, а грехов у нас у всех предостаточно. Поэтому Господь нам посылает немощь. Но радости было столько, что хватает потом на целый год. Для моей души три события в году ближе всего: Пасха Христова, День Победы и Великорецкий крестный ход.

ПАЛОМНИКИ ИЗ ОСТАЛЬНОЙ РОССИИ И ДРУГИХ СТРАН

«Не подлежит переводу»

Лэрри Холмс, профессор истории из США (†2022), дошёл до Великой в начале этого века, в 2001-м

(мне показалось интересным посмотреть на Великорецкий со стороны – от человека, принадлежащего к совершенно другой культуре):

– В феврале я услышал о крестном ходе и его значении. Один священник сказал мне, что если я хочу узнать Россию, то должен принять в нём участие. «Это будет, – сказал он, – настоящий опыт». Мне не только был брошен вызов, я был заинтригован. Моей целью всегда было изучение России не только в архивах, но и путём участия в её жизни.

После служб в Свято-Серафимовском и Успенском соборах около шести тысяч человек начали 180-километровый переход до Великорецкого. Мы могли хорошо разглядеть наш путь в такой ранний час. Был июнь, а Вятка находится достаточно далеко на Севере, поэтому в это время года там никогда полностью не смеркается. Сияние солнечного света уже заметно на горизонте в два часа ночи, а около трёх уже виден краешек солнца.

Мы почти не спали и не отдыхали. Лямки моего рюкзака глубоко врезались в плечи. Было то жарко, то холодно. Мы никак не могли одеться в соответствии с погодой. Дважды шёл град, люди дрожали от холода, надевая на себя всю одежду. А затем в течение часа погода сильно менялась: нам становилось невыносимо жарко. На протяжении всего пути нас атаковали миллиарды комаров. Конечно, генетически они те же, что и комары во всём мире, но мне казалось, что их русская разновидность была особенно агрессивной, злой и голодной.

Большая часть местности, по которой мы шли, была болотистой. Часто люди вынуждены были идти по грязи, доходящей до щиколоток, а иногда и до колена. Время от времени грязь вытекала из ботинок очередного осторожного, но неудачливого паломника. У некоторых людей было относительно мало проблем с грязью, так как они преодолевали путь босиком, рассматривая это как акт покаяния. Доказательством тому были их кровоточащие ступни.

Но были моменты, когда мы с тоской вспоминали о болоте. Там было грязно, но в жаркий день его прохлада и тень были относительно приятны. Открытые луга в жару доводили людей до изнеможения. Несколько раз неожиданно поднимался сильный ветер, за ним следовал холодный дождь. Тогда мы тосковали о палящем солнце. Двойная радуга ознаменовала окончание одной из таких бурь. Не могу доказать это – тогда я слишком устал, чтобы достать фотоаппарат и запечатлеть этот момент. Трижды был готов закончить всё при первом же появлении автомашины. На второй день пути, в селе Монастырском, будучи неописуемо усталым, почувствовал, что мои ноги подогнулись, и я упал в грязь. Но здесь, в глубине России, я не мог отступить.

На обратном пути, вскоре после одного из изматывающих переходов, мы остановились в посёлке Мурыгино недалеко от Кирова. Там мои друзья вынуждены были помочь мне сесть. Я даже не уверен был, что вообще когда-либо смогу подняться.

Все ушли на службу. Несмотря на моё желание участвовать в каждом событии хода, я за ними последовать не мог. И тут чудесным образом какая-то женщина возникла прямо передо мной, чтобы дать мне сок, солёные огурцы, лук и хлеб. Я слишком устал, чтобы встать и взять что-нибудь, но получил свою долю, потому что для этого нужно было всего лишь, как нищий, протянуть руку с чашкой. Я не расслышал её имени. После этого я нашёл в себе силы встать и идти на службу.

Большую часть времени крестный ход следовал через огромное пустое пространство, каким и является Россия. Нам встречались только редкие признаки человеческого «прошлого»: деревянные хижины в заброшенных селениях. Руины церквей служили свидетельством более ранних сталинских разрушений. Несколько коров могли появляться то там, то здесь как напоминание о том, что где-то рядом мог быть человек. В начале и конце крестного хода путь пролегал через небольшие селения. Там выходили люди, чтобы раздать воду, сок, квас, молоко и хлеб.

Будучи чрезвычайно усталым, я видел людей, которым было ещё хуже, чем мне. Их образы постоянно встают передо мной: старушка, идущая вперёд без жалоб, несмотря на свой возраст и явное недомогание; бабушка, в ужасную жару одетая в зимнее пальто и помогающая своему внуку; женщина с истёртыми лодыжками из-за неподходящих ботинок; отец, несущий через болото своего сына, быстро уснувшего и бессильно свесившегося через отцовское плечо, с мотающейся головой; священники, пробирающиеся сквозь толпу и воодушевляющие паломников своим примером и словом; люди, которые в пути читали вслух и пели молитвы, и люди, которые обсуждали со мной значение всего этого. Однако самая большая помощь в самое трудное время приходила не от какого-то одного человека, а от всех: от людей впереди, вокруг и позади меня, неустанно идущих, несмотря ни на какие обстоятельства. Так все помогали всем. Эгоистическое во мне исчезло. Но я чувствовал, как «я» дало силу целому. И именно целое, а не части, «все», а не «кто-то», «мы», а не «я» имело ценность. Русская Православная Церковь использует для обозначения этого явления слово «соборность». Оно не подлежит переводу.

Русские не ищут страданий из-за любви к страданиям. Для них этот крестный ход и их православная вера во славу Господа, их путешествие в Великорецкое – это акт особого покаяния для очищения их души. Бог освящает человека, а через человека Господь освящает природу – творение. Сама природа, таким образом, становится священной.

В Великорецком студент Вятского духовного училища пригласил нескольких из нас подняться на колокольню. Когда мы достигли вершины, которая была на значительной высоте, он обратил моё внимание на захватывающий дыхание вид огромной Русской земли. «Видите, – сказал он, – вот Россия, до горизонта и дальше». Он сказал это с уверенностью, что она остаётся милостью Божьей Святой Русью.

Сабина Данилова, паломница из Санкт-Петербурга:

– 5 июня, второй день пути. Загарье встречает нас ливнем. Ни сесть, ни лечь, ни отдохнуть. Мне показалось, что сегодня никто не вернулся домой. Все продолжили путь. Просто ряды стали сплочённее. Дети молодцы, очень мужественные. Видно, что устали, но капризов ни разу не слышала. Особое восхищение вызывают священники. Не видела раздражения вообще. Вижу только любовь к людям.

6 июня, третий день. Горохово – очень гостеприимное место. Литургия, обед, окунание. Казалось бы, всего три слова, а для многих, кто идёт Великорецкий ход, это маленькая жизнь. Окунуться в Горохово – непростая задача: купель «мелкая», воды очень мало. Но наш православный народ придумает, как окунуться. Кто ляжет, кто на колени встанет. К источнику за водой даже не стала стоять – очень длинная очередь. Всё не успеть, и на молебне не была. Кормят в Горохово всегда очень вкусно. В этот раз были изумительные вятские пряники, каша и чай для паломников.

В 12.00 выдвигаемся к главной точке крестного хода, где явилась чудотворная икона.

…Никогда не думала, что табличка населённого пункта может вызывать у людей столько эмоций. Населённый пункт Великорецкое. Слёзы радости и счастья. Мы дошли! Люди встречают, плачут, говорят спасибо. Девочка-подросток даёт мне шоколадную конфету. С машины раздают долгожданную воду, неожиданный квас.

Не знаю, как описать это чувство, его нет в таблице чувств. Ему надо придумать название и внести. Только здесь я испытываю его – уже в четвёртый раз. Радость, любовь, счастье, вера в Бога, благодарность Богу, понимание, куда жить… Всё вместе и увеличенное в разы.

Святителю отче Николае, моли Бога о нас! Спасибо, что явил нам чудотворную икону и дал нам возможность жить на сто процентов.

8 июня, пятый день, переход Медяны – Мурыгино. Проснулась под колокольный звон, когда икона уже двигалась в путь. Так быстро я ещё не собиралась и не бегала по лесам. Дорога по лесу и по полям очень красивая.

Но есть нюансы:

1. Лужи, обходы по краю дороги, поэтому имеют место быть человеческие пробки.
2. Уникальная вятская глина, которая наслаивается на обувь, как гири.
3. Комары! Они счастливы, а мы не очень. Они год нас ждали и набросились нас есть.

Встреча в селе Медяны, как всегда, прекрасна. В меню необыкновенно вкусный гороховый суп. Сказали добрые слова, окропили святой водой и отправили в путь.

Встреча в Мурыгино тоже очень тёплая. Жители выходят на улицу для приветствия крестного хода. Под колокольный звон заходим в храм и на сегодня – последняя соборная молитва. Читаем акафист Николаю Чудотворцу. Настоятель сказал проповедь, окропил всех святой водой.

…Все живы, все дошли. Завтра последний день. Немного грустно.

Юлия Путилова, паломница из Кирова:

– Историю эту в крестном ходе не увидела, но подслушала. Отдыхаю после трудного перехода в Великорецком, икры на ногах каменные. Слышу, в соседней палатке паломница благодарит какого-то мужчину. Из их краткой беседы поняла, что…

На прошлой стоянке, в Монастырском, хозяйка «домика» что-то очень ценное забыла, когда собирала палатку. А некто, очень великодушный, поднял и пронёс весь день с надеждой отдать владелице, которую увидел только мельком на рассвете.

И увидел! И узнал! Вечером в Великорецком. В общероссийский крестный ход пошло всего-то 20 000 человек – узнать хозяйку забытых вещей можно только как в каком-то слезливом сериале. Но невероятные встречи бывают не только в кино. Встреча состоялась. Девушка от сердца поблагодарила. Мужчина пошёл отдыхать.

История началась.

Девушка взяла акафист Николаю Чудотворцу и начала читать молитву вперемешку со своими словами благодарности святому за то, что он посылает ей таких прекрасных людей. Молитва девушки, которую я так и не увидела, была трогательной, до щипания в глазах и комке в горле.

Я заплакала от счастья вместе с ней.

Вот так ревели мы вместе от полноты чувств за двумя стенками раздельных палаток. Верующие называют это чувство благодатью.

Екатерина Куприянова, паломница из Краснодара:

– 5 июня, 20.34. Село Монастырское – село Великорецкое (30 км, 40 000 шагов).

Ура-а-а! Вот нас и встретило село Великорецкое. Счастье переполняет, икону Николая Чудотворца принесли на своё родное место.

Покушали, ставим палатку. Шли сегодня через грязь, шли лесами, лугами, полями. В пути были 16 часов. Вспомнила о солдатах Великой Отечественной войны, о пехоте. Мы-то идём – знаем куда, знаем, что через несколько дней сядем в поезда и разъедемся по домам. А они? Шли, и неизвестно, когда всё кончится, и неизвестно, будешь ли живым. Как они терпели, где брали силы, как спасались, как укрепляли дух свой? Многое начинаешь понимать, а точнее чувствовать нутром, когда вот так – несколько дней, с рюкзаком – идёшь под палящим солнцем, под дождём, по грязи.

…Сегодня был привал в селе Горохово. Церковь Казанской иконы Божией Матери. У храма непростая советская история. А села уже нет почти. Набрали воды, нас угостили нолинскими пряниками. В храме служба. А снаружи – крепкие мужики и несколько котлов с гречневой кашей. В одном таком – 50 кг крупы. Кормят нас и поят чаем. В Горохово большой привал. Можно и на службу успеть, и отдохнуть, и выспаться. И с новыми силами пойти дальше.

Фото Оксаны Кухарь и из личных архивов участников хода.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска