Юлия Сысоева

Екатерина Андреевна спешила на рейсовый автобус. На её губах играла улыбка. Да и было чему радоваться. Поездка в районный центр сложилась весьма удачно. С дочкой повидалась, к пожилой тёте зашла. Всех одарила деревенскими вкусняшками: яйцами, молочком, творогом. Было приятно видеть радость на родных лицах. Даже удалось зайти в главный городской храм, подать записочки, помолиться, расставить свечи перед образами. Службы не было, будний день, и поэтому в храме было особенно торжественно и тихо. Катерина ходила на цыпочках, боясь своими шагами разрушить благодатную тишину Божьего дома.

Одно огорчило её в этот раз – сын был в отъезде, не удалось встретиться. Дети уже давно не жили вместе с родителями. После девятого класса выпорхнули в город на учёбу. Домой приезжали редко. Дочка ещё радовала своими визитами, а вот сын совсем отвык от малой родины. Вырос! Уже 23 года, своя компания, друзья, подруги. Работа и учёба одновременно. Приезжал только по большим праздникам. Екатерина Андреевна ему время от времени звонила. Хотя после того, как сын сдал на водительские права, звонить стала меньше, потому как он теперь частенько бывал в разъездах. Такую работу нашёл, почти всегда в пути.

Ещё мать печалило отсутствие у него невесты. Сперва она пыталась запомнить имена девушек, потом в них запуталась и сбилась со счёта. Муж Сергей не разделял её опасения и лишь посмеивался: «Молодой ещё, пусть ищет!» А вот материнское сердце сжималось: как бы не сгинул в блудном омуте сынок. За дочку она не беспокоилась – Таня выросла тихой и скромной. А вот Егор вымахал под два метра, был хорош собой, по нраву открытый и весёлый, его любили, звали в компании. Материнское сердце и ныло: не приведут к добру гулянки и хороводы девиц. Но Бог хранил Егора – он не пил, даже не курил, говорил, что жаль денег на отраву.

Екатерина иногда пыталась ему сосватать местных красавиц, но он только отмахивался: «Мама, да я с ними вырос на одной улице, вместе с горки катались. Какие чувства?» Екатерина вздыхала, но смирялась. Часто говорила сыну: «Смотри, не приведи мне какую-нибудь кралю городскую, раскрашенную, с татуировками да курящую. Не благословлю!» Это она, конечно, пугала. Умом-то понимала, что всё равно выбор за сыном. А Егор говорил: «Да какая тебе разница, мне же, а не тебе с ней жить!»

…Размышления Екатерины прервал резкий плач, доносившийся с другой стороны проезжей части. На той стороне дороги, упав на колени и выронив телефон на асфальт, в голос плакала девушка. Самая что ни на есть городская: с ярким макияжем, пухлыми губами и длинными ногтями, в рваных джинсах. Благо, что стояла уже тёплая и сухая весна. Мимо проходили люди, но не решались подойти к ней. Екатерина кинулась через дорогу так, что ей посигналил возмущённый водитель. Она бросила свои сумки на асфальт и тоже встала на колени рядом с девушкой. Та, казалось, ничего не видела и не слышала, а горько рыдала, закрыв лицо руками.

– Что-то случилось? – осторожно начала Екатерина.

Девушка кивнула.

– Кто-то умер?

Та отрицательно покачала головой.

– У вас горе?

– Да! – протяжно всхлипнула девушка и зарыдала ещё сильнее.

Екатерина нахмурила брови. В её понимании так плакать можно было только по умершему. Мимо шла женщина чуть старше тридцати, модно одетая и ярко накрашенная. Она приостановилась.

– Парень, что ли, бросил? – предположила она.

– Да-а-а! – подтвердила девушка.

– Да когда ж он тебя бросил? – всё ещё не понимала Екатерина.

– Да прямо сейчас!

Несмеяна указала кивком головы на валявшийся рядом смартфон:

– По телефону бросил! А я его больше жизни люблю!

Её рыдания ещё усилились.

– А ты что, беременная? – вспомнив, видимо, что-то своё, спросила модная прохожая.

– Нет!

– А что тогда реветь? – модница недоумённо фыркнула и пошла дальше.

Екатерина Андреевна подобрала телефон, обняла девушку за плечи.

– Не плачь, – тихо сказала она ей и тяжело вздохнула: – Я в твои годы тоже так любила одного парня, а он меня предал. А такая любовь была!

Девушка стала плакать потише.

– Я готова была за ним на край света пойти, а он променял меня на другую. Такая боль была, думала, сердце у меня разорвётся. Я тогда по полу каталась и волосы на себе рвала. Хотя раньше думала, что это пишут для красного словца поэты.

– И что? – спросила девушка.

– А ничего. Пересилила я эту боль. Два года боролась с этим чувством, душила его в себе. Сперва проклинала его, потом попыталась вернуть, унижалась. Потом просто смирилась. А тут и Сергей со мной познакомиться решил.

– А кто такой Сергей? – уже заинтересованно спросила девушка.

– Это мой теперешний муж. Мы с ним вместе уже 25 лет. Двое детей у нас. И дети хорошие, и мы живём душа в душу. А тебя как зовут-то, милая?

– Настя!

– Так вот, Настя, не плачь о нём! Найдёшь лучше.

– А где сейчас ваша первая любовь, вы не знаете?

– Знаю, Настенька! Он до сих пор не женат, всё скачет от одной дамы к другой. Видела его пару лет назад. Выглядел не очень, постарел, да и выпивает, похоже. Их же, пьющих, сразу видно.

Настя прерывисто вздохнула, хотела было успокоиться, но вдруг, вспомнив, наверное, что-то особенно ранящее душу, вновь разрыдалась.

Екатерина Андреевна снова обняла её и прижала к груди, стала гладить по блестящим от кератина волосам и шептать тривиальные, но такие нужные слова:

– Всё пройдёт! Ты поплачь, если душа болит. Поплачь, легче станет.

Так они стояли на коленях посреди шумного города. Мимо шли люди, проезжали машины. Кто-то недоумённо поглядывал на них, кто-то, уткнувшись в свой телефон, шёл мимо, их не замечая. Ворот куртки утешительницы стал мокрым от слёз и грязным от туши, помады и других средств, которые женщины наносят на лицо, пытаясь сделать его привлекательнее. Но им обеим было всё равно.

Прошло несколько минут. Настя нашла в себе силы встать. Женщины ещё раз обнялись. Екатерина Андреевна вытерла салфеткой очистившееся от наносного макияжа лицо. Оно стало таким юным и милым, что старшая женщина не удержалась и, нежно погладив по волосам девушку, сказала ей:

– Не плачь, Настенька! Вот увидишь, у тебя всё будет хорошо!

– Я верю вам! – впервые улыбнулась девушка.

Они ещё раз обнялись и разошлись каждая в свою сторону.

Екатерина Андреевна понимала, что она опоздала на свой автобус и теперь ей придётся либо добираться на попутках, либо ждать вечернего рейса. Не только куртка, но и юбка от стояния на коленях выглядела не очень. Но ей было всё равно – она была рада, что смогла утешить эту юную девочку, приободрить её. Она купила билет на вечерний рейс и присела на лавочку. Зазвонил телефон. «Сыночек» – высветилась надпись на экране.

– Мама, а ты что, сегодня в городе была?

– Ага, а как ты узнал?

– Да Таня позвонила. А я только что до дома добрался. Ты уже едешь в село?

– Нет, на автобус опоздала. Сижу на автостанции.

– Опоздала? Странно, на тебя не похоже. Хочешь, я к тебе подъеду, пообщаемся?

– Конечно! – обрадовалась Екатерина Андреевна. – Егор, а ты девушек не бросал?

– Что за неожиданный вопрос? – после паузы спросил сын.

– Ну, ты мне ответь, бросал или нет?

– Всяко бывало, – нерешительно ответил парень.

– Ты так больше не делай никогда! – строго сказала женщина. – Не ломай душу и не разрывай сердце другому человеку! Знаешь, я тебе всё говорила, что ищи только деревенскую, дескать, все городские фифы не способны на чувства. Я ошибалась. И под макияжем может быть тонкая душа. Понимаешь?

– Ой, мам, давай я сейчас к тебе подъеду, и мы поговорим. Странная ты какая-то сегодня! Может, тебя до дома подвезти?

– Сынок, ты приезжай, что-нибудь решим!

– Жди. Минут двадцать, и я буду!

В трубке послышались гудки. Екатерина Андреевна глубоко вздохнула и осмотрелась. Мир как будто преобразился – стал ярче и радостнее.

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска