Батюшка с космодрома и матушка с Вычегды

(Окончание. Начало в №938)

О чудесах

– Отец Сергий, я хотел спросить, были ли в вашей жизни чудеса. Этот вопрос можно истолковать неправильно, ведь очень часто это либо пустое любопытство, либо сомнительное желание, чтобы Господь укрепил нашу веру с помощью спецэффектов. И всё-таки непосредственное соприкосновение Бога и человека – волнующее событие, которое помогает лучше понять что-то.

– Мы молимся, получаем ответы, бывают внутренние откровения, но этот опыт очень личный, его не проверить, не доказать, здесь всё на уровне интуиции. Для христианина обыденность, когда открываются какие-то двери в его жизни и Бог посылает ему удивительные встречи, помогает, утешает… Были ли в моей жизни какие-то яркие истории, когда происходило что-то сверхъестественное? Нет, не было, чему я искренне рад. Вспоминается просьба преподобного Серафима Вырицкого: «Господи, не надо мне никаких чудес. Я хочу верить в Тебя без них». Или вот есть притча, как два монаха встречаются и один говорит другому: «Брат, ты знаешь, когда я сегодня служил литургию, то видел, как огонь сходит в Чашу». И так далее. Второй же заплакал, ответив на недоумение: «Жалко мне тебя». – «Почему, я же увидел чудо?» – «Твоя вера настолько слаба, что Господу приходится поддерживать её таким образом».

Эта тема существует не только в христианстве. Есть буддийская притча. Настоятель одного монастыря, чувствуя, что приходит его время, решил найти себе замену и дал задание трём своим ученикам: «Идите в пещеры и начните там медитировать, представив, что каждый из вас огромный бык». Один ушёл, а когда его позвали обратно, сказал, что не может выйти из пещеры, потом что у него выросли огромные рога – не пускают. Второй начал бодать пол и стены, так что и говорить уже не мог, настолько увлёкся. Третий же ответил на вопрос настоятеля, что он почувствовал: «Почувствовал, как становлюсь сильней, как растут рога, но потом я понял, что это только мои мысли». «Ты и будешь настоятелем после меня, – решил учитель, – раз понял, что всё это было твоё воображение».

Есть редкие чудеса от Бога – и есть безбрежное море ощущений, когда мы путаем свои выдумки с Богообщением. Потому главное, что я для себя понял: не нужно фантазировать. Нужно просто служить Богу, делая самые простые дела: молиться, читать Священное Писание, помогать тем, кому нужна помощь. Выполнять простые человеческие вещи. Когда надо, Господь вмешается, но это будет очень просто, естественно.

Быть может, тут сказывается мой опыт занятий единоборствами. Когда человек увлекается восточной мистикой, он старается с помощью каких-то практик проникнуть в мир сверхъестественного и начинает что-то, как ему кажется, чувствовать. К этому скептически относятся не только опытные православные отцы, но и восточные мастера, понимая, что имеют дело с профанацией. Я знал одного человека, который одно время учился в Китае, в горах. И когда я ему начал рассказывать о каких-то своих особых чувствах, он ответил: «Когда я своему мастеру стал говорить что-то похожее про свои чувствования, он ответил: “Надень мою кроссовку”. Я надел, а размер у нас совершенно разный. “Что-то чувствуешь?” – “Чувствую”. – “А что?” – “Ничего хорошего, мне неудобно”. – “А на другой ноге ты свою собственную кроссовку чувствуешь?” – “Нет, не замечаю её”. – “Всё правильно. Своё не чувствуешь. А если что-то чувствуешь, значит, это не твоё. Ты не чувствуешь руку или зуб, пока они здоровы, – лишь когда заболят, почувствуешь. И если во время медитации что-то на тебя снизошло, энергия прилила и тому подобное, значит, что-то с тобой не так”».

Как говорят святые отцы, в такой ситуации нужно просто перекреститься и помолиться. Христианство вообще очень реалистично. Если все религии говорят, что тело – темница для души, то христиане верят, что оно должно воскреснуть – тело такой же участник спасения, как и душа. Это лишь один пример.

– Да, святые отцы всегда говорили, что важнейшая из добродетелей – трезвомыслие. Гоняясь же за мистическими проявлениями, очень легко впасть в прелесть.

На Пороховых

– Отче, почему вы переехали из Мирного в Петербруг?

– Потому что я люблю этот город, потому что здесь живёт немало моих друзей – иконописцев и спортсменов.

Служить начал в Ильинском соборе на Пороховых. Это известный храм, где вокруг настоятеля отца Александра Будникова собрались люди с интересными судьбами и взглядами: художники, учёные, актёры, певцы. Со многими мы сдружились, ходили друг к другу в гости. Среди духовенства, которое прошло через этот храм, тоже было немало удивительных личностей, таких как руководитель Общества православных врачей в Петербурге доктор медицинских наук отец Сергий Филимонов. Мы сдружились и с другими батюшками. Они водили меня по городу, знакомили с Петербургом. Нередко у нас в храме собирались пожилые священники из других церквей, служившие в советское время. Рассказывали, например, о хрущёвских гонениях, о том, как им жилось в те годы. Слушая, все замолкали.

Часто бывал архидиакон Андрей Мазур, служивший по меньшей мере с тремя патриархами. Это он бегал и добивался, чтобы передали Ильинский храм Церкви – благодаря ему он и был восстановлен в 1988 году, то есть в год, когда прекратились гонения. Почему именно этот храм его так волновал? Дело в том, что всю жизнь прожил рядом с ним. Вспоминал, как бывал там уже после закрытия церкви, как туда свозили покойников во время блокады, а потом открыли какие-то мастерские.

Но особенно мы сдружились с человеком трагической судьбы, который часто заходил к нам в гости, – Сан Санычем Журавлёвым. Он родился в партизанском отряде, а на следующий день после этого погибли его родители. Про Сан Саныча написаны книги, сняты фильмы, ведь это был один из пяти крупнейших в мире специалистов по янтарю. Пятнадцать лет он руководил восстановлением Янтарной комнаты.

Александр Александрович Журавлёв, янтарных дел мастер

А последней его работой стал киот для образа святого Царя Николая и Цесаревича Алексия. Писать эту икону доверили мне, а предназначена она была для Казанского собора. Мы вместе работали над этим замечательным проектом. В тот день, 31 декабря, когда киот с образом был установлен в том месте, где Государь молился на литургии, мы хоронили Журавлёва. На Сан Саныча напали в подъезде, ударили по голове, и он скончался, не приходя в сознание. По всем телеканалам показывали, как устанавливают нашу икону, сообщали и о гибели Журавлёва, а мы его провожали, убитые горем.

Образ Царя-мученика о. Сергий Присяжнюк и А.А. Журавлёв создавали вместе

Я многому научился в Ильинском храме, это была совершенно замечательная школа. Но пришло время искать что-то поближе к нашему долгожданному, наконец-то обретённому жилью.

Кулончик

Венчание

– В Мирном мы после свадьбы прожили ещё около пяти лет, – рассказывает матушка Людмила. – Там родились наши старшие дети. Андрея назвали в честь преподобного Андрея Рублёва. А с дочкой Варварой так получилось. Однажды, когда отец Сергий писал икону великомученицы Варвары, это было ещё до женитьбы, то так вдохновился житием, что сказал: «Если родится дочка, назову Варварой». Когда пришло время рожать, поехала к родителям. А там врач, который принимал роды, вдруг говорит: «Наверно, муж от счастья на самолёте прилетит». Думаю: «Какой самолёт? Из Мирного до Коряжмы можно только поездом добраться».

Но оказалось, что муж вместе с нашим новым настоятелем Артемием Эмке отправился в Архангельск встречать мощи святых мучениц – княгини Елизаветы и инокини Варвары. Конечно, очень ему хотелось встретить дочку из роддома. На ночной службе помолился, а утром думает: «Дай-ка я в аэропорт позвоню». Спрашивает, есть ли рейс на Котлас – это ближайший к Коряжме аэропорт. «Вам на вчерашний рейс, который отменили?» – отвечают ему странным вопросом. Оказалось, что самолёт должен был улететь накануне, но рейс перенесли на десять утра. Занимает у друга деньги, летит, едет, и когда я выхожу с Варей из роддома – появляется. Это было чудесно во всех смыслах. Получается, врач невольно предсказал будущее.

Поступил он на заочное в семинарию, а как окончил, мы отправились в Петербург. В Ильинском храме отец Сергий взял благословение повесить объявление, что семья диакона ищет квартиру, но нас предупредили, что надеяться особо не на что. И вдруг откликается прихожанка: «Я уезжаю во Владивосток на какое-то время. Могу сдать совсем недорого». Так с Божьей помощью нашли крышу над головой. Предполагалось, что на лето, но хозяйка осталась на Дальнем Востоке сначала на год, потом ещё, так что прожили мы в этой квартире пять лет.

Благодарна Богу, что мы оказались в Ильинском храме. И священники, и прихожане отнеслись к нам с теплотой и любовью. В Петербурге свои особенности, но мы плавно в них вошли, в том числе благодаря новым друзьям – солистам Мариинского и Михайловского театра. Представляете, какой у нас был хор в церкви! Можно было не ходить по театрам, арии из опер они исполняли у нас на кухне.

Об Александре Журавлёве, Царствие ему Небесное, отец Сергий уже рассказывал. Как он относился к людям, насколько был прост в общении, это дорогого стоит. Из его рассказов запомнилось, как он ездил в Японию. Там везде обувь снимают, когда заходят в помещение, и он привык носить туфли на размер больше, чтобы легко было снимать. У меня были янтарные бусы. Попросила как-то: «Александр Александрович, посмотрите, настоящий янтарь или нет?» Попросил иголку, раскалил, коснулся, говорит: «Чувствуете? Пахнет пластиком. Значит, не янтарь. Янтарь пахнет смолой». А потом приносит и дарит мне кулончик в виде листочка – из настоящего янтаря, который сам вырезал. Я очень дорожу им.

Последние годы служения в Ильинском были для меня трудными. Муж много служил, а в свободное время писал иконы. Они с Журавлёвым как раз создавали в то время образ Царя-мученика и киот для Казанского собора. В тот день, когда меня увезли в роддом, они у нас дома это обсуждали. Девочку назвали Ксюшей, в честь блаженной Ксении Петербургской. Это была одна из первых святых, о которой я узнала ещё в юности.

Очень ждали, когда нам дадут квартиру в Колпино по программе переселения северян. Наконец приходит весть – вроде радостная, но мы не радовались, потому что случилось большое горе. В этот день погиб Александр Александрович, нам было очень тяжело.

Третий хор

Матушка Людмила продолжает свой рассказ:

– В Колпино родилась наша Серафима. Ждали мальчика, отец Сергий хотел в честь преподобного Серафима назвать, но когда оказалось, что девочка, не стали менять имя. Варвара сейчас рисует, поступила в Академию художеств имени Репина. Андрей в музыкальном училище имени Мусоргского, играет на саксофоне. Ксюша учится в музыкальной школе, осваивает скрипку, а Серафима учится на хоровом отделении.

А когда переехали в Колпино, было поначалу ещё труднее, чем в Петербурге. У нашего папы как-то не заладились дела на новом месте служения, и я даже решила устроиться в детский сад, но однажды отец Сергий говорит: «Не хочешь ли тряхнуть стариной?»

Оказалось, ему предложили служить в храме Казанской иконы Божией Матери в деревне Ушаки, но там некому было петь. Был Великий пост, как и тогда, когда я первый раз поднялась на клирос в Коряжме. Я давно не регентовала, но у меня хранились в папочках нотные тетради – отдельно «Великий пост», отдельно «Литургия», отдельно «Всенощное бдение», отдельно «Пасха». Заглянула туда, сориентировалась, что нужно петь.

Служба прошла, муж спрашивает: «Не хочешь потрудиться здесь регентом?» Это было непростое решение, ведь регент – это ответственность: можешь не можешь, болеешь не болеешь, а нужно идти на клирос. На электричке до Ушаков минут сорок от нас – вроде и недалеко, но у меня ведь четверо детей! Однако алтарник в Казанской, упокой его, Господи, как-то очень просто, хорошо мне сказал, что уже пора и послужить. Так я снова стала регентом.

После того как отца Сергия рукоположили во иерея, он какое-то время послужил в Тосно, а потом его попросили окормлять храм в Новолисино. От этого прихода все отказывались, так как дохода никакого и добираться туда от Колпино тяжеловато, на двух видах транспорта. Хора не было, да и храма нет до сих пор – строится, есть лишь маленькая церковка, где мы восемь лет уже трудимся.

– Так это уже третий хор, который вы создали?

– Да, так получается. Отправили нас в Новолисино за две недели до Пасхи. Я была в ужасе! С кем буду петь?! Ведь Пасхальная служба по исполнению самая сложная. А если люди пришли на праздник, нужно создать радостную атмосферу. Если с хором что-то не так, священник тоже будет переживать, а за ним весь приход. К счастью, помогли в колпинской воскресной школе – посоветовали трёх девочек, знакомых со службами.

Они и потом какое-то время мне помогали, но нужен был свой хор. Отец Сергий предложил привлекать наших бабушек и женщин в приходе. Я распечатала тексты с песнопениями, стала учить. Панихиды пели, потом молебны. Занимались потихонечку, ведь некоторым у нас под семьдесят, кому-то за семьдесят – как в таком возрасте осваивать новое, непростое дело?

Но с Божией помощью всё возможно. Научились читать на церковнославянском, начали потихонечку подпевать на литургии, а потом стала приглашать поближе к клиросу. Кто-то побаивался, но уговорила: чтобы учиться, рядышком нужно стоять. В один прекрасный момент понимаю, что прихожанки наши готовы петь на клиросе. Помню, как это случилось в первый раз. Это была чудесная служба – пели благозвучно, благодатно. Так родился наш церковный хор, где поют сейчас Валентина, Зоя, Людмила, Вера, ещё одна Вера, Анна Григорьевна и Наталья.

Но учёба на этом не закончилась. Езжу в Новолисино три-четыре раза в неделю, а бывает, и пять. Владыке Гатчинскому Митрофану наше пение понравилось, и я окончательно поняла, что, если есть желание, можно учиться певческому искусству в любом возрасте. В этом году была первая литургия в недостроенном ещё храме. Когда приехали, имелся только фундамент, но растёт потихоньку, милостью Божией.

Восемь лет мы там. Очень сильно подкосила приход пандемия. Когда людям начали говорить: «Зачем в храм ходить, если можно дома помолиться?» – они так и стали делать. Ещё несколько прихожанок умерли. Меньше община не стала – пришли новые люди, но из-за потерь какой была изначально, такой и осталась. К счастью, основа сохранилась.

 

После первой литургии в строящемся храме Покрова Пресвятой Богородицы в Новолисино

«Как полосочки

 на арбузе…»

– Как получили квартиру, – рассказывает отец Сергий, – переехали в Колпино. После Ильинского было тяжко. Отец настоятель Александр Будников заранее предупредил: «Теперь тебе везде будет тяжело. Такая атмосфера, как в нашем храме, редкость». Служил в нескольких церквах, но покой обрёл только в Новолисино Тосненского района, где меня благословили стать настоятелем. Доходов никаких, но мне сказали: «Пиши иконы, этим зарабатывай». Так и стал делать. Слава Богу, живы.

Служим в маленькой церкви-часовне во имя Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, но рядом уже много лет строится большой Покровский храм. Какие-то деньги мне удаётся найти, но это копейки. Остальное добывает где-то Надежда Филипповна – наш прораб. Как она это делает, где что берёт, не понимаю.

Когда мы приехали, был только фундамент, но проект изначально был не-удачным по очень многим параметрам. Вместимость очень маленькая, а высота огромная, так что трудно будет отапливать. Начали что-то делать, но тут случилась пандемия, которая экономически подорвала наших благотворителей. Всё равно строимся. Вы про чудо спрашивали, так вот это несомненное чудо.

Строящийся храм в Новолисино

Деревня наша рядом с Тосно. Раньше там был ремонтно-механический завод, где чинили троллейбусы со всего Союза. Во время войны, в оккупации, немцы ремонтировали свои танки. Храмик раньше был, но его после войны разобрали. Наши прихожане – в основном русские бабушки, трудолюбивые, спокойные мудрые, мне с ними очень хорошо. С полной самоотдачей стараются что-то делать для храма. Кто-то из других республик приехал – беженцы, у некоторых трагические истории. После каждой службы в трапезной вместе отмечаем праздники. Не было хора – говорю жене: «Давай с ними занимайся». Она со страхом и трепетом взялась. Бабушки тоже боялись читать, петь, но сейчас у нас такой замечательный хор, что люди удивляются.

На престольный праздник приехали мои старые друзья, а также четверо священников и двое диаконов – решили нас поддержать. Даже мой старый друг прибыл – протодиакон отец Максим. Волею судеб оказался недалеко от нас, в интернате для инвалидов, и служил с нами, сидя в инвалидной коляске.

Я встретил в Церкви много удивительных людей, часто с непростыми судьбами. А кого-то знал с детства. Когда-то они были неверующими, сейчас мы вместе. К нам приезжает половина моих одноклассников. На престольный праздник была сделана фотография, где за моей спиной стоят двое с хоругвями. А потом в «Одноклассниках» кто-то выложил фото, где мы трое – ещё мальчишки, сорок три или сорок четыре года назад – точно так же вместе.

На литургии в строящемся храме

 

Друзья-одноклассники. На фото вверху (на литургии) – они же через сорок с лишним лет

Всё соединяется в Церкви, всё доброе. Когда мы собираемся за столом в трапезной, нет ни национальных, ни идейных, никаких других разногласий. Кроме русских, сидят грузины, казахи, украинцы, белорусы, немцы. Политические взгляды очень разные, люди по-разному смотрят на сегодняшнюю ситуацию. Но все сидим за одним столом, вместе строим храм. Церковь соединяет всех – знаете, собрались, как полосочки на арбузе. Думаю, это и есть наша национальная идея – держаться Бога и друг друга.

От Редакции: При желании можете отправить добровольное пожертвование на карту Сбербанка 2202 2062 6562 8052 (Сергей Анатольевич П.) или на карту, привязанную к телефону +79312088572 (о. Сергий). При переводе не забудьте указать в сообщении слово «Пожертвование».

 

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска

Добавить комментарий