3 декабря – день Неизвестного Солдата

Лопаты стальное лезвие
Ударило в каску мою…
И я – не пропавший без вести,
А с честью погибший в бою!..
Алексей Аниськов

«Папу нашли!»

Бывают вести, которые разум отказывается принять: «Не может быть!» Но сердце принимает сразу, потому что ждало этого всю жизнь. Такая весть прилетела в наш дом в пасхальные дни 2020-го года: на Смоленщине поисковики подняли моего деда – Костяшова Дмитрия Дмитриевича, младшего командира Красной Армии, о судьбе которого мы ничего не знали почти 80 лет – он пропал без вести в 1941-м. Подняли его в день Радоницы, когда православные посещают родные могилы, принося усопшим сродникам пасхальное приветствие. И мы, дети и внуки воина Димитрия, словно услышали его ответ: «Воистину воскресе!»

Тогда вовсю уже бушевали страсти по ковиду: все мы были на самоизоляции, а прийти в храм на службу считалось отчаянной вылазкой. Многодневные Вахты Памяти в 2020-м тоже оказались под запретом, а ведь именно во время них в основном и ведётся поиск. Но никто не мог запретить весне вступать в свои права. И лишь только сошёл снег, горстка бойцов поискового отряда «Высота» из Десногорска выехала на места боёв. Однодневная, с учётом обстановки, экспедиция оказалась на редкость успешной: на окраине деревни Строина Ельнинского района были подняты несколько бойцов и у двоих найдены солдатские медальоны – это великая удача.

Найти родных бойца поисковикам удаётся далеко не всегда. На свёрнутом в трубочку бланке внутри дедушкиного медальона командиру отряда эксперту-криминалисту Александру Дорошенко удалось прочесть: «Деревня Ивановка, Котелинский с/с Рязанской области. Жена – Костяшова Анна Петровна». Милая, незабвенная наша бабушка, полвека, до последних своих дней, она ждала мужа, всматриваясь с крыльца вдаль – не идёт ли от леса по дороге… Так всю жизнь и записывала воина Димитрия в записки «о здравии». Начальник штаба поискового отряда «Высота» Игорь Владимирович Журавлёв сразу передал новость в военкомат, из которого был призван наш дедушка, а оттуда позвонили в Котелинский сельсовет.

В Ивановке до сих пор проживает дочь воина – Мария Дмитриевна Гурьянова, моя родная тётя и крёстная. Незадолго до Дня Победы к домику с узорчатыми наличниками подкатила машина, из которой с мальчишеской лихостью выпрыгнул глава сельского поселения, выпалив: «Тёть Мань, твоего папу нашли!»

Когда первое волнение немного улеглось, Мария Дмитриевна обзвонила всех родных, разбросанных судьбой по разным городам и весям: «Христос воскресе! Поисковики нашли папу!» А самым первым получил от неё это известие мой папа – её старший брат, Пётр Дмитриевич Костяшов, – в далёком Североморске, на Крайнем Севере. Он до сих пор помнит, как махал вслед уходившему на войну отцу, даже забирался на сарай, чтобы подольше его видеть.

Иерей Михаил Дмитриев отпел воина Дмитрия и его боевых товарищей

И вот брат с сестрой дождались отца с войны. Будучи пропавшим без вести, он словно воскрес из небытия. И за это Богу слава, а поисковикам честь и хвала, и вечная наша благодарность. Бойцы поискового отряда «Высота», поднявшие дедушку Митю, навсегда стали для нас родными.

Оставалось только одно: съездить на Смоленщину, чтобы почтить память нашего героя, побывать там, где он принял свой последний бой, пожать руки ребят-поисковиков. Шло время, поездка всё откладывалась, и лишь в конце минувшего сентября, говоря высоким слогом, на семафоре судьбы зажёгся зелёный свет. Из трёх мест, удалённых друг от друга на тысячи километров, – Североморска, села Царёво Рязанской области и Сыктывкара – мы одновременно прибыли в Москву, откуда должны были отправиться в Десногорск. Мы – это мой папа, Пётр Дмитриевич, дочь Марии Дмитриевны Валентина с мужем Сергеем и мы с братом Дмитрием.

А Мария Дмитриевна тем временем в своём домике с узорчатыми наличниками молилась перед иконами, чтобы наше путешествие сложилось благополучно.

Дороги Смоленщины

Автомобиль мчится по Калужскому шоссе – его ещё называют Старой Варшавкой. То и дело замечаем воинские мемориалы. Здесь в 1941-м наступала вражеская армия и повсюду шли кровопролитные сражения.

Вот и поворот от шоссе налево, о котором говорил командир отряда «Высота» Александр Дорошенко. Ещё немного – и въезжаем в Десногорск, молодой город атомщиков. Он вырос всего за полвека вокруг Смоленской атомной электростанции.

В назначенном месте нас ждут Антон Зайцев с Сергеем Галкиным – несмотря на молодой возраст, они «старожилы» десногорского поискового отряда «Высота». Они-то и нашли дедушку. Наконец-то можно обнять их! Папа, волнуясь, просит ребят вспомнить, как всё было.

Боец поискового отряда «Высота» Сергей Галкин с медальоном нашего дедушки, красноармейца Дмитрия Костяшова

– Когда останки бойца поднимаешь, это всегда трепет, – говорит Сергей. – Стараемся найти медальон, потому что медальон – это поисковое счастье, это ещё один воин, вернувшийся с войны. Вашего отца зацепил за каску Кирилл Жабин. Антон стал поднимать, откапывать то есть, я подхожу, смотрю – ребята что-то роют. «Ребят, вы что-то нашли?» – «Мы бойца нашли». Я залез, три штыка лопаты – и выпал медальон из земли.

С Кириллом, ещё одним ветераном отряда, познакомиться не удалось – он в те дни находился далеко от Десногорска. Зато к нашему разговору присоединяется другой поисковик – Антон Горлов. В отряде «Высота» он тоже очень давно, около 13 лет.

– Если бойца находим – такая радость! – рассказывает он. – Первую косточку обнаружим – от волнения руки трясутся. Дальнейшая задача – отыскать что-то из вещей или медальон. Перебираешь землю и думаешь: «Только бы найти!»

Разговор наш происходит на Кургане Славы – воинском мемориале Десногорска. Ребята-поисковики не случайно первым делом привели нас сюда. Как сказал Сергей Галкин, для них это священное место. Стоим возле свежей братской могилы, сплошь покрытой цветами. Поверх красных гвоздик и еловых веток – солдатские проржавевшие каски. Белеют три таблички с именами и фамилиями бойцов.

На Кургане Славы, возле свежей могилы. Пётр Дмитриевич Костяшов с поисковиками Антоном Зайцевым, Антоном Горловым и Сергеем Галкиным

– Вот вчера захоронили 85 бойцов, которых подняли во время Вахты Памяти поисковые отряды нашего города. На табличках – имена, которые удалось установить по медальонам, – рассказывает Антон Горлов. Помолчав, добавляет: – Здесь вот и лежат ребятки…

К сожалению, «поисковое счастье» случается нечасто: капсулы с личными данными бойца редко находятся и ещё реже прочитываются – либо крышка была неплотно закручена, либо кислотность почвы высокая, уж не говоря о том, что «смертные» медальоны солдаты часто выкидывали из суеверного страха вскоре погибнуть. Но командир отряда Александр Викторович Дорошенко, эксперт-криминалист с огромным опытом, даже если случай кажется безнадёжным, приложит максимум усилий и терпения, чтобы бумажный бланк «заговорил». Случай с медальоном дедушки Мити тоже был не из лёгких – карандаш едва читался.

Прочитанный медальон – поисковое счастье. Дедушкин (слева) прочесть было нелегко

Стоя у свежей братской могилы, читаем имена тех, кто наконец-то перестал быть без вести пропавшим: Вальц Пётр Петрович, Симоненко Иван Дмитриевич. Третьему – Пономарёву Леониду Лаврентьевичу – было всего 17 лет! Один из тысяч тех мальчишек, что приписывали себе год, лишь бы отправиться на фронт.

А слева от могилы, утопающей в цветах, – захоронения прошлых лет. Здесь лежат более 1600 бойцов. На мраморных табличках – фамилии, которые удалось установить. Пятьдесят пять имён. Большинство же, как это ни горько, так и остались неизвестными солдатами. Теми, о ком сказано: «Имя твоё неизвестно, подвиг твой бессмертен».

Здесь, вдоль речки Десна, в войну проходила линия обороны. В начале 70-х, когда строили дамбу и стали копать устье для плотины, из берега вымыло двоих воинов. Тогда-то и решили поставить тут памятник в виде огромной звезды, внутри которой – колокол, символ памяти. Со временем на просторной площадке благодаря помощи Смоленской АЭС разместился целый мемориальный комплекс, с музеем военной техники под открытым небом. Блиндажи, боевые орудия, танки, самолёт (его пришлось вытаскивать из болота целый год). Даже не верится, что всё это молчащее «железо» когда-то двигалось, грохотало, захлёбывалось огнём.

Чуть поодаль среди берёз – памятник. Два бойца на привале. Кажется, только что разожгли костёр, подвесили над ним солдатский котелок. Глядя на огонь, вспоминают товарища – кружка на камне прикрыта горбушкой хлеба.

Памятник «Воинам Освободителям»

Темнеет. Окинув прощальным взглядом братские могилы, мемориальную часовню Георгия Победоносца вдалеке и грозные орудия, идём к машинам, и вслед нам светит огонёк солдатского костра. Кажется, что в сумерках он разгорается всё ярче.

Кукла в розовом платье

Вопрос с ночлегом решился просто: Антон Горлов и его жена Марина предложили остановиться у них. Оказалось, Марина родом из Донецка, в Десногорске живёт уже несколько лет. Когда в 2014-м на Донбассе шли бои, носила еду защитникам в окопы. Смеётся: «Они мне: “Ты что, дурочка? Тебя же убьют! Ты как прошла под пулями?!”» «Бог уберёг», – говорит Антон.

Утром из окна мы увидели маковки деревянной церкви. Облик её недаром напомнил храмы Русского Севера – как позже выяснилось, освящена она в честь святителя Стефана Великопермского.

Пока за нами не заехали поисковики, решили с сестрой Валентиной зайти в храм. Служительница в свечной лавке всплеснула руками, узнав, что привело нас издалека в их город: «Надо же, поисковики нашли вашего дедушку! Слава Богу, слава Богу! Может, и моего дедушку когда-нибудь найдут – он в Крыму погиб…» Долго махала нам вслед с крыльца, словно наш рассказ подал надежду и её семье.

В назначенный час подъехали на двух «Нивах» Сергей Галкин и Антон Горлов. Это походные «кони» поисковиков – порой только на внедорожнике можно попасть в места былых боёв. С ребятами прибыл и командир отряда «Высота» Александр Дорошенко. С чувством пожали его руку – скольким без вести пропавшим солдатам он помог вернуться с войны!

Путь наш лежал через город Ельню – родину советской гвардии. Это она в начале войны встала на пути врага к Москву, сдержав его натиск. Это сюда, на прорыв Ельнинского выступа, было стянуто огромное количество наших сил, и ценой неисчислимых потерь выполнялись поставленные командованием задачи. И если про всю Смоленщину можно сказать, что её земля обильно полита солдатской кровью, то земля в окрестностях Ельни просто пропитана ею.

Военная история Ельни сохраняется в залах городского историко-краеведческого музея. Его директор Наталья Хохлова – как оказалось, тоже боец поискового отряда «Высота» – с увлечением рассказывала об экспонатах. Многое тут найдено поисковиками. Часть предметов на стендах – это подарки родных солдат, погибших в боях под Ельней. Вот набор посуды, расписанной восточными узорами. На вазе – портрет юного паренька в тюбетейке. Из далёкого Узбекистана в память о Махамате Азизове, студенте ташкентского техникума, посуду привезли его родственники. Наверняка с мыслью, чтобы в музее, где бывает много молодёжи, на День Победы ставили в вазу цветы, наполняли блюдо печеньем и дружно пили чай, вспоминая павших в боях за Родину, в том числе и Махамата из Ташкента.

Наталья Викторовна подходит к одной из витрин и берёт на руки большую куклу в розовом пышном платье:

– Многие спрашивают, откуда здесь эта кукла. Лет двенадцать назад приехала в Ельню семья Фёдора Черепанова, который погиб в сорок первом. Когда его провожали на фронт, все плакали, а его дочка Агния радовалась – папа сказал, что едет за куклой для неё. Он прибыл под Ельню и практически сразу погиб. И когда Агния выросла, сама стала мамой, а потом и бабушкой, вместе с дочерью приехала сюда почтить его память. Купила куклу и передала в музей в память обо всех отцах, не вернувшихся с войны.

Папа задумчиво слушает эту историю, изо всех сил стараясь удержаться от слёз. Как она похожа на его личную историю! Только вот его отец не обещал привезти игрушку. Обещал вернуться сам. Но почти никто из тех, кто попал под Ельню в сорок первом, не вернулся.

«Помяни их, Господи…»

Пока едем на могилу дедушки на Ушаковом поле, Сергей, не отрывая взгляда от дороги, рассказывает:

– Там был котёл. Такие страшные бои были, что порой по пятьсот солдат за одну Вахту Памяти находим. Недалеко от Ельни, в деревне Липня, одним только нашим отрядом больше тысячи бойцов поднято.

Работаем металлоискателями, щупами и лопатами. Правда, в последнее время металл сильно повыбрали чёрные копатели. Своего первого бойца я нашёл в траншее, которая вся была перерыта. Ткнул щупом – опа, интересный звук… Стал раскапывать. Чёрный мусорный пакет, в нём – останки солдата. Знаю одного бойца, который раньше только по-чёрному копал. И приснился ему сон, будто кто-то предрекает ему: если он не прекратит этим делом заниматься и не начнёт бойцов поднимать, то погибнет. И тогда он вступил в отряд.

В поисковой работе порой случаются необъяснимые вещи.

– Бывает так, что тебя куда-то тянет, – рассказывает Сергей. – Антоха Зайцев своего первого бойца так нашёл. Говорит: «Не пойму почему, тянет меня в это место, и всё!» Ходил-ходил с щупом, круг сделает, отойдёт – опять возвращается. Потом говорит: «Серёга, помоги шурфануть» – ну то есть снять лопатой грунт. Стали копать – и нашли бойца! Сидя погиб. Смотрим – Антон щупом ни в одну кость не попал, а всё рядом.

Антон Зайцев на раскопках, 2019 год

Доля счастливой случайности очень высока. Бывает, по одному и тому же месту десять человек пройдут с металлоискателем – и только один после них «зацепит».

Но есть в отряде «Высота» люди, у которых многолетний опыт сочетается с поразительной интуицией. Таков заместитель командира Николай Головкин, на счету которого сотни поднятых солдат, десятки – с медальонами. В любое время года он в поле, в лесу. Поиск продолжается.

Живая легенда отряда «Высота» Николай Головкин (фото со страницы Николая «ВКонтакте»)

…Вот мы и на Ушаковом поле. Сколько же здесь братских могил рядами! Тут погребены те, кто освобождал Ельню. В одну из могил рядом со своими товарищами лёг и наш дедушка. Кладём розы на гранитную плиту с его фамилией, низко кланяемся. Молчим. Трудно подобрать какие-то слова. Но папа, стараясь справиться с волнением и подступающими слезами, находит их:

У могилы деда на Ушаковом поле

– Мудрый человек во втором веке нашей эры сказал, что душа человека по природе своей – христианка… Поэтому легко представить, каково было… бойцам, каково было их душам… убивать. И как им хотелось избавиться от этого греха, покаяться. А они умирали. Поэтому мы, дети, внуки, наши родные и близкие, просим Всевышнего, чтобы он упокоил души воинов. Помяни их, Господи, во Царствии Твоем!

Брат Дмитрий по обычаю набирает с могилы земли.

«Вот оттуда они шли»

А наш путь лежит туда, где погиб дедушка Митя.

– Вот здесь было немецкое кладбище, а в пяти километрах в сторону от него на весенней Вахте подняли шестерых бойцов, – говорит Сергей.

– Работы у вас ещё немерено… – говорю.

– Конечно! – отзывается он. – Здесь в каждый лес заходишь – окопы, блиндажи. В своё время люди покопали хорошо, иной раз на Вахте кажется, что всё повыбили, всё повынесли. Но попадается кусок леса – как после войны! Как валялось железо, так и валяется. Поля сейчас зарастают, на некоторых нам не разрешают копать. На Ушаковом поле, где мы сейчас были, вокруг мемориала частные поля. Мы работали там и плёнку с собой носили: отдельно выкладывали плодородный грунт, отдельно глину. Когда закапывали, укладывали всё в обратном порядке.

– Про немецкое кладбище упомянули. Немецких солдат не находите? – спрашиваю.

– Мне ни разу не попадались – мы ведь в основном по нашим позициям ходим. Надо сказать, немцы своих редко бросали – сразу захоранивали, если только наши не наступали. У них кладбище строго рядом с дорогой, лежат по несколько рядов – по три, по одному человеку на могилу. А наших бойцов по многу хоронили, перестилая шинелями… Потери были просто несопоставимые.

Свернув с асфальтированной дороги на грунтовую, вскоре мы поехали по бездорожью. Машина переваливается на кочках, и мы с братом с тревогой посматриваем на папу, но он героически переносит тяготы пути. За три года, что прошли с тех пор, как нашли дедушку, дорога заросла, всюду поднялась трава по пояс. В таких условиях вести поисковые работы очень сложно – по высокой траве не пройдёшь с металлоискателем.

Деревушку Строина находим не сразу, приходится изрядно покружить. Вот снова Сергей выпрыгивает из машины и отправляется на общее совещание. Наконец возвращается с радостной новостью:

– Нашли место! Ландшафт очень изменился – заросло сильно. Дорога-то раньше была прямо накатанная, а сейчас одно воспоминание. Если бы так было три года назад, не нашли бы вашего дедушку.

– Вот они, две берёзки, – показывает Сергей на ориентир, который поисковики обязательно примечают, когда находят бойца.

Командир отряда Александр Викторович предлагает привязать к дереву букет искусственных ярких цветов, что мы купили по дороге, – как опознавательный знак: на Пасху сюда приходят жители окрестных деревень, поминают солдатиков, оставляют угощение, яйца.

– Вон оттуда они шли, – показывает рукой командир отряда в сторону леса. – Вот здесь мы солдат подымали. И здесь. И здесь. В лесу, если зайти сейчас, окопы, воронки от разрывов, патроны валяются.

Вот он, одиночный неглубокий окоп, где нашли младшего командира Красной Армии Дмитрия Костяшова. Как рассказывал нам начальник штаба отряда Игорь Владимирович Журавлёв, земля вокруг была усеяна гильзами от патронов – значит, он отстреливался до своей последней минуты, пока не был сражён осколком мины.

Зажигаем свечу, кладём рядом живые розы. Долго стоим над окопом. «Ве-ечная память…» – звучит негромко, и птицы сверху подают голоса, словно подпевают нам.

Александр Викторович с ребятами раскидывают на траве плащ-палатку, раскладывают на ней снедь. В солдатском котелке – гречневая каша с тушёнкой. «Помянем бойцов. Их тут ещё много лежит», – говорит он.

– Прошу минуту внимания, – говорит папа. И произносит слова, которые давно хотел высказать: – Дорогие мои! Говорят, что война не окончена, пока не похоронен последний солдат. Это очень важное положение. Но не менее важно другое положение. Те, найденные на поле боя, – они живут. Не живут те, кого забыли. Поэтому невероятно важна работа поисковиков. Это, я бы сказал, зов сердца, дело чести и долга. Вы соединяете павших с ныне живущими, чтобы память о них хранили и никому не позволяли её переиначивать. Упокой, Господи, светлые души воина Дмитрия и его боевых товарищей, прости им все грехи вольные и невольные и даруй им Царствие Небесное.

– Спасибо вам огромное, ребята! – подхватываем мы. – Дай Бог вам здоровья, удачи в поисках, чтоб всех нашли!

Вряд ли всех найдут. Но за то, что уже сделано поисковиками России, им огромная благодарность. Командир оставляет под деревом стаканчик, накрытый куском хлеба.

– Земля эта – их. Они здесь ещё есть, мы не всех нашли… Здесь ведь и в Отечественную войну 1812-го года бои были. Антон, помнишь? – ты нашёл бронзового орла, такие были у конной лейб-гвардии на касках.

Тем временем со стороны леса поминутно раздаются резкие звуки – взвывает металлоискатель. Брат Дима попросил Сергея показать, как прибор работает. И правда, земля здесь просто нашпигована железом. Возвращаются с находками – оголовок немецкой мины, блестит на углах как новый, хвостовики. «Не, мне немецких не надо, – мрачно говорит брат. И добавляет: – А вдруг как раз осколок от этой штуки дедушку убил…»

– Этот участок мы весь излазили, но всё равно… Может, в пяти метрах от нас лежит солдат… Вокруг этой деревни очень много людей погибло. Вон тот лесок видите? – там пятачок обороны был, кусок земли сто на сто метров. Человек триста там нашли. Яма на яме – видно, бой был сильнейший. Медальонов много там было. Что касается медальонов – их просто не успели всем раздать. Сюда приходили маршевые роты, 106-я дивизия здесь воевала, и наши никак не могли взять эту деревню, почему и не дали ей звание гвардейской. Хотя она полегла почти вся. Когда она пришла в августе из Ельни, было 14 тысяч человек, а на 3 октября, когда немцы начали контратаковать, их было 860 штыков, и это с учётом всех пополнений, которые постоянно шли по 300, по 500-600 человек. Говорят, 40 тысяч наши потеряли под Ельней – на самом деле никто не знает реальные цифры. Народного ополчения здесь три дивизии воевало, сражались ребята отважно. Неправда, что одна винтовка была на троих. Патронов, гранат и винтовок хватало. Правда, их собирали и отдавали новым пополнениям. Почему Дмитрий Дмитриевич и был найден без винтовки, без котелка, только с каской, подсумком – наши забрали. Бывает, находим котелок – одна фамилия зачёркнута, вторая, третья, четвёртая, пятая… Это значит, владельцы менялись.

Стрелкового оружия хватало. Вот танков мало было, и авиация так себе работала. У немцев был к тому времени большой опыт, а у нас, как всегда, войны не умеют начинать.

– А потери немцев были каковы? – слышен вопрос.

– Немцы здесь тоже теряли много народу. Знакомился с немецкими донесениями – по триста-пятьсот человек за день гибло. Но наших намного больше. Миномётами били. А где миномётами долбили, надо искать солдат рядом.

Металлоискатель Сергея пищит и завывает на все лады, как живой, заглушая слова.

На новогодние праздники – в лес

– Вот вы ездите на поиск весной, летом, осенью. А зимой-то уж, наверно, отдых? – спрашивает кто-то.

Как бы не так!

– И зимой ездим, – отвечает Александр Викторович. – На лыжах, рамку за собой по полю тащат. Идут-идут – ага, сигнал! Щупом проверяют. Роют яму, до земли дорывают. После Нового года земля не промёрзшая. Здесь, в лесу, подушка хорошая, листья прессованные. Начинаешь в лесу копать – пар идёт. Если много снега, мы уже не ходим, потому что не видно ничего – ни стрелковых ячеек, ни воронок. И сигнал глушится. Когда мало снега, тоже плохо – поле промерзает, лопату не воткнёшь. Почему весной стараешься – весной видно любую кочечку, любую ямочку. И ходить удобно.

Из леса снова слышен вой прибора.

– Осколков, гильз много, – поясняет командир отряда. – А там, где Ушаково поле, вообще сплошняком будет звенеть.

– А местные жители не могут подсказать, где захоронения?

– Бабушки местные уже путаются в показаниях. Как-то выехали на поле, где 28-я армия выходила из окружения. А там захоронение на захоронении на глубине в два штыка лопаты. Оказывается, баб согнали на поле и они просто присыпали бойцов землёй. Причём все в касках, с противогазами, как их приборами не обнаружили раньше – непонятно. Короче, нашли три ямы. Съёмочную группу брали – показать, как мы находим. Поставили камеру, заряжаем рамку – опять сигнал. Начинаем копать – ещё яма с солдатами.

А местные не помнят, кто где. Кто-то сказал: «Вдоль берега мы хоронили». Выкопали там 15 лошадей, кучу винтовок, а солдат – ни одного. Люди забывают, они тогда ещё были детьми. Я как-то спрашиваю одного дедушку: «Чё, дедушка, война-то была тут?» – «Да нет, не было». А во дворе лежат каски, противогазы, лопаты. «А это чё такое?» – «Да железо попадается».

Папа просит Александра Викторовича показать, как работать щупом. Тот берёт щуп и протыкает землю.

– Этот щуп как сапёрный, только подлиннее и другие у него функции, – поясняет Дорошенко. – По звуку можно примерно определить: что-то есть. И потом докапываешь и смотришь, чё там такое.

Медальон отца

Беседа наша продолжилась вечером, за накрытым столом – командир отряда пригласил всех к себе на дачу. Его супруга, жизнерадостная и радушная Наталья Васильевна, совсем нас заждалась – мы на обратном пути заехали в Десногорский музей поискового движения, где её супруг познакомил нас с уникальным собранием находок трёх поисковых отрядов города – такому позавидовали бы и столичные музеи.

Александр Викторович и его жена родом с Украины: Наталья Васильевна из Полтавы, а сам он из-под Измаила Одесской области.

– Переехали в Москву, когда надоели хохляцкие выходки – ещё в 90-х годах всё это началось, – рассказывает Александр. – Батя военный был и перевёлся. Поработали-поработали в Москве – и она надоела. Познакомились с поисковиками из Смоленской области, приехали сюда в 2003 году и остались. Оба работали в милиции, оба давно в поисковом движении.

И детей своих супруги Дорошенко к поиску приучали. Вспомнили, как брали с собой в лесной лагерь восьмимесячную Ксюшу: поручали дежурному по лагерю следить, чтобы она не выползала за пределы полотнища из сшитых простыней, а сами бегали по лесу, копали…

За столом и вручил командир отряда «Высота» Петру Дмитриевичу Костяшову, сыну погибшего за Родину бойца, его каску и медальон с бланком. И все собравшиеся за столом почувствовали, что в этот момент произошло что-то очень важное, что не выразить словами. Наверно, произошло то, о чём папа замечательно сказал: «Спасибо вам, дорогие, за то, что помогаете связать павших с живыми».

← Предыдущая публикация     Следующая публикация →
Оглавление выпуска